Главное, что он мог гулять, где ему заблагорассудится и сколько
угодно, заниматься тем, что ему нравилось, в общем - жить, не ведая забот важнее
школьной учебы. Всюду в поле зрения за ним следовал ворон Мор, но против его
присутствия Денис как раз и не возражал. Однажды под вечер, на Шуваловских
озерах, где Денис любил позагорать и поглазеть на девочек топлесс, на пустынном
берегу он наткнулся вдруг на человека с собакой. Хозяин был нехорошо пьян, а
собака - накачанный мышцами и злобой питбуль, кобель, без поводка и намордника
бежал впереди и явно искал объект, на котором можно было сорвать злобу из-за
поведения дурака-хозяина. Питбуль бросился на Дениса, но тому даже и не
понадобилось ничего делать, чтобы нейтрализовать пса: Мор двумя ударами клювом
убил его, пробил череп и успел сожрать почти весь мозг, прежде чем пьяный хозяин
врубился, что собаки у него больше нет... Денис, дабы не светиться, тогда
'сделал ноги', с Моркой на руках, и тем самым спас от него собачьего хозяина,
однако пришлось все рассказать родителям, и отец с дядей Славой полдня рыскали
потом, чуть ли не носами роя прибрежный песок, чтобы убедиться в случайном
характере происшедшего...
* * *
В четырнадцать лет Денис ощутил в себе нечто новое - прикольное и необычное.
Он научился вызывать (или создавать, он еще сам не разобрался) специальных мух,
видом как настоящие, только крупнее, но самостоятельно не живущие и ощутимо
теплые...
Отец, как всегда после обеда, прикрыл лицо газетой и засвистел, забулькал.
Мать покрылась вместо чадры макияжем и в сопровождении дяди Славы отбыла в
город, по магазинам. Денис, убедившись, что отец спит и что сила за неделю
накоплена достаточная, сосредотачивается - и рой мух, голов этак на сто
пятьдесят, уже гудит перед ним довольно компактным комом... Главное - чтобы
поблизости не было этих обжор - Морки и Леньки... Мухи по команде Дениса
выстраиваются цугом и начинают с периодичностью примерно в пятнадцать секунд
пролетать возле отцовской головы. Раз, два, три, четыре... Денис пыхтит от
напряжения: уже в сотый раз, если не более, жужжащая лента донимает отцовский
слух, а тот - знай себе похрапывает... И вдруг - отец выбрасывает руку, и весь
караван моментом сплющивается об его ладонь в мягкую, серую, сырую на вид
котлету. Отец, не открывая глаз, но всегда точно швыряет эту котлету Леньке,
который давно уже наворачивает по стенам круги в предчувствии поживы... Дальше
неинтересно: отец ухмыльнется, пойдет в ванную, а ему опять копить силы, дней
пять как минимум, прежде чем он сможет повторить забаву или придумать что-либо
другое путное...
* * *
Все совпало в тот год: выпускной класс, шестнадцатилетие, финансовый кризис с
дефолтом, первая любовь... Естественно, что это была одноклассница, очень
красивая, по мнению Дениса, блондиночка, худенькая, высокая, продвинутая. Со
всеми другими девицами Денис ощущал себя легко и ровно, а рядом с Никой - робел
и нервничал, шутил деревянно, краснел чаще обычного. Его любовь звали по
паспорту - Вероника, но она требовала, чтобы сверстники называли ее только
второй половинкой ее имени. (Дома же - напротив: замшелые родители звали ее
Верой, а хуже того - Верочкой.) В девятом классе Денис специально донимал и
дразнил ее Верой, в десятом - не замечал, увлекся историей и Интернетом, а в
одиннадцатом, сразу же после летних каникул, в сентябре, увидел новыми глазами и
влюбился по уши.
