Он никогда в жизни не был так голоден.
Когда его люди начали забивать цыплят, капитан крикнул:
— И собаку тоже зарежьте!
Какое счастье, что они нашли продовольствие. Как в стране, казавшейся такой изобильной, могло быть настолько полное отсутствие какой бы то ни было еды, оставалось для него загадкой. Они находили золото и драгоценные камни, прекрасные ткани и веши редкой красоты, словом, все, что обычно скрывают, и никакой еды. Всю жизнь беженцы уносили с собой золото и драгоценности, но они никогда не забирали зерно, муку, овощи и домашнюю птицу. Даже дичи в лесах было мало, будто ее специально отогнали подальше. Казалось, враги отступали, забирая с собой все съедобное. Это же бессмыслица.
Капитан наемников сел, взяв у одного из солдат найденную в доме бутылку вина. Он пил и рассеянно спрашивал себя, долго ли еще он сможет противостоять искушению присоединиться к пиру джиканджийцев.
Вытирая губы тыльной стороной ладони, он подумал, что еще на несколько дней можно будет забыть о голоде. В отдалении с коротким визгом умолкла собака и послышался пронзительный писк цыплят.
ГЛАВА 18. ЗАДЕРЖКА
Раздался грохот.
— Ты что, собираешься взорвать весь город, Джимми? — спросил Лайл.
Джеймс обвел взглядом всех, собравшихся в темноте склада, и спокойно сказал:
— Возможно.
Он посмотрел на брата при тусклом свете единственного фонаря. В течение двух дней его солдаты делали вылазки в коллекторы, собирая сведения, отмечая продвижение боев наверху и координируя оборону города. Джеймс знал, что магия демона скорее всего приведет к скорому вторжению захватчиков в Крондор. И вместо того чтобы всю защиту сосредоточить у стен города, не оставив никого внутри, он пожертвовал жизнями сотен солдат, чтобы враг, ворвавшись в Крондор после продолжительных боев, обнаружил, что сражение только началось. В перерывах между управлением обороной из своего подземного штаба и краткими моментами сна или приема пищи он получил возможность получше узнать брата. С грустью думал он о том, что, дожив почти до семидесяти лет, провел со своим братом всего несколько часов. Он знал, что Лайл — убийца, профессиональный вор, контрабандист и сводник, повинный в стольких преступлениях, сколько мух слетается на навозную кучу, но в Лайле он видел самого себя, каким он стал бы, не сведи его случай много лет назад с принцем Арутой. Он рассказал Лайлу о той встрече, когда он увидел принца на улице, спасаясь от тайной полиции Джоко Рэдбурна, и о том, как позже он спас Аруте жизнь. Это событие привело к тому, что Джимми-Рука, юный воришка, стал сквайром Джеймсом, а впоследствии, спустя почти пятьдесят лет, Джеймсом, герцогом Крондорским.
Джеймс вздохнул.
— Если б я знал, что тебе можно доверять, я бы за эти годы уже не раз воспользовался твоей помощью.
Лайл рассмеялся:
— Джимми, за то короткое время, что я тебя знаю — сколько? три визита за сорок лет? — я полюбил тебя как брата, коим ты и являешься, но говорить о доверии? Ты шутишь.
Джеймс тоже рассмеялся.
— Я уж вижу. Будь у тебя возможность, ты бы повесил меня за измену и сам стал герцогом Крондорским.
— Это вряд ли. У меня никогда не было таких устремлений.
Послышался новый удар, и один из гвардейцев сказал:
— Это, должно быть, заброшенный склад в районе мельницы, ниже по реке. У нас там было две сотни бочек.
Еще до начала осады люди Джеймса прошли по всему городу, оставляя на стратегически важных участках бочонки с квегийским огненным маслом.
— Видели бы вы защиту Арменгара, — сказал Джеймс гвардейцу. — Этот город был мечтой защитника и кошмаром завоевателя. — Он сделал волнообразное движение рукой, как будто по траве ползет змея. — Не было ни одной улицы, длиннее полета стрелы, без изгиба. У всех домов нет окон на уровне улицы, везде тяжелые дубовые двери, которые запираются только изнутри, и все крыши плоские.
