Хрен его знает, как оно там
происходит, но, видимо, коррекция волшебного повеления частично идет также и
помимо вербального кода, на уровне мыслительных и зрительных образов... И это
хорошо, а то можно намудрить на свою голову, как в том фильме, где джинн
буквально выполнял приказы. В фильме или в книге, не суть.
- Пусть пол будет починен, чтобы щелей и дыр не было. - Хлопок и... Денис
почувствовал... почувствовал... типа задержки, паузы... Прислушался - сила при
нем, ничуть не убавилась, да еще и из окружающего пространства потихонечку
прибывает. Потихонечку, да куда быстрее чем днем, когда он по болоту
шарахался...
- Здесь кто-то есть! Иди сюда, местный хозяин! Ну же!.. Так, Мор, Ленька,
найти и привести его сюда. Не убивать, живь... Не уничтожать, схватить и
притащить сюда невредимым. - Денис внутренним, новым, только что проснувшимся
осязанием притронулся к магической сущности верных своих драбантов и подкрепил,
'подпитал' их понимание того, что он им повелел.
Денис вновь прикрыл глаза, чтобы внешнее зрение не мешало внутреннему, вновь
приобретенному. Пройдет совсем немного времени - Денис почему-то был уверен в
этом, словно невидимый гид-суфлер подсказывал ему - и он привыкнет к этому
магическому видению, будет пользоваться им безо всякого зажмуривания, а пока -
так чуть легче постигать тайную ипостась окружающего мира.
- Ищите левее... Дальше, раззявы... Вот же он... Соколы мои и к ним
приравненные, он там, ниже... Да, да...
Денис открыл глаза и поразился: совсем темно стало! Новый морок или он, закрыв
глаза, из времени выпал?.. По времени - пора темноте, сколько же он так стоял?
- Хорошо, молодцы! Обоих одинаково люблю, тебя, Морик-закукорик, и тебя,
Леонид Арахнович, отлично справились. Ну-с, коль не трус, отвечай, кто таков,
откуда родом?..
Внезапная робость прервала победную речь, Денис поперхнулся. Небо все в тучах,
ни луны, ни звезд; только пара багровых огоньков над левым плечом да гроздь
Ленькиных зеленоватых на призрачно-белом куле перед ним, - темновато, честно
говоря. С чего он взял, что поле уже очищено от битвы? Нет, вроде бы все тихо
теперь.
- Да будет свет!.. Э-э-э, достаточно яркий, но небольшой. - Хлоп! Денис
ожидал, что свет будет синеватого отлива, ну в крайнем случае типа простого
желтого, какой от лампочки бывает, но нет - это был красный, как в школьной
фотолаборатории, только помощнее, все было видно четко, контрастно.
- Распакуйся и выходи. Не вздумай дернуться - съедим!
Паутина исчезла, а плененный враг распаковался из куля в маленькое
человекоподобное существо, Денису по грудь.
- Гном! Ты гном, что ли?
- Клохтун.
- Кто? Я не расслышал.
- Клохтун.
- Это имя или что? Прозвище, профессия? Отвечай, я приказываю.
- Клохтун. Такой мне талан выпал.
- Все равно не понял. Для гнома у тебя рост велик и бороденка куцая. То, что
ты нежить - чувствую и сам, так что объяснись, толково и кратко.
Клохтун, неподвижный как истукан, затараторил монотонно, однако внятно, и
уложился в минуту. Был он мужик-холостяк, работал в совѓхозе механизатором,
потом, когда пришли времена, решил стать фермером и стал им, но разорился,
поскольку пил запоями, однако успел купить на стороне, в глухом лесу, хороший
дом, вот этот, потом осенью заболел печенкой и умер. Тут в него вселилась
нечисть, и он через несколько месяцев, весной, вроде как ожил, пять лет
существовал, словно живой, никто в окрестностях в гости не захаживал и не
замечал разницы, а в прошлом году стал поедать людей. Сначала тех, которые
вертелись поблизости, потом кого удавалось найти и приманить или с дороги сбить.