К тому времени Денис вырос до ста восьмидесяти сантиметров и, к своему
великому огорчению, остановился в росте. Был он по-прежнему огненно-рыж,
отчаянно конопат, но в правильных и привлекательных чертах лица его пряталось
нечто, не позволяющее прикалывать его и дразнить. Может быть, жесткая линия губ,
хищная даже во время смеха или улыбки; может быть, полное отсутствие страха в
больших зеленых глазах... По физической кондиции он ничем примечательным из
сверстников не выделялся: худой, в перспективе - широкоплечий, чуточку сутулый,
но все равно стройный... Стригся аккуратно и коротко, иногда, когда особенно
допекал математик, их классный руководитель, надевал пиджак и галстук, но
предпочитал свитера и модные мешковатые штаны с накладными карманами.
- Ника, слушай...
- Слушаю, Петров.
- Что ты сегодня делаешь? После уроков?
- Книжку учу. 'Арифметику' Магницкого.
- Нет, ну правда?
- Истинный крест. Я ботан, у меня, если недоучусь, конкретные ломки. А что ты
хотел?
- Ну... По шаверме - и в Русский музей. Давай сходим?
- Ах, вот значит, зачем ты подходил к Мухиной и Лерберг. Они отказались, и я
следующая по счету и привлекательности! После Лерберг и Мухиной! Да?
Бедному Денису Мухина вовсе не казалась привлекательной, и Лерберг тоже, он
подходил к ним и спрашивал что-то для отвода глаз, но после такой трактовки
смешался и окончательно покраснел.
- Ну что ты молчишь? И видел ли ты новые ценники на шаверме? У меня лично
дефолт в бюджете.
Денис почуял близкое согласие и воспрянул духом.
- Нет проблем на сегодня, сударыня, мой кошелек полон. Пойдем?
- Надо сообразить... Мама просила меня не задерживаться, потому что к зиме мы
с ней собирались связать миленький чудненький коврик...
- Какой коврик, до зимы далеко, сто раз успеешь. Так идем?
- Идем. Только чур я буду есть шаверму без лука! Договорились?
- Ладно. Значит, мотаем физру и уходим, - предложил Денис, развивая успех. Он
снова почувствовал себя решительным и сильным.
- Аск... Только чур ты тоже будешь есть шаверму без лука! На всякий случай.
- А... - заикнулся было Денис, потом вдруг сообразил, потом вдруг спохватился,
что его мыслительная деятельность проходит на глазах хихикающей Ники, и снова
покраснел, медленно и густо...
Времени было полно, и они двинулись пешком, сначала по Среднему проспекту,
потом сквозь парк, возле ДК Кирова, на Большой проспект, потом через несколько
линий на набережную, через мост лейтенанта Шмидта... В начале пути Денис собрал
всю свою силу и мысленно (научился за последѓний год) стал сигналить Мору, чтобы
тот не мелькал перед глазами. Ворон, похоже, услышал и перемещался сзади или по
крышам.
- Как всякая уважающая себя феминистка, я просто обязана записать эту шаверму
к себе в долговую книгу...
- Да брось ты на фиг! Какая ерунда! Лучше ты меня когда-нибудь угостишь, раз
феминистка...
- ...Но, честно говоря, все стало так хреново. Мама уже работу потеряла, отца
вот-вот сократят... А твои где работают?
- Мама не работает, а отец... не знаю. Он говорил, да я забыл название их
конторы. Что-то связанное с нефтегазовыми комплексами.
- Нефть - это круто. Ты куда после окончания школы?
- В универ, куда еще?
- В какой именно? Сейчас полно универов.
- В старейший, который ЛГУ. На матмех.
- Фи. А я в Политех...
Денису мгновенно захотелось перерешить и также поступать в Политех, чтобы
учиться вместе с Никой...
Ника замечательно рисовала, вдобавок она с первого класса занималась живописью
и кое-что, как она выразилась, в красках понимала. Поэтому ходить с ней по музею
было очень интересно, она показывала и объясняла Денису такие вещи, о которых он
сам бы даже и не задумался. Например, не было ни одной картины из тех, что они
видели, где луна была бы изображена в правильной пропорции, всюду она была в
разы больше, чем должна бы... На выходе с территории музея, возле поста, где
милиция упорядочивала толпу желающих приобщиться к искусству, Денис не
удержался:
- Да... Там одни картины! - и подкрепил свой разоблачительный выкрик
соответствующей гримасой. Народ засмеялся.