Солдаты улыбнулись и закивали, а один сказал:
— Платформы для лучников.
— Совершенно верно, — сказал Джеймс, — так что защитники могли переходить с крыши на крышу по длинным доскам, которые они за собой убирали, а те, кто находился внизу, были постоянно под обстрелом. Когда Мурмандамус и его отряды вошли в город. Гай дю Бас-Тайра поджег двадцать пять тысяч бочек горючего масла…
— Двадцать пять тысяч! — воскликнул Лайл. — Ты шутишь.
— Нет. И когда они рванули… — Он снова сел. — Это невозможно описать словами. Просто представьте себе башню огня, которая поднимается до небес, и вы получите слабое представление об этом взрыве. Грохот. Я чуть Не оглох. У меня потом неделю звенело в ушах.
В дверь постучали, и солдаты похватали оружие. Стук повторился, как и было условленно, и, притушив единственный фонарь, подпольщики впустили патруль.
Внутрь быстро протиснулись шестеро солдат в сопровождении трех гражданских жителей.
— Околачивались тут поблизости, — сказал один из патрульных, кивнув на тех, кого они привели.
Главарь Мошенников посмотрел на новеньких и сказал:
— Это мои.
— А кто ты такой? — спросил один из этих трех.
Джеймс рассмеялся:
— Конспирация имеет свои недостатки. — И повернувшись к трем ворам, сказал:
— Это ваш главарь. Это Честный Человек.
Троица переглянулась, и один из них сказал:
— А ты, конечно, герцог Крондорский.
Все присутствующие в комнате дружно рассмеялись, кроме этих троих. Одна девица из шайки Лайла растолковала им, в чем дело. Когда они поняли, что она не шутит, и когда один из тяжело вооруженных солдат подтвердил ее слова, новенькие сразу притихли. Герцог и глава Гильдии Воров, даже находясь в подвале, соединенном с коллектором, все равно были двумя самыми могущественными людьми в городе.
Через равные промежутки времени разведывательные партии выходили в город и, возвращаясь, приносили новости о боях на улицах. Защитники заставили захватчиков дорого заплатить за каждую улицу и дом, но отступление было неизбежно.
Лайл, просидевший взаперти несколько дней, сказал:
— Если уже ясно, что сражение проиграно, почему бы тебе не приказать своим ребятам покинуть город?
— К сожалению, у меня нет возможности передать им такой приказ, — без тени сожаления на лице сказал Джеймс. — И для того чтобы сработал наш план, захватчики должны думать, что мы потеряли здесь всю армию.
— Ба, да ты просто дьявол, — сказал Лайл. — Я даже не знаю, смог бы я отправить на смерть такую уйму народу.
— Конечно, смог бы, — будничным тоном ответил Джеймс. — Если бы твоя задача была сохранить Королевство, ты не пожалел бы города, пусть даже это город принца.
— Что же это за план такой?
Джеймс сказал:
— У меня есть несколько тысяч бочек квегийского огненного масла, которое по моему приказу будет вылито в коллекторы. Рано или поздно эти ублюдки наверху начнут соображать, что часть людей скрывается внизу, в коллекторах, и, когда они начнут искать, их ждет сюрприз.
— Несколько тысяч? — Мошенник выразительно присвистнул. — Это жуткая вещь. Огонь будет гореть прямо на поверхности воды.
— Это еще не все, — сказал Джеймс. Он указал на цепь, довольно новую на вид, которая висела возле одной стены. При ней всегда находился караульный.
— Я уже задавался вопросом, зачем она нужна.
— Это я перенял у старого Гая дю Бас-Тайра, когда мы бежали из Арменгара. Потяни за цепь, и ты выпустишь в туннели тоненькую струйку нефти. Есть такие маленькие, изолированные стоки, трубы и кульверты…
— Я знаю. Первые коллекторы старого города. Но их перекрыли сто лет назад, когда были построены более глубокие.
