Но в конце концов один камень повернулся у неё под ногой. Девушка вскрикнула, поскользнулась и упала.
Антоний в одно мгновение оказался рядом с ней и поднял её на ноги, но острая боль сковала лодыжку Балкис. Она сжала зубы, чтобы не закричать.
— Осторожнее, — заботливо проговорил Антоний. — Держись за меня и прыгай на одной ноге.
— И ты не упади, — взмолилась Балкис.
Антоний благополучно вёл её через камни до тех пор, пока до северного берега не осталось всего футов десять. Здесь нужно было перешагнуть цепочку небольших камней — нечто вроде гранитной волны. Но когда Антоний наступил на последний камень, предыдущий соскользнул. Юноша заторопился, покачнулся и с изумлённым вскриком упал. Балкис вцепилась в его руку, удержалась, но при этом наступила на больную ногу и закричала.
— Можешь подняться? — спросила она, скривившись от боли.
— Смогу, наверное, — проговорил Антоний сквозь стиснутые зубы. Лицо у него побелело. Он встал на ноги, вскрикнул и опустился на колени.
Если бы не подоспел Паньят и не подставил Антонию плечо, то юноша разбил бы колени в кровь.
— Теперь оба держитесь за меня, — распорядился питани-ец. — Пошли, осталось всего несколько ярдов.
Вот так они и закончили переправу — опираясь на плечи Паньята. Небольшой рост питанийца в этом очень помог. Ступив на ровную землю северного берега, все трое обессиленно рухнули и испустили вздохи облегчения.
— Никак не думал, что будет так трудно переходить через тихую безводную реку, — признался Антоний.
— Хвала Небесам, что мы не пошли через неё, когда она двигалась! — выдохнула Балкис.
Они ещё немного отдохнули, поднялись и повернулись лицом к северу. Зрелище не доставило спутникам особой радости.
Впереди не было барханов, да и вообще песка было мало — только твёрдая, спёкшаяся земля, на которой кое-где белели пятна солончаков. Верно — тут попадались кое-какие растения, но увы — только невысокие колючие кустики. Сейчас они были сухими, но в дождь должны были расцвести.
Вот только дожди тут явно очень давно не проливались.
Каменная река вилась по этой пустоши на многие мили, до далёких гор, откуда она брала своё начало.
Антоний поёжился.
— Как тут вообще может быть хоть какая-то жизнь?
— Здесь есть вода, — сказал ему Паньят. — Но она течёт глубоко под землёй.
— Если она так глубоко, то мы не сможем найти её и попить, — в отчаянии проговорила Балкис.
Антоний прищурился и обвёл взглядом окрестности.
— Наверное, — проговорил он задумчиво, — есть какой-то способ добраться до воды — иначе откуда бы людям знать, что она тут есть?
Балкис тоже стала с надеждой оглядываться по сторонам, но в конце концов печально вздохнула:
— Не вижу ни пещеры, ни какого-нибудь ещё углубления.
— И все же вода здесь есть, — заверил отчаявшихся спутников Паньят. — Давайте соберём по нескольку брёвнышек, чтобы тогда, когда нам попадётся этот ручей, мы смогли переплыть через него.
Балкис неприязненно повела плечами:
— Ой, как не хочется снова забираться на эти противные камни! Да я и не смогу — так нога болит!
— И не придётся нам по камням ходить, — утешил её Паньят По берегу разбросано немало дерева .
Он отошёл и вскоре принёс своим спутникам по ветке, которые вполне могли сойти за посохи. Опираясь на них, спутники вскоре разыскали несколько прочных стволов длиной футов в пять, взяли их и направились за Паньятом, который пошёл вперёд по извилистой тропке, едва различимой на спёкшейся земле. Вскоре они добрались до высокой скалы, под которой, к своему изумлению, обнаружили пещерку, дно которой находилось под землёй.
Паньят взял несколько палочек и забросил их в пещеру. Стук от их падения донёсся не скоро, и Балкис в испуге побледнела.
