Они скользили все сильнее. Аритон прильнул к лошадиной шее, потом спрыгнул в снег. Накинув свой плащ на вспотевшую спину кобылы, он достал кинжал. Подняв одну из передних ног лошади, Аритон выковырял из копыта ледяной шарик, образовавшийся в полости. Снег давным-давно счистил защитный слой жира, которым путники смазали лошадиные копыта после переправы через Валендаль.
Оглянувшись назад, Аритон увидел, что его спутники тоже остановились и осматривают копыта своих лошадей. Рассчитывая, что неизвестные по-прежнему следят за ним, он намотал на локоть поводья и повел кобылу дальше, даже не потрудившись отряхнуть снег, успевший покрыть его плечи. Его камзол все равно промок, а плащ оставался на лошадиной спине. Кобыла не на шутку устала и продрогла, а вокруг не было ни малейшего намека на какой-нибудь естественный навес. Если лошадь свалится, положение окажется катастрофическим.
Аритон пересек полоску, свободную от снега и покрытую напластованиями льда. За ней возвышался утес, возле которого громоздились сугробы. Другая сторона утеса обещала прикрытие от ветра. Кобыла вновь утонула по самое брюхо в снегу и остановилась.
Завывания ветра остались снаружи. Здесь же, в каменном кармане, было непривычно тихо. И в этой тишине раздался человеческий голос.
— Не двигаться!
Голос был звонким, властным и, если оценивать с точки зрения горожан, совершенно варварским.
— Только пикни — и останешься без лошади.
Кобыла тревожно заржала. Пытаясь обрести хоть какое-то преимущество, Аритон заехал кулаком кобыле в бок. Она взбрыкнула, развернувшись мордой к утесу. Аритону хватило времени, чтобы сдернуть свой плащ и, скомкав его, замахать перед ее мордой, отчего кобыла испугалась еще сильнее. Она дернулась, и Аритон, увлекаемый этим движением, намеренно отлетел в сторону. Незнакомец выполнил свою угрозу, но лошадь была слишком подвижной целью. Стрела, пущенная из верхнего укрытия, процарапала ей спину и с шипением застряла в рыхлом снегу.
Однако несчастной кобыле хватило и этого. Испугавшись, она стала на дыбы. Инстинкт погнал ее назад, к другим лошадям. Копыта ударили по камням, рассыпав желтоватые струйки искр. Потом она стремительно пронеслась по белому покрывалу снежных наносов и скрылась из виду. Вой ветра заглушил цокот ее копыт.
Пространство вокруг Аритона клубилось снежными вихрями, что было ему только на руку. Воспользовавшись этой завесой, он сбросил плащ, выхватил Алитиель и вжался спиной в холодный камень утеса. В просвете, возникшем на мгновение в снежной пелене, Аритон вновь увидел свою кобылу. Она уже поравнялась с тремя его спутниками, двигавшимися ей навстречу. Ее поводья, свернувшись петлей, зацепили морду гнедого и резко развернули коня. Тот зашатался и широко расставил ноги. Опыт всадника помог Лизаэру удержаться в седле, но не уберег от столкновения с вороным конем Асандира. Оба коня были отброшены в разные стороны, один при этом угодил под ноги пятнистой кобыле Дакара и бредущему рядышком пони с поклажей. Жалобно забряцали котелки и сковороды; плохо привязанный шатер оказался на снегу. Взбрыкнувший пони сбросил с себя какую-то корзинку, напугав пятнистую, и та, в свою очередь, скинула все-таки умудрившегося заснуть Дакара. Пророк полетел головой прямо в сугроб. Вынырнув оттуда, Дакар разразился потоком отборнейшей брани, перечислив все возможные способы появления на свет своей кобылы и пони. Тем временем пятнистая вместе с пони и, разумеется, вместе с провиантом и имуществом путников понеслись догонять обезумевшую лошадь Аритона.
Решив, что суматоха отвлекла внимание противников, Аритон быстро огляделся. На некоторой высоте, в щели между скалами, он мельком увидел того, кто ранил мышастую; точнее, не его самого, а руку в рукавице, рукав, отороченный волчьим мехом и опасно торчащий наконечник стрелы, какой бьют оленей. Наконечник был широким, с четырьмя острыми гранями, расположенными крест-накрест. Попав в тело, такая стрела разрывала кожу, мясо, жилы, и жертва неизбежно погибала от внутреннего кровотечения. Аритон поежился, но тут же взял себя в руки. Пока судьба была на его стороне: мышастая отделалась пустяковой царапиной. Но если бы его уловка не кончилась таким переполохом, пришлось бы изобретать иное средство удержать Лизаэра. У норовистой кобылы и бывшего наследного принца имелась одна общая черта: оба рвались навстречу опасности, не задумываясь о последствиях.