- Идиот! - кто-то крикнул ему вдогонку.
Теперь уже Ника покраснела, она хотела сказать что-то суровое, но прыснула
вдруг, и выговор не получился.
- Пошли ко мне?
- Что за 'пошли'? Кол тебе по русишу, надо говорить - пойдем. А зачем?
- Поедим.
- Надо говорить - 'кофейку попьем, музыку послушаем' Все-таки ты дикарь, Денис
Петров. Но ты не будешь ко мне приставать с неприѓстойностями?
- Гм. Как ответить, чтобы ты не отказалась?
- Надо пообещать: не буду.
- Не буду.
- Тогда пойдем, а ты где живешь? Твои дома?
- Недалеко отсюда, сейчас увидишь... Мать дома, отец - не знаю, может уже
пришел.
- Слушай, Денис...
- Слушаю, Брусникина...
- Подожди, ты правда здесь живешь?
- Ну да. О, тачка отцова стоит, значит он тоже дома. Пошли, пошли...
Дверь им открыла мать. Она с изумлением глядела на девушку: ни разу в жизни
Денис не приводил гостей.
- Здрассте...
- Ма, познакомься, это Ника, из нашего класса. - А это моя мама.
- Вероника Брусникина, будущая медалистка. Узнала. А меня зовут Ольга
Васильевна.
- Здрассте... - Денис обернулся.
- А это наш папа, - опередила его мать. - Гавриил... Семарович.
Гавриил Семарович ни слова не вымолвил, только стоял, начисто перекрыв собой
дверной проем в родительскую комнату, и смотрел на Нику.
- Ну ты пока снимай куртку, туфли необязательно... А я сейчас, гляну как там у
меня.. - Денис с детства был приучен соблюдать порядок в своей комнате, но ему
нужно было, не вдаваясь в объяснения и подробности, впустить с улицы Морку, что
он и сделал. Впустил, наказал вести себя прилично и побежал обратно в прихожую.
Ника захотела было снять туфли, но выяснилось, что свободных тапок в доме нет.
Денис, чтобы снять неловкость, тоже остался в ботинках и повел Нику в свою
комнату...
- Мамочка родная!.. Кто это?
- Не бойся, это Мор, наш говорящий ворон. Иди сюда, Морка, иди ко мне... -
Денису было приятно, что Ника прячется за ним и держит его за плечи, так бы и
стоял сто лет...
- Какой огромный!.. Я знала, что воґроны крупнее вороґн, но чтобы настолько...
Какой он страшный... Ой, он на меня смотрит...
- Да не бойся ты, Морка у нас очень хор-роший, хор-роший... Да, Морик?
- Кр-рови! Мор-рику кр-рови!
- О-ой... Денис, ну пожалуйста... Я его боюсь!..
- Зря боишься, он очень добрый и заботливый. Морка, иди к себе. Ника скоро
привыкнет, и я тебя выпущу, и все будет хорошо...
Мор как только глянул на рассвирепевшего юного хозяина, так сразу без
дальнейших разговоров полез к себе на насест, нахохлился и даже отвернулся,
чтобы уж полностью угодить Денису. Юность всесильна: десяти минут не прошло, как
Ника отошла от первых впечатлений и во все глаза впитывала новые... Окна с видом
на Марсово поле, прозрачная вольера, ковры на стенах, оружие на коврах,
параметры компьютера - все это было очень круто и необычно в ее понятиях, и
Денис, который и сам по себе ей нравился, стремительно превращался для нее в
прекрасного принца. Только вот...
- Денис, а сколько твоей маме лет?
- Маме?.. Тридцать пять. А что?
- Вау! Я бы ей больше двадцати пяти никак не дала... Она у тебя... строгая,
наверное? - Ника запнулась с эпитетом. Это ей, Нике, шел от Ольги Васильевны
холодок под сердце, а Денису она - родная мама.
- У нее очень модный стиль 'вамп'.
- Почему вамп? - Денис впервые задумался о том, как выглядит мать... Чудноґ:
даже с ее манерой накладывать косметику на двадцать пять она едва ли смотрелась,
скорее на двадцать... А отчего так? Надо будет спросить...