Сам ел и специальные грибы научился выращивать, только больше двух грибов ему
было не прокормить, хотя хозяева, что в нем, требовали этого.
- Погоди. Я сейчас с кем, точнее - со мной кто сейчас разговаривает - ты или
твои хозяева?
- Одно и то же.
- Не понял опять... Многих съел? Если тебя заодно с грибами считать?
- Двадцать девять душ.
- А... почему такой маленький?
- Сохну. И раньше был небольшой, при жизни - метр пятьдесят восемь. Если есть
чаще - тогда не сохну.
- Ну а в итоге что тебя ждет, если тебя не трогать и позволить дальше
промышлять?
- Адские муки. Так и так они будут, но если все время питаться и быть здесь,
на земле, тогда отсрочка.
- Тебя или твоих хозяев они ждут?
- Не понимаю.
- Ну тех, кто в тебя вселился, адские муки ждут или только тебя?
- Не понимаю.
- Ну значит осел, раз не понимаешь! А ты их боишься, этих мук?
- Все их боятся.
Денис выпрямился, нервно зевнул и поискал глазами по сторонам.
- Кроме меня. Нет смысла и дальше терзать тебя страхом и медленным усыханием.
Кушай, Ленька.
- Нет! Погоди, я...
Денис машинально среагировал на крик, дернул рукой, пытаясь поймать паука, но
было уже поздно: Ленька впился в лицо Клохтуну своими огромными жвалами, и крик
угас в тихое мычание, а буквально через секунду и вовсе заглох. Прыжок - и
Ленька уже ворочается на спине у Дениса, подбирает поудобнее свои мохнатые лапы,
а горстка праха под ногами никогда, никому и ничего уже не расскажет.
- Вот - кто из нас поспешил-насмешил, Ленька, ты или я? Я. Конечно я, торопыга
и ламер: добыл первого в жизни языка и не сумел расколоть его должным образом.
Товарищ Таманцев назвал бы меня кулемой и был бы при этом абсолютно прав. А
виноваты в этом вы оба - ты и Морка: возрастом - зрелые мужи, а разумом - дети
малые! Вместо того, чтобы меня учить, опекать и давать дельные советы... Ну и
как мы теперь будем спать? Главное - где? Ночевать на открытом пространстве мне
с детства не велено, но в этот гнусный дом я больше не ходец. А до родной
летательной корзины оч чень далеко идти, даже и не знаю куда... Морик, сбей-ка
клювиком этот замок, посмотрим, как там в бане?
Жучки, личинки, мухи, муравьи, караморы - сколько их там скопилось в
полусгнившей бане - брызнули из одних щелей в другие, лишь бы вон из
пространства, занятого непередаваемо кошмарными пришельцами во главе с тем, чья
кровь вроде бы горяча и ароматна, как и у других съедобных тварей, но не
питательна, а наоборот - явственно чуется, что смертоноѓсна для всего живого,
привыкшего насыщаться чужой плотью.
Очистить и починить широкую лежанку, 'полок', было делом двадцати секунд и
трех последовательно уточняемых желаний, а вот создать подушку и одеяло Денис не
сумел - полученные (язык не поворачивался назвать их вещами) субстанции
расползались в руках, осыпались и испарялись, но категорически не желали быть
постельными принадлежностями. Пришлось под голову приспособить безропотного
Леньку, руки в крендель на груди, а Морку к двери, 'на каѓраул'...
Вот же фигня - только что с ног валился, а теперь вдруг опять сон пропал...
Денис и так и так руки складывал, и на один бок и на другой ложился, и слонов
считал и дышал по хатха-йоге - не заснуть. Только и оставалось, что - вздыхать и
думать в темноте и одиночестве.
Так вдруг быстро покатилась жизнь, так грубо она проехалась по нему... Что это
- инициация, проверка на силу и выдержку? За три-четыре дня он превратился в
сироту, чуть ли не бомжа, убил кого-то, уже и не раз... сам чуть не погиб...
Трижды чуть не погиб, за три жалких дня!!! Чуть было не стал всесильным
повелителем мира, потом закуской для мерзости, теперь вот мерзнет на досках...