Наконечник стрелы вдруг резко изменил угол. Аритон еще глубже втиснулся в скалу. Теперь ему удалось увидеть и самого стрелка.
На этом человеке была одежда из кожи и некрашеной волчьей шкуры. Смерзшиеся волоски, словно шипы, торчали на его пятнистой шапке. Широкие плечи воина были Подстать его массивному луку. Аритон замер. Он боялся даже дышать, чтобы облачко пара не выдало его местонахождение. Но в душе он откровенно потешался над своим противником, усиленно пытавшимся разыскать его среди скал.
— Выходи на открытое пространство! — закричал лучник. — Я тебя засек.
Завывание ветра придавало его словам оттенок приказа.
— Выходи, тебе говорят!
Ветер вновь поднял белую снежную пелену. Лучник выстрелил вслепую. Древко стрелы прошелестело, скрывшись в сброшенном плаще. Это заставило Аритона покинуть укрытие. Мысль о том, что люди из здешнего клана вряд ли успокоятся до тех пор, пока он будет жив, подействовала на него отрезвляюще. Аритон перескочил через расселину и стал подбираться к логову лучника.
Ветер на какое-то время стих, и воздух очистился от снежной пыли. Пока лучник, высунувшись, таращил глаза, изумляясь последствиям своего выстрела, Повелитель Теней неслышно подкрадывался к нему.
Лучник обнаружил свою ошибку и с руганью поспешно обернулся, тут же, к досаде своей, обнаружив в непосредственной близости недавнюю жертву. С необычным для своего могучего тела проворством он вложил другую стрелу и взялся за тетиву, но растянуть ее смог лишь наполовину. Клинок, брошенный Аритоном, перерезал тетиву. Дуга лука с треском распрямилась; стрела запуталась в обрывке тетивы и впилась воину в руку.
— Грязный ублюдок! — прорычал дозорный.
Он отшвырнул бесполезный теперь лук и высвободил руку, однако за это время Аритон успел сделать последний шаг и приставить Алитиель к его горлу.
Карие глаза встретились с зелеными, оценивая дерзкого противника. Дозорный был на целую голову выше и вдвое шире в плечах, и все же он не рискнул схватиться за свой кинжал. Слишком уж ощутимым было дымчатое лезвие у его шеи.
— Советую не глупить, — сказал Аритон.
Он поднял глаза на рослого и крепкого противника, сохраняя непроницаемое выражение на лице.
— Любовью матери, родившей тебя, я настоятельно прошу кое о чем задуматься. Спроси себя: зачем мне понадобилось сначала забраться сюда, а потом собственными руками уничтожить все преимущества своего положения?
Аритон нарочито медленным движением отвел меч и уронил его в пространство между зашнурованными крест-накрест сапогами дозорного. Лезвие скользнуло в снег и задрожало; темный металл поблескивал серебряной вязью, словно приглашал разгадать загадку. Дозорный едва сдерживал ярость. Выл ветер, под ногами набухал влажный снег, и медленно капала кровь с пальцев, израненных невыпущенной стрелой. Дымчатое лезвие перестало дрожать и замерло в окаймлении ярко-алых капелек. Потом дозорный, словно забыв, что совсем недавно находился на волосок от смерти, скривил губы в зловещей усмешке.
— Только шевельнись — и ты труп, — объявил он Аритону. — У тебя за спиной — шестеро наших ребят, и каждый из них вооружен.
Аритон почувствовал укол в поясницу. Копье. Дозорный не солгал. Но и здесь хладнокровие не изменило Повелителю Теней.
— Никак, от меня вторично требуют сдаться?
Четкость его речи и спокойствие тона странно подействовали на товарищей дозорного. Однако тот был непреклонен.
— Схватить негодяя, — приказал он.
— Грихен, ты ошибся, — возразил чей-то голос, определенно женский. — Этот человек явно не из городских.
— Ты уверена? — Рыжебородый предводитель сердито сплюнул. — Или ты видишь на этом мерзавце знаки принадлежности к клану? Манеру говорить можно подделать. Если бы он и родился в клане, но снюхался со знатными ублюдками, то наверняка поостерегся бы высовывать нос за городские стены.
Аритон смерил Грихена спокойным взглядом. Даже налетевший ветер, пробравший его до костей, не заставил Повелителя Теней вздрогнуть.
— А если я — ни то и ни другое? — спросил он. — Что тогда?
