Когда небо на западе начало темнеть, Эрик думал, что трубач протрубит отбой, но не тут-то было. В наступивших сумерках вспыхнули факелы, и солдаты побежали в атаку, освещая себе дорогу.
— Проклятие, — прошипел Харпер, — уходить они не собираются, не так ли?
— По всей видимости, нет, — сказал Эрик. Он понял, что сейчас он должен сделать выбор: или начать отступать, не имея прикрытия со стороны лучников, но имея возможность увести большую часть своих людей за вторую баррикаду, которая почти наверняка даст возможность продержаться ночь, или продолжать сражение и попробовать продержаться, пока враг не отступит. Если они победят, это будет главная победа, которая позволила бы задержать врага под Равенсбургом по крайней мере еще на неделю. Но если они потерпят поражение и захватчики возьмут вторую баррикаду раньше, чем отряды Королевства успеют отойти, последствия могут оказаться фатальными.
Эрик колебался. Впервые с тех пор, как он вернулся в Равенсбург, он по-настоящему пожалел, что Кэлиса нет рядом. Такие задачи впору решать ему или Грейлоку, а не молодому солдату, который о таких вещах только в книгах читал.
Харпер держал меч наготове.
— Что нам надо делать, сэр?
Эрик судорожно соображал. Ему нужна была идея, как увести людей до восхода солнца на вторую баррикаду и чтобы при этом враги их не преследовали.
Харпер сказал:
— Может, хотя бы несколько из этих ребятишек обо что-нибудь споткнутся и сами себя подожгут.
Глаза Эрика расширились:
— Харпер, вы — гений!
— Я знаю, сэр, но это еще не объясняет, что нам делать.
— Атаковать, — сказал Эрик. — Собрать всех, кто у нас есть, на баррикады и продержать их до восхода солнца.
— Очень хорошо, сэр. — Харпер начал выкрикивать приказания, и резервные отряды внезапно начали выскакивать из-за второй баррикады, спеша на подмогу защитникам первой.
Эрик сказал:
— Теперь будет уже легче.
— Вам виднее, сэр, — сказал Харпер. — Мы будем стоять здесь или присоединимся к схватке?
Эрик обнажил меч:
— Мы будем драться.
ГЛАВА 23. ОТСТУПЛЕНИЕ
Эрик орал.
Это был бессмысленный вой усталости и боли, служивший лишь для того, чтобы вызвать в себе гнев, необходимый для продолжения борьбы. Это был животный звук, без всякого значения. Это был звук, который в течение ночи повторяли тысячи людей.
Впервые, начиная с падения Крондора, главные части армии захватчиков были блокированы войсками Королевства. Всю ночь не спадала волна нападавших.
Когда на востоке забрезжил рассвет и небо из траурно-черного стало скучно-серым, схватка шла уже за дюжину ярдов земли. По обе стороны баррикады высились штабеля мертвых тел, но Эрик и Харпер держались крепко, напоминая якоря в бурном море битвы.
Три раза за ночь у них была возможность передохнуть во время затишья, и тогда им приносили ковши с водой, и молодые ребята из интендантства оттаскивали подальше раненых, умирающих и убитых. Но большую часть ночи сражение было забоем скота, когда большого мастерства не требовалось, а нужно было лишь поднимать и опускать клинок, совсем как тогда, когда Эрик ковал сталь. Хотя даже сталь в конечном итоге покорялась молоту кузнеца, но это море плоти, этот бесконечный прилив тел, желающих быть разрубленными и распоротыми, было не остановить.
В момент ясности, поразив очередного солдата, пытавшегося взобраться на баррикаду, Эрик обернулся назад. До рассвета оставалось меньше двух часов. Эрик, задыхаясь, проговорил:
— Харпер, продержи их здесь еще несколько минут.
Харпер только хрюкнул в ответ, и Эрик вышел из боя. Через несколько шагов он обо что-то запнулся и потерял равновесие. Поднявшись с земли, Эрик увидел, что он поскользнулся на чьей-то ноге. Где была остальная часть человека, не было видно.
Хорошо еще, что пока темно. Эрик понимал, что, когда взойдет солнце, картина резни будет просто отвратительна. Самая гнусная скотобойня в Королевстве покажется чистой белой комнаткой для вышивания какой-нибудь благородной дамы по сравнению с тем, что этой ночью учинили здесь две воюющие армии.
Мальчик-посыльный уже ждал его с ковшом воды. Эрик упал на колени и, подняв ковш, опрокинул его у себя над головой, ловя стекающие по лицу струйки раскрытым, как у повешенного, ртом. Вода смягчила обожженное горло, возвращая ему силы. Потом он сказал мальчику:
— Скачи в тыл и найди лейтенанта Хаммонда. Ты его знаешь?
