— Я согласен, если они и вправду не станут соваться.
— Я не буду изрыгать пламя, — проворчал Стегоман, — но попросил бы тебя придержать язык, человек! — Он повернул голову к подруге. — Диметролас, что скажешь ты?
— Я сдержу слово, — не слишком охотно отозвалась дракониха. — Но у нас с тобой — старые счёты, Люгерин!
Стегоман напрягся.
— Это он подговорил драконов изгнать тебя?
— С его болтовни все началось, — ответила Диметролас, — но всю грязную работу он поручил ящерицам. — Она свирепо оскалилась и выкрикнула, обратив взор к деревне: — Он боялся моих размеров, но если бы я осталась здесь, ему нечего было бы страшиться. А вот теперь у него и вправду есть причина для страха! И все же, Люгерин, пока я не стану мстить тебе. Но позови Гинелур, ибо переговоры не начнутся, покуда вы не выйдете вдвоём!
— Она выйдет к нам, — проворчал Люгерин так мрачно, что у Мэта не осталось сомнений: на уме у этого человека явно был побег.
Люгерин вернулся в дом, оттуда послышался приглушённый разговор. Затем он снова появился на пороге, но на этот раз вместе с ним вышла женщина старше его, высокая и красивая, с гривой волос цвета воронова крыла, подхваченных на лбу серебряной лентой. Люгерин и Гинелур были облачены в одежды из кожи, украшенной медными бляшками, — не доспехи, но все же явно не будничное платье.
Они остановились в пяти футах от Мэта. Гинелур требовательно вопросила:
— Зачем ты явился сюда?
— Я искал моих юных друзей, — отвечал Мэт. — Они держали путь в Мараканду и никак не заслуживали того, чтобы на них предательски напали. Почему вы пытались похитить их?
— Мы не торгуем рабами! — выкрикнул Люгерин.
— Но берете в плен странников, — возразил Мэт. — Может быть, они трудятся на ваших потайных полях?
Погонщик и погонщица драконов покраснели, и Мэт понял, что попал в точку.
— Если нам угрожают и в ту пору, когда сильны ветры, — строптиво проговорила Гинелур, — мы приносим пленников в жертву духам ветров на переломе года.
«В дни равноденствия», — перевёл для себя Мэт. Именно в эти дни были наиболее сильны ветра.
— Но по какому праву вы лишаете кого-то свободы по своему усмотрению?
— По праву мести! — выкрикнул Люгерин. — Наши предки мирно возделывали землю в этой долине, но вновь и вновь на них совершали набеги варвары. В конце концов наши пращуры выстроили эти жилища в скалах, чтобы укрываться здесь от врагов. Только так они могли спасти свою жизнь, уберечь от рабства жён и детей, но неизбежно теряли урожаи и были обречены на голодную смерть.
— И теперь вы мстите людям, которые перед вами ни в чем не повинны. — Мэт покачал головой, припомнив пару-тройку девушек, которые относились к нему с болезненной подозрительностью и ревностью только из-за того, что некогда другие парни их обманули и бросили. А один его приятель, как ему помнилось, полюбил, а потом покинул женщину, чтобы отомстить другим, бросившим в своё время его. — Что ж, — кивнул он. — Чувство мести свойственно всем людям. Но теперь вы по идее уже давным-давно должны были бы от него избавиться.
— Поначалу мы мстили только варварам, не сомневайся! — горячо проговорила Гинелур. — Олиен, шаман наших предков, обучил нас тому, как волшебством приручить драконов. И тогда мы обрели могущественных скакунов, перед которыми не могли устоять лошади варваров. С тех пор мы отражали любые набеги недругов.
— Да, отражали и брали в плен рабов и вражеских воинов, чтобы приносить их в жертву — как они некогда поступали с нами! — воскликнул Люгерин, брызжа слюной.
— Сколько же столетий назад все это было? Не пора ли было за это время успокоиться?
— Наша безопасность зиждется на нашей жестокости! — дерзко отвечал Люгерин. — Уже три столетия варвары не отваживаются сунуть нос в наше ущелье, можешь не сомневаться!
— И когда вы избавились от варваров, вы принялись брать в плен мирных странников.
— Разве они не стали бы убивать и грабить нас, дай мы им такую возможность? — запрокинув голову, с вызовом проговорила Гинелур.
— Во всяком случае, не эти двое, — возразил Мэт и кивком указал на Антония и Балкис. — Уверен, как и многие, кого вы взяли в плен на протяжении несколько веков. Но не сомневаюсь, что теперь, пострадав от рабства, они бы ополчились против вас. Даже самые добрые люди порой не удерживаются от того, чтобы сделать другим то, что получили от них. Но если ваша сила — в драконах, почему же вы так боитесь Диметролас?