— Так вот, они снова открыты. — Джеймс сел, прислонившись к стене. — Хорошо иметь на руках схемы всех зданий и коммуникаций города. Когда эти кульверты заполнятся нефтью, ее пары начнут проникать в большие туннели. Там они объединятся с парами квегийского масла, плавающего на поверхности, и когда все это загорится, весь город взлетит на воздух.
— Взлетит?
— Взорвется, — пояснил Джеймс. — Когда пыль уляжется, от Крондора не останется камня на камне.
— Будь я проклят! — воскликнул Мошенник.
Джеймс сказал:
— Это мой единственный дом, коллекторы и дворец, воры и знать. Крондор — место, где я родился на свет.
— Ладно, если ты намерен здесь умереть, не мог бы ты дать мне возможность немного увеличить расстояние между мной и Крондором, прежде чем потянешь за эту цепь?
Джеймс рассмеялся.
— Конечно. Когда мы потянем за цепь, у нас останется около часа в запасе, пока огонь не доберется сюда. — Он пожал плечами. — Я не знаю, сколько времени у нас будет тогда. — Он указал на дверь в восточной стене. — Там есть туннель, который ведет на окраину города.
— Так ты хочешь отослать нас всех вперед, потом потянешь за цепь и помчишься что есть духу?
Джеймс усмехнулся.
— Ну, примерно.
Главарь Мошенников присел рядом с братом.
— Знаешь, я не представляю себе, как можно вылезти среди бела дня в тылу у захватчиков, но уж лучше это, чем сидеть здесь и ждать, пока ты нас изжаришь.
Сверху раздался какой-то шум, и все подняли головы к потолку. Караульные приготовились.
— Судя по звукам, они добрались уже до этой части города, — тихо сказал Джеймс.
— Или кто-то ищет место, где можно спрятаться, — прошептал Лайл. — Может, это еще кто-то из моих.
Джеймс дал знак одному из солдат, тот кивнул и, спокойно опустив щит и меч, поднялся наверх по короткой лестнице, ведущей к квадратному люку. Он чуть приоткрыл крышку люка и тут же отстранился, явно изумленный увиденным.
— Миледи, — почтительно произнес он.
Увидев жену, Джеймс схватился за голову.
— Что ты здесь делаешь! — закричал он.
Гамина подняла руку.
— Не надо говорить со мной таким тоном, Джимми.
Но Джеймс едва владел собой от гнева.
— Ты уже должна была быть в Даркмуре с Арутой и мальчиками. Как, дьявол тебя побери, ты здесь оказалась?
Она была вся в грязи, а волосы ее были растрепаны и покрыты сажей.
— Ты забыл, что Пуг дал тебе цуранский шар для перемещения. А я нет.
— Как ты узнала, где меня искать? — спросил он, все еще пылая от ярости.
Гамина погладила мужа по щеке:
— Ты, старый дурень, думал, я не услышу твои мысли на таком расстоянии?
Гнев его утих.
— Зачем ты пришла? Ты же знаешь, что мы можем не уйти отсюда живыми.
Глаза ее увлажнились, и она сказала:
— Знаю. Но неужели ты думал, что я смогу без тебя жить?
Джеймс обнял ее и прижал к груди.
— Ты должна вернуться.
— Нет, я не вернусь, — твердо сказала она. — Я не могу. Шар потерял силу. Мне удалось добраться только до рынка, а там я его бросила. Сюда мне пришлось идти пешком.
Она придвинулась к нему и прошептала:
— Если ты не можешь жить без этого проклятого города, знай, что я не могу жить без тебя.
Джеймс молча обнимал ее. Прожив со своей женой пятьдесят лет, он знал, что ее не переспорить. Он сам решил покинуть город последним, и если ему суждено умереть вместе с Крондором, это только к лучшему; он постоянно терзался из-за того, что за успех его плана жители столицы принца заплатили ужасную цену. Их никто не предупредил заранее, не было никакой организованной эвакуации, поскольку, если бы враг думал, что в городе нечем поживиться, он обошел бы его стороной. Более того, враг должен думать, что большая часть армии Королевства разбита в Крондоре.
