С компьютером он расстался еще утром, сдал его
неожиданно удачно, за двести, но с задержкой в платеже: сотню баксов сразу,
сотню - вечером, в 'денежке'. Леха все понимал: Димон, покупатель, брал с целью
перепродать, расплатиться и 'подняться' на сумму разницы, и сделать все это
быстро, чтобы ощущение успеха от проделанной операции было радостным и чистым,
не замутненным претензиями и прочими накладками. Лехе было лишь самую чуточку
завидно, да и то платонически: 'перепродажный' бизнес был ему не по нутру. Про
себя Леха рассчитал, что из первой, уже разменянной сотки, двести пятьдесят
колов... ну... - тире - триста... пятьдесят... Он может потратить тут же в
'денежке', на прощание. А потом будут суровые будни в псковской деревне.
- Аленка, добром тебя прошу, без моего прямого зова пасть не разевать, на
людей и мерседесов не бросаться, а пребывать исключительно лилипутом; и так уже
хожу с тобой, как с ангиной, на все пуговицы. Прониклась, нет? Ты пойми,
зеленая, ты постарайся уж, не то тебе всю задницу исполосую, от хвоста до
затылка! Апчхи!
Это Аленка неудачно пощекотала нос повелителю и теперь молнией шмыгнула за
пазуху. Леха откуда-то чувствовал, что Аленка его наставления приняла серьезно и
приготовилась исполнять.
- Ну в крайнем случае - сама соображай, но только в крайнем случае, если это
будут не люди.
Леха поколебался, но, помня бабушкины наставления, сунул в правый карман
джинсов ее подарок - заколдованную складную дубинку типа 'телескоп', в левый -
колбочку с джинном. Не-ет, кошмар какой! - Леха только глянул на себя в зеркало,
так сразу ухмыльнулся глумливо и дубинку вынул. Ладно, придется в руке нести, на
вид - кусок палки в ладонь длиной, менты не прикопаются.
* * *
На Дениса накатила сильнейшая апатия, полное безразличие к чему бы то ни было,
и все планы его на это день выпали в осадок, и он почти не вставал с дивана,
даже не ел, только бил и бил пальцами по кнопкам телевизионного пульта, в
надежде найти в телевизоре хоть что-нибудь интересное или отвлекающее. И Морка с
Ленькой были как-то не в себе, вели себя беспокойно и непонятно: и врагов вроде
бы не чуяли, и никак себе места не находили, словно бы они ощущали настроение
Дениса, не понимали его, однако переживали вместе с ним. Но пришел вечер, а
вместе с ним некоторый интерес к жизни и его верные спутники: голод, и отчаянные
надежды, и...
- Ленька-Морка! По местам стоять, с якоря сниматься! Кто ключи видел?..
* * *
Леха забыл плейер дома, на газету пожмотничал и теперь, по дороге к месту
встречи, вынужден был размышлять. Тягостные мысли скорехонько переросли в
тусклые мечты - о мести, о бессмертии, которое не бесконечно, но теоретически
безразмерно, о правильном, но недостижимом мироустройстве, о собственном
могуществе; но близок путь от Чкаловской до Сенной, когда сидишь в пустом вагоне
и никуда не опаздываешь, а наоборот, опережаешь график этак минут на пятнадцать.
Первые метров триста от метро и в сторону Невского Леха шел с усилием, как
товарищ Сухов по барханам, и только после перекрестка Садовой и Гороховой улицы
орды уличных продавал разредились до приемлемой пешеходной кондиции.
Леха завернул направо, в арку 'апрашкиного' двора...
- Братан, держи билет, лотерея типа...
- Нет. - Леха мотнул головой, шагнул вправо и вперед.
- Возьми, да? Бесплатно, в рамках рекламн...
- Отвали! - Леха повел левой рукой, но одновременный шаг вперед придал его
толчку силу чуть большую, чем хотел применить Леха, так что чернявый парень,
потеряв равновесие, пробежал два шага задом наперед и бубухнулся спиной в стену.
До Лехи внезапно, единым файлом, дошли эмоции и полумысли чернявого, шедшие
чередой по отношению к нему, к Лехе: 'Ломает всего... лох идет... тупой лох...