- Ну она такая худенькая, невысокая, но стройная, бледная, волосы в каре... А
глаза какие... Глаза, губы... Классический 'вамп'. А она натуральная брюнетка?
- Да, всегда такая.
- Странно: мама брюнетка, папа тоже, а ты - рыжик. А папа у тебя что - новый
русский?
- Да нет, с чего ты взяла?
- Ну... так... Накачанный, суровый... Фредди Крюгеру тут ловить было бы
нечего...
- Это ты напрасно. Уверяю тебя, он куда умнее, чем кажется. Между прочим,
знает латынь, иврит и древнегреческий.
- Извини, это я так пошутила неудачно. Да, я смотрю предки у тебя
супер-пупер... А...
- Денис, - в комнату постучалась мать. - Мы с папой отойдем на полчасика, нам
нужно съездить кое-куда, ненадолго... А вы пока идите на кухню, я вам все
разогрела, будьте сами себе хозяева. Ведите себя хорошо.
- Ну мам!.. - Денис сорвался с кресла, чтобы поскорее захлопнуть дверь и не
дать матери сказать еще что-нибудь этакое, бестактное...
- 'Ведите себя хорошо', - немедленно передразнила Ника. А что, мама привыкла,
что в компании девушек ты ведешь себя плохо?
- Да... Предки, что с них возьмешь... Она вообще не привыкла видеть меня с
девушками. - Денис прислушался. - И с ребятами тоже... Свалили. Редкое счастье,
между прочим, пош... пойдем есть. Мама вкусно готовит.
- А почему у вас так темно везде, электричество экономите?
- Нет, - удивился вопросу Денис. - А... всегда так было, не знаю даже и
почему. Нам с мамой вроде как ультрафиолет вреден, поэтому всюду шторы; впрочем,
не задумывался.
- А где у вас...
- По коридору до конца и направо. Выключатель слева у двери. Включай свет по
пути, чтобы всюду было светло.
Грибной суп исходил паром, его не надо было греть, а два ломтя свинины в
микроволновке должны были дойти до нужной кондиции за три с половиной минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
угодно, заниматься тем, что ему нравилось, в общем - жить, не ведая забот важнее
школьной учебы. Всюду в поле зрения за ним следовал ворон Мор, но против его
присутствия Денис как раз и не возражал. Однажды под вечер, на Шуваловских
озерах, где Денис любил позагорать и поглазеть на девочек топлесс, на пустынном
берегу он наткнулся вдруг на человека с собакой. Хозяин был нехорошо пьян, а
собака - накачанный мышцами и злобой питбуль, кобель, без поводка и намордника
бежал впереди и явно искал объект, на котором можно было сорвать злобу из-за
поведения дурака-хозяина. Питбуль бросился на Дениса, но тому даже и не
понадобилось ничего делать, чтобы нейтрализовать пса: Мор двумя ударами клювом
убил его, пробил череп и успел сожрать почти весь мозг, прежде чем пьяный хозяин
врубился, что собаки у него больше нет... Денис, дабы не светиться, тогда
'сделал ноги', с Моркой на руках, и тем самым спас от него собачьего хозяина,
однако пришлось все рассказать родителям, и отец с дядей Славой полдня рыскали
потом, чуть ли не носами роя прибрежный песок, чтобы убедиться в случайном
характере происшедшего...
* * *
В четырнадцать лет Денис ощутил в себе нечто новое - прикольное и необычное.
Он научился вызывать (или создавать, он еще сам не разобрался) специальных мух,
видом как настоящие, только крупнее, но самостоятельно не живущие и ощутимо
теплые...
Отец, как всегда после обеда, прикрыл лицо газетой и засвистел, забулькал.