Джеймс не мог вынести мысли, что столько людей гибнет, а он останется в живых. Еще в самом начале, составляя план защиты. Королевства, он решил, что, когда его городу придет пора умереть, он умрет вместе с ним. Но теперь он должен был уехать, поскольку Гамина не уедет без него.
Лайл сказал:
— Это твоя жена?
Джеймс кивнул.
— Это — единственная женщина, которую я любил, Лайл. — Он улыбнулся Гамине.
Она удивленно раскрыла глаза.
— Твой брат? — Герцог кивнул, и она сказала Лайлу:
— Я слышала о вас, но не могла себе представить, какой вы.
Сделав жене знак садиться, Джеймс сказал:
— Впервые я с ним познакомился, когда в Таннерусе на меня напали какие-то люди, приняв за него.
Лайл рассмеялся и сказал:
— Это хорошая история.
Джеймс начал рассказ о странной миссии, с которой его послал Арута, и хотя Гамина слышала его уже много раз, она сидела рядом с мужем, склонив голову ему на плечо, и не мешала ему говорить. Солдаты и воры, прячущиеся во мраке, забыли на мгновение о своем ужасном будущем, слушая повесть о лучших днях, когда герои побеждали злодеев. Кроме того, думала Гамина, Лайл сказал, что это хорошая история.
***
Кэлис присмотрелся. В середине Камня Жизни что-то было. Он заметил это, когда Пуг переместил Камень Жизни во времени, чтобы все могли его видеть. Кэлис почувствовал энергию внутри камня и через некоторое время смог даже ее разглядеть; Прислужники Оракула, оторвавшись от своих мистических уроков, подошли к нему и стали смотреть. Они поделились с ним пищей, хотя он не мог вспомнить, что они ему дали. Он был поглощен камнем.
Кэлис расслабился и позволил своему сознанию свободно блуждать, и время от времени перед ним мелькали какие-то образы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Когда его люди начали забивать цыплят, капитан крикнул:
— И собаку тоже зарежьте!
Какое счастье, что они нашли продовольствие. Как в стране, казавшейся такой изобильной, могло быть настолько полное отсутствие какой бы то ни было еды, оставалось для него загадкой. Они находили золото и драгоценные камни, прекрасные ткани и веши редкой красоты, словом, все, что обычно скрывают, и никакой еды. Всю жизнь беженцы уносили с собой золото и драгоценности, но они никогда не забирали зерно, муку, овощи и домашнюю птицу. Даже дичи в лесах было мало, будто ее специально отогнали подальше. Казалось, враги отступали, забирая с собой все съедобное. Это же бессмыслица.
Капитан наемников сел, взяв у одного из солдат найденную в доме бутылку вина. Он пил и рассеянно спрашивал себя, долго ли еще он сможет противостоять искушению присоединиться к пиру джиканджийцев.
Вытирая губы тыльной стороной ладони, он подумал, что еще на несколько дней можно будет забыть о голоде. В отдалении с коротким визгом умолкла собака и послышался пронзительный писк цыплят.
ГЛАВА 18. ЗАДЕРЖКА
Раздался грохот.
— Ты что, собираешься взорвать весь город, Джимми? — спросил Лайл.
Джеймс обвел взглядом всех, собравшихся в темноте склада, и спокойно сказал:
— Возможно.