— Как же мы спустимся на такую глубину?
— Очень осторожно, — усмехнулся Паньят. — У вас обоих лодыжки растянуты. Спуск несложный, хоть и неровный.
Балкис и Антоний следом за Паньятом забрались в пещеру и обнаружили, что под землю ведут вырубленные в камне ступени. Их высота была неодинаковой, а ширина колебалась от нескольких дюймов до несколько футов. Усевшись на одну из высоких ступеней перед тем, как перейти на следующую, Балкис поинтересовалась:
— Эту лестницу вырубили люди?
— Вряд ли, — ответил Паньят. — Даже древние люди постарались бы сделать ступени более ровными. Думаю, эта лестница — дело рук богов, а они мало заботились о том, чтобы людям было удобно. Как бы то ни было, эта лестница приведёт нас к подземной речке. Радуйтесь, что нам не придётся подниматься наверх, нагрузившись полными бурдюками, как тем торговцам, что показали мне этот спуск.
Балкис содрогнулась при мысли об этом и очень порадовалась тому, что им не придётся идти вверх с грузом.
Лестница спускалась вниз широкой неровной спиралью. Солнце освещало ступени почти до самого дна, но чем дальше, тем более тусклым становился свет. Наконец Паньят собрал прихваченные у реки ветки и бросил их вперёд, но предварительно отломил веточку длиной в пару футов и спросил у Антония:
— Не мог бы ты поджечь её огнивом?
— Это можно, — кивнул Антоний, вынул из мешка немного трута, выбил из кремня искры, разжёг трут и поднёс огонёк к кончику ветки. Наконец сухое дерево ровно разгорелось. Антоний загасил трут и передал горящую ветку Паньяту. Тот высоко поднял её, и все трое продолжили спуск.
Они шли в темноте, и только самодельный факел озарял их дорогу. Блики пламени играли на каменных стенах. Через несколько минут стал слышен плеск воды, и с каждым шагом он становился все громче, а дневной свет — все тусклее. А потом вдруг сгустилась тьма, и только свет факела разрывал её. Под ногами спутников лежал каменный уступ, а под уступом сверкала и переливалась поверхность текущей реки.
Глава 20
Паньят шагнул вперёд, и факел осветил изгиб туннеля, уводившего вперёд. Высота свода была не более десяти футов, и наверняка этот туннель был пробит рекой. Тут и там с потолка свисали каменные сосульки, посверкивавшие в свете факела. Спутники поняли, что перед ними скорее ручей, нежели река, — ручей футов в двенадцать шириной, но с очень быстрым течением.
— Значит, это и есть подземная река, — зачарованным шёпотом произнёс Антоний.
Балкис понимала его чувства. Здесь, в этом безлюдном подземелье, казалось, будто ты — в храме, но было ещё что-то. Некая таинственность подземного мира. Девушка думала о том, что того и гляди может появиться Харон на своей лодке и предложит странникам отвезти их в Гадес. Балкис зябко поёжилась и торопливо проговорила:
— Что ж, в воде недостатка нет, и я хочу пить. — Она, держась за посох, с трудом опустилась на колени на уступе, наклонилась, зачерпнула пригоршню воды, попила. Вода оказалась холодной как лёд, с привкусом камня, но все же она волшебно освежила изжаждавшуюся девушку. — Стоит ли наполнять бурдюки? — спросила Балкис.
— Давайте пока повременим, — предложил Антоний и, обернувшись, посмотрела на Паньята. — Этот уступ тянется вдоль течения до самого конца реки?
— Не знаю, — покачал головой питаниец. — Я пока этой дорогой не ходил.
— Пока? — переспросила Балкис.
— Думаю, под землёй идти будет приятнее, нежели тащиться по пустоши, — пожал плечами Паньят. — Лишь бы факелы горели.
— Ну, дерева мы взяли достаточно, хватит на несколько дней, — рассудительно проговорил Антоний. — Но насколько я понимаю, большую его часть придётся потратить на изготовление лодки.
— Да, мой план был именно таков, — кивнул Паньят.