Отец! За что мне все это? Я хочу быть полезным Тебе, пусть и не знаю как. Ну так
объясни или, что называется, вразуми? Мне страшно, но я приму тот путь, что Ты
мне назначил. Если со мной что-нибудь фатальное случится, Морка с Ленькой - что
с ними будет, куда они денутся? А я - со мной что будет? Исчезну ли я, или в
Твои пределы попаду простым постояльцем? Или перевоплощусь, или исчезну
бесследно? Что мне делать, Отец? Научи. И верни мне маму, Ты ведь все можешь. Я
верю в Тебя, не требуя за это награды. Но я хочу вернуть маму. Пожалуйста! Мне
восемнадцать лет. Я уже взрослый... но еще не очень. Дай же мне хоть
какое-нибудь знамение, что Ты слышишь меня, Отец! Я все сделаю, как Ты хочешь,
лишь бы я знал - что именно?
Денис затаил дыхание и прислушался: полная тишина, никаких знамений и знаков
свыше или, там, сниже...
Тихо... Частью он думал все это про себя, что-то бормотал вслух, и Ленька с
Моркой слышали. Но что Морка с Ленькой? Они всю жизнь рядом, сколько Денис
помнит, не то чтобы няньки, но как бы мамины помощники при нем, а ему - живые
игрушки и младшие друзья. Денис вдруг вспомнил, как он, еще дошколенок,
вскарабкался Леньке на спину и попытался заставить того взбежать по стене к
потолку... А Ленька упорно не хотел, и Денис разобиделся и заплакал, и побежал
жаловаться на него маме... А мама не стала Леньку ругать, а наоборот -
похвалила, и маленький Денис опять расплакался - потому что все, даже мама,
против него. А может быть, никакие они ему не друзья и только и ждут, чтобы он
умер и тем самым их освободил? И вообще - зачем все это надо? Что - это? А сама
жизнь и все, что в ней происходит. Надоело хуже горькой редьки. Не лучше ли
взять что-нибудь острое, полоснуть себе руки-ноги поперек вен и тихонечко,
по-английски, уйти из этого подлуннейшего из миров... Там, в доме, он видел
отличные осколки - длинные, острые... В доме, на первом этаже. И возвращаться не
понадобится, на куче мусора даже круче выйдет, концептуальнее... Им нужно, вот
пусть они и живут. Надо бы встать и пойти, да лень... Лень, а идти надо. Морка,
Ленька... а, ладно, ждите здесь, мне необходимо в дом заскочить на... полчасика,
я думаю...
Денис в темноте никак не мог правильно попасть ногами в ботинки, а зажечь свой
волшебный свет второпях и не догадался. Ну наконец-то... В темпе, в темпе...
СТОЙ!!!
Куда это и зачем, интересно, я собрался идти глубокой ночью, да еще в темпе,
да еще без Морки с Ленькой??? Вены резать на куче мусора. Вот как? На первом
этаже заброшенного дома, да? Угу. А Клохтун, куда его синь-сила девалась, ведь
Ленька ею не питается?.. Должна была после него остаться 'синенькая'. Ай да
домик! Обманул!..
Денис не стал творить свет, толкнул ногою дверь и решительно, пока робость в
сердце не опомнилась, двинулся к черной громадине - к дому.
- Ты, тварь! Объявись! Я приказываю!..
Дом остался глух к приказам Дениса. Мор и Ленька занимали положенные им места
и смирно взирали на мутное, без малейших астрономических признаков, небо, на
черные силуэты деревьев и крыши злополучного дома, им непонятны были действия
Дениса, но они готовы были броситься в бой по первому зову юного своего
господина, только прикажи - словом, знаком, мыслью!
- Объявись, или так нагреешься, что тебе напалм холодным компрессом покажется!
Считаю до трех: один... два...
- Остановись, принц... Ты делаешь большую ошибку...