Мать покрылась вместо чадры макияжем и в сопровождении дяди Славы отбыла в
город, по магазинам. Денис, убедившись, что отец спит и что сила за неделю
накоплена достаточная, сосредотачивается - и рой мух, голов этак на сто
пятьдесят, уже гудит перед ним довольно компактным комом... Главное - чтобы
поблизости не было этих обжор - Морки и Леньки... Мухи по команде Дениса
выстраиваются цугом и начинают с периодичностью примерно в пятнадцать секунд
пролетать возле отцовской головы. Раз, два, три, четыре... Денис пыхтит от
напряжения: уже в сотый раз, если не более, жужжащая лента донимает отцовский
слух, а тот - знай себе похрапывает... И вдруг - отец выбрасывает руку, и весь
караван моментом сплющивается об его ладонь в мягкую, серую, сырую на вид
котлету. Отец, не открывая глаз, но всегда точно швыряет эту котлету Леньке,
который давно уже наворачивает по стенам круги в предчувствии поживы... Дальше
неинтересно: отец ухмыльнется, пойдет в ванную, а ему опять копить силы, дней
пять как минимум, прежде чем он сможет повторить забаву или придумать что-либо
другое путное...
* * *
Все совпало в тот год: выпускной класс, шестнадцатилетие, финансовый кризис с
дефолтом, первая любовь... Естественно, что это была одноклассница, очень
красивая, по мнению Дениса, блондиночка, худенькая, высокая, продвинутая. Со
всеми другими девицами Денис ощущал себя легко и ровно, а рядом с Никой - робел
и нервничал, шутил деревянно, краснел чаще обычного. Его любовь звали по
паспорту - Вероника, но она требовала, чтобы сверстники называли ее только
второй половинкой ее имени. (Дома же - напротив: замшелые родители звали ее
Верой, а хуже того - Верочкой.) В девятом классе Денис специально донимал и
дразнил ее Верой, в десятом - не замечал, увлекся историей и Интернетом, а в
одиннадцатом, сразу же после летних каникул, в сентябре, увидел новыми глазами и
влюбился по уши.
К тому времени Денис вырос до ста восьмидесяти сантиметров и, к своему
великому огорчению, остановился в росте. Был он по-прежнему огненно-рыж,
отчаянно конопат, но в правильных и привлекательных чертах лица его пряталось
нечто, не позволяющее прикалывать его и дразнить. Может быть, жесткая линия губ,
хищная даже во время смеха или улыбки; может быть, полное отсутствие страха в
больших зеленых глазах... По физической кондиции он ничем примечательным из
сверстников не выделялся: худой, в перспективе - широкоплечий, чуточку сутулый,
но все равно стройный... Стригся аккуратно и коротко, иногда, когда особенно
допекал математик, их классный руководитель, надевал пиджак и галстук, но
предпочитал свитера и модные мешковатые штаны с накладными карманами.
- Ника, слушай...
- Слушаю, Петров.
- Что ты сегодня делаешь? После уроков?
- Книжку учу. 'Арифметику' Магницкого.
- Нет, ну правда?
- Истинный крест. Я ботан, у меня, если недоучусь, конкретные ломки. А что ты
хотел?
- Ну... По шаверме - и в Русский музей. Давай сходим?
- Ах, вот значит, зачем ты подходил к Мухиной и Лерберг. Они отказались, и я
следующая по счету и привлекательности! После Лерберг и Мухиной! Да?
Бедному Денису Мухина вовсе не казалась привлекательной, и Лерберг тоже, он
подходил к ним и спрашивал что-то для отвода глаз, но после такой трактовки
смешался и окончательно покраснел.
- Ну что ты молчишь? И видел ли ты новые ценники на шаверме? У меня лично
дефолт в бюджете.
Денис почуял близкое согласие и воспрянул духом.
- Нет проблем на сегодня, сударыня, мой кошелек полон. Пойдем?
- Надо сообразить... Мама просила меня не задерживаться, потому что к зиме мы
с ней собирались связать миленький чудненький коврик...
- Какой коврик, до зимы далеко, сто раз успеешь. Так идем?
- Идем. Только чур я буду есть шаверму без лука! Договорились?
- Ладно. Значит, мотаем физру и уходим, - предложил Денис, развивая успех. Он
снова почувствовал себя решительным и сильным.
- Аск... Только чур ты тоже будешь есть шаверму без лука! На всякий случай.
- А... - заикнулся было Денис, потом вдруг сообразил, потом вдруг спохватился,
что его мыслительная деятельность проходит на глазах хихикающей Ники, и снова
покраснел, медленно и густо...