Мальчик кивнул.
— Он в резервном отряде. Скажи ему, что он мне срочно нужен. И пусть принесет факелы. И масло, если у них есть.
Эрик еле-еле поднялся на ноги, но, когда он вернулся к Харперу, его инстинкт и выучка разожгли в нем огонь, который велел ему драться, убивать врага и выжить.
Время остановилось, только и осталось, что многократно повторяющиеся неистовые удары меча. В какой-то из схваток Эрик потерял щит и теперь держал меч обеими руками, повторяя захват пластин Харпера. Те, кто пытался проскочить под мечом, получали пинок в лицо или удар сверху и поплатились перебитым позвоночником или отрубленной головой.
Вдруг сзади Эрика кто-то крикнул:
— Хаммонд, сэр, какие будут распоряжения?
Эрик оглянулся через плечо и чуть было не погиб. Только уловив краем глаза какое-то движение, он отпрянул, и острие меча, нацеленного ему в бок, прошло мимо. Эрик сделал ответный выпад и, почувствовав, что попал в цель, услышал хруст костей. Противник закричал. Эрик подбежал к Хаммонду:
— Вы принесли огненного масла?
— У нас всего дюжина бочек.
— Поджигайте баррикаду! — приказал Эрик и обернулся к сержанту Харперу:
— Как только огонь разгорится, всем отступать.
— Сэр, — ответил Харпер, так рубанув врага по груди, что Эрик увидел белеющие ребра.
Эрик почувствовал позади запах огненного масла, которым его люди поливали основание баррикады.
— Готовы? — послышался голос лейтенанта Хаммонда.
— Да! — крикнул Эрик, заколов очередного противника.
Харпер взревел, перекрывая шум сражения:
— Отходим!
Трубач протрубил отступление, и как только Эрик и его солдаты отошли от баррикады, в бревенчатую стену полетело множество факелов. Захватчики, перелезавшие через баррикаду, нашли свою смерть в огне, а те, кто успел перебраться на другую сторону, были быстро пойманы и убиты солдатами короля.
Изнуренные битвой защитники кое-как добрались до второй баррикады. Там их ждали вода и пища. Кто мог, пил и ел, а кто был слишком утомлен, чтобы двигаться, просто упал на землю, где стоял, пользуясь возможностью поспать хотя бы несколько минут. Были и такие, кто от усталости даже потерял сознание.
Некоторые ходили вдоль баррикады, высматривая врага, но когда пожар, охватил весь первый бруствер, стало ясно, что по крайней мере еще час никто не сможет взять это препятствие. Харпер сказал:
— Право слово, капитан, вы ненормальный, но это была дьявольская затея.
Эрик сел, привалившись спиной к баррикаде. Осушив третий ковш воды, он взял у сержанта мокрую тряпку, чтобы вытереть грязь, пот и кровь с лица и рук.
— Спасибо, сержант. Это дает нам час отсрочки и открытую зону обстрела. — Он поглядел на восток, где солнце уже выглядывало из-за гор, и сказал:
— Если мы сможем продержаться здесь в течение дня, основные силы благополучно отступят к Даркмуру. — Эрик встал и кликнул посыльного:
— Найдите мне еще кого-нибудь из вашего отряда. Мне нужно отправить на фланги сообщение, что скоро мы отступаем. Сообщите фланговым командирам, чтобы они сразу, как только увидят, что враг движется к центру, создали видимость наступления — пусть неприятель думает, что они идут в контратаку,
— а потом, как только враг отойдет от их позиций, пусть что есть духу спешат в Равенсбург.
Посыльный удалился.
Эрик привалился спиной к брустверу и сказал:
— Мне надо поспать.
— В вашем распоряжении час, сэр, — сказал Харпер, глядя на пожар вдалеке. Не услышав ответа, он обернулся и увидел, что глаза Эрика уже закрылись.
— Верное решение, сэр, — сказал сержант и, подозвав к себе солдата из резервного отряда, сказал:
— Я чуток посплю, так что будь хорошим мальчиком, посматривай за нас с капитаном, как тут вообще, хорошо? — Не дожидаясь ответа, Харпер резко опустился на землю рядом с Эриком и заснул прежде, чем его подбородок коснулся груди. По всей линии люди, всю ночь сражавшиеся с захватчиками, старались отдохнуть и восстановить силы, а солдаты резерва зорко вглядывались туда, где горели остатки первой баррикады.
***
Пуг стонал. Миранда сказала:
— Не дергайся!
Он лежал на столе, покрытый чистой белой простыней, а Миранда разминала ему спину.
— Ты ведешь себя как ребенок, — ругала она Пуга.
— Мне же больно, — оправдывался он.