Он посмотрел на брата при тусклом свете единственного фонаря. В течение двух дней его солдаты делали вылазки в коллекторы, собирая сведения, отмечая продвижение боев наверху и координируя оборону города. Джеймс знал, что магия демона скорее всего приведет к скорому вторжению захватчиков в Крондор. И вместо того чтобы всю защиту сосредоточить у стен города, не оставив никого внутри, он пожертвовал жизнями сотен солдат, чтобы враг, ворвавшись в Крондор после продолжительных боев, обнаружил, что сражение только началось. В перерывах между управлением обороной из своего подземного штаба и краткими моментами сна или приема пищи он получил возможность получше узнать брата. С грустью думал он о том, что, дожив почти до семидесяти лет, провел со своим братом всего несколько часов. Он знал, что Лайл — убийца, профессиональный вор, контрабандист и сводник, повинный в стольких преступлениях, сколько мух слетается на навозную кучу, но в Лайле он видел самого себя, каким он стал бы, не сведи его случай много лет назад с принцем Арутой. Он рассказал Лайлу о той встрече, когда он увидел принца на улице, спасаясь от тайной полиции Джоко Рэдбурна, и о том, как позже он спас Аруте жизнь. Это событие привело к тому, что Джимми-Рука, юный воришка, стал сквайром Джеймсом, а впоследствии, спустя почти пятьдесят лет, Джеймсом, герцогом Крондорским.
Джеймс вздохнул.
— Если б я знал, что тебе можно доверять, я бы за эти годы уже не раз воспользовался твоей помощью.
Лайл рассмеялся:
— Джимми, за то короткое время, что я тебя знаю — сколько? три визита за сорок лет? — я полюбил тебя как брата, коим ты и являешься, но говорить о доверии? Ты шутишь.
Джеймс тоже рассмеялся.
— Я уж вижу. Будь у тебя возможность, ты бы повесил меня за измену и сам стал герцогом Крондорским.
— Это вряд ли. У меня никогда не было таких устремлений.
Послышался новый удар, и один из гвардейцев сказал:
— Это, должно быть, заброшенный склад в районе мельницы, ниже по реке. У нас там было две сотни бочек.
Еще до начала осады люди Джеймса прошли по всему городу, оставляя на стратегически важных участках бочонки с квегийским огненным маслом.
— Видели бы вы защиту Арменгара, — сказал Джеймс гвардейцу. — Этот город был мечтой защитника и кошмаром завоевателя. — Он сделал волнообразное движение рукой, как будто по траве ползет змея. — Не было ни одной улицы, длиннее полета стрелы, без изгиба. У всех домов нет окон на уровне улицы, везде тяжелые дубовые двери, которые запираются только изнутри, и все крыши плоские.
Солдаты улыбнулись и закивали, а один сказал:
— Платформы для лучников.
— Совершенно верно, — сказал Джеймс, — так что защитники могли переходить с крыши на крышу по длинным доскам, которые они за собой убирали, а те, кто находился внизу, были постоянно под обстрелом. Когда Мурмандамус и его отряды вошли в город. Гай дю Бас-Тайра поджег двадцать пять тысяч бочек горючего масла…
— Двадцать пять тысяч! — воскликнул Лайл. — Ты шутишь.
— Нет. И когда они рванули… — Он снова сел. — Это невозможно описать словами. Просто представьте себе башню огня, которая поднимается до небес, и вы получите слабое представление об этом взрыве. Грохот. Я чуть Не оглох. У меня потом неделю звенело в ушах.
В дверь постучали, и солдаты похватали оружие. Стук повторился, как и было условленно, и, притушив единственный фонарь, подпольщики впустили патруль.
Внутрь быстро протиснулись шестеро солдат в сопровождении трех гражданских жителей.
— Околачивались тут поблизости, — сказал один из патрульных, кивнув на тех, кого они привели.
Главарь Мошенников посмотрел на новеньких и сказал:
— Это мои.
— А кто ты такой? — спросил один из этих трех.
Джеймс рассмеялся:
— Конспирация имеет свои недостатки. — И повернувшись к трем ворам, сказал:
— Это ваш главарь. Это Честный Человек.
Троица переглянулась, и один из них сказал:
— А ты, конечно, герцог Крондорский.
Все присутствующие в комнате дружно рассмеялись, кроме этих троих. Одна девица из шайки Лайла растолковала им, в чем дело. Когда они поняли, что она не шутит, и когда один из тяжело вооруженных солдат подтвердил ее слова, новенькие сразу притихли. Герцог и глава Гильдии Воров, даже находясь в подвале, соединенном с коллектором, все равно были двумя самыми могущественными людьми в городе.