— Терпеть не могу передвигаться в темноте, не зная, что впереди, — негромко проговорила Балкис, но её голос под каменными сводами прозвучал гулко.
— О, река просто протекает под горами, — успокоил её Паньят. — Мы знаем, куда она течёт. И ещё нам известно, что это — единственный источник воды между песчаным морем и подножием гор. Если бы у нас были верблюды, которые могли бы тащить на себе бурдюки и мешки, тогда мы могли бы пройти и поверху, но верблюдов у нас нет…
— И к тому же мы с Балкис хромаем, — закончил его мысль Антоний. — Думаю, ты принял мудрое решение, Паньят. Ладно, давайте попробуем соединить между собой эти палки.
И он вытащил из мешка моток верёвки.
Антоний ловко и умело вязал узлы — явно ему не раз приходилось этим заниматься. Из палок получился плот, на котором как раз хватило места для троих. Антоний ухватился за край плота и сказал:
— Забирайтесь и поплывём.
Балкис встрепенулась:
— Почему ты решил сесть последним?
— Потому что под тем, кто сядет последним, плотик может качнуться, а кошки, насколько мне известно, не любят воды.
Балкис еле удержалась от смеха, отвесила Антонию шутливый подзатыльник и шагнула на плот. Судёнышко накренилось, и девушка поспешно села. Верно, в человеческом обличье она очень любила купаться, но не тогда, когда вода была ледяная.
Паньят шагнул на плот следом за девушкой и озадаченно спросил:
— Не пойму, при чем тут кошки?
— Просто я их обожаю, — объяснила Балкис и задумалась о том, стоит ли рассказывать Паньяту о другой своей жизни. Решив, что рассказ может напугать питанийца, она решила пока от этого воздержаться.
Антоний оказался прав: когда он шагнул на плотик, тот сразу отплыл от каменного уступа. Послышался всплеск.
— Антоний! — вскрикнула Балкис, но юноша уже был рядом с ней. Он улыбался, а эхо повторяло его имя.
— Только до колен вымок, — заверил он подругу. — Тут мелко.
— Слава богу! — воскликнула Балкис и обхватила колени руками. — Садись, я сниму с тебя сапоги.
— Я сам могу разуться! — возразил Антоний.
— Не спорь! — прикрикнула на него Балкис, проворно стащила с него сапоги и укутала его ноги своим плащом. — Мне не нужен спутник, у которого ноги окоченели!
Тут Паньят ахнул, и Балкис с Антонием обернулись и посмотрели вперёд. У обоих сразу перехватило дыхание.
Своды и стены туннеля, озарённые пламенем факела, сверкали и переливались мириадами блёсток слюды, сапфиров, изумрудов и рубинов. Трое странников плыли по разноцветному миру в окружении гранатов, опалов, карбункулов, топазов, хризолитов, ониксов, бериллов, сардониксов. Кое-где сверкали чистейшей воды бриллианты.
Антоний простонал:
— Такие несметные сокровища, а до них нельзя дотянуться!
— Вот и хорошо, что я тебя за ноги держу, — проворчала Балкис. — Ни за что не позволю тебе нырять и плыть за этими камнями — ещё утонешь!
— Я не такой дурак, — обиделся Антоний. — Но я — крестьянин-горец, и я родился и вырос, глядя на то, как мой отец кровью и потом добывает хлеб насущный, трудясь на почти бесплодной земле. То и дело я слышал от отца о том, что добро не должно пропадать даром, что все пригодится на чёрный день. И вот теперь я проплываю мимо неслыханных богатств и не могу остановить плот, чтобы взять хоть немного!
— Верно, остановиться нет никакой возможности, — посочувствовал ему Паньят. — Течение слишком быстрое.
— Река стремительно несёт нас по туннелю, — кивнул Антоний, — а я сижу на плоту, окружённый сокровищами, которых хватило бы десятку царей! Мимо меня каждый миг проплывают богатства, которых хватило бы моему отцу и братьям на безбедное житьё до скончания их века, а я даже не могу прикоснуться к этим драгоценностям!