— Тогда те, кому дорога твоя дурацкая шкура, заплатят нам щедрый выкуп.
Левой рукой Грихен подал знак, и на сей раз его подручные повиновались.
Аритона бросили на снег. Его тщательно обшарили в поисках оружия. Ничего не обнаружив, пленители больно придавили ему руки. Аритон дернул головой.
— Исчадия Ситэра! — с горечью воскликнул он, вне себя от такого обращения. — Если бы я хотел сражаться с вами, неужели бы я ограничился перерезанной тетивой?
— Тогда почему ты играл с нами в прятки и строил разные уловки?
Грихен торопился взять реванш за допущенный промах.
— Связать его.
Аритона рывком поставили на ноги. Как бывалый матрос, он не мог не отдать должное умению этих людей, быстро стянувших его запястья ремнями из сыромятной кожи. Потом он отвернулся, сплюнул кровь с порезанной губы и стойко выдержал очередное унижение, пока ему связывали ноги.
— Мы с тобой не договорили, — язвительно бросил он Грихену. — Как ты считаешь: я действовал намеренно или по глупости? Советую тебе не мешкать с раздумьями.
Сверху было хорошо видно, что Асандиру и его спутникам удалось совладать с перепуганными лошадьми, и теперь все трое с очевидной поспешностью приближались к этому месту. Могло показаться, что отряду Грихена не до них, но дозорные наверняка вели за ними скрытое наблюдение.
— Представь, что мой спутник слишком горделив и не желает признавать грозящей ему опасности, — продолжал Аритон, не сводя глаз со своего пленителя. Нахмурившись, тот оттирал кровь с одежды. — Скажем, его безрассудство могло бы вынудить тебя взять его в плен и причинить ему какой-нибудь вред, что было бы весьма некстати. Его шкура стоит гораздо дороже моей.
Грихен присвистнул и торжествующе оглядел своих соратников, в числе которых действительно оказалась суровая женщина со шрамами на лице. Затем он тряхнул львиной гривой и осклабился, предвкушая новую добычу.
— И который из троих — он? — спросил Грихен. — Поверь, мы отнесемся к нему со всей нежностью, как к цветочку.
Аритон вскинул брови.
— Он отнюдь не цветочек, но дело не в этом. Если он начнет упрямиться и не пожелает сдаться, тогда получится, что я действительно понапрасну рисковал жизнью.
Грихен взял его меч и примерил к своей руке. Неожиданно улыбка рыжебородого предводителя стала презрительной.
— Да ты, оказывается, любитель нежных юношей, — пренебрежительно бросил он. — Теперь понятно, почему ты сдался. Решил защитить своего дружка.
— Как бы тебе хотелось, чтобы это оказалось правдой! — пробормотал Аритон.
Оскорбительные слова Грихена ничуть не задели его; лицо Повелителя Теней оставалось таким же непроницаемым. Пленник, с которым Грихен велел не церемониться, а хорошенько связать и подтащить к краю уступа, едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
— Сумасшедший, — чуть слышно вынес свое суждение рыжебородый.
Кончиком пальца он коснулся дымчатого лезвия и тут же отпрянул, ощутив порез. На душе у Грихена было довольно скверно, однако он еще не разыграл задуманное действо до конца. Он издал крик горного ястреба — сигнал для его людей оставаться в засаде и ждать дальнейшего развития событий.
Мышастая кобыла отчаянно брыкалась, грызла удила и дергала поводья, пока Асандир и его спутники приближались к месту, где пропал Аритон.
— Тпру, — тихо приговаривал Лизаэр своему рассерженному гнедому.
Помимо своих он держал в руках поводья кобылы, то и дело приноравливаясь к рывкам испуганной лошади.
— Тпру, тебе говорят.
Спокойный тон давался ему с трудом — Лизаэр был доведен до белого каления. Каким бы упрямым, своевольным и скрытным ни был Повелитель Теней, сейчас он находился в беде. В лучшем случае он мог куда-то провалиться и покалечиться. Лизаэр вглядывался в заснеженное пространство. Сейчас он не вспоминал о пиратском прошлом своего брата и преступлениях, которые тот мог совершить. Да, Аритон был упрямым и скрытным; да, детство, проведенное среди магов, внесло немало странностей в его характер. Однако Лизаэр сознавал очевидное: до их изгнания действиями брата не руководила злоба.
И вообще, Аритон — его брат; единственный человек в этом проклятом туманном мире, который помнит, что Лизаэр — наследный принц Амрота.
Мышастая опять взбрыкнула, потащив в сторону и гнедого. Только опыт всадника позволил погруженному в свои мысли Лизаэру удержаться в седле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119