Не успеете срыгнуть в
означенный срок - ваши проблемы. Леха присел на корточки, спиной к невольным
зрителям из околоденежкиной тусовки, чтобы перегородить им обзор, и продолжил
наводить понты: дал сигнал Аленке. Та высунулась из-под воротника Лехиной
рубашки, на мгновение вздулась одной головой и раскрыла пасть так, чтобы верхние
клыки смотрели прямо в глаза очухавшемуся было парню. Руки у того подломились, и
он ткнулся лбом в крышку канализационного люка; однако сознание слабонервный
'лохотронщик' потерял мгновением раньше и поэтому боли от новой травмы
почувствовать не успел.
- Страх, Аленка, страх! Давай, насылай... Внушать невидимо и на расстоянии
беспричинный страх на некоторое время - была такая особенность у Аленушки, и
Леха ее 'вспомнил' (спасибо дяде Саше Чету), когда к делу пришлось, но он
понятия не имел, как это все должно выглядеть в конкретном приложении. Аленка
исправно сипела у него под рубашкой, шевелилась чего-то, и Леха, погодив для
верности еще с десяток секунд, встал и пошел обратно в клуб. До полночи
оставалось еще минут сорок.
Толпа у входа поспешно раздвинулась, и Леха даже возгордился на мгновение под
ошалелыми взглядами.
- Ну ты даешь, - вползвука, как бы про сеѓбя сказал ему охранник (и Леха
услышал его даже сквозь рок-н-ролльные завывания Маленького Ричарда), но ни в
голосе его, ни в эмоциях не было восторга. Леха даже почувствовал секундѓное
колебание клубного аргуса: 'пускать, не пускать...', все-таки свежие впечатления
и здравый смысл перевесили, потому как любая инициатива, выходящая за рамки
прямых, прописанных в инструкции обязанностей, вредна рабочему человеку; и Леха,
убедившись, что его любимый столик, который он почему-то называл про себя
'Шериф', никем не захвачен, пошел опять за чебуреками и третьей кружкой пива.
У бандитствующих тоже есть своя бюрократия, с 'хождениями по инстанциям', с
'приемными часами', и 'на сегодня' Леха не опасался продолжения мордобойным
событиям. А завтра его уже в городе не будет. Да и вообще... Еще вопрос, кто
кого должен теперь бояться...
Тем временем 'Чупы' отдышались, слегка оттянулись халявным пойлом и вновь
полезли на сцену - осуществлять смычку чухонского прононса и американского языка
под аккомпанемент довольно громких музыкальных инструментов. Играть им
оставалось меньше получаса, и они, словно обретя второе дыхание, дружно, во всю
мощь хреначили удалыми пальцами в смычковые, щипковые и ударные. Толпа теперь
вовсю плясала меж столиков, но трезвых среди них было все еще очень много.
Уже у стойки Леха вдруг передумал и вместо пива взял литровую коробку с
черносмородиновым соком, а опустошенную кружку попросил сполоснуть.
- Да возьми лучше бокал, на, Леш!
- А? Не, из кружки прикольнее, спасибо. Прикольнее, говорю! Спасибо! Что? Еще
бы... У этих микрофоны, у тебя микрофон, а я вживую надрывайся! Все, пошел!
- О-о... Руся! Корова сдохла, что ли? Откуда ты нарисовался? - Леха
прислушался к внутреннему голосу: возникший возле столика парень, Руся,
нервничает и очень боится... Это было бы и не удивительно, поскольку Руся, он же
Руслан Пинчук, Лехин знакомый по университетской компании, еще с прошлого года
занял у него тысячу рублей на два дня и до сих пор не отдал, предпочитая врать
при случайных пересечениях и давать такие же бесстыдные обещания... В последний
раз, при встрече, Леха даже двинул ему кулаком под ребра, но взамен обещания и
денег получил лишь искреннюю клятву 'отдать завтра'... Леха слышал от кого-то,
что вроде бы Руся начал водить компанию с 'торчками', и мысленно уже распрощался
с надеждами когда-либо 'возвернуть свои кровные'... И вот теперь... - Отдать
хочет, точняк! Драку видел.
- Я у тебя 'тонну' брал... Вот... Ну возвращаю. Десять сотен, пересчитай
пожалуйста... - Леха протянул руку за деньгами, быстро пересчитал. Хотелось
сказать что-то такое язвительное, отмщаѓющее и при этом небрежное, рожденное
острым умом и силой, но мысль, застигнутая врасплох, не хотела прыгать с языка,
тормозила...
- Проценты за мной, Леха, честно, у меня семь колов осталось на дорогу и все.
Я понимаю, что по жизни перед тобой на счетчике, но - абсолютно пустой, эти -
специально занял. - Леха опять напрягся для верности: не врет, занял, и нету
больше... Какие проценты он имеет в виду? Сам на себя их накинул, что ли?