«И хорошо, — подумала Балкис, — потому что твои братья и отец не заслуживают такой награды за свою грубость и жестокость».
И тут вдруг из воды вынырнула какая-то тёмная громадина. Сверкнули глаза величиной с плошки, вытянулась длинная лапа с извивающимися, похожими на змей пальцами и ухватилась за край плота. Чавкающий голос вопросил:
— Хотел бы остановиться, смертный?
— Нет-нет, не очень! — вскрикнула Балкис и зажала ладонью рот Антония. Тот хоть и отполз в страхе подальше от края, глаза у него все равно невольно жадно сверкнули. — Кто ты такой, обитатель мрачных пучин? — спросила девушка, мысленно готовясь произнести заклинание, с помощью которого можно было бы прогнать чудовище.
— Я — Отрицание, пустота, жаждущая поглотить все сущее, — ответило чудовище и в усмешке открыло широченную безгубую и беззубую пасть, а затем притянуло к себе плот.
— Ты — Алчность, — процедила сквозь зубы Балкис, — и ты хочешь сожрать нас.
— Так ешь же! — вскричал Антоний и швырнул что-то в разверстую пасть чудовища.
Оно, не раздумывая, захлопнуло пасть. Его глаза подёрнулись плёнкой, пальцы соскользнули с края плота.
— Какая вку-уснятинка! — облизнувшись, проговорило речное чудище. — А добавочки можно?
— Нет у меня добавочки, — огрызнулся Антоний, — и будь этому рад, потому как штука зверски крепкая. Ещё одна порция тебя погубит.
— Вот ещё! Меня нельзя погубить. Я ем все-все, я — по-овели-итель глу-убин, я-а-а…
Глаза у чудища закатились, и оно с громким плеском ушло под воду.
— Что ты ему скормил? — вытаращив глаза, спросила Балкис.
— То винцо, которым нас одарил король Пиконии, — ответил Антоний. — Сработало на славу — очистило воду. — Он с сожалением вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Антоний в одно мгновение оказался рядом с ней и поднял её на ноги, но острая боль сковала лодыжку Балкис. Она сжала зубы, чтобы не закричать.
— Осторожнее, — заботливо проговорил Антоний. — Держись за меня и прыгай на одной ноге.
— И ты не упади, — взмолилась Балкис.
Антоний благополучно вёл её через камни до тех пор, пока до северного берега не осталось всего футов десять. Здесь нужно было перешагнуть цепочку небольших камней — нечто вроде гранитной волны. Но когда Антоний наступил на последний камень, предыдущий соскользнул. Юноша заторопился, покачнулся и с изумлённым вскриком упал. Балкис вцепилась в его руку, удержалась, но при этом наступила на больную ногу и закричала.
— Можешь подняться? — спросила она, скривившись от боли.
— Смогу, наверное, — проговорил Антоний сквозь стиснутые зубы. Лицо у него побелело. Он встал на ноги, вскрикнул и опустился на колени.
Если бы не подоспел Паньят и не подставил Антонию плечо, то юноша разбил бы колени в кровь.
— Теперь оба держитесь за меня, — распорядился питани-ец. — Пошли, осталось всего несколько ярдов.
Вот так они и закончили переправу — опираясь на плечи Паньята. Небольшой рост питанийца в этом очень помог. Ступив на ровную землю северного берега, все трое обессиленно рухнули и испустили вздохи облегчения.
— Никак не думал, что будет так трудно переходить через тихую безводную реку, — признался Антоний.
— Хвала Небесам, что мы не пошли через неё, когда она двигалась! — выдохнула Балкис.
Они ещё немного отдохнули, поднялись и повернулись лицом к северу. Зрелище не доставило спутникам особой радости.
Впереди не было барханов, да и вообще песка было мало — только твёрдая, спёкшаяся земля, на которой кое-где белели пятна солончаков. Верно — тут попадались кое-какие растения, но увы — только невысокие колючие кустики. Сейчас они были сухими, но в дождь должны были расцвести.