— Потому что она выросла слишком большой, — ответила Гинелур. — Часто бывало так, что большие неприрученные драконы отбивались от стаи и сжигали наши дома и даже людей. Поэтому наши предки научились тому, как выводить драконов помельче и усмирять их.
Стегоман выругался.
— Вы лишили драконов не только свободы, но и тех размеров, которые им были даны от природы?
— Они были опасны для нас, — строптиво поджав губы, отвечал Люгерин. — Потому мы и изгоняем из стаи тех драконов, что вырастают большими, как их дальние предки.
— Отойди в сторонку, Мэтью, — прорычал Стегоман. — Он заслуживает того, чтобы я его поджарил заживо. Да они все тут этого заслуживают.
Глава 27
— Вот видишь! — злорадно наставил на Стегомана указательный палец Люгерин. — Что я тебе говорил? Дай им только волю — и они прикончат нас!
— Как и люди, верно? — негромко спросил Мэт. — Всякий странник может оказаться могущественным чародеем, не так ли? Вот вы и берете в плен всех без разбора — дабы застраховать себя от беды. И кого же вы выбираете для жертвоприношений? Того, кто повыше ростом и посильнее?
Люгерин покраснел, а Гинелур, не смутившись, ответила:
— Таких, а ещё тех, кто скачет верхом. Любой всадник непременно нападёт на нас при первой возможности.
— Да почему же? Только потому, что те варвары, которые впервые пошли в набег на ваших пращуров, были конниками? — Мэт покачал головой. — Вся ваша жизнь построена на страхе.
— Вот-вот, — проворчал Стегоман. — Редко мне доводилось встречать таких трусов.
Люгерин побагровел.
— Ты бы не посмел так говорить, если бы эта кудесница не отобрала у нас наших драконов!
— Если бы вы, — парировала Диметролас, — обращались с драконами как положено, они могли бы стать вам друзьями, и тогда ни один чародей не отнял их у вас, попросту даровав им свободу.
— Бывает, что и друзья против друзей ополчаются, — буркнула Гинелур, но было видно, что ею овладели сомнения.
— О, дружбу без трудов не завоюешь — что верно, то верно, — сказал Мэт. — Нужно относиться друг к другу терпимо, с добром, нужно все время сохранять вежливость, нужно помогать другу в трудную минуту, и тогда он поможет тебе. Порой случается и так, что нужно расстаться только потому, что слишком много времени прожили рядом. Но если союз с драконами так важен для вас, вы могли бы найти способ упрочить его.
— И теперь вам придётся сделать это — хотите вы или нет, — вступила в разговор Диметролас. — Потому что вы больше не сможете править драконами силой своих заклинаний!
Люгерин крайне неохотно отозвался:
— Я попрошу прощения у вашей кудесницы, если она вернёт силу нашим заклятиям.
— После того как вы пытались взять её в плен и сделать своей рабыней? — насмешливо осведомился Мэт. — И как знать — может быть, у вас на уме было что и похуже.
Гинелур мрачно зыркнула на Люгерина.
— Нет, вы уж как хотите, а я не вижу причин, почему бы ей отменить заклинание, даровавшее свободу драконам, — пожав плечами, заметил Мэт.
— Но она должна! — вырвалось у Люгерина. — Если она этого не сделает, драконы непременно перебьют нас!
— У них с вами, как я понимаю, тоже старые счёты, да?
Мэт обвёл взглядом круглые дыры — отверстия драконьих загонов.
— Если так, то следовало бы позволить им вылететь и заняться делом, — буркнул Стегоман. — И это было бы только справедливо по отношению к тем, кто пытался подчинить своей воле такое прекрасное создание, как Диметролас! Это стало бы достойным возмездием за её изгнание!
Диметролас взглянула на Стегомана с радостью и изумлением. Но в следующий миг глаза у неё гневно загорелись. Мэт опасался драконов с таким выражением глаз.
— Ну, не знаю, что и сказать, Старый Курилка, — проговорил он, обратившись к Стегоману. — Есть у дела и другая сторона. Допустим, эти люди пленили ваших сородичей и потрудились над тем, чтобы их уменьшить, приспособить для своего удобства, но зато при таких размерах у драконов никогда не было проблем с пропитанием, и они явно неплохо размножались. Люди даже устроили для них весьма и весьма безопасные логова. И теперь, если бы у них только хватило храбрости доверять драконам, мог бы образоваться очень недурственный обоюдовыгодный союз.