Времени было полно, и они двинулись пешком, сначала по Среднему проспекту,
потом сквозь парк, возле ДК Кирова, на Большой проспект, потом через несколько
линий на набережную, через мост лейтенанта Шмидта... В начале пути Денис собрал
всю свою силу и мысленно (научился за последѓний год) стал сигналить Мору, чтобы
тот не мелькал перед глазами. Ворон, похоже, услышал и перемещался сзади или по
крышам.
- Как всякая уважающая себя феминистка, я просто обязана записать эту шаверму
к себе в долговую книгу...
- Да брось ты на фиг! Какая ерунда! Лучше ты меня когда-нибудь угостишь, раз
феминистка...
- ...Но, честно говоря, все стало так хреново. Мама уже работу потеряла, отца
вот-вот сократят... А твои где работают?
- Мама не работает, а отец... не знаю. Он говорил, да я забыл название их
конторы. Что-то связанное с нефтегазовыми комплексами.
- Нефть - это круто. Ты куда после окончания школы?
- В универ, куда еще?
- В какой именно? Сейчас полно универов.
- В старейший, который ЛГУ. На матмех.
- Фи. А я в Политех...
Денису мгновенно захотелось перерешить и также поступать в Политех, чтобы
учиться вместе с Никой...
Ника замечательно рисовала, вдобавок она с первого класса занималась живописью
и кое-что, как она выразилась, в красках понимала. Поэтому ходить с ней по музею
было очень интересно, она показывала и объясняла Денису такие вещи, о которых он
сам бы даже и не задумался. Например, не было ни одной картины из тех, что они
видели, где луна была бы изображена в правильной пропорции, всюду она была в
разы больше, чем должна бы... На выходе с территории музея, возле поста, где
милиция упорядочивала толпу желающих приобщиться к искусству, Денис не
удержался:
- Да... Там одни картины! - и подкрепил свой разоблачительный выкрик
соответствующей гримасой. Народ засмеялся.
- Идиот! - кто-то крикнул ему вдогонку.
Теперь уже Ника покраснела, она хотела сказать что-то суровое, но прыснула
вдруг, и выговор не получился.
- Пошли ко мне?
- Что за 'пошли'? Кол тебе по русишу, надо говорить - пойдем. А зачем?
- Поедим.
- Надо говорить - 'кофейку попьем, музыку послушаем' Все-таки ты дикарь, Денис
Петров. Но ты не будешь ко мне приставать с неприѓстойностями?
- Гм. Как ответить, чтобы ты не отказалась?
- Надо пообещать: не буду.
- Не буду.
- Тогда пойдем, а ты где живешь? Твои дома?
- Недалеко отсюда, сейчас увидишь... Мать дома, отец - не знаю, может уже
пришел.
- Слушай, Денис...
- Слушаю, Брусникина...
- Подожди, ты правда здесь живешь?
- Ну да. О, тачка отцова стоит, значит он тоже дома. Пошли, пошли...
Дверь им открыла мать. Она с изумлением глядела на девушку: ни разу в жизни
Денис не приводил гостей.
- Здрассте...
- Ма, познакомься, это Ника, из нашего класса. - А это моя мама.
- Вероника Брусникина, будущая медалистка. Узнала. А меня зовут Ольга
Васильевна.
- Здрассте... - Денис обернулся.
- А это наш папа, - опередила его мать. - Гавриил... Семарович.
Гавриил Семарович ни слова не вымолвил, только стоял, начисто перекрыв собой
дверной проем в родительскую комнату, и смотрел на Нику.
- Ну ты пока снимай куртку, туфли необязательно... А я сейчас, гляну как там у
меня.. - Денис с детства был приучен соблюдать порядок в своей комнате, но ему
нужно было, не вдаваясь в объяснения и подробности, впустить с улицы Морку, что
он и сделал. Впустил, наказал вести себя прилично и побежал обратно в прихожую.
Ника захотела было снять туфли, но выяснилось, что свободных тапок в доме нет.
Денис, чтобы снять неловкость, тоже остался в ботинках и повел Нику в свою
комнату...