Вот только дожди тут явно очень давно не проливались.
Каменная река вилась по этой пустоши на многие мили, до далёких гор, откуда она брала своё начало.
Антоний поёжился.
— Как тут вообще может быть хоть какая-то жизнь?
— Здесь есть вода, — сказал ему Паньят. — Но она течёт глубоко под землёй.
— Если она так глубоко, то мы не сможем найти её и попить, — в отчаянии проговорила Балкис.
Антоний прищурился и обвёл взглядом окрестности.
— Наверное, — проговорил он задумчиво, — есть какой-то способ добраться до воды — иначе откуда бы людям знать, что она тут есть?
Балкис тоже стала с надеждой оглядываться по сторонам, но в конце концов печально вздохнула:
— Не вижу ни пещеры, ни какого-нибудь ещё углубления.
— И все же вода здесь есть, — заверил отчаявшихся спутников Паньят. — Давайте соберём по нескольку брёвнышек, чтобы тогда, когда нам попадётся этот ручей, мы смогли переплыть через него.
Балкис неприязненно повела плечами:
— Ой, как не хочется снова забираться на эти противные камни! Да я и не смогу — так нога болит!
— И не придётся нам по камням ходить, — утешил её Паньят По берегу разбросано немало дерева .
Он отошёл и вскоре принёс своим спутникам по ветке, которые вполне могли сойти за посохи. Опираясь на них, спутники вскоре разыскали несколько прочных стволов длиной футов в пять, взяли их и направились за Паньятом, который пошёл вперёд по извилистой тропке, едва различимой на спёкшейся земле. Вскоре они добрались до высокой скалы, под которой, к своему изумлению, обнаружили пещерку, дно которой находилось под землёй.
Паньят взял несколько палочек и забросил их в пещеру. Стук от их падения донёсся не скоро, и Балкис в испуге побледнела.
— Как же мы спустимся на такую глубину?
— Очень осторожно, — усмехнулся Паньят. — У вас обоих лодыжки растянуты. Спуск несложный, хоть и неровный.
Балкис и Антоний следом за Паньятом забрались в пещеру и обнаружили, что под землю ведут вырубленные в камне ступени. Их высота была неодинаковой, а ширина колебалась от нескольких дюймов до несколько футов. Усевшись на одну из высоких ступеней перед тем, как перейти на следующую, Балкис поинтересовалась:
— Эту лестницу вырубили люди?
— Вряд ли, — ответил Паньят. — Даже древние люди постарались бы сделать ступени более ровными. Думаю, эта лестница — дело рук богов, а они мало заботились о том, чтобы людям было удобно. Как бы то ни было, эта лестница приведёт нас к подземной речке. Радуйтесь, что нам не придётся подниматься наверх, нагрузившись полными бурдюками, как тем торговцам, что показали мне этот спуск.
Балкис содрогнулась при мысли об этом и очень порадовалась тому, что им не придётся идти вверх с грузом.
Лестница спускалась вниз широкой неровной спиралью. Солнце освещало ступени почти до самого дна, но чем дальше, тем более тусклым становился свет. Наконец Паньят собрал прихваченные у реки ветки и бросил их вперёд, но предварительно отломил веточку длиной в пару футов и спросил у Антония:
— Не мог бы ты поджечь её огнивом?
— Это можно, — кивнул Антоний, вынул из мешка немного трута, выбил из кремня искры, разжёг трут и поднёс огонёк к кончику ветки. Наконец сухое дерево ровно разгорелось. Антоний загасил трут и передал горящую ветку Паньяту. Тот высоко поднял её, и все трое продолжили спуск.
Они шли в темноте, и только самодельный факел озарял их дорогу. Блики пламени играли на каменных стенах. Через несколько минут стал слышен плеск воды, и с каждым шагом он становился все громче, а дневной свет — все тусклее. А потом вдруг сгустилась тьма, и только свет факела разрывал её. Под ногами спутников лежал каменный уступ, а под уступом сверкала и переливалась поверхность текущей реки.