Через равные промежутки времени разведывательные партии выходили в город и, возвращаясь, приносили новости о боях на улицах. Защитники заставили захватчиков дорого заплатить за каждую улицу и дом, но отступление было неизбежно.
Лайл, просидевший взаперти несколько дней, сказал:
— Если уже ясно, что сражение проиграно, почему бы тебе не приказать своим ребятам покинуть город?
— К сожалению, у меня нет возможности передать им такой приказ, — без тени сожаления на лице сказал Джеймс. — И для того чтобы сработал наш план, захватчики должны думать, что мы потеряли здесь всю армию.
— Ба, да ты просто дьявол, — сказал Лайл. — Я даже не знаю, смог бы я отправить на смерть такую уйму народу.
— Конечно, смог бы, — будничным тоном ответил Джеймс. — Если бы твоя задача была сохранить Королевство, ты не пожалел бы города, пусть даже это город принца.
— Что же это за план такой?
Джеймс сказал:
— У меня есть несколько тысяч бочек квегийского огненного масла, которое по моему приказу будет вылито в коллекторы. Рано или поздно эти ублюдки наверху начнут соображать, что часть людей скрывается внизу, в коллекторах, и, когда они начнут искать, их ждет сюрприз.
— Несколько тысяч? — Мошенник выразительно присвистнул. — Это жуткая вещь. Огонь будет гореть прямо на поверхности воды.
— Это еще не все, — сказал Джеймс. Он указал на цепь, довольно новую на вид, которая висела возле одной стены. При ней всегда находился караульный.
— Я уже задавался вопросом, зачем она нужна.
— Это я перенял у старого Гая дю Бас-Тайра, когда мы бежали из Арменгара. Потяни за цепь, и ты выпустишь в туннели тоненькую струйку нефти. Есть такие маленькие, изолированные стоки, трубы и кульверты…
— Я знаю. Первые коллекторы старого города. Но их перекрыли сто лет назад, когда были построены более глубокие.
— Так вот, они снова открыты. — Джеймс сел, прислонившись к стене. — Хорошо иметь на руках схемы всех зданий и коммуникаций города. Когда эти кульверты заполнятся нефтью, ее пары начнут проникать в большие туннели. Там они объединятся с парами квегийского масла, плавающего на поверхности, и когда все это загорится, весь город взлетит на воздух.
— Взлетит?
— Взорвется, — пояснил Джеймс. — Когда пыль уляжется, от Крондора не останется камня на камне.
— Будь я проклят! — воскликнул Мошенник.
Джеймс сказал:
— Это мой единственный дом, коллекторы и дворец, воры и знать. Крондор — место, где я родился на свет.
— Ладно, если ты намерен здесь умереть, не мог бы ты дать мне возможность немного увеличить расстояние между мной и Крондором, прежде чем потянешь за эту цепь?
Джеймс рассмеялся.
— Конечно. Когда мы потянем за цепь, у нас останется около часа в запасе, пока огонь не доберется сюда. — Он пожал плечами. — Я не знаю, сколько времени у нас будет тогда. — Он указал на дверь в восточной стене. — Там есть туннель, который ведет на окраину города.
— Так ты хочешь отослать нас всех вперед, потом потянешь за цепь и помчишься что есть духу?
Джеймс усмехнулся.
— Ну, примерно.
Главарь Мошенников присел рядом с братом.
— Знаешь, я не представляю себе, как можно вылезти среди бела дня в тылу у захватчиков, но уж лучше это, чем сидеть здесь и ждать, пока ты нас изжаришь.
Сверху раздался какой-то шум, и все подняли головы к потолку. Караульные приготовились.
— Судя по звукам, они добрались уже до этой части города, — тихо сказал Джеймс.
— Или кто-то ищет место, где можно спрятаться, — прошептал Лайл. — Может, это еще кто-то из моих.