- А хочешь - 'марочку', в счет расчета? А потом на днях две сотни еще добью,
чтобы с процентами закончить?
- Да не нужны мне твои пр... Какую еще марочку?..
- Не кричи, пожалуйста... - Руся дернулся взглядом, вплотную наклонился к
сидящему Лехе. - Обыкновенную 'марочку', кисло-сладкую... Супертрипповая,
испытано...
Десятки раз, от знакомых и незнакомых людей, 'на халяву' и за деньги получал
он предложения: 'пыхнуть', 'ужалиться', 'подышать', 'съездить за грибочками'...
Один раз даже 'понюшкой-дорожкой' пытались угостить... Если у Лехи и возникал
при этом соблазн, то - слабенький, умозрительный, вовсе не способный справиться
с тем чудовищным страхом перед наркотой, что выработался в нем под влиянием
маминых нотаций и собственного опыта общения с 'распробовавшими'...
А вот сегодня - вдруг согласился.
Алкоголь - тоже дурь, наркотик, но с ним сложнее. Вон дядя Петя, родитель
покойный, отъявленным энтузиастом был 'ентого дела', а возраст эпохами мерил, а
разум и аппетит не утратил, и мышца на нем была - в качалку не ходи! Но дядя
Петя вообще был по жизни монстр, если непредвзято оценивать...
- А как оно на пиво ложится?
- Никак не влияет, мухи отдельно, тараканы отдельно...
Однако и с алкоголем Леха был себе на уме: пил очень осторожно, твердо
соблюдал меру в частоте и количестве, предпочитая пиво и кислый красный сушняк.
Было дело - однажды, на выпускном, нализался до рвоты, досрочно завершив
праздник, и мама за ним до утра убирала и ухаживала с тазиком наготове. С тех
пор - нет, только чтобы по запаху от трезвого отличить...
Но не было сил возвращаться в пустой дом, где почти все по-прежнему, где
кактус в последний раз еще мама поливала; и кактус этот жив-здоров и пить пока
не просит. Невыносимо отгонять от себя мысли и воспоминания, пытаться заснуть,
когда... Опять до утра терпеть и носом шмыгать, будто барышня бессильная! Завтра
он к бабке поедет, все-таки там, в другой обстановке, эмоционально полегче
будет, а сегодня как-нибудь здесь перекантуется.
Нет, ну один-то разъединственный разочек можно 'двинуться' молодому
перспективному колдуну из хорошей семьи?
Тьфу! Почему ее 'кислотой' назвали, пакость эту?
Леха спустил воду и как ни в чем не бывало пошел в зал, где завивался дым
кривым коромыслом: НЕРАЗОЧАРОВЫВАЮЩИЕСЯ долбили новый, но уже коронный свой хит
'Тушеная зайка'. У 'Вовов' была своя фишка: они почти не пели о любви и иных
человеческих пороках, предпочитая, в духе старых мастеров перестроечной эпохи,
изводить слушателей своей гражданской позицией по важнейшим политическим и
экономическим вопросам современности. Были они по взглядам правые, поддерживали
СПС, который, себе на беду, не подозревал о существовании нежданных союзников.
Лехе нравился этот хит, и он на ходу, продираясь в свой угол, со всеми вместе
подхватил припев: 'Все плохо лежи-и-т! Все плохо стои-и-т!..'
Хотелось пить - и Леха угостился смородиновым соком из пивной кружки, хотелось
есть - но нельзя приваживать в организм несвоевременные калории, это ложный
голод, сам пройдет. Как назло - никого знакомых.
Лехино либидо уже царапнули пару раз прямые косяки в его сторону, но в дыму и
полутьме не рассмотреть как следует, что там за подруги... А в эпицентр идти,
танцевать - неохота, ломы...
Оп-па! А на втором этаже интересное что-то! Необычное! Леха внезапно ощутил,
как сверху, в такт басам, сквозь потолок волнами, толчками пошли радость и
удивление. Скорее туда! Язычок одной из волн обдал Леху с ног до головы, и он
даже подпрыгнул от нетерпения, но толпы танцующих и несовершенство собственных
ног не позволяли ускориться. Что в руке? Кружка в руке, ладно не помешает, сама
растает постепенно...
Вот чудеса: только что позывные шли со второго этажа, вот именно из этого
зала, а теперь вдруг тут... обычно. Дым, сумерки, пары танцуют. А радость-то
снизу прет. Леха ринулся вниз и замер на полпути: а третий этаж он и не
проверил, а обман - на то и обман, чтобы заманивать и обманывать. Ом мана мани
ПУ!
Леха засмеялся и поскакал на третий этаж. Ну и ладно: отрицательный результат
- тоже результат. Радость - она ведь никуда не исчезла, как родилась на первом
этаже, так и растет там.
