Денис рассмеялся было, но
резкая, спрессованная скоростью атмосфера ворвалась в легкие, заставила
захлебнуться, закашляться. Пусть... нет, пусть пока все так и остается,
привыкнет - уберет ненужные ощущения, а пока они - в новинку и доставляют
радость!
Руки... Странно чувствовать их и крылья одновременно, словно бы у него две
пары рук! Мышцы рефлекторно сжались, распустились, еще и еще раз... Ага... Так
это он крыльями машет, задает им скорость и направление. Упругий, сдобренный
услужливой магией воздух обнимал, держал тело горизонтально земле, не давая
ногам и заднице переломиться в пояснице... Здорово... Так, а куда, интересно, он
успел залететь?.. Денис завертел головой по сторонам - внизу как раз лежала
покрытая неподвижной рябью волн вода - он над Невой, сзади Тучков мост, впереди
Биржевой... Быстро. А как там сейчас на Петропавловке? Менты, надо думать, не
при делах, как и простые смертные, все в коматозном состоянии, а он и безо
всякого пропуска - маг и крутяга-парень, почему бы и не слетать?
Крылья сами знали, что нужно делать при подлете и снижении: два небрежных
взмаха, и вот уже Денис стоит на пляже, топчется кедами на чуть вязком песке.
Прозрачные мглистые сумерки (которые, конечно, далеко не белая ночь - но тоже
ничего, любимого лилового оттенка!) уже не мешали любоваться пустынным, одному
ему принадлежащим городом... Ни музыки, ни плеска волн, ни голосов гуляющих по
набережным... Но в этом даже дополнительный кайф. Он - и Питер, один на один.
Хм... А нельзя ли все же, чтобы все так и оставалось, как есть, но при этом
чтобы вода была водой, чтобы волны шевелились... Хочу, чтобы так было! И стало
так, как вздумалось Денису: заплескались низенькие дряблые волны, рябь на Неве,
как и положено реке, зарябила узорами, каждое мгновение разными... Силы, небось,
прорва ушла... А с точки зрения сопряженности физических законов... Ну и ладно,
дались тебе эти законы, подумаешь, летал же он, а крылья держали, тоже
вопреки... Он волшебник, маг, понятно... Сын, в конце концов!
- Это не ты сын... Не ты, пешка, слякоть, самозванец... Я-а-а, я Его Сын...
- Кто??? - Денис в панике развернулся.
Маленькая лысая голова - красные глаза выкачены из орбит - смотрела на него,
выглядывала из чего-то бесформенного, то ли неровного бревна, то ли
металлоконструкции на кривых опорах... Мор лениво взмахнул крыльями, облетел
вокруг головы и вернулся на плечо к Денису. И Ленька не выказывал тревоги... А
Денису жутковато... Неожиданность... Вот что помешало Денису рассмотреть ходячую
нелепицу... Нелепый, несуразный медный истукан, калека, волею своего
создателя...
Денис расслабился. Кстати, а зевать нельзя, враги могут быть очень опасны, он
видел, помнит...
- Странно. А я думал, что ваш батюшка - Михаил Шемякин. - Денис улыбался, но
тревога все ж точила сердце мелким надоедливым жучком...
- Я-а-а, я-а-а Его сын... Я нашел это место, я-а-а. Я принес первую жертву,
много, много душ... Я служил... я был истинный Сын... и слуга... Отдай, отдай
мне... Я-а-а...
- Не, ну ты нахал!.. Большой железный самозванец. - Денис на всякий случай
отступил на три шага. Истукан двигался медленно, выставляя вперед правую ногу,
и, осторожно перенося на нее вес корпуса, подтягивал левую...
- Это ты... самозванец... Я нашел это место... На краю мира... Где сходится
все... Отдай, отдай...
- Угу. Чего тебе отдать? Опера 'Жизнь за царя', ария Ивана Сусанина. Тебе не
кажется, чугунок, что красные глаза плохо сочетаются с синим гермошлемом... Твое
здоровье! - Денис вытянул правую руку и поманил указательным пальцем. Мощная,
чуть ли не в полено толщиной, синяя молния ослепила его, обожгла привычным,
сладостным уже холодом. Денис даже покачнулся - настолько велика оказалась
накопленная истуканом мощь.
Вместе с нею к Денису пришло знание: древний царь, Первый Император
Российский, не обрел покоя и после смерти, дух его жаждал продолжения земного
существования, алкал власти, поклонения, великих свершений... В этом городе,
созданном его волей, капризом и жаждой чуда, в городе, стоящем на границе двух
миров, земного и потустороннего, каждое из его десятков, сотен памятных
воплощений, в камне ли, в металле, каждое и все они - стремились возродить его,
воплощающего... А для этого годами, десятилетиями, веками, все они копили мощь,
силу, источаемую самим городом и сущими носителями ее, людьми и нелюдью...