— Еще бы не больно, — строго ответила Миранда. — Сначала один демон поджарил тебя до хрустящей корочки, потом, стоило тебе поправиться, ты нашел еще одного, чтобы и с ним подраться.
— Вообще-то их было семь, — скромно заметил Пуг.
— Тебе осталось разобраться еще с одним, но, пока ты не придешь в форму, не смей даже думать об этом.
— У нас нет столько времени, — сказал Пуг.
— Томас скоро будет в Сетаноне, и если больше не случится никаких неожиданностей, я думаю, он сумеет разделаться с этим Яканом.
Пуг сказал:
— Я не знаю. То немногое, что я видел, когда твой отец боролся с Мааргом, и то, что я успел запомнить, когда Якан напал на меня, убеждает меня в том, что мы все должны быть в Сетаноне к тому моменту, когда туда доберется демон.
Миранда слезла с его спины, и Пуг вновь поразился красоте ее длинных ног, выгодно подчеркнутой короткой юбкой квегийского фасона. Он сел и потянулся:
— Я как будто заново родился.
— Хорошо, — ответила она. — Давай поедим. Я умираю с голоду. Они вышли из спальни на вилле Беата на Острове Мага и пошли в столовую. Появился слуга, мастер реальности джикора. Он напоминал большую прямоходящую жабу. Год назад он явился без приглашения и умолял принять его в школу Пуга. Пуг согласился. Как и другие ученики на Острове Мага, он платил за обучение службой.
— Есть будете? — спросил он.
— Пожалуйста, — сказал Пуг, и уродливое существо поспешило на кухню.
Обед был вкусным, как и во все дни с тех пор, как они вернулись из пантатианских пещер. Хотя это случилось всего неделю назад, казалось, что с тех пор, как они изможденные и разбитые очнулись в темноте, прошли годы. Миранде потребовалась вся ее энергия, чтобы создать мистический свет, в котором можно было хоть что-то увидеть.
Перерезанный пополам демон уже начал разлагаться, из чего они сделали вывод, что пролежали без сознания по крайней мере два или три дня. Пуг, собрав последние силы, переправил их на Остров Мага, где их встретил заботливый Гатис.
Их перенесли в спальню и уложили в постель, где они отсыпались весь следующий день. Потом они проснулись, поели и снова легли в кровать, чтобы проспать еще один день. Теперь, спустя целую неделю после возвращения, Пуг чувствовал, что к нему почти вернулась былая энергия.
Когда они поели, к ним подошел Гатис:
— Я могу поговорить с вами?
Миранда поднялась с места:
— Я вас оставлю.
— Нет, прошу вас, — сказало гоблиноподобное существо. — Это и вас тоже касается, хозяйка.
Она села. Гатис сказал:
— Как я вам уже говорил, у меня ментальная связь с Черным, — он посмотрел на Миранду, — вашим отцом, хозяйка.
Миранда кивнула. Гатис продолжал:
— Когда Маркос покинул Мидкемию в конце Войны Провала, я сказал вам, что я бы почувствовал, если бы он умер.
Пуг спросил:
— Ты думаешь, он мертв?
— Я знаю, что он мертв.
Пуг поглядел на Миранду, но ее лицо было непроницаемым. Тогда он сказал Гатису:
— Из всех из нас ты знал его лучше всего. Для тебя это, должно быть, тяжелая утрата. Прими мои соболезнования.
— Я ценю ваше участие, мастер Пуг, но вы меня не правильно поняли. — Он сделал им знак следовать за ним. — Я должен вам кое-что показать.
Они поднялись и пошли за ним по длинному коридору. Он вывел их наружу, провел через луг, который начинался за домом и слегка повышался, переходя в склон холма. Когда они были на полпути к вершине холма, Гатис показал им укромную пещеру.
— Что это за место? — спросил Пуг.
— Увидите, мастер Пуг, — сказал Гатис, пропуская их в пещеру.
Внутри пещеры они увидели маленький алтарь, а на нем — изображение человека, сидящего на троне, человека, знакомого и Пугу, и Миранде.
— Отец, — прошептала Миранда.
— Нет, — сказал Пуг. — Сариг.
Гатис кивнул:
— Это действительно утраченный Бог Волшебства.
— Что это за место? — спросила Миранда.
— Усыпальница, — сказал Гатис. — Когда Черный меня нашел, я был последним из целой расы, которая некогда занимала в этом мире высокое положение.
— Ты говорил, что ваша раса по отношению к гоблинам была тем же, что эльфы по отношению к моредхелям, — сказал Пуг.
— Это упрощение. Эльфы и Темные Братья — один и тот же народ, избравший различные пути. Мой народ, хотя и отдаленно родственный гоблинам, был гораздо выше, чем они. Мы были расой ученых и наставников, художников и музыкантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83