Не зря
книги читаю... А все же стыдно бояться, здоровый мужик, колдун, можно сказать,
днем, с Аленкой на шее... Аленка! Леха аккуратно снял Аленку...
- Ты что, спишь? Во дела...
Леха не мог знать всех повадок волшебной змеи, поскольку знаком был с ней без
году неделя, но то понимание, которое дядя Саша колдовским способом прикрепил к
подарку, однозначно говорило: здесь что-то не так, не должна Аленка спать.
Так-с... Идти назад - часа два, если без задержек, бежать - поменьше, но тоже
долго. То есть - за помощью торопиться некуда и, видимо, все сейчас и начнется.
И закончится. Жалко, Мурмана нет. Эх, бабушка, совсем ты теперь одна
останешься...
По-прежнему было пусто в лесу, но в мозгу и в сердце паника, и Леха не знает,
откуда ждать удара. Однако на открытом пространстве больше вероятность вовремя
среагировать... Вперед, там полянка... Ничо, ничо... Аленка, проснись же, ну,
дорогуша... Аленка слабенько трепыхнулась в Лехиных пальцах... но и все...
Полянка представляла из себя почти правильный квадрат, видимо - вырубка; зарасти
успела только травой, реденькой и невысокой... Ох ты, клубники до фига, уже
красная... Леха, естественно, не стал нагибаться за ягодами, прошел поближе к
центру поляны, подальше от деревьев.
- Уходи отсюда, мальчик Леша! - пропищал невидимый голосок. - Скорее уходи, не
жди!
Леха, не стесняясь ужаса, завертелся на месте, подняв кулаки на уровень плеч.
В переговоры он не вступил, язык от страха отнялся, но глазами зыркал и головой
вертел быстро, сколько синапсы позволяли.
- Мальчик Леша, меня не бойся, - пропищал тот же голос, - я хочу помочь, и мне
тоже страшно. Я покажусь, но ты меня не бей. Да?
- Да. Н-не буду. П-покажись.
Из-под широченного, в две ступеньки, пня показался черный носик, а за ним и
весь зверек - рыженькая лисичка.
- Ты лисичка? Это ты со мной говоришь?
- Днем я лисичка. - Зверек открывал рот, но звук шел как бы со всех сторон, а
не из одной точки
- Ты телепатка, что ли? - подумал в ее сторону Леха.
- Говори вслух, мальчик Леша, иначе разговаривать с тобой трудно...
- Я тебя не бью, не обижаю, готов тебя слушать. Говори, в чем дело. И почему
ты меня называ...
- Потому что много лет назад ты спас меня от своего чудовища. И был ты мал
тогда...
- Не припоминаю... Это от Мурмана?
- Да, так ты его звал...
Леха нервно обернулся.
- Потом обсудим. Говори скорее, что происходит. Кто мне угрожает?
- Я не смею. Уходи скорее. За тоб... - Лисичка приблизила морду к передним
лапам и повалилась на бок. Белое брюшко ее дрожало, но глаза были закрыты.
- Все норовят от меня убежать, даже те, кто приглашают или думают, что
приглашают.
Леха поднял голову на каркающий голос, распрямился. Все. Самое страшное -
пытка неизвестностью - позади. Пощады не будет, и надо фигачить их без
разговоров и предисловий, первым, на авось!
- Ух ты какой серьезный, весь в папочку. Что же ты не бросаешься в бой, не
нападаешь первым? Струсил?
Леха с ненавистью смотрел на странное существо перед ним. Ноги его не
слушались... и руки... не очень... Но он-то - не лисичка. И даже не Аленка. Леха
сосредоточился и сжал кулаки, потом с усилием разжал.
- Надо же, а я и не думал, что Сатана - это баѓба. - Рот пересох у Лехи, хоть
бы плюнуть в нее.
- А я и не Сатана вовсе. И с чего ты взял, что я - бабского роду? Голос я
любой могу сделать. Вот - детский. Нравится?
- Ну а кто ты, писклявое, - чревовещатель?
- Неужто не узнал?
- Буратино... сынок...
- Шутишь, а как бы тебе сейчас не описаться, не обкакаться, миленький. Я ведь
смерть. Твоя, хотя и не только твоя.
- Неужели?.. - Леха словно бы оглох эмоционально. Он сразу поверил, понял, что
- да, сама Смерть перед ним... Ну и что... не так и страшно... До этого страшнее
было...
- А это потому что ты в шоке, - охотно объяснило существо невысказанную Лехой
мысль. - Ты меня не боишься, да?
- Не боюсь уже.
- Верю. Но... Это поправимо. Погоди... Сейчас я выполню, специально для тебя,
кое-какие потешные условности: приму... ага, ты же хотел женский облик... саван
с капюшоном... что еще? - косу длинную... Глаза в черепе... Глаза - обязательно,
ибо ты в них посмотришь и кое-что поймешь... Итак... Погляди в мои глаза,
миленький... Мальчик Леша... Так тебя эта рыжая фигулька называла?.. Смотри.
Леха, гордый сознанием, что он не сплоховал и перед самой смертью, постарался
ухмыльнуться понаглее и уперся в нее взглядом.
- Да ты повыше глазки подыми, к моим... Ну же...
'Не стану я туда глядеть', - подумал оробевший Леха и посмотрел.