- Три! Гори. - Денис хлопнул в ладоши раз-другой, третий, четвертый - и с
каждым хлопком языки пламени над домом становились все светлее и бушевали все
яростнее. Крик, который начинался как просьба остановиться, так же быстро
перешел из колокольного баса в страшный вибрирующий визг, от которого Мор
подпрыгнул на Денисовом плече и злобно закаркал в ответ. Даже невозмутимый
Ленька напрягся в тревоге - Денис спиной это почувствовал - и зашевелил,
заскрежетал жвалами. Жар от чудовищного огня не выходил за пределы невидимых
границ, ни единым дополнительным градусом не касался кожи и волос, во всяком
случае Денис ничего такого не чувствовал, словно стоял перед экраном в кинозале.
- При-инц!!!
- Ничего, ничего, догорай потихонечку... Когда меня в доноры агитировал - о
титуле молчал... А кто ты такой был, интересно? А, искуситель суицидный? Можно
не отвечать, мне уже фиолетово...
Но некому (или нечему?) было отвечать на вопрос: дом растаял в магическом
пламени весь, включая обе печи несгораемого белого кирпича и чугунную лестницу
на второй этаж; на голой ровной земле угасала темно-багровая пентаграмма,
составленная из рамки и пяти пересекающихся полос, толщиною примерно в полметра,
а длиною - около десяти метров каждая.
- О, какой портал на тот свет получился! 'На другой уровень' прямо-таки...
'Принц', понимаешь... - Денис поморгал, пригляделся - нет, нигде не видать
желанного голубоватого свечения... Тем более не жалко.
- А мы пойдем в сторону рассвета! И не романтики для, а потому что я чую там
асфальтовую дорогу к цивилизации.
* * *
И этот городок был пуст на родные запахи и на вражеские тоже... Мурман наконец
понял своей собачьей головой, что окончательно заблудился и как теперь искать
Леху - он просто не представляет. Мурман втянул влажный воздух - река
неподалеку, там попить вкуснее, чем из лужи, надо бежать туда.
Река была широка и полноводна, Мурман много раз переплывал такие и знал, что
если туда прыгнуть, то под лапами очень долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
происходит, но, видимо, коррекция волшебного повеления частично идет также и
помимо вербального кода, на уровне мыслительных и зрительных образов... И это
хорошо, а то можно намудрить на свою голову, как в том фильме, где джинн
буквально выполнял приказы. В фильме или в книге, не суть.
- Пусть пол будет починен, чтобы щелей и дыр не было. - Хлопок и... Денис
почувствовал... почувствовал... типа задержки, паузы... Прислушался - сила при
нем, ничуть не убавилась, да еще и из окружающего пространства потихонечку
прибывает. Потихонечку, да куда быстрее чем днем, когда он по болоту
шарахался...
- Здесь кто-то есть! Иди сюда, местный хозяин! Ну же!.. Так, Мор, Ленька,
найти и привести его сюда. Не убивать, живь... Не уничтожать, схватить и
притащить сюда невредимым. - Денис внутренним, новым, только что проснувшимся
осязанием притронулся к магической сущности верных своих драбантов и подкрепил,
'подпитал' их понимание того, что он им повелел.
Денис вновь прикрыл глаза, чтобы внешнее зрение не мешало внутреннему, вновь
приобретенному. Пройдет совсем немного времени - Денис почему-то был уверен в
этом, словно невидимый гид-суфлер подсказывал ему - и он привыкнет к этому
магическому видению, будет пользоваться им безо всякого зажмуривания, а пока -
так чуть легче постигать тайную ипостась окружающего мира.
- Ищите левее... Дальше, раззявы... Вот же он... Соколы мои и к ним
приравненные, он там, ниже... Да, да...
Денис открыл глаза и поразился: совсем темно стало! Новый морок или он, закрыв
глаза, из времени выпал?.. По времени - пора темноте, сколько же он так стоял?
- Хорошо, молодцы! Обоих одинаково люблю, тебя, Морик-закукорик, и тебя,
Леонид Арахнович, отлично справились. Ну-с, коль не трус, отвечай, кто таков,
откуда родом?..
