лошадей, накрытых роскошными попонами, реющие на ветру знамена, кареты с шелковыми занавесками и обшитыми бархатом сиденьями. Жена Морфета, которая целую неделю только и сплетничала с подругами о грядущем событии, убедила мужа, что кортеж принца будет выглядеть именно так. В Итарре о положении человека судили по его богатству, и, если наследный принц собирался произвести на горожан желаемое впечатление, его въезд обязательно должен был поразить собравшихся неимоверной, ослепительной роскошью.
Однако в город въехали лишь четыре всадника без всякой свиты. Попон на их лошадях тоже не было. В руках они не держали ни знамен, ни даже вымпелов. В равной степени их нельзя было посчитать авангардом более внушительной и отвечающей положению принца процессии. Одним из всадников был Асандир, восседавший на вороном коне. Во всяком случае, темный с серебристой каймой плащ, развевавшийся на ветру, вполне соответствовал вкусам этого мага. Толстяк в грубом домотканом плаще, едущий с ним рядом на пятнистой лошади, по своему облику вряд ли годился даже в слуги принцу. Третий всадник, светловолосый и белолицый, имел вполне подобающий для высокой особы вид, однако на его одеяниях из темно-синего бархата, способных вызвать зависть у гильдии ткачей, не было никаких знаков, свидетельствующих о его принадлежности к королевской династии.
Значит, оставался последний из четверых — невысокий черноволосый человек, восседавший на мышастой лошади, шею которой покрывали странные белые пятна.
Прищурив глаза, Морфет впился в верхового хищным взглядом подобно змее, оценивающей расстояние для прыжка.
На плечах всадника был роскошный, длинный зеленый плащ с вышитым серебристым леопардом — гербом правителей Ратана. Руки, державшие поводья, были по-мальчишески тонкими, но явно сильными и умелыми, так уверенно он справлялся со своей далеко не покладистой лошадью. Волосы, обрамляющие худощавое лицо молодого человека, были черными, как у всех Фаленитов.
Наместник ядовито улыбнулся.
— Просто ребенок, — с явной радостью в голосе пробормотал он.
Все так и есть, как он говорил Сетвиру: претендент на Ратанский трон — зеленый юнец, которого итарранские политики проглотят с потрохами.
Почти счастливый, наместник одарил лучезарной улыбкой Хранителя Альтейна, на лице которого застыла маска отрешенности.
— Уважаемый маг, — насмешливо произнес Морфет, — объявляю вам свое решение. Пусть церемония, подтверждающая право принца на престолонаследие, пройдет на земле Итарры. Я позволяю его высочеству остудить ножки о нашу землю, и да окажут ему надлежащий прием ползающие там черви!
В рядах итарранских чиновников послышалось хихиканье. Женщины зашушукались, меж тем как с нижнего склона, где собрались крестьяне, донеслась новая волна приветственных криков.
— Прошу вперед, — сказал Сетвир, перекрывая шум. — Как мы с вами и уговаривались, господин наместник, сейчас вы выйдете навстречу наследному принцу Ратанскому и заявите о признании его прав.
— Но я не собираюсь лобызать августейшие щечки, пока принц босым не ступит на нашу землю! — загрохотал, сотрясаясь от смеха, Морфет.
Наместник был удовлетворен: он по-прежнему оставался хозяином положения.
— А в остальном, уважаемый маг, я верен своему обещанию. Отправимся же во внутренний двор, к фонтанам, и пусть ваш желторотый принц не надеется, что я выйду приветствовать его к воротам!
Раскрасневшись от гордого сознания собственного остроумия, Морфет грузно привалился спиной к крепостной стене. Он не замечал, как стебли розовых кустов цепляются за его богатый, с золотым шитьем, камзол. Такое зрелище ни в коем случае нельзя упустить! Высшие городские чиновники и любопытствующая знать, как всегда явившаяся последней, толкались, стремясь заполучить наилучшие места между клумб с розами и начавшими зеленеть подстриженными деревьями. Наконец показались принц и его спутники. Колкости и остроты собравшихся перемешивались с шумом фонтанных струй. Асандир туго натянул поводья мышастой кобылы, умеряя ее игривый настрой. Принц спешился.
Сейчас еще отчетливее, чем прежде, было заметно, как тяжелый зеленый плащ давит на хрупкие плечи его высочества.
