— Неужели никто не подумал научить тебя пользоваться присущим тебе даром света?
Вопрос задел Лизаэра за живое, причем настолько, что принц едва удержался, чтобы с досады не хватить об пол изящной фарфоровой чашкой.
— Никто не считал это необходимым, — сквозь зубы процедил он.
Ворон взлетел на дверную притолоку, примостившись на одном из резных деревянных завитков.
— Жаль. — Трайт поскреб подбородок. — Для человека, у которого нет иных забот, кроме наследования престола, это, возможно, и не было бы необходимым. Но ведь ты оказался здесь, чтобы сражаться с Деш-Тиром. Это несколько меняет дело.
— Так почему Асандир не предложил мне учиться? — с горечью в голосе спросил Лизаэр.
Трайт усмехнулся.
— Наверное, ты думал, будто мы всемогущи. С Асандира достаточно Дакара. Чтобы научить чему-нибудь этого растяпу, надо обладать каменным сердцем, иначе оно разорвется от досады. — Трайт встал. — Мне нужно сходить в хранилище. Не желаешь ли пойти вместе со мной?
Лизаэр тоже поднялся, обрадованный возможностью отвлечься от своих мрачных мыслей.
— С удовольствием.
Он направился вслед за Трайтом. Теперь ничто не мешало ворону похозяйничать на столе, куда он переместился и с вороватым видом принялся подбирать недоеденное людьми.
— У Сетвира масло все равно сгниет, — сказал Трайт, догадавшись о птичьем пире. — Сетвир считает еду обременительным пустяком, но вот если закончится чай, жизнь в Альтейнской башне замрет.
Удивляясь тому, что маги, оказывается, подвержены обычным человеческим слабостям, Лизаэр спускался вниз. Даже ему, не наделенному магическим зрением, суровая простота Альтейнской башни и грубо отесанные гранитные глыбы, из которых были сложены ее стены, поведали о многом. Но вместо восторга и благоговения Лизаэр испытывал чувство, близкое к отчаянию.
Пахло книгами, сырыми дровами и еще чем-то непонятным. Лизаэр не знал, что это «аромат» магических заклинаний. Где-то наверху ветер хлопал неплотно закрытой створкой ставни. Лизаэр невольно предался размышлениям о том, чьи ноги успели стереть края этих ступеней, руки каких коронованных правителей отполировали до блеска дубовые перила. Он слышал, с каким почтением Асандир говорил о древних расах. Однако здесь, под низкими сводчатыми потолками, успевшими за века почернеть и насквозь прокоптиться из-за факельного дыма, витало ощущение чего-то незавершенного или оборванного. Любые свидетельства былого, столь бережно хранимые в Альтейнской башне, казалось, были лишь напоминанием о несбывшихся надеждах.
По подсчетам Лизаэра, они с Трайтом опустились на самый нижний этаж. Сказать точно принц не мог; туман мешал разглядеть что-либо сквозь щели бойниц. Возле грубой двери маг наконец остановился. Открыв ее, Трайт скрылся в темноте.
— Воспользуйся своим даром света, — предложил он принцу, который нерешительно топтался у входа. — Где-то здесь у Сетвира должны быть свечи, но мне еще надо их найти.
Лизаэр ощутил непонятное волнение. Обычно рукотворный огонь давался ему легко. Здесь же принцу пришлось напрячься и преодолеть дрожь в теле. На ладони вспыхнула серебристая искра. Если Трайт и посчитал его действия несовершенными, то не сказал об этом ни слова.
Помещение, осветившееся магическим светом, оказалось просторнее, чем предполагал Лизаэр. Вдоль стен тянулись крепкие деревянные полки, уходя за пределы светового пятна. На них рядами стояли ящики и сундуки, скрепленные полосками кожи или медными накладками. Крошечными огоньками поблескивали шляпки гвоздей на обивке. В хранилище пахло маслом и застарелой пылью. Однако когда Трайт зажег от Лизаэровой искры настенный факел и просмоленная ветошь вспыхнула чадящим пламенем, оказалось, что каменный пол чисто выметен, а на полках нет никаких следов паутины. За хранилищем заботливо ухаживали, если не считать отсутствия наклеек. Впрочем, кое-где на тюках и ящиках сохранились бирки, но надписи, сделанные древним шрифтом, от времени почти полностью выцвели.
Дойдя до середины хранилища, Трайт остановился и замер. Сейчас он был чем-то похож на своего ворона.
— Сомневаюсь, чтобы здесь так уж много изменилось с момента исчезновения паравианцев.
Эти слова сильно заинтриговали Лизаэра, и он спросил:
— А что мы здесь ищем?