Джеймс дал знак одному из солдат, тот кивнул и, спокойно опустив щит и меч, поднялся наверх по короткой лестнице, ведущей к квадратному люку. Он чуть приоткрыл крышку люка и тут же отстранился, явно изумленный увиденным.
— Миледи, — почтительно произнес он.
Увидев жену, Джеймс схватился за голову.
— Что ты здесь делаешь! — закричал он.
Гамина подняла руку.
— Не надо говорить со мной таким тоном, Джимми.
Но Джеймс едва владел собой от гнева.
— Ты уже должна была быть в Даркмуре с Арутой и мальчиками. Как, дьявол тебя побери, ты здесь оказалась?
Она была вся в грязи, а волосы ее были растрепаны и покрыты сажей.
— Ты забыл, что Пуг дал тебе цуранский шар для перемещения. А я нет.
— Как ты узнала, где меня искать? — спросил он, все еще пылая от ярости.
Гамина погладила мужа по щеке:
— Ты, старый дурень, думал, я не услышу твои мысли на таком расстоянии?
Гнев его утих.
— Зачем ты пришла? Ты же знаешь, что мы можем не уйти отсюда живыми.
Глаза ее увлажнились, и она сказала:
— Знаю. Но неужели ты думал, что я смогу без тебя жить?
Джеймс обнял ее и прижал к груди.
— Ты должна вернуться.
— Нет, я не вернусь, — твердо сказала она. — Я не могу. Шар потерял силу. Мне удалось добраться только до рынка, а там я его бросила. Сюда мне пришлось идти пешком.
Она придвинулась к нему и прошептала:
— Если ты не можешь жить без этого проклятого города, знай, что я не могу жить без тебя.
Джеймс молча обнимал ее. Прожив со своей женой пятьдесят лет, он знал, что ее не переспорить. Он сам решил покинуть город последним, и если ему суждено умереть вместе с Крондором, это только к лучшему; он постоянно терзался из-за того, что за успех его плана жители столицы принца заплатили ужасную цену. Их никто не предупредил заранее, не было никакой организованной эвакуации, поскольку, если бы враг думал, что в городе нечем поживиться, он обошел бы его стороной. Более того, враг должен думать, что большая часть армии Королевства разбита в Крондоре.
Джеймс не мог вынести мысли, что столько людей гибнет, а он останется в живых. Еще в самом начале, составляя план защиты. Королевства, он решил, что, когда его городу придет пора умереть, он умрет вместе с ним. Но теперь он должен был уехать, поскольку Гамина не уедет без него.
Лайл сказал:
— Это твоя жена?
Джеймс кивнул.
— Это — единственная женщина, которую я любил, Лайл. — Он улыбнулся Гамине.
Она удивленно раскрыла глаза.
— Твой брат? — Герцог кивнул, и она сказала Лайлу:
— Я слышала о вас, но не могла себе представить, какой вы.
Сделав жене знак садиться, Джеймс сказал:
— Впервые я с ним познакомился, когда в Таннерусе на меня напали какие-то люди, приняв за него.
Лайл рассмеялся и сказал:
— Это хорошая история.
Джеймс начал рассказ о странной миссии, с которой его послал Арута, и хотя Гамина слышала его уже много раз, она сидела рядом с мужем, склонив голову ему на плечо, и не мешала ему говорить. Солдаты и воры, прячущиеся во мраке, забыли на мгновение о своем ужасном будущем, слушая повесть о лучших днях, когда герои побеждали злодеев. Кроме того, думала Гамина, Лайл сказал, что это хорошая история.
***
Кэлис присмотрелся. В середине Камня Жизни что-то было. Он заметил это, когда Пуг переместил Камень Жизни во времени, чтобы все могли его видеть. Кэлис почувствовал энергию внутри камня и через некоторое время смог даже ее разглядеть; Прислужники Оракула, оторвавшись от своих мистических уроков, подошли к нему и стали смотреть. Они поделились с ним пищей, хотя он не мог вспомнить, что они ему дали. Он был поглощен камнем.
Кэлис расслабился и позволил своему сознанию свободно блуждать, и время от времени перед ним мелькали какие-то образы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83