— Интересно, эта худоба — врожденный признак его династии? — вполголоса спросил Диган, который тоже предвкушал потешное зрелище.
Кто-то пустил по кругу бутылку вина. Подогреваемое нескрываемым сарказмом Морфета, настроение местной знати значительно улучшилось. Пора зрелищ под открытым небом еще не настала, и вдруг — такой подарок! Возможность повеселиться за счет дерзкого чужака будоражила собравшихся не хуже вина. Восьмифутовые стены внутреннего двора, словно горное эхо, послушно отражали все колкие замечания, отпускаемые знатными итарранскими дамами.
Поводья лошади принца передали кому-то из слуг, а светловолосый его спутник в элегантном синем камзоле медленно снял плащ с плеч высокой особы.
Морфет выпятил губы и придирчиво оглядел своего врага.
По итарранским меркам одеяние принца не выдерживало никакой критики. Его камзол и рубаха, лишенные каких-либо украшений, были сшиты из простого полотна, которое даже не удосужились предварительно отбелить. Сероватые нитки одежды лишь подчеркивали матовую бледность бескровного лица. Когда Асандир взял его худощавую ладонь в свою и вывел принца вперед, Морфет едва не вскрикнул от злорадного ликования. На Фалените не было драгоценностей, подобающих его положению, кроме блестевшего на пальце поцарапанного золотого перстня. Единственным драгоценным камнем был вставленный в рукоятку меча изумруд, не слишком крупный, но искусно ограненный.
— Прост, как лесной варвар, — ухмыльнулся глава гильдии ткачей.
Асандир с упреком поглядел на него.
— По традиции Фалениты всегда являлись на церемонию вхождения в престолонаследие одетыми просто и без украшений.
Однако собравшимися уже овладел дух нескрываемого презрения к незваному гостю.
Принц бесстрастно снял сапоги и ступил в цветочную клумбу, оказавшись по щиколотки в жирной черной земле, щедро удобренной садовниками ради посеянных там весенних лилий. Асандир, держа его за руки, негромким монотонным голосом начал произносить ритуальные фразы. Никто из итарранской знати не счел необходимым закрыть рот и прислушаться к словам мага. Сестра Дигана, обращаясь к тугоухому главному казначею, заявила, что заметила на лодыжках принца странные шрамы, очень похожие на следы от кандалов. Ее слова тут же подхватил и понес дальше какой-то младший чиновник, на ходу сочинивший к тому же обидные стишки, которые он с наслаждением читал под смешки собравшихся. Морфет не видел оснований одернуть сочинителя.
Должно быть, это пронырливое Содружество знало заранее, как городские власти Итарры относятся к королевскому правлению.
По знаку Асандира принц преклонил колени. Его наставник-маг опустился вместе с ним, зачерпнув полную горсть земли и держа ее над иссиня-черными волосами принца.
Морфет подавил смех. Разогретый вином Диган не пожелал сдерживаться и громко прошептал:
— Эт милосердный, он что же, намеревается высыпать на голову бедолаги-принца землю вместе со свинячьим дерьмом и прочими удобрениями?
Скорее всего, слова Дигана достигли ушей мага, но тот и не подумал как-то отреагировать на них. Сложив ладони чашей, Асандир громким голосом начал произносить заключительные фразы ритуала. Эхо, отражавшееся от песчаниковых стен, перекрывало гул собравшихся:
— Аритон тейр-Фаленит, прямой потомок Торбанда, первого верховного короля Ратана, я подтверждаю твое право на престолонаследие. Отныне земли королевства переходят под твое попечительство, и узы чести и долга связывают тебя с ними.
Смех Дигана смолк, на смену ему пришла откровенная ярость.
— Право на престолонаследие? Я что-то не припомню, чтобы жители Итарры нуждались в короле!
Морфет почувствовал, как и в нем закипает гнев. Не обращая внимания на собравшихся, он накинулся на Сетвира:
— Вы же мне говорили, что этого ублюдка должны будут утвердить только в правах потомка династии!
Но Хранитель Альтейна как сквозь землю провалился. Наместник лихорадочно вертел головой по сторонам, силясь разыскать его, однако боковым зрением увидел лишь неяркую вспышку света. Морфет вновь повернулся лицом к клумбе. Принц по-прежнему стоял на коленях, но его волосы украшали отнюдь не комья земли вперемешку со свинячьим дерьмом. У него на лбу ярко блестел серебряный обруч, которого еще мгновение назад не было. Асандир опустил руки, затем помог принцу встать.