— Сетвир хотя бы указал, в каком из двадцати с лишним сундуков на третьей полке возле северной стены нужно искать! — Погасив раздражение, Трайт обреченно улыбнулся. — Мы ищем рубины и еще обруч, который надевал на лоб каждый наследный принц королевства Хэвиш, достигнув отроческого возраста.
— Так значит, у вас есть живой наследник? — удивился Лизаэр, жадный до сведений о королевских династиях Этеры.
— Да. Мы прячем его в глуши, в хижине красильщика, — вздохнул Трайт. — Ему всего двенадцать. Как выгоднее купить квасцы да продать крашеную шерсть — пока мальчишка знает только об этом. Но вскоре ему предстоит узнать совершенно иные стороны жизни.
Лизаэр поскреб пальцем узор в виде виноградной лозы, вытесненный на сундуке, служившем, как ему показалось, вместилищем для приданого невесты из какой-нибудь знатной семьи.
— И откуда мы начнем? — спросил принц.
— Думаю, что отсюда.
Маг указал на два сундука и ящик, на каждом из которых стояла печать с изображением ястреба. Наверное, когда-то это изображение было красного цвета.
— Во всяком случае, мне кажется, что у нас больше шансы найти регалии королей Хэвиша там, где стоят королевские печати.
Лизаэр предложил свою помощь, и Трайт передал ему сундук поменьше. Ощутив у себя под руками старинное дерево, принц даже задрожал, предвкушая возможность увидеть реликвии. Его сразу же пронзила мысль: а ведь где-то здесь должны находиться реликвии и его предков, правивших верховным королевством Тайсан. Лизаэр отодвинул тяжелые бронзовые запоры, которые легко поддались, несмотря на зазубрины и глубокие вмятины. Хранитель Альтейнской башни действительно помнил о своих обязанностях, ибо петли на крышке сундука не скрипнули ни разу.
В нос сразу же ударил запах кожи и пергамента. Внутри обнаружились свитки, перетянутые заплесневелыми лентами, и книги со светящимися корешками и заголовками на древнем языке. Лизаэр не увидел на переплетах ни драгоценных камней, ни золотого тиснения; наоборот, переплеты были потертыми и сильно потемневшими от времени. Лизаэр восхищенно перелистывал страницы, сожалея, что его не учили древнему языку и он не в состоянии прочесть ни слова.
— Кажется, в этих сундуках мы вряд ли найдем то, что нужно, — сказал Трайт, заслонившись крышкой соседнего сундука. — Но прежде чем двигаться дальше, ты на всякий случай просмотри свой сундук до самого дна.
Лизаэр закрыл ветхий том.
— А это что за записи? — спросил он, указывая на лежащие внизу листы пергамента.
— Это летописи, прослеживающие династию королей Хэвиша вплоть до ее основателя — Эвина Эвока Лорнмейнского.
Если Трайт и собирался еще что-то добавить, то не успел: со стороны двери послышалось шарканье шагов.
— Ты что, специально оставил масло на съедение ворону? — язвительно спросил Безумный Пророк, вваливаясь в хранилище.
Лицо у него было позеленевшим. Лизаэру подумалось, что Дакару тошно с перепоя. Последнее было особенно странным, если учесть, где они все сейчас находились.
Трайт едва удостоил Дакара взглядом.
— Мне радостно видеть, что ты настолько отдохнул и восстановил силы, что к тебе даже вернулся аппетит.
— Если хочешь знать, именно от голода я и проснулся.
Дакар возился со своим ремнем, который хотя и был застегнут, но его конец никак не желал пропихиваться в кожаный ободок. Попутно Безумный Пророк продолжал брюзжать:
— Попробуй у Сетвира найти что-нибудь кроме пустого чая. Ему вечно лень позаботиться о приличных запасах. — Дакар поморщился, оставил в покое ремень и схватился за лоб. Наверное, голова у него еще продолжала болеть. — И оливки в масле — тоже пища не для слабого желудка.
Трайт разворачивал какой-то предмет, завернутый в льняную ткань, и не проявлял никакого сочувствия к мученику Дакару.
— Однако это не удержало тебя, и ты уплел их все.
Не желая признавать свою вину, Безумный Пророк умолк.
Но даже боль в животе не помешала ему бродить по хранилищу и трогать все подряд.
— Сетвир просто старьевщик какой-то. Чего только он тут не хранит!
Дакар лениво потянулся за кожаным свертком, перевязанным грубой веревкой.
— Ты бы поостерегся трогать это, — сказал Трайт, но было поздно.