- Что, брат, на измену попал?
- Попадают на деньги... одни, а купаются в них другие... Я тороплюсь, друг, на
первый этаж пора мне, к радости...
- Ну, беги. Во, блин, повело чувака, счастливый!..
Чувака повело, но это его личные наркоманские проблемы, а отнюдь не наши...
Кружку надо поставить на место, и тогда никаких искажений не будет. Зря он также
марочку лизал, вполне возможно, что из-за нее он не может обнаружить дерево
радости, слизанная кислота его с поиска сбивает... Если только она не
фальшивая... Но в любом случае это поправимо... 'Вовы', быть вам монстрами рока.
Быть! Быть! Да, вы синтезировали звук и цвет в одну циновку, трехмерную циновку
для танцующих. Хорошо, гениальные вы мои!!!
Леха крикнул на выдохе и выдул замечательный пузырь, переливающийся всеми
цветами радуги. Имя тебе - Радость, пузырь! Слова вылетали изо рта у Лехи такими
же разноцветными, искрящимися пузырьками, только много меньшими, чем первый,
который был Радость. Однако никого из окружающих это не изумило, что в свою
очередь удивило Леху. Вечер чудес, да? Кружку он собирался поставить на место...
А то зазналась у него в руке. Приструню тебя, кружка! Если они не удивляются,
следовательно - его крыша едет. Логично, поскольку кислота была марочной, а
значит - не фальшивой. Но - прочь голые руки, надо выдуть еще одну замечательную
заключительную отрезвляющую серию пузырьков... Щас!
Леха аккуратно налил сок в кружку, пытаясь отмерить ровно половину, выпил его
весь, поставил кружку на пульсирующий стол, осторожно, чтобы не задеть ему
зыбкий позвоночник, и начал творить заклинание. ... куколь по полю... (ой,
растворись или отворись?), отворись... черным пламенем... белым именем...
БЫТЬ ПО-МОЕМУ!
И словно бы только освещение в зале чуточку изменилось... и больше ничего. Нет
же! Еще как изменилось!
Эйфорический морок соскочил с Лехи, но не весь, - и не исчез без следа, а
развернулся окрестѓ, захватив все здание, включая полуоткрытые террасы наверху и
трактир 'Малинка', который был типа филиал по отношению к 'Денежкам медовым' и
имел отдельный вход с противоположной стороны здания.
Леха постиг! О, да, он все еще под остатками этого подлого воздействия, но они
уже не властѓны над ним, они как легчайшая тюлевая занавесочка между ним и
скучными суетливыми буднями: дунь - и исчезнет! Леха дунул, веселое мерцание
осталось на месте, а изо рта длиннющей гирляндой выскочили хохочущие мыльные
пузыри. Хохот и радостный визг вокруг подтвердили: морок стал всеобщим. Пляшущие
соседи протягивали руки, тыкали пальцами - в пять секунд от пузырей и следа не
осталось.
- Прикольно, пиплы? - вскричал Леха, рот до ушей, руки воздеты над толпой, как
у проповедника... - И опять изо рта вырвалась колонна ярко-прозрачных пузырей...
Леху это даже слегка достало: он повел рукой у самого рта, оборвав - ухватил
гирлянду за кончик и отбросил в сторону. Пузырьки с веселым щебетом разлетелись
в разные стороны и попрятались среди танцующих. Что это у него на руке? А, с
саѓдины на костяшках... Леха уверенно дунул, словно бы ему не впервой, струя
холодѓного зеленого пламени охватила на секунду кулак и предплечье... Вы
здоровы, юноша... Вот чудеса!
- Прикольно!.. Круто!.. Давай, Змей Горыныч!.. Ура!.. Здорово!..
- Все это - ваше теперь!!!..
А где мой сок? И вообще у меня рот, а не пиротехническая лавка.
И пузыри послушались Леху, перестали вылетать из его рта, но зато над всем
залом вспыхнул необычайный фейерверк...
Люди смеялись, орали несусветное, мычали, и каждый звук рождал... нет, не
пузыри, как у Лехи, но мелкие яркие летучие объекты, в которых можно было
опознать шарики, буковки, особенно 'о', 'я' и 'у', звездочки, цветочки, циферки,
октаэдры, конфетти...
Стол был уже просто стол, а не вертлявая спина с горбом на неуверенных
ножках... Музыканты на сцене безумствовали со всеми вместе, им было не до
инструментов, но никто и не замечал отсутствия музыки... И отсутствия не было...
Все было музыкой в этом зале (как, вероятно, повсюду в клубе) - смех, воздух,
табачный сумрак. Люди прыгали, танцевали, и каждый попадал в такт своим
ощущениям...
Литровая коробка опустела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49