* * *

Мурман тосковал на ходу, - он торопился. Первые часы после битвы смутно осели
в памяти, потому что все его истерзанное тело выло и требовало покоя и забвения,
а душа выла и не хотела верить, что нет больше на свете вожака-хозяина и
маленькой хозяйки; он подходил к гоѓрящим останкам, он нюхал, а он-то знает, как
пахнет падаль.
Еда. Надо есть, надо все время много есть, так чтобы брюхо уже не хотело и не
вмещало бы в себя мясо, - тогда силы вернутся к нему, а раны заживут, а сейчас
даже лизать их некогда, потому что надо искать Леху, самого любимого и теперь
уже единственного хозяина, отныне - вожака-хозяина.
Сверхзвериным чутьем своим он сначала правильно поймал направление и, пробежав
через город, помчался на юг, буквально на секунды останавливаясь возле столбов,
чтобы схрямкать зазевавшегося голубя или кошака... Но дунул ветер, не простой, а
тот, что несет по пространству мысли и заклинания, и Мурман уловил вражеѓский
'запах' - главного врага, страшной птицы и третьего, не совсем непонятного...
Это было мимолетное отвлечение, но его хватило, чтобы израненный и несчастный
пес потерял голову от нового приступа ярости, сбился с курса и повернул на
запад, вместо того чтобы бежать на восток, к деревне Черной.

* * *

Одно дело знать, что ты смертен, другое - постичь это.
На то она и неизбежность, что все пути ведут к ней.
Или сумасшедший уже зарядил охотничье ружье, чтобы подойти к остановке (на
которую ты выйдешь из автобуса по досадной ошибке), с целью убивать всех подряд,
или раковая клетка в твоем горле устала от тихого камерного безделья и решила
развернуться на просторе - мир посмотреть и себя показать... Или тромб вот-вот
аккуратно закупорит один из кровепроводов твоего тела, или ты расхнычешься от
несправедливого жития и самостоятельно распорядишься остатками будущего...
Неминуемость, неизбежность... А вот взять и пойти посмотреть, не торопясь, от
финальной точки - вспять, к той причине, а вернее сказать - к поводу, который
заставил жизнь споткнуться и закувыркаться именно по данной траектории... 'Ах,
если бы тогда не заѓстудил горло дурацкой шипучкой...' - 'И что меня понесло
именно на эту сторону улицы?..' - 'Не надо было сковыривать родинку...' И
принять меры.
Дружок... Не вздыхай, не переживай и не пытайся. Ничто и никто на свете не
убережет тебя: однажды ты споткнешься или поскользнешься фатально, за секунду
или за пятилетку до финала. Интересно, хотел бы ты заранее увидеть этот
камушек-причинку? Или побоялся бы, предпочтя неизвестность? Или все же
соблазнился бы любопытством своим? Или наивно заткнул бы глаза и уши, чтобы
обывать до самого конца в слепой и глухой надежде?.. Или, словно головой в
прорубь, решился бы?.. Впрочем, если повезет, ты будешь жить так долго и
счастливо, что добрый дедушка маразм избавит тебя от предчувствия неизбежного,
оставив способность тихо улыбаться солнышку и каше, и твой бедный глупый
организм даже не заметит, что остался один на один с Нею. Никто не собирается
тебя пугать или обманывать или 'кодировать-зомбировать', тебе говорят правду.
Правду. Правду. ПРАВДУ, Леша.
Не то чтобы Леха никогда не думал о смерти, - нет, думал и терял сон от
страха. Это когда даже маму звать бесполезно: гладит она тебя по голове, шепчет
что-то хорошее... но и она умрет. Умерла уже. Эх, если бы тогда... Ага, вот-вот:
'Эх, если бы...'
Думал Леха о смерти. А тут она сама показала ему себя, без вуалей, при свете и
по-честному, и он постиг ее. Не убежать.
Но еще не умер и даже не обделался. А мог, если бы только это помогло.
- Ты за мной пришла или ко мне?
- Есть разница?
- Да. Но ты уже ответила. Хотела бы под венец меня вести - не показывала бы
пещеру ужасов. Что надо?
- Для мачо у тебя голосок слишком дрожащий; впрочем, мне почти не попадались
мачо.
- Что за мачо такое?
- Неважно, мальчик Леша. Но это был не ты.
- Так что тебе от меня надо?
- Предварительное знакомство. Люди называют это интересом. Или обычаем. Чем-то
это сродни клеймению скота: определенный сорт живущих я помечаю предварительным
знакомством. Ну говори.
- Тебе скучно жи... бывает?
- Избавь меня от пошлых и глупых вопросов. У нас есть еще немного этих...
общих минут, воспользуйся ими, если хочешь.
Леха поразмыслил. Только разговоры и возможны, в смысле расспросы с его
стороны... А что еще - не в чехарду же прыгать?
- Я смертен?
- Да.
- Это неизбежно?
- Ты повторяешься.
- Ну а если я буду