Глава 20
Паньят шагнул вперёд, и факел осветил изгиб туннеля, уводившего вперёд. Высота свода была не более десяти футов, и наверняка этот туннель был пробит рекой. Тут и там с потолка свисали каменные сосульки, посверкивавшие в свете факела. Спутники поняли, что перед ними скорее ручей, нежели река, — ручей футов в двенадцать шириной, но с очень быстрым течением.
— Значит, это и есть подземная река, — зачарованным шёпотом произнёс Антоний.
Балкис понимала его чувства. Здесь, в этом безлюдном подземелье, казалось, будто ты — в храме, но было ещё что-то. Некая таинственность подземного мира. Девушка думала о том, что того и гляди может появиться Харон на своей лодке и предложит странникам отвезти их в Гадес. Балкис зябко поёжилась и торопливо проговорила:
— Что ж, в воде недостатка нет, и я хочу пить. — Она, держась за посох, с трудом опустилась на колени на уступе, наклонилась, зачерпнула пригоршню воды, попила. Вода оказалась холодной как лёд, с привкусом камня, но все же она волшебно освежила изжаждавшуюся девушку. — Стоит ли наполнять бурдюки? — спросила Балкис.
— Давайте пока повременим, — предложил Антоний и, обернувшись, посмотрела на Паньята. — Этот уступ тянется вдоль течения до самого конца реки?
— Не знаю, — покачал головой питаниец. — Я пока этой дорогой не ходил.
— Пока? — переспросила Балкис.
— Думаю, под землёй идти будет приятнее, нежели тащиться по пустоши, — пожал плечами Паньят. — Лишь бы факелы горели.
— Ну, дерева мы взяли достаточно, хватит на несколько дней, — рассудительно проговорил Антоний. — Но насколько я понимаю, большую его часть придётся потратить на изготовление лодки.
— Да, мой план был именно таков, — кивнул Паньят.
— Терпеть не могу передвигаться в темноте, не зная, что впереди, — негромко проговорила Балкис, но её голос под каменными сводами прозвучал гулко.
— О, река просто протекает под горами, — успокоил её Паньят. — Мы знаем, куда она течёт. И ещё нам известно, что это — единственный источник воды между песчаным морем и подножием гор. Если бы у нас были верблюды, которые могли бы тащить на себе бурдюки и мешки, тогда мы могли бы пройти и поверху, но верблюдов у нас нет…
— И к тому же мы с Балкис хромаем, — закончил его мысль Антоний. — Думаю, ты принял мудрое решение, Паньят. Ладно, давайте попробуем соединить между собой эти палки.
И он вытащил из мешка моток верёвки.
Антоний ловко и умело вязал узлы — явно ему не раз приходилось этим заниматься. Из палок получился плот, на котором как раз хватило места для троих. Антоний ухватился за край плота и сказал:
— Забирайтесь и поплывём.
Балкис встрепенулась:
— Почему ты решил сесть последним?
— Потому что под тем, кто сядет последним, плотик может качнуться, а кошки, насколько мне известно, не любят воды.
Балкис еле удержалась от смеха, отвесила Антонию шутливый подзатыльник и шагнула на плот. Судёнышко накренилось, и девушка поспешно села. Верно, в человеческом обличье она очень любила купаться, но не тогда, когда вода была ледяная.
Паньят шагнул на плот следом за девушкой и озадаченно спросил:
— Не пойму, при чем тут кошки?
— Просто я их обожаю, — объяснила Балкис и задумалась о том, стоит ли рассказывать Паньяту о другой своей жизни. Решив, что рассказ может напугать питанийца, она решила пока от этого воздержаться.
Антоний оказался прав: когда он шагнул на плотик, тот сразу отплыл от каменного уступа. Послышался всплеск.
— Антоний! — вскрикнула Балкис, но юноша уже был рядом с ней. Он улыбался, а эхо повторяло его имя.