братан держи... гад позорный, рот парашный...'
Леха клацнул зубами, развернулся на три четверти и в два скока оказался возле
зазывалы, который только и успел, что разозлиться и сделать шаг навстречу драке.
Удар привычно тряхнул запястье, ойкнули косточки пальцев, Леха так же резво
крутнулся на пятках и, не глядя на результат, зашагал из арки направо, где уже и
вот она - дверь в 'денежку'. Нокаут, и к бабке не ходи, и кожу на костяшках
свез... Уголком зрения он все же зацепил, выделил из фона случайных зрителей
неслучайные фигуры аналогичных 'лотерейщиков', товарищей побитого... Гнев Лехи
улегся так же быстро, как и вспыхнул... Ну елы-палы, дурила из Тагила! Ну когда
он наконец научится не пылить по пустякам, не находить на свою голову?.. К тому
же не стоило заводиться с этими шакалами, их много и наверняка там посерьезнее
чуваки есть... На входе-то охрана, а вот... А впрочем... Леха вспомнил - кто он
теперь и что при нем - и ухмыльнулся.
- Мне в администрацию, к Ольге Николаевне.
- А-а, ну-ну, тогда пройди, конечно. - Хорошо, когда тебя знают даже
охранники: пустят бесплатно безо всякого колдовства, главное - соблюсти приличия
при вранье...
- Леля, привет!
- Ой, Лешик! Что-то ты рано сегодня. Как сессия? Тебе 'семерочку'?
- Сдал. Нет, 'тройку' хочу и чебуреков со сметаной.
- Чичас! Ваших пока не было никого. Где ты сядешь? Я принесу.
- Вон там, в углу. - Леха для верности ткнул пальцем. - Я пока по этажам
сгоняю, гляну где чего.
У Лехи еще было минут десять до встречи, но он на всякий случай пробежался на
второй этаж, на третий, заглянул во все закоулки - никого, ни Димона, ни вообще
знакомых. К Ольге, барменше, своей ровеснице, он подкатывал пару раз для очистки
совести, однако та держалась по отношению к Лехе приветливо, может быть чуточку
лучше, чем к другим, но без огонька - у нее был парень и, кроме него, никто,
похоже, ее не интересовал.
Кто сегодня? - Леха притормозил возле белого, криво повешенного листочка с
расписанием музыкального меню. В 'денежках' играли живую музыку, в иные ночи
случалось так, что одновременно, на всех трех этажах выступали группы, и
благодарные слушатели, опившись пива, вынуждены были разрываться в своих
симпатиях между постпанком, рокабилли, готикой и платным туалетом, шастая с
первого этажа на второй, со второго на третий, с третьего опять вниз. Группы
были малоизвестные, но это никого не смущало: все помнили, с чего начинались
'Король и Шут', 'Краденое солнце'...
- Привет, зая! - Леху толкнули.
- А-а, то же самое - тебе. Ты где?
Пухленькая девица в топе, в бриджах, в стрижке 'полубокс' даже на своих
немыслимых платформах была по грудь Лехе, Леха же, когда был выбор, предпочитал
высоких. Однажды под утро, после буйной танцевальной ночи, он сумел
познакомиться с этой девушкой очень близко: она типа жила неподалеку; но вот имя
ее - выскочило из головы... Неудобно даже...
- Понял... Одна? А, а я на первом. Ну еще увидимся; заранее, не дожидаясь
белого танца, ангажирую тебя на нижний брейк. Чмоки...
Даст, если вдруг приспичит, это очевидно.
Пн. - ЧУП-МАРЗУП
Вт. - ДЖИНН СА, ОЛИГОФРЕЙД
Ср. - БЕЛАЯ ЖИЗНЬ, КОВЕР-САМОСАД
Чт. - ЧУП-МАРЗУП, НЕРАЗОЧАРОВЫВАЮЩИЕСЯ
Пт. - ДЖИНН СА, ТОПУС, БЕЛАЯ ЖИЗНЬ, МАЗЫХАКЕР
Сб. - НЕРАЗОЧАРОВЫВАЮЩИЕСЯ, ДЖИНН СА
Вс. - Всякое крошево-хорошево из дикарей и новеньких.