— Эт милосердный! — испуганно крикнул кто-то в толпе. — Вы видели? Маг превратил землю в серебро!
И тут Сетвир появился вновь.
— Свершилось. На ваших глазах из земли Ратана возник этот обруч — знак утверждения в правах престолонаследия. А теперь, уважаемый господин наместник, вам пора приветствовать вашего законного господина и будущего короля.
— Я не давал на это своего согласия! — взвился Морфет. — Вы обманули меня!
У него отвисла челюсть, и он чем-то стал похож на бульдога. Но Сетвир и не думал насильственно тащить его к принцу. Вместо этого наследник ратанского престола сам подошел к наместнику.
Всю свою взрослую жизнь Морфет страдал от маленького роста, что заставляло его запрокидывать голову, разговаривая даже с каким-нибудь кухонным мальчишкой. Теперь же, встретившись с зелеными глазами принца, оказавшимися на одном уровне с его глазами, Морфет невольно вздрогнул.
— Вам незачем преклонять колени, — объявил увенчанный серебряным обручем принц, лицо которого казалось высеченным из куска белого кварца. — Я не принимаю вашей клятвы верности.
— А кто тебе ее давал?
Дрожа от мысли, что может сделаться предметом публичного осмеяния, Морфет выпятил губы.
— Государственный совет Итарры, возглавляемый мною, отказывается признавать даже твое существование.
Ветер, шелестевший в сухих ветвях розовых кустов, откинул пряди черных волос, закрывавших обруч. Как же раньше он не заметил, что у этого принца — взгляд мага, пронизывающий и в то же время лишенный малейшей враждебности? Подобно его покровителям из Содружества, стремящимся протащить его на трон, принц умел отвечать на невысказанные вопросы.
— Если вы и ваш совет правите справедливо, у вас нет оснований меня бояться.
Чиновники, окружавшие Морфета, слишком поздно сообразили, что Асандир и компания не собираются с ними шутить. Вместо смешков и острот теперь отовсюду слышались недоуменные и сердитые возгласы.
— Вам никто не давал никаких прав на власть в нашем городе! — крикнул принцу стоявший рядом с Морфетом Диган.
— Да, никто.
Проследив за взглядом Аритона, Морфет повернулся к главнокомандующему вооруженными силами Итарры, бросившему эту реплику. Из-за расстегнутого плаща было видно, что правая рука Дигана лежит на рукояти меча, усыпанного драгоценными камнями. Но Аритона не испугал бы даже настоящий боевой меч. Принц лишь недоуменно вскинул брови.
— Я и не собираюсь соперничать там, где всякое соперничество бессмысленно, — сказал Аритон. — Или желаете побиться об заклад?
— Ставлю все, что у меня есть, — быстро ответил Диган. — Пусть это послужит вам предупреждением.
— Я уже его получил, — с плохо скрываемым нетерпением заявил Аритон. — Недвусмысленное, к сожалению чересчур запоздалое, но вполне обстоятельное. В чем-то у меня гораздо меньше преимуществ, чем у вас.
Все это было произнесено так быстро, что Диган не успел ответить. Аритон же, совершенно не обращая внимания на воинственную позу главнокомандующего, обернулся к Асандиру:
— Вам требовалось зрелище — вы его получили. Вне зависимости от того, вернут мне мои сапоги или нет, я позволю себе удалиться.
Теперь уже Морфет не успел ничего ответить на эти произнесенные скороговоркой слова и так и остался стоять с раскрытым ртом. Маги поспешно увели принца, но враждебность, которую он успел посеять в сердцах и душах горожан, осталась. Более того, она продолжала разрастаться. Диган, стиснув зубы, глядел вслед удаляющейся процессии. Главы гильдий потрясали кулаками и объединялись в возбужденно гудящие группы. Чувствовалось, что три Итарранских братства наемных убийц вскоре могут рассчитывать на значительный барыш; недаром громкие проклятия быстро превратились в зловещий шепот. Пока мужья и отцы строили заговоры, женам и дочерям было велено отправляться домой и не высовывать носа.
Багровый от злости, но лишившийся мишени для излияния гнева, наместник с благодарностью оперся на услужливо протянутую ему руку. Он очень нуждался в поддержке.