Стегоман промолчал, а Диметролас взорвалась:
— Чтобы такой союз образовался, люди должны многое изменить в своих обычаях! По силам ли им это?
— Что скажете? — Мэт посмотрел на Люгерина, перевёл взгляд на Гинелур. — Задумайтесь о противоположном исходе: гигантском шашлыке, который из вас изготовят на редкость мстительные драконы. Даже если нам удастся уговорить их не трогать вас, все равно найдётся немало людей, которые пожелают свести с вами счёты — начиная с ваших рабов. А если поползут слухи, то и варвары не замедлят наведаться к вам, дабы тоже с вами посчитаться.
Люгерин побледнел. Гинелур встревоженно взглянула на него и спросила:
— Но чего драконы пожелают от нас?
— Никакого рабства — уж это точно, — поспешно ответил Мэт. — Ваши драконы уже свободны, но вам придётся отпустить на волю и людей-рабов.
— Но кто же тогда будет обрабатывать наши поля? — вскричал Люгерин.
— Кто же, — усмехнулся Мэт, — кроме вас самих?
Люгерин посмотрел на него так, словно готов был пронзить кинжалом, но не сказал ни слова.
— А ещё вы должны прекратить изгонять драконов из стаи! — вскричала Диметролас. — Сами драконы до этого не додумались, если бы люди их не подучили!
— И как же нам потом поступать с ящерами длиной в пятьдесят футов?
— А так же, как поступаю я, — спокойно ответил Мэт.
Люгерин и Гинелур уставились на Стегомана, недоверчиво воззрились на Мэта, но было видно: ими явно овладели сомнения в справедливости обычаев далёких предков. Мэт поторопился сыграть на этом.
— Если вам под силу подружиться с двенадцатифутовыми драконами, вы и с пятидесятифутовыми подружитесь. Понадобятся только честность, искренность и умение держать данное слово.
Люгерин строптиво молчал, но сомнения явно пустили корни в его сердце. Гинелур посмотрела на него, потом — на Диметролас и медленно кивнула.
— Пожалуй, в этом есть смысл, — проговорила она и спросила у драконихи: — А ты желаешь этого союза?
— Мне это безразлично, — с насмешливой небрежностью отозвалась Диметролас, — потому что я не намерена здесь оставаться. Но я позабочусь о вашей безопасности, покуда вы будете вести переговоры с моими собратьями. — Она повернула голову к ближайшему выходу из драконьего загона и крикнула:
— Эй, вы! Слушайте, говорит Диметролас! Пусть выйдет Бронгаффер и поговорит с людьми!
Из загона никто не ответил.
— Выходите, — громогласно возвестил Стегоман, — а не то так с позором и подохнете трусами!
Из круглых отверстий высунулось несколько драконьих голов.
— Это ты о чем, ящер? — осведомился один из драконов. — С чего это нам подыхать и в чем наш позор?
— А вот в чем, — пояснил Стегоман. — Если те люди, которых вы охраняете, падут от рук варваров, вы опозоритесь перед всеми драконами на свете — а уж слухи об этом быстро разлетятся по миру, можете не сомневаться. Ну а насчёт того, почему вы все передохнете… Неженки несчастные! Несколько сотен лет вы позволяли людям кормить вас и строить для вас гнёзда! Да отыщется ли теперь среди вас хотя бы один, кто с уверенностью скажет: да, я смогу принести домой добычу, я сам прокормлю свою подругу и детёнышей? И даже если бы вы были способны на это, куда бы вы делись, когда сожрали бы весь скот, что обитает в окрестных горах? Как же вам жить, если не в союзе с теми, кто взрастил вас?
Последовала пауза, а потом во всех драконьих загонах вспыхнули жаркие споры.
Люгерин и Гинелур озадаченно переглянулись.
Но вот шум утих, и один из драконов выбрался из логова.
— Я иду, Диметролас.
— Не вздумай озорничать, Бронгаффер, — предупредила его дракониха-великанша. — Не смей нападать на этих людей, ведущих переговоры.
— Я не настолько бесчестен! — оскорблённо воскликнул Бронгаффер.
— Стало быть, — негромко заметил Стегоман, — эти ящеры тоже кое-что переняли у людей.
— Неужто честь так свойственна людям? — удивилась Диметролас.
— Честь — людям. А драконам — гордость.
— Если так, то и во мне есть кое-что человеческое.
Стегоман резко повернул голову к драконихе, и его губы разъехались в драконьем подобии улыбки.
— Это точно, — довольно проговорил он.
Бронгаффер расправил крылья, взлетел и приземлился в десяти футах от Люгерина и Гинелур.
— О чем вы желаете говорить со мной, староста и драконовод?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62