Это означало, что сегодня на третьем этаже будет просто дискотека либо вообще
замок на двери, а на нижних двух тоже дискотека, но сначала, 'для сугреву', на
первом этаже команды будут играть живую музыку: на первое - модные рокабилльщики
ЧУПЫ, на второе - густо панкующие 'Вовы', они же - НЕРАЗОЧАРОВЫВАЮЩИЕСЯ. Леха
порадовался, что угадал с первым этажом, где намечался 'двойной лив', и через
две ступеньку на третью ринулся к пиву и чебурекам со сметаной.
Когда успели? За те несколько минут, что Леха посвятил рекогносцировке, зал
первого этажа уже подернулся синеватым дымком - набежавшие прихожане накурили.
Фокус: только что зал был пуст, а теперь свободных столиков почти и не осталось,
и у стойки очередь выстроилась.
- Лелик! Спасибо! - Леха старательно закивал головой, осторожно помахал
поднятой кружкой...
- Димон, ты точен, как молодой швейцарѓский король, садись. Что? Ну? Не пугай
меня... Нет-нет, о нет!..
- Ты псих, Леха, ну точно - псих. Держи свою сотку. Нет в Швейцарии королей.
- Чеченская?
- Настоящая. Знаешь, как я сегодня запарился с твоим хламом? Реально чуть не
пролетел.
- Чуть? В смысле рентабельность не превысила двухсот процентов? Ладно, тебе -
верю. Ступай за пивом, а то мое уже кончилось.
- Во как? Я ступай за пивом!? Я? Ну ты...
- Не хочешь? Ну тогда я схожу. Тебе 'нулевку'?
- Сам дурак. Семерку неси. Сейчас посижу да побегу, надо еще добить кое-что...
Себе Леха опять взял 'троечку', чтобы полегче... Димон вскоре ушел, как и
обещал, свободные стулья умыкнула компания за соседним столиком... Каждый раз
перед 'разгуляем' приходил такой 'мертвый' час, и каждый раз Леха вспоминал, что
и в прошлые разы были моменты разочарования и скуки, когда пиво - дрянь,
чебуреки съедены, знакомых не видно, одна тупость вокруг... Но, как правило,
вечер постепенно разматывался, выправлялся в полный ночной рост, извлекая из
призрачных, пивом пропахших рукавов, большие и малые чудеса и вымывая из памяти
(до следующего раза) томительные моменты неприкаянности и мизантропии...
- Э, слышишь...
Леха обернулся. Перед ним стоял паренек типичной 'приапрашкинской' внешности:
смуглый, в дешевых штанах с мотней и накладными карманами по бедрам, очень
короткие, равномерно отросшие волосы, тусклый тревожный взгляд...
- Там тебя зовут...
- И кто меня зовет? - заинтересовался Леха, хотя в солнечном сплетении у него
уже застыл правильный ответ.
- Девушка одна. Просит выйти. Она типа за вход не хочет платить и просит,
чтобы ты к ней вышел.
Леха замялся на мгновение.
- Сейчас выйду, предупрежу только, чтобы столик не занимали.
И речи не могло быть - искать союзников и выйти 'к девушке' не одному, а
компанией, - ситуация не та... Да и мало кто связываться захочет...
Всегда надо сначала думать, а потом руки-ноги растопыривать. Аленка,
предупреждаю еще раз: пока я на ногах - сидеть в дупле, играть в молчанку. Леха
тронул за рукав охранника: я на минутку, сейчас вернусь...
У входа в клуб отирался обильный, родной для клуба, но экономный либо
безденежный контингент, а немного поодаль, буквально метрах в двадцати, -
безлюдье, если не считать группы стоящей полукругом, серьезно настроенной
молодежи исключительно мужеского пола, разной степени обдолбанности и
накачанности.
Они ждали Леху. В коленках у него возникла противная, ослабляющая дрожь, в
голове зашумело. Ему стоило немалых усилий делать шаги по направлению к ним и не
спотыкаться. Умеренная злоба, почти нулевая опаска, вялая готовность увечить -
Леха втянул в себя весь ком эмоций, исходящий из базарных 'реваншистов', и
мгновенно 'завелся', как это обычно с ним бывало в экстремальных ситуациях,
соскочил с резьбы.