Внезапная робость прервала победную речь, Денис поперхнулся. Небо все в тучах,
ни луны, ни звезд; только пара багровых огоньков над левым плечом да гроздь
Ленькиных зеленоватых на призрачно-белом куле перед ним, - темновато, честно
говоря. С чего он взял, что поле уже очищено от битвы? Нет, вроде бы все тихо
теперь.
- Да будет свет!.. Э-э-э, достаточно яркий, но небольшой. - Хлоп! Денис
ожидал, что свет будет синеватого отлива, ну в крайнем случае типа простого
желтого, какой от лампочки бывает, но нет - это был красный, как в школьной
фотолаборатории, только помощнее, все было видно четко, контрастно.
- Распакуйся и выходи. Не вздумай дернуться - съедим!
Паутина исчезла, а плененный враг распаковался из куля в маленькое
человекоподобное существо, Денису по грудь.
- Гном! Ты гном, что ли?
- Клохтун.
- Кто? Я не расслышал.
- Клохтун.
- Это имя или что? Прозвище, профессия? Отвечай, я приказываю.
- Клохтун. Такой мне талан выпал.
- Все равно не понял. Для гнома у тебя рост велик и бороденка куцая. То, что
ты нежить - чувствую и сам, так что объяснись, толково и кратко.
Клохтун, неподвижный как истукан, затараторил монотонно, однако внятно, и
уложился в минуту. Был он мужик-холостяк, работал в совѓхозе механизатором,
потом, когда пришли времена, решил стать фермером и стал им, но разорился,
поскольку пил запоями, однако успел купить на стороне, в глухом лесу, хороший
дом, вот этот, потом осенью заболел печенкой и умер. Тут в него вселилась
нечисть, и он через несколько месяцев, весной, вроде как ожил, пять лет
существовал, словно живой, никто в окрестностях в гости не захаживал и не
замечал разницы, а в прошлом году стал поедать людей. Сначала тех, которые
вертелись поблизости, потом кого удавалось найти и приманить или с дороги сбить.
Сам ел и специальные грибы научился выращивать, только больше двух грибов ему
было не прокормить, хотя хозяева, что в нем, требовали этого.
- Погоди. Я сейчас с кем, точнее - со мной кто сейчас разговаривает - ты или
твои хозяева?
- Одно и то же.
- Не понял опять... Многих съел? Если тебя заодно с грибами считать?
- Двадцать девять душ.
- А... почему такой маленький?
- Сохну. И раньше был небольшой, при жизни - метр пятьдесят восемь. Если есть
чаще - тогда не сохну.
- Ну а в итоге что тебя ждет, если тебя не трогать и позволить дальше
промышлять?
- Адские муки. Так и так они будут, но если все время питаться и быть здесь,
на земле, тогда отсрочка.
- Тебя или твоих хозяев они ждут?
- Не понимаю.
- Ну тех, кто в тебя вселился, адские муки ждут или только тебя?
- Не понимаю.
- Ну значит осел, раз не понимаешь! А ты их боишься, этих мук?
- Все их боятся.
Денис выпрямился, нервно зевнул и поискал глазами по сторонам.
- Кроме меня. Нет смысла и дальше терзать тебя страхом и медленным усыханием.
Кушай, Ленька.
- Нет! Погоди, я...
Денис машинально среагировал на крик, дернул рукой, пытаясь поймать паука, но
было уже поздно: Ленька впился в лицо Клохтуну своими огромными жвалами, и крик
угас в тихое мычание, а буквально через секунду и вовсе заглох. Прыжок - и
Ленька уже ворочается на спине у Дениса, подбирает поудобнее свои мохнатые лапы,
а горстка праха под ногами никогда, никому и ничего уже не расскажет.
- Вот - кто из нас поспешил-насмешил, Ленька, ты или я? Я. Конечно я, торопыга
и ламер: добыл первого в жизни языка и не сумел расколоть его должным образом.
Товарищ Таманцев назвал бы меня кулемой и был бы при этом абсолютно прав. А
виноваты в этом вы оба - ты и Морка: возрастом - зрелые мужи, а разумом - дети
малые! Вместо того, чтобы меня учить, опекать и давать дельные советы... Ну и
как мы теперь будем спать? Главное - где? Ночевать на открытом пространстве мне
с детства не велено, но в этот гнусный дом я больше не ходец. А до родной
летательной корзины оч чень далеко идти, даже и не знаю куда... Морик, сбей-ка
клювиком этот замок, посмотрим, как там в бане?
Жучки, личинки, мухи, муравьи, караморы - сколько их там скопилось в
полусгнившей бане - брызнули из одних щелей в другие, лишь бы вон из
пространства, занятого непередаваемо кошмарными пришельцами во главе с тем, чья
кровь вроде бы горяча и ароматна, как и у других съедобных тварей, но не
питательна, а наоборот - явственно чуется, что смертоноѓсна для всего живого,
привыкшего насыщаться чужой плотью.
Очистить и починить широкую лежанку, 'полок', было делом двадцати секунд и
трех последовательно уточняемых желаний, а вот создать подушку и одеяло Денис не
сумел - полученные (язык не поворачивался назвать их вещами) субстанции
расползались в руках, осыпались и испарялись, но категорически не желали быть
постельными принадлежностями. Пришлось под голову приспособить безропотного
Леньку, руки в крендель на груди, а Морку к двери, 'на каѓраул'...
Вот же фигня - только что с ног валился, а теперь вдруг опять сон пропал...
Денис и так и так руки складывал, и на один бок и на другой ложился, и слонов
считал и дышал по хатха-йоге - не заснуть. Только и оставалось, что - вздыхать и
думать в темноте и одиночестве.
Так вдруг быстро покатилась жизнь, так грубо она проехалась по нему... Что это
- инициация, проверка на силу и выдержку? За три-четыре дня он превратился в
сироту, чуть ли не бомжа, убил кого-то, уже и не раз... сам чуть не погиб...
Трижды чуть не погиб, за три жалких дня!!! Чуть было не стал всесильным
повелителем мира, потом закуской для мерзости, теперь вот мерзнет на досках...
Отец! За что мне все это? Я хочу быть полезным Тебе, пусть и не знаю как. Ну так
объясни или, что называется, вразуми? Мне страшно, но я приму тот путь, что Ты
мне назначил. Если со мной что-нибудь фатальное случится, Морка с Ленькой - что
с ними будет, куда они денутся? А я - со мной что будет? Исчезну ли я, или в
Твои пределы попаду простым постояльцем? Или перевоплощусь, или исчезну
бесследно? Что мне делать, Отец? Научи. И верни мне маму, Ты ведь все можешь. Я
верю в Тебя, не требуя за это награды. Но я хочу вернуть маму. Пожалуйста! Мне
восемнадцать лет. Я уже взрослый... но еще не очень. Дай же мне хоть
какое-нибудь знамение, что Ты слышишь меня, Отец! Я все сделаю, как Ты хочешь,
лишь бы я знал - что именно?
Денис затаил дыхание и прислушался: полная тишина, никаких знамений и знаков
свыше или, там, сниже...
Тихо... Частью он думал все это про себя, что-то бормотал вслух, и Ленька с
Моркой слышали. Но что Морка с Ленькой? Они всю жизнь рядом, сколько Денис
помнит, не то чтобы няньки, но как бы мамины помощники при нем, а ему - живые
игрушки и младшие друзья. Денис вдруг вспомнил, как он, еще дошколенок,
вскарабкался Леньке на спину и попытался заставить того взбежать по стене к
потолку... А Ленька упорно не хотел, и Денис разобиделся и заплакал, и побежал
жаловаться на него маме... А мама не стала Леньку ругать, а наоборот -
похвалила, и маленький Денис опять расплакался - потому что все, даже мама,
против него. А может быть, никакие они ему не друзья и только и ждут, чтобы он
умер и тем самым их освободил? И вообще - зачем все это надо? Что - это? А сама
жизнь и все, что в ней происходит. Надоело хуже горькой редьки. Не лучше ли
взять что-нибудь острое, полоснуть себе руки-ноги поперек вен и тихонечко,
по-английски, уйти из этого подлуннейшего из миров... Там, в доме, он видел
отличные осколки - длинные, острые... В доме, на первом этаже. И возвращаться не
понадобится, на куче мусора даже круче выйдет, концептуальнее... Им нужно, вот
пусть они и живут. Надо бы встать и пойти, да лень... Лень, а идти надо. Морка,
Ленька... а, ладно, ждите здесь, мне необходимо в дом заскочить на... полчасика,
я думаю...
Денис в темноте никак не мог правильно попасть ногами в ботинки, а зажечь свой
волшебный свет второпях и не догадался. Ну наконец-то... В темпе, в темпе...
СТОЙ!!!
Куда это и зачем, интересно, я собрался идти глубокой ночью, да еще в темпе,
да еще без Морки с Ленькой??? Вены резать на куче мусора. Вот как? На первом
этаже заброшенного дома, да? Угу. А Клохтун, куда его синь-сила девалась, ведь
Ленька ею не питается?.. Должна была после него остаться 'синенькая'. Ай да
домик! Обманул!..
Денис не стал творить свет, толкнул ногою дверь и решительно, пока робость в
сердце не опомнилась, двинулся к черной громадине - к дому.
- Ты, тварь! Объявись! Я приказываю!..
Дом остался глух к приказам Дениса. Мор и Ленька занимали положенные им места
и смирно взирали на мутное, без малейших астрономических признаков, небо, на
черные силуэты деревьев и крыши злополучного дома, им непонятны были действия
Дениса, но они готовы были броситься в бой по первому зову юного своего
господина, только прикажи - словом, знаком, мыслью!
- Объявись, или так нагреешься, что тебе напалм холодным компрессом покажется!
Считаю до трех: один... два...
- Остановись, принц... Ты делаешь большую ошибку...
- Три! Гори. - Денис хлопнул в ладоши раз-другой, третий, четвертый - и с
каждым хлопком языки пламени над домом становились все светлее и бушевали все
яростнее. Крик, который начинался как просьба остановиться, так же быстро
перешел из колокольного баса в страшный вибрирующий визг, от которого Мор
подпрыгнул на Денисовом плече и злобно закаркал в ответ. Даже невозмутимый
Ленька напрягся в тревоге - Денис спиной это почувствовал - и зашевелил,
заскрежетал жвалами. Жар от чудовищного огня не выходил за пределы невидимых
границ, ни единым дополнительным градусом не касался кожи и волос, во всяком
случае Денис ничего такого не чувствовал, словно стоял перед экраном в кинозале.
- При-инц!!!
- Ничего, ничего, догорай потихонечку... Когда меня в доноры агитировал - о
титуле молчал... А кто ты такой был, интересно? А, искуситель суицидный? Можно
не отвечать, мне уже фиолетово...
Но некому (или нечему?) было отвечать на вопрос: дом растаял в магическом
пламени весь, включая обе печи несгораемого белого кирпича и чугунную лестницу
на второй этаж; на голой ровной земле угасала темно-багровая пентаграмма,
составленная из рамки и пяти пересекающихся полос, толщиною примерно в полметра,
а длиною - около десяти метров каждая.
- О, какой портал на тот свет получился! 'На другой уровень' прямо-таки...
'Принц', понимаешь... - Денис поморгал, пригляделся - нет, нигде не видать
желанного голубоватого свечения... Тем более не жалко.
- А мы пойдем в сторону рассвета! И не романтики для, а потому что я чую там
асфальтовую дорогу к цивилизации.
* * *
И этот городок был пуст на родные запахи и на вражеские тоже... Мурман наконец
понял своей собачьей головой, что окончательно заблудился и как теперь искать
Леху - он просто не представляет. Мурман втянул влажный воздух - река
неподалеку, там попить вкуснее, чем из лужи, надо бежать туда.
Река была широка и полноводна, Мурман много раз переплывал такие и знал, что
если туда прыгнуть, то под лапами очень долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49