Из-под пальцев Безумного Пророка вырвалось голубовато-сиреневое пламя. Послышался треск, и тут же Дакар взвыл от боли. Не переставая завывать, он отпрянул, а таинственный сверток, оказавшись на самом краю полки, скатился вниз.
Он ударился о пол со звуком, напоминающим звук разрезаемого стекла. Изнутри вырвался еще один язык пламени, в воздухе резко запахло дымом. Лизаэр заморгал, пытаясь остановить пляску разноцветных пятен перед глазами. Сквозь их вихрь он все же разглядел сиреневый камень размером с дыню, который, подпрыгивая, катился по полу. При каждом соприкосновении с каменными плитами грани диковинного кристалла разбрасывали фонтаны искр.
— Провалиться ему в Ситэр! — воскликнул Безумный Пророк, тряся обожженной рукой и устремляя на Трайта сердитый взгляд. — Да это же Путеводный Камень Кориатанского ордена!
— Разумеется, это он.
Трайт оторвался от раскрытого сундука, и тень от его фигуры заплясала по стенам. Он наклонился к полу и спокойно остановил рукой катящийся кристалл. Искры погасли. Прикосновение к фиолетовой поверхности камня не причинило магу никакого вреда.
— Старуха Морриэль продала бы свою девственность, только бы узнать, куда исчезла эта штука! — Несколько поостыв, Дакар прибавил: — Она и свора ее ведьм век за веком безуспешно ищут этот камень. А получается, он преспокойно валяется себе у Сетвира в хранилище. Так?
Трайт взял в руки тяжелый аметист и стал вглядываться в свет, проходящий через темно-фиолетовые недра камня.
— Во-первых, никто не просил тебя высказывать свое мнение да еще в такой грубой форме. Во-вторых, должен сказать тебе следующее: Главной колдунье достаточно было бы лишь спросить о местонахождении Путеводного Камня.
Глаза Трайта вспыхнули, и зрачки превратились в две сверлящие точки.
— Исключительно упрямство Морриэль и ее гордыня повинны в том, что камень и по сей день остается в Альтейне.
Такие нюансы были недоступны пониманию Дакара. Пророк гнул свое:
— У тамошних девок зачешется в одном месте, когда они узнают.
Менее всего Трайту хотелось вступать с Дакаром в дебаты, грозившие окончиться заурядной перебранкой. Сдержавшись, маг сказал:
— Ты очень нас обяжешь, если отправишься к Сетвиру и попросишь у него каких-нибудь лоскутов. Лучше кожаных. Нужно будет вновь завернуть камень и положить на место.
Дакар понял, что с Трайтом не поспоришь, и удалился, ворча себе под нос. Оставшись в обществе принца и не желая распалять его любопытство, маг был вынужден дать Лизаэру кое-какие объяснения.
— Путеводный Камень исчез во время восстания. Как ты заметил, дотрагиваться до него опасно. Круг Старших — так называют ближайшее окружение Главной колдуньи — по небрежности оставил столь могущественный предмет без надлежащей защиты.
Трайт не стал сообщать принцу, что утрата кориатанками их главной реликвии значительно уменьшила возможность этого женского ордена вмешиваться в дела, недоступные их пониманию. Сетвир меж тем не был настроен проявить великодушие и добровольно вернуть Путеводный Камень кориатанкам, грезившим о его обретении. Когда ему было нужно, хранитель Альтейнской башни проявлял коварство не хуже Давина-отступника, хотя внешне выглядел безупречно честным.
Трайт пристально взглянул на Лизаэра. Глаза мага казались черными и совершенно непроницаемыми.
— Развяжи это. Там — предмет наших поисков.
Маг отложил в сторону Путеводный Камень и перебросил Лизаэру один из двух свертков, лежащих внутри поднятой крышки сундука.
Лизаэр поймал сверток и удалил последние слои ткани. Под ними находился тонкий золотой обруч, по поверхности которого тянулась цепочка наполовину стершихся древних надписей. Второй сверток, развязанный самим Трайтом, содержал шестигранную шкатулку из черепахового панциря. Внутри на тонко выделанной бараньей коже лежали рубины.
Их было не менее дюжины, и все они были огранены с умопомрачительным совершенством, недоступным рукам смертных мастеров. Их красота впечатляла, хотя камни не имели оправы. В свете факела у двери рубины вспыхивали ярко-красными огоньками. Лизаэр шумно вздохнул, завороженный блеском этого сокровища. Скоро оно достанется мальчишке, подмастерью красильщика, и тот узнает, кто является наследным принцем Хэвиша.
— Королевские регалии, в которых находились эти рубины, были золотыми. Алчные люди расплавили их, превратив в золотые слитки, — с сожалением произнес Трайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119