Творению Шемякина в этом смысле повезло: он был среди людей; дни и годы
напролет, не зная усталости, новые и новые толпы туристов стояли с ним рядом,
хватали за длинные медные пальцы, стучали по лысине, фотографировались, сидели у
него на руках. И каждый оставлял ему в прибыток крохотную частичку зла и мрака,
частичку того, что таится в каждой человеческой душе, в детской ли,
старческой... И эти частицы текли и текли непересыхающим потоком, копились и
накапливались и претворялись в волшебную субстанцию, которая должна была однажды
оживить его и вновь дать возможность в полную силу служить Тому, чьим сыном он
считал себя...
- Стоп, хватит. Похоже, переборщил... Петра Ляксеич, слышишь меня чи нет?..
Истукан застыл в нелепой позиции: носки врозь, левая рука у горла, правая
потянулась к Денису, да замерла на полпути... Молчит, силы кончились, разве что
в глазах на самом донце осталось тусклое зарево... Денису было не по себе, слова
медного царя стучали в нем, били по сердцу: 'Я-а-а, не ты... отдай...' Вот тебе
и 'Ляксеич'... Шутилось глупо и через силу... Внезапно Дениса пробрала досада и
злость: да что он, в самом деле, на каждую шваль рефлектирует!..
- Так, Ваше Императорское, вот вам допинг в зубы - и галопом 'домой', в
кресло, чтобы завтра туристов не пугать и не разочаровывать. Продолжай копить, я
загляну при случае. Галопом, я сказал!
Подчиняясь воле Дениса, медный истукан с глухим звоном пал на четвереньки и,
не касаясь песка, помчался вдоль берега туда, к арке, внутри которой по старой
питерской традиции памятными досками отмечали уровни самых выдающихся наводнений
в истории Города...
Хорошо быть крутым. И живым.
Денис расправил плечи. А где... Крылья исчезли незаметно, так что Денис даже и
задним числом не мог вспомнить ощущение, в какую именно секунду это произошло.
Но чувства сожаления не было: появятся крылышки, как только в них случится нужда
или просто прихоть. Вот захочет он через Неву перемахнуть или постоять на шпиле
Петропавловской крепости... Сердцу, возмущенному злобствованиями уродливой
металлической куклы, хотелось радости и развлечений, которые бы смыли, стерли из
памяти скользкие и подлые надежды сумасшедшего фантома, убрали бы их без
специального пожелания 'забыть'. Ни в коем случае нельзя желать ничего
подобного, Диня! Можно научиться понимать эмоции и намерения животных, по типу
Леньки и Морки, а вот пожелаешь неосторожно 'понимать язык деревьев' или там
зданий... Или никогда не хотеть спать... И хрен его знает, какие будут
шизофренические последствия. Нет, можно, конечно, попробовать, но попозже:
сначала нужно семнадцать раз отмерить и сформулировать и предусмотреть
безущербный откат на прежние рубежи... А пока можно... просто прогуляться по
воде. Например, к Эрмитажу. Кеды хорошие, и их очень легко усилить на этот
случай: мои кеды - непромокаемые. Не пропускают... да, только снаружи. Паук
недовольно зашевелился: он понял намерение Дениса, и он недолюбливал воду.
- Спокойно, старенький, я же не под воду ухожу, а так... 'яко посуху'.
И Ленька внял доводам, притих, во всяком случае втянул обратно лапы, покрытые
грубой серебряной шерсткой. 'Как скажешь, Господин' - примерно так услышал Денис
паучье настроение.
И Морка в этом отношении такой же стал... Раньше, бывало, не унять
защитничков-нянечек, а теперь - сразу во фрунт... С одной стороны - вроде бы и
хорошо, бесхлопотно... Но зачем мне слуги вместо родных и близких?..
- Вот что, Морка и Ленька!.. Слушаться - слушайтесь с полуслова, это
правильно, но и бояться - не бойтесь. Что-то не нравится - дайте мне знать, не
обижу и не накажу. Ферштейн, господа-приятели? То-то же. Оба хорошие: и ты, в
перьях, и ты, шестиходик. А засим - прогулка по водам.
Денис решительно поставил левую ногу на водяной барханчик, наступил... Вода
поддержала, спружинила мягко и скользнула дальше, но Денис даже не покачнулся;
вода вдруг соединила в себе лучшие качества асфальта и ортопедической обуви и
стлалась под ноги так, что не было никакой возможности ни поскользнуться, ни
споткнуться, ни иным каким способом потерять равновесие. Денис шел прямо вперед,
но течение уверенно сносило его вправо, в перспективе - под Дворцовый мост, но
Денис вовсе не собирался поддаваться течению, он все время забирал влево и в
результате вышел как раз к Зимнему, на набережную.