— Только до колен вымок, — заверил он подругу. — Тут мелко.
— Слава богу! — воскликнула Балкис и обхватила колени руками. — Садись, я сниму с тебя сапоги.
— Я сам могу разуться! — возразил Антоний.
— Не спорь! — прикрикнула на него Балкис, проворно стащила с него сапоги и укутала его ноги своим плащом. — Мне не нужен спутник, у которого ноги окоченели!
Тут Паньят ахнул, и Балкис с Антонием обернулись и посмотрели вперёд. У обоих сразу перехватило дыхание.
Своды и стены туннеля, озарённые пламенем факела, сверкали и переливались мириадами блёсток слюды, сапфиров, изумрудов и рубинов. Трое странников плыли по разноцветному миру в окружении гранатов, опалов, карбункулов, топазов, хризолитов, ониксов, бериллов, сардониксов. Кое-где сверкали чистейшей воды бриллианты.
Антоний простонал:
— Такие несметные сокровища, а до них нельзя дотянуться!
— Вот и хорошо, что я тебя за ноги держу, — проворчала Балкис. — Ни за что не позволю тебе нырять и плыть за этими камнями — ещё утонешь!
— Я не такой дурак, — обиделся Антоний. — Но я — крестьянин-горец, и я родился и вырос, глядя на то, как мой отец кровью и потом добывает хлеб насущный, трудясь на почти бесплодной земле. То и дело я слышал от отца о том, что добро не должно пропадать даром, что все пригодится на чёрный день. И вот теперь я проплываю мимо неслыханных богатств и не могу остановить плот, чтобы взять хоть немного!
— Верно, остановиться нет никакой возможности, — посочувствовал ему Паньят. — Течение слишком быстрое.
— Река стремительно несёт нас по туннелю, — кивнул Антоний, — а я сижу на плоту, окружённый сокровищами, которых хватило бы десятку царей! Мимо меня каждый миг проплывают богатства, которых хватило бы моему отцу и братьям на безбедное житьё до скончания их века, а я даже не могу прикоснуться к этим драгоценностям!
«И хорошо, — подумала Балкис, — потому что твои братья и отец не заслуживают такой награды за свою грубость и жестокость».
И тут вдруг из воды вынырнула какая-то тёмная громадина. Сверкнули глаза величиной с плошки, вытянулась длинная лапа с извивающимися, похожими на змей пальцами и ухватилась за край плота. Чавкающий голос вопросил:
— Хотел бы остановиться, смертный?
— Нет-нет, не очень! — вскрикнула Балкис и зажала ладонью рот Антония. Тот хоть и отполз в страхе подальше от края, глаза у него все равно невольно жадно сверкнули. — Кто ты такой, обитатель мрачных пучин? — спросила девушка, мысленно готовясь произнести заклинание, с помощью которого можно было бы прогнать чудовище.
— Я — Отрицание, пустота, жаждущая поглотить все сущее, — ответило чудовище и в усмешке открыло широченную безгубую и беззубую пасть, а затем притянуло к себе плот.
— Ты — Алчность, — процедила сквозь зубы Балкис, — и ты хочешь сожрать нас.
— Так ешь же! — вскричал Антоний и швырнул что-то в разверстую пасть чудовища.
Оно, не раздумывая, захлопнуло пасть. Его глаза подёрнулись плёнкой, пальцы соскользнули с края плота.
— Какая вку-уснятинка! — облизнувшись, проговорило речное чудище. — А добавочки можно?
— Нет у меня добавочки, — огрызнулся Антоний, — и будь этому рад, потому как штука зверски крепкая. Ещё одна порция тебя погубит.
— Вот ещё! Меня нельзя погубить. Я ем все-все, я — по-овели-итель глу-убин, я-а-а…
Глаза у чудища закатились, и оно с громким плеском ушло под воду.
— Что ты ему скормил? — вытаращив глаза, спросила Балкис.
— То винцо, которым нас одарил король Пиконии, — ответил Антоний. — Сработало на славу — очистило воду. — Он с сожалением вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62