- Мамочка родная!.. Кто это?
- Не бойся, это Мор, наш говорящий ворон. Иди сюда, Морка, иди ко мне... -
Денису было приятно, что Ника прячется за ним и держит его за плечи, так бы и
стоял сто лет...
- Какой огромный!.. Я знала, что воґроны крупнее вороґн, но чтобы настолько...
Какой он страшный... Ой, он на меня смотрит...
- Да не бойся ты, Морка у нас очень хор-роший, хор-роший... Да, Морик?
- Кр-рови! Мор-рику кр-рови!
- О-ой... Денис, ну пожалуйста... Я его боюсь!..
- Зря боишься, он очень добрый и заботливый. Морка, иди к себе. Ника скоро
привыкнет, и я тебя выпущу, и все будет хорошо...
Мор как только глянул на рассвирепевшего юного хозяина, так сразу без
дальнейших разговоров полез к себе на насест, нахохлился и даже отвернулся,
чтобы уж полностью угодить Денису. Юность всесильна: десяти минут не прошло, как
Ника отошла от первых впечатлений и во все глаза впитывала новые... Окна с видом
на Марсово поле, прозрачная вольера, ковры на стенах, оружие на коврах,
параметры компьютера - все это было очень круто и необычно в ее понятиях, и
Денис, который и сам по себе ей нравился, стремительно превращался для нее в
прекрасного принца. Только вот...
- Денис, а сколько твоей маме лет?
- Маме?.. Тридцать пять. А что?
- Вау! Я бы ей больше двадцати пяти никак не дала... Она у тебя... строгая,
наверное? - Ника запнулась с эпитетом. Это ей, Нике, шел от Ольги Васильевны
холодок под сердце, а Денису она - родная мама.
- У нее очень модный стиль 'вамп'.
- Почему вамп? - Денис впервые задумался о том, как выглядит мать... Чудноґ:
даже с ее манерой накладывать косметику на двадцать пять она едва ли смотрелась,
скорее на двадцать... А отчего так? Надо будет спросить...
- Ну она такая худенькая, невысокая, но стройная, бледная, волосы в каре... А
глаза какие... Глаза, губы... Классический 'вамп'. А она натуральная брюнетка?
- Да, всегда такая.
- Странно: мама брюнетка, папа тоже, а ты - рыжик. А папа у тебя что - новый
русский?
- Да нет, с чего ты взяла?
- Ну... так... Накачанный, суровый... Фредди Крюгеру тут ловить было бы
нечего...
- Это ты напрасно. Уверяю тебя, он куда умнее, чем кажется. Между прочим,
знает латынь, иврит и древнегреческий.
- Извини, это я так пошутила неудачно. Да, я смотрю предки у тебя
супер-пупер... А...
- Денис, - в комнату постучалась мать. - Мы с папой отойдем на полчасика, нам
нужно съездить кое-куда, ненадолго... А вы пока идите на кухню, я вам все
разогрела, будьте сами себе хозяева. Ведите себя хорошо.
- Ну мам!.. - Денис сорвался с кресла, чтобы поскорее захлопнуть дверь и не
дать матери сказать еще что-нибудь этакое, бестактное...
- 'Ведите себя хорошо', - немедленно передразнила Ника. А что, мама привыкла,
что в компании девушек ты ведешь себя плохо?
- Да... Предки, что с них возьмешь... Она вообще не привыкла видеть меня с
девушками. - Денис прислушался. - И с ребятами тоже... Свалили. Редкое счастье,
между прочим, пош... пойдем есть. Мама вкусно готовит.
- А почему у вас так темно везде, электричество экономите?
- Нет, - удивился вопросу Денис. - А... всегда так было, не знаю даже и
почему. Нам с мамой вроде как ультрафиолет вреден, поэтому всюду шторы; впрочем,
не задумывался.
- А где у вас...
- По коридору до конца и направо. Выключатель слева у двери. Включай свет по
пути, чтобы всюду было светло.
Грибной суп исходил паром, его не надо было греть, а два ломтя свинины в
микроволновке должны были дойти до нужной кондиции за три с половиной минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49