Денис прикинул: времени порядочно прошло с тех пор, как он вышел от Марии,
уйму его потратил на кладбище, 'порхая от цветка к цветку'... Да полеты, да
прогулки, разговоры всякие... А вокруг (Денис попробовал на мгновение)
по-прежнему тьмища кромешная... Может, она вообще навсегда... Но что-то
подсказывало Денису, что не навсегда эта ночь и край ее не так уж и далек...
Денис смотрел на Петропавловскую крепость, где он только что был, и думал...
Старался думать, но мысли и желания дробились в какую-то назойливую и неуловимую
мошкару, разлетались по извилинам, не желая принимать хоть сколько-нибудь
отчетливые формы. Растопырился вдруг и спрыгнул со спины паук, воинственно
крикнул ворон, и Денис словно бы очнулся. Он развернулся одним прыжком, и глаза
его сразу же уловили движение: черное нечто прыжками мчалось прямо к нему, к их
маленькой компании... В мыслях откуда и прыть взялась! - Денис выставил вперед
левую ногу, поднял согнутые руки на уровень плеч...
- Оба - на месте! Я сам попробую. Я сам!!!
Это черное нечто передвигалось с грацией сиамской кошки, но Денис ощущал, как
дрожит асфальт под ее-его прыжками. Как оно точно выглядело, Денис от волнения
не разглядел, разве что глаза испускали темно-красный, ничего не освещающий
свет. Страх и предчувствие близкой смерти вырвались из груди Дениса наружу и
заморозили вокруг него пространство и время: прямо над ним замер в воздухе Морка
с нелепо опущенными крыльями, в десяти шагах сгорбилось перед последним прыжком
черное чудовище... Правую руку повело - Денис глянул краешком глаза и даже
удивился: там трепетал, будто факел на ветру, огненный меч... Но... Нет! КНУТ
ХОЧУ!!! И отпустило. И стал огненный кнут вместо огненного меча. Денис разрешил
разморозиться времени и пространству, взмахнул трехметровым кнутом и изо всех
сил приветил им прыгнувшее чудище. Денис даже и не усомнился в своем, доселе не
изведанном и не пробованном ранее кнутобойном умении; быть может, досада на
собственный страх убила в нем сомнения, но кнут не подвел: траектория прыжка
изменилась на противоположную, и чудовище кубарем вылетело с тротуара на
проезжую часть, беспрепятственно кувыркаясь сквозь мерцающие автомобильные
призраки.
Денис одним гигантским скачком настиг его и хлестнул еще раз. Чудовище опять
кувыркнулось и звонко шмякнулось под самую стену дворца. Шмякнулось, да так и
осталось лежать непоѓдвижно, черной каменной грудой.
- Не притворяйся, черная, не позорь Древний Египет. - Денис полоснул еще раз,
с оттягом. - Как звать тебя... кошечка?..
- Не бей меня, о Повелитель! Мощь твоя велика, и я не сразу признала тебя!
Прости и не бей меня больше! Уау-у-у!!! Больно! Пощади!
Денис замахнулся в пятый раз.
- Имя! Не то на гравий расшибу. Говори!
- Людишки зовут меня Мут-Сохмет, мой Повелитель, но истинное имя...
- ...мне оно на фиг не нужно, твое истинное, достаточно общепринятого.
Мут-Сохмет, говоришь? Смотри, я ведь не поленюсь в Эрмитаж зайти да и проверить
по табличкам... Шучу. В тебе очень много синевы... Ну специальной магической
силы много в тебе, Мут-Сохмет, и мне она нравится.
- Как пожелаешь, о Повелитель, Ты волен взять ее, только пощади меня, позволь
лишь смотреть на Тебя и лобызать стопы Твои!
Денису неприятно было смотреть на пресмыкающееся каменное чудище в образе
львицы. Память о ее намерении сожрать его, теперешнего 'Повелителя', была
слишком свежа, чтобы поменять гнев на милость и... и вообще...
- Что у тебя с мордой? Это от кнута?
- Нет, о Повелитель! Эти сколы - защитная магическая маска от посторонних
глаз, они мне не мешают.
Разговаривали на ходу: Денис все же решил заглянуть в Эрмитаж, просто из
любопытства, без особой цели и надобности... Дверь открылась бесшумно, стоило
только шевельнуть ладонью...
- И без тебя есть кому лобызать стопы мои, кошечка. Да, прямо сквозь несвежие
носки... Ладно, живи. И сила мне твоя пока без надобности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49