- А кто меня ждет? Каторый ыз вас дэвушкам?
Он, почти на бегу, вцепился пальцами в сложенную дубинку, резко развел руки,
выдвигая ее на весь аршин, отпустил левую ладонь, и в то же мгновение
палка-чудесница дернулась в правой руке и с сухим стуком разбила голову
ближайшему парню, невысокому, но 'бычастому', жирно-накачанному. Тот только и
успел, что ойкнуть, перед тем как упасть на выщербленный, в грязных помоечных
потеках асфальт. Было еще светло, при желании все происходящее можно было
наблюдать чуть ли не с противоположного конца 'Апрашки'; наверное, кто-то этим
не преминул воспользоваться. Но Леха, который довольно часто бывал в 'денежках',
волей-неволей знал о местных порядках: ментуры не будет до тех пор, пока все
само собой не утрясется. Сегодня этот ментовский служебный стиль его не
возмущал, напротив, он на него надеялся. Дубинка своими резкими и неожиданными
рывками то и дело норовила растянуть ему кисть, но тем не менее из руки не
выскальзывала, держалась как приклеенная. Пару раз Леха угадал ее намерения,
проворно сопроводил рукой, и эффективность удара от этого моментально
повышалась: падающие даже ойкнуть не успевали. Леха для страховки то и дело
повторял про себя первоначальный приказ: 'не насмерть', но дубинка, похоже,
строгалась мастерами, дело знала и поставленных пределов не переходила - била
куда надо и с заказанным эффектом. И только Леха успел почувствовать свою
деревянную соратницу, распробовать эффект взаимопонимания, - как противники
кончились. Леха с немалым усилием преодолел сопротивление (двое вырубленных
зашевелились, один попытался встать) дубинки, сдвинул концы ее в прежнее,
'спящее', положение, посчитал поверженных - одиннадцать баранов, легонечко пнул
под ребра ставшего на четвереньки.
- Брателло, пятнадцать минут вам на сборы, не более.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
неожиданно удачно, за двести, но с задержкой в платеже: сотню баксов сразу,
сотню - вечером, в 'денежке'. Леха все понимал: Димон, покупатель, брал с целью
перепродать, расплатиться и 'подняться' на сумму разницы, и сделать все это
быстро, чтобы ощущение успеха от проделанной операции было радостным и чистым,
не замутненным претензиями и прочими накладками. Лехе было лишь самую чуточку
завидно, да и то платонически: 'перепродажный' бизнес был ему не по нутру. Про
себя Леха рассчитал, что из первой, уже разменянной сотки, двести пятьдесят
колов... ну... - тире - триста... пятьдесят... Он может потратить тут же в
'денежке', на прощание. А потом будут суровые будни в псковской деревне.
- Аленка, добром тебя прошу, без моего прямого зова пасть не разевать, на
людей и мерседесов не бросаться, а пребывать исключительно лилипутом; и так уже
хожу с тобой, как с ангиной, на все пуговицы. Прониклась, нет? Ты пойми,
зеленая, ты постарайся уж, не то тебе всю задницу исполосую, от хвоста до
затылка! Апчхи!
Это Аленка неудачно пощекотала нос повелителю и теперь молнией шмыгнула за
пазуху. Леха откуда-то чувствовал, что Аленка его наставления приняла серьезно и
приготовилась исполнять.
- Ну в крайнем случае - сама соображай, но только в крайнем случае, если это
будут не люди.
Леха поколебался, но, помня бабушкины наставления, сунул в правый карман
джинсов ее подарок - заколдованную складную дубинку типа 'телескоп', в левый -
колбочку с джинном. Не-ет, кошмар какой! - Леха только глянул на себя в зеркало,
так сразу ухмыльнулся глумливо и дубинку вынул. Ладно, придется в руке нести, на
вид - кусок палки в ладонь длиной, менты не прикопаются.