— Спесивый ублюдок! — прошипел Морфет, кое-как совладав с дыханием. — Соперничество, видите ли! Он что, посчитал нас такими же неоперившимися юнцами, как и он сам?
— С ним бывает трудно, — ответил светловолосый молодой человек, вызвавшийся поддержать Морфета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Однако в город въехали лишь четыре всадника без всякой свиты. Попон на их лошадях тоже не было. В руках они не держали ни знамен, ни даже вымпелов. В равной степени их нельзя было посчитать авангардом более внушительной и отвечающей положению принца процессии. Одним из всадников был Асандир, восседавший на вороном коне. Во всяком случае, темный с серебристой каймой плащ, развевавшийся на ветру, вполне соответствовал вкусам этого мага. Толстяк в грубом домотканом плаще, едущий с ним рядом на пятнистой лошади, по своему облику вряд ли годился даже в слуги принцу. Третий всадник, светловолосый и белолицый, имел вполне подобающий для высокой особы вид, однако на его одеяниях из темно-синего бархата, способных вызвать зависть у гильдии ткачей, не было никаких знаков, свидетельствующих о его принадлежности к королевской династии.
Значит, оставался последний из четверых — невысокий черноволосый человек, восседавший на мышастой лошади, шею которой покрывали странные белые пятна.
Прищурив глаза, Морфет впился в верхового хищным взглядом подобно змее, оценивающей расстояние для прыжка.
На плечах всадника был роскошный, длинный зеленый плащ с вышитым серебристым леопардом — гербом правителей Ратана. Руки, державшие поводья, были по-мальчишески тонкими, но явно сильными и умелыми, так уверенно он справлялся со своей далеко не покладистой лошадью. Волосы, обрамляющие худощавое лицо молодого человека, были черными, как у всех Фаленитов.
Наместник ядовито улыбнулся.
— Просто ребенок, — с явной радостью в голосе пробормотал он.
Все так и есть, как он говорил Сетвиру: претендент на Ратанский трон — зеленый юнец, которого итарранские политики проглотят с потрохами.
Почти счастливый, наместник одарил лучезарной улыбкой Хранителя Альтейна, на лице которого застыла маска отрешенности.
— Уважаемый маг, — насмешливо произнес Морфет, — объявляю вам свое решение. Пусть церемония, подтверждающая право принца на престолонаследие, пройдет на земле Итарры. Я позволяю его высочеству остудить ножки о нашу землю, и да окажут ему надлежащий прием ползающие там черви!
В рядах итарранских чиновников послышалось хихиканье. Женщины зашушукались, меж тем как с нижнего склона, где собрались крестьяне, донеслась новая волна приветственных криков.
— Прошу вперед, — сказал Сетвир, перекрывая шум. — Как мы с вами и уговаривались, господин наместник, сейчас вы выйдете навстречу наследному принцу Ратанскому и заявите о признании его прав.
— Но я не собираюсь лобызать августейшие щечки, пока принц босым не ступит на нашу землю! — загрохотал, сотрясаясь от смеха, Морфет.
Наместник был удовлетворен: он по-прежнему оставался хозяином положения.
— А в остальном, уважаемый маг, я верен своему обещанию. Отправимся же во внутренний двор, к фонтанам, и пусть ваш желторотый принц не надеется, что я выйду приветствовать его к воротам!
Раскрасневшись от гордого сознания собственного остроумия, Морфет грузно привалился спиной к крепостной стене. Он не замечал, как стебли розовых кустов цепляются за его богатый, с золотым шитьем, камзол. Такое зрелище ни в коем случае нельзя упустить! Высшие городские чиновники и любопытствующая знать, как всегда явившаяся последней, толкались, стремясь заполучить наилучшие места между клумб с розами и начавшими зеленеть подстриженными деревьями. Наконец показались принц и его спутники. Колкости и остроты собравшихся перемешивались с шумом фонтанных струй. Асандир туго натянул поводья мышастой кобылы, умеряя ее игривый настрой. Принц спешился.
Сейчас еще отчетливее, чем прежде, было заметно, как тяжелый зеленый плащ давит на хрупкие плечи его высочества.
— Интересно, эта худоба — врожденный признак его династии? — вполголоса спросил Диган, который тоже предвкушал потешное зрелище.
Кто-то пустил по кругу бутылку вина. Подогреваемое нескрываемым сарказмом Морфета, настроение местной знати значительно улучшилось. Пора зрелищ под открытым небом еще не настала, и вдруг — такой подарок! Возможность повеселиться за счет дерзкого чужака будоражила собравшихся не хуже вина. Восьмифутовые стены внутреннего двора, словно горное эхо, послушно отражали все колкие замечания, отпускаемые знатными итарранскими дамами.
Поводья лошади принца передали кому-то из слуг, а светловолосый его спутник в элегантном синем камзоле медленно снял плащ с плеч высокой особы.
Морфет выпятил губы и придирчиво оглядел своего врага.
По итарранским меркам одеяние принца не выдерживало никакой критики. Его камзол и рубаха, лишенные каких-либо украшений, были сшиты из простого полотна, которое даже не удосужились предварительно отбелить. Сероватые нитки одежды лишь подчеркивали матовую бледность бескровного лица. Когда Асандир взял его худощавую ладонь в свою и вывел принца вперед, Морфет едва не вскрикнул от злорадного ликования. На Фалените не было драгоценностей, подобающих его положению, кроме блестевшего на пальце поцарапанного золотого перстня. Единственным драгоценным камнем был вставленный в рукоятку меча изумруд, не слишком крупный, но искусно ограненный.
— Прост, как лесной варвар, — ухмыльнулся глава гильдии ткачей.
Асандир с упреком поглядел на него.
— По традиции Фалениты всегда являлись на церемонию вхождения в престолонаследие одетыми просто и без украшений.
Однако собравшимися уже овладел дух нескрываемого презрения к незваному гостю.
Принц бесстрастно снял сапоги и ступил в цветочную клумбу, оказавшись по щиколотки в жирной черной земле, щедро удобренной садовниками ради посеянных там весенних лилий. Асандир, держа его за руки, негромким монотонным голосом начал произносить ритуальные фразы. Никто из итарранской знати не счел необходимым закрыть рот и прислушаться к словам мага. Сестра Дигана, обращаясь к тугоухому главному казначею, заявила, что заметила на лодыжках принца странные шрамы, очень похожие на следы от кандалов. Ее слова тут же подхватил и понес дальше какой-то младший чиновник, на ходу сочинивший к тому же обидные стишки, которые он с наслаждением читал под смешки собравшихся. Морфет не видел оснований одернуть сочинителя.
Должно быть, это пронырливое Содружество знало заранее, как городские власти Итарры относятся к королевскому правлению.
По знаку Асандира принц преклонил колени. Его наставник-маг опустился вместе с ним, зачерпнув полную горсть земли и держа ее над иссиня-черными волосами принца.
Морфет подавил смех. Разогретый вином Диган не пожелал сдерживаться и громко прошептал:
— Эт милосердный, он что же, намеревается высыпать на голову бедолаги-принца землю вместе со свинячьим дерьмом и прочими удобрениями?
Скорее всего, слова Дигана достигли ушей мага, но тот и не подумал как-то отреагировать на них. Сложив ладони чашей, Асандир громким голосом начал произносить заключительные фразы ритуала. Эхо, отражавшееся от песчаниковых стен, перекрывало гул собравшихся:
— Аритон тейр-Фаленит, прямой потомок Торбанда, первого верховного короля Ратана, я подтверждаю твое право на престолонаследие. Отныне земли королевства переходят под твое попечительство, и узы чести и долга связывают тебя с ними.
Смех Дигана смолк, на смену ему пришла откровенная ярость.
— Право на престолонаследие? Я что-то не припомню, чтобы жители Итарры нуждались в короле!
Морфет почувствовал, как и в нем закипает гнев. Не обращая внимания на собравшихся, он накинулся на Сетвира:
— Вы же мне говорили, что этого ублюдка должны будут утвердить только в правах потомка династии!
Но Хранитель Альтейна как сквозь землю провалился. Наместник лихорадочно вертел головой по сторонам, силясь разыскать его, однако боковым зрением увидел лишь неяркую вспышку света. Морфет вновь повернулся лицом к клумбе. Принц по-прежнему стоял на коленях, но его волосы украшали отнюдь не комья земли вперемешку со свинячьим дерьмом. У него на лбу ярко блестел серебряный обруч, которого еще мгновение назад не было. Асандир опустил руки, затем помог принцу встать.
— Эт милосердный! — испуганно крикнул кто-то в толпе. — Вы видели? Маг превратил землю в серебро!
И тут Сетвир появился вновь.
— Свершилось. На ваших глазах из земли Ратана возник этот обруч — знак утверждения в правах престолонаследия. А теперь, уважаемый господин наместник, вам пора приветствовать вашего законного господина и будущего короля.
— Я не давал на это своего согласия! — взвился Морфет. — Вы обманули меня!
У него отвисла челюсть, и он чем-то стал похож на бульдога. Но Сетвир и не думал насильственно тащить его к принцу. Вместо этого наследник ратанского престола сам подошел к наместнику.
Всю свою взрослую жизнь Морфет страдал от маленького роста, что заставляло его запрокидывать голову, разговаривая даже с каким-нибудь кухонным мальчишкой. Теперь же, встретившись с зелеными глазами принца, оказавшимися на одном уровне с его глазами, Морфет невольно вздрогнул.
— Вам незачем преклонять колени, — объявил увенчанный серебряным обручем принц, лицо которого казалось высеченным из куска белого кварца. — Я не принимаю вашей клятвы верности.
— А кто тебе ее давал?
Дрожа от мысли, что может сделаться предметом публичного осмеяния, Морфет выпятил губы.
— Государственный совет Итарры, возглавляемый мною, отказывается признавать даже твое существование.
Ветер, шелестевший в сухих ветвях розовых кустов, откинул пряди черных волос, закрывавших обруч. Как же раньше он не заметил, что у этого принца — взгляд мага, пронизывающий и в то же время лишенный малейшей враждебности? Подобно его покровителям из Содружества, стремящимся протащить его на трон, принц умел отвечать на невысказанные вопросы.
— Если вы и ваш совет правите справедливо, у вас нет оснований меня бояться.
Чиновники, окружавшие Морфета, слишком поздно сообразили, что Асандир и компания не собираются с ними шутить. Вместо смешков и острот теперь отовсюду слышались недоуменные и сердитые возгласы.
— Вам никто не давал никаких прав на власть в нашем городе! — крикнул принцу стоявший рядом с Морфетом Диган.
— Да, никто.
Проследив за взглядом Аритона, Морфет повернулся к главнокомандующему вооруженными силами Итарры, бросившему эту реплику. Из-за расстегнутого плаща было видно, что правая рука Дигана лежит на рукояти меча, усыпанного драгоценными камнями. Но Аритона не испугал бы даже настоящий боевой меч. Принц лишь недоуменно вскинул брови.
— Я и не собираюсь соперничать там, где всякое соперничество бессмысленно, — сказал Аритон. — Или желаете побиться об заклад?
— Ставлю все, что у меня есть, — быстро ответил Диган. — Пусть это послужит вам предупреждением.
— Я уже его получил, — с плохо скрываемым нетерпением заявил Аритон. — Недвусмысленное, к сожалению чересчур запоздалое, но вполне обстоятельное. В чем-то у меня гораздо меньше преимуществ, чем у вас.
Все это было произнесено так быстро, что Диган не успел ответить. Аритон же, совершенно не обращая внимания на воинственную позу главнокомандующего, обернулся к Асандиру:
— Вам требовалось зрелище — вы его получили. Вне зависимости от того, вернут мне мои сапоги или нет, я позволю себе удалиться.
Теперь уже Морфет не успел ничего ответить на эти произнесенные скороговоркой слова и так и остался стоять с раскрытым ртом. Маги поспешно увели принца, но враждебность, которую он успел посеять в сердцах и душах горожан, осталась. Более того, она продолжала разрастаться. Диган, стиснув зубы, глядел вслед удаляющейся процессии. Главы гильдий потрясали кулаками и объединялись в возбужденно гудящие группы. Чувствовалось, что три Итарранских братства наемных убийц вскоре могут рассчитывать на значительный барыш; недаром громкие проклятия быстро превратились в зловещий шепот. Пока мужья и отцы строили заговоры, женам и дочерям было велено отправляться домой и не высовывать носа.
Багровый от злости, но лишившийся мишени для излияния гнева, наместник с благодарностью оперся на услужливо протянутую ему руку. Он очень нуждался в поддержке.
— Спесивый ублюдок! — прошипел Морфет, кое-как совладав с дыханием. — Соперничество, видите ли! Он что, посчитал нас такими же неоперившимися юнцами, как и он сам?
— С ним бывает трудно, — ответил светловолосый молодой человек, вызвавшийся поддержать Морфета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119