* * *
На Дениса накатила сильнейшая апатия, полное безразличие к чему бы то ни было,
и все планы его на это день выпали в осадок, и он почти не вставал с дивана,
даже не ел, только бил и бил пальцами по кнопкам телевизионного пульта, в
надежде найти в телевизоре хоть что-нибудь интересное или отвлекающее. И Морка с
Ленькой были как-то не в себе, вели себя беспокойно и непонятно: и врагов вроде
бы не чуяли, и никак себе места не находили, словно бы они ощущали настроение
Дениса, не понимали его, однако переживали вместе с ним. Но пришел вечер, а
вместе с ним некоторый интерес к жизни и его верные спутники: голод, и отчаянные
надежды, и...
- Ленька-Морка! По местам стоять, с якоря сниматься! Кто ключи видел?..
* * *
Леха забыл плейер дома, на газету пожмотничал и теперь, по дороге к месту
встречи, вынужден был размышлять. Тягостные мысли скорехонько переросли в
тусклые мечты - о мести, о бессмертии, которое не бесконечно, но теоретически
безразмерно, о правильном, но недостижимом мироустройстве, о собственном
могуществе; но близок путь от Чкаловской до Сенной, когда сидишь в пустом вагоне
и никуда не опаздываешь, а наоборот, опережаешь график этак минут на пятнадцать.
Первые метров триста от метро и в сторону Невского Леха шел с усилием, как
товарищ Сухов по барханам, и только после перекрестка Садовой и Гороховой улицы
орды уличных продавал разредились до приемлемой пешеходной кондиции.
Леха завернул направо, в арку 'апрашкиного' двора...
- Братан, держи билет, лотерея типа...
- Нет. - Леха мотнул головой, шагнул вправо и вперед.
- Возьми, да? Бесплатно, в рамках рекламн...
- Отвали! - Леха повел левой рукой, но одновременный шаг вперед придал его
толчку силу чуть большую, чем хотел применить Леха, так что чернявый парень,
потеряв равновесие, пробежал два шага задом наперед и бубухнулся спиной в стену.
До Лехи внезапно, единым файлом, дошли эмоции и полумысли чернявого, шедшие
чередой по отношению к нему, к Лехе: 'Ломает всего... лох идет... тупой лох...
братан держи... гад позорный, рот парашный...'
Леха клацнул зубами, развернулся на три четверти и в два скока оказался возле
зазывалы, который только и успел, что разозлиться и сделать шаг навстречу драке.
Удар привычно тряхнул запястье, ойкнули косточки пальцев, Леха так же резво
крутнулся на пятках и, не глядя на результат, зашагал из арки направо, где уже и
вот она - дверь в 'денежку'. Нокаут, и к бабке не ходи, и кожу на костяшках
свез... Уголком зрения он все же зацепил, выделил из фона случайных зрителей
неслучайные фигуры аналогичных 'лотерейщиков', товарищей побитого... Гнев Лехи
улегся так же быстро, как и вспыхнул... Ну елы-палы, дурила из Тагила! Ну когда
он наконец научится не пылить по пустякам, не находить на свою голову?.. К тому
же не стоило заводиться с этими шакалами, их много и наверняка там посерьезнее
чуваки есть... На входе-то охрана, а вот... А впрочем... Леха вспомнил - кто он
теперь и что при нем - и ухмыльнулся.
- Мне в администрацию, к Ольге Николаевне.
- А-а, ну-ну, тогда пройди, конечно. - Хорошо, когда тебя знают даже
охранники: пустят бесплатно безо всякого колдовства, главное - соблюсти приличия
при вранье...
- Леля, привет!
- Ой, Лешик! Что-то ты рано сегодня. Как сессия? Тебе 'семерочку'?
- Сдал. Нет, 'тройку' хочу и чебуреков со сметаной.
- Чичас! Ваших пока не было никого. Где ты сядешь? Я принесу.
- Вон там, в углу. - Леха для верности ткнул пальцем. - Я пока по этажам
сгоняю, гляну где чего.
У Лехи еще было минут десять до встречи, но он на всякий случай пробежался на
второй этаж, на третий, заглянул во все закоулки - никого, ни Димона, ни вообще
знакомых. К Ольге, барменше, своей ровеснице, он подкатывал пару раз для очистки
совести, однако та держалась по отношению к Лехе приветливо, может быть чуточку
лучше, чем к другим, но без огонька - у нее был парень и, кроме него, никто,
похоже, ее не интересовал.
Кто сегодня? - Леха притормозил возле белого, криво повешенного листочка с
расписанием музыкального меню. В 'денежках' играли живую музыку, в иные ночи
случалось так, что одновременно, на всех трех этажах выступали группы, и
благодарные слушатели, опившись пива, вынуждены были разрываться в своих
симпатиях между постпанком, рокабилли, готикой и платным туалетом, шастая с
первого этажа на второй, со второго на третий, с третьего опять вниз. Группы
были малоизвестные, но это никого не смущало: все помнили, с чего начинались
'Король и Шут', 'Краденое солнце'...
- Привет, зая! - Леху толкнули.
- А-а, то же самое - тебе. Ты где?
Пухленькая девица в топе, в бриджах, в стрижке 'полубокс' даже на своих
немыслимых платформах была по грудь Лехе, Леха же, когда был выбор, предпочитал
высоких. Однажды под утро, после буйной танцевальной ночи, он сумел
познакомиться с этой девушкой очень близко: она типа жила неподалеку; но вот имя
ее - выскочило из головы... Неудобно даже...
- Понял... Одна? А, а я на первом. Ну еще увидимся; заранее, не дожидаясь
белого танца, ангажирую тебя на нижний брейк. Чмоки...
Даст, если вдруг приспичит, это очевидно.
Пн. - ЧУП-МАРЗУП
Вт. - ДЖИНН СА, ОЛИГОФРЕЙД
Ср. - БЕЛАЯ ЖИЗНЬ, КОВЕР-САМОСАД
Чт. - ЧУП-МАРЗУП, НЕРАЗОЧАРОВЫВАЮЩИЕСЯ
Пт. - ДЖИНН СА, ТОПУС, БЕЛАЯ ЖИЗНЬ, МАЗЫХАКЕР
Сб. - НЕРАЗОЧАРОВЫВАЮЩИЕСЯ, ДЖИНН СА
Вс. - Всякое крошево-хорошево из дикарей и новеньких.
Это означало, что сегодня на третьем этаже будет просто дискотека либо вообще
замок на двери, а на нижних двух тоже дискотека, но сначала, 'для сугреву', на
первом этаже команды будут играть живую музыку: на первое - модные рокабилльщики
ЧУПЫ, на второе - густо панкующие 'Вовы', они же - НЕРАЗОЧАРОВЫВАЮЩИЕСЯ. Леха
порадовался, что угадал с первым этажом, где намечался 'двойной лив', и через
две ступеньку на третью ринулся к пиву и чебурекам со сметаной.
Когда успели? За те несколько минут, что Леха посвятил рекогносцировке, зал
первого этажа уже подернулся синеватым дымком - набежавшие прихожане накурили.
Фокус: только что зал был пуст, а теперь свободных столиков почти и не осталось,
и у стойки очередь выстроилась.
- Лелик! Спасибо! - Леха старательно закивал головой, осторожно помахал
поднятой кружкой...
- Димон, ты точен, как молодой швейцарѓский король, садись. Что? Ну? Не пугай
меня... Нет-нет, о нет!..
- Ты псих, Леха, ну точно - псих. Держи свою сотку. Нет в Швейцарии королей.
- Чеченская?
- Настоящая. Знаешь, как я сегодня запарился с твоим хламом? Реально чуть не
пролетел.
- Чуть? В смысле рентабельность не превысила двухсот процентов? Ладно, тебе -
верю. Ступай за пивом, а то мое уже кончилось.
- Во как? Я ступай за пивом!? Я? Ну ты...
- Не хочешь? Ну тогда я схожу. Тебе 'нулевку'?
- Сам дурак. Семерку неси. Сейчас посижу да побегу, надо еще добить кое-что...
Себе Леха опять взял 'троечку', чтобы полегче... Димон вскоре ушел, как и
обещал, свободные стулья умыкнула компания за соседним столиком... Каждый раз
перед 'разгуляем' приходил такой 'мертвый' час, и каждый раз Леха вспоминал, что
и в прошлые разы были моменты разочарования и скуки, когда пиво - дрянь,
чебуреки съедены, знакомых не видно, одна тупость вокруг... Но, как правило,
вечер постепенно разматывался, выправлялся в полный ночной рост, извлекая из
призрачных, пивом пропахших рукавов, большие и малые чудеса и вымывая из памяти
(до следующего раза) томительные моменты неприкаянности и мизантропии...
- Э, слышишь...
Леха обернулся. Перед ним стоял паренек типичной 'приапрашкинской' внешности:
смуглый, в дешевых штанах с мотней и накладными карманами по бедрам, очень
короткие, равномерно отросшие волосы, тусклый тревожный взгляд...
- Там тебя зовут...
- И кто меня зовет? - заинтересовался Леха, хотя в солнечном сплетении у него
уже застыл правильный ответ.
- Девушка одна. Просит выйти. Она типа за вход не хочет платить и просит,
чтобы ты к ней вышел.
Леха замялся на мгновение.
- Сейчас выйду, предупрежу только, чтобы столик не занимали.
И речи не могло быть - искать союзников и выйти 'к девушке' не одному, а
компанией, - ситуация не та... Да и мало кто связываться захочет...
Всегда надо сначала думать, а потом руки-ноги растопыривать. Аленка,
предупреждаю еще раз: пока я на ногах - сидеть в дупле, играть в молчанку. Леха
тронул за рукав охранника: я на минутку, сейчас вернусь...
У входа в клуб отирался обильный, родной для клуба, но экономный либо
безденежный контингент, а немного поодаль, буквально метрах в двадцати, -
безлюдье, если не считать группы стоящей полукругом, серьезно настроенной
молодежи исключительно мужеского пола, разной степени обдолбанности и
накачанности.
Они ждали Леху. В коленках у него возникла противная, ослабляющая дрожь, в
голове зашумело. Ему стоило немалых усилий делать шаги по направлению к ним и не
спотыкаться. Умеренная злоба, почти нулевая опаска, вялая готовность увечить -
Леха втянул в себя весь ком эмоций, исходящий из базарных 'реваншистов', и
мгновенно 'завелся', как это обычно с ним бывало в экстремальных ситуациях,
соскочил с резьбы.
- А кто меня ждет? Каторый ыз вас дэвушкам?
Он, почти на бегу, вцепился пальцами в сложенную дубинку, резко развел руки,
выдвигая ее на весь аршин, отпустил левую ладонь, и в то же мгновение
палка-чудесница дернулась в правой руке и с сухим стуком разбила голову
ближайшему парню, невысокому, но 'бычастому', жирно-накачанному. Тот только и
успел, что ойкнуть, перед тем как упасть на выщербленный, в грязных помоечных
потеках асфальт. Было еще светло, при желании все происходящее можно было
наблюдать чуть ли не с противоположного конца 'Апрашки'; наверное, кто-то этим
не преминул воспользоваться. Но Леха, который довольно часто бывал в 'денежках',
волей-неволей знал о местных порядках: ментуры не будет до тех пор, пока все
само собой не утрясется. Сегодня этот ментовский служебный стиль его не
возмущал, напротив, он на него надеялся. Дубинка своими резкими и неожиданными
рывками то и дело норовила растянуть ему кисть, но тем не менее из руки не
выскальзывала, держалась как приклеенная. Пару раз Леха угадал ее намерения,
проворно сопроводил рукой, и эффективность удара от этого моментально
повышалась: падающие даже ойкнуть не успевали. Леха для страховки то и дело
повторял про себя первоначальный приказ: 'не насмерть', но дубинка, похоже,
строгалась мастерами, дело знала и поставленных пределов не переходила - била
куда надо и с заказанным эффектом. И только Леха успел почувствовать свою
деревянную соратницу, распробовать эффект взаимопонимания, - как противники
кончились. Леха с немалым усилием преодолел сопротивление (двое вырубленных
зашевелились, один попытался встать) дубинки, сдвинул концы ее в прежнее,
'спящее', положение, посчитал поверженных - одиннадцать баранов, легонечко пнул
под ребра ставшего на четвереньки.
- Брателло, пятнадцать минут вам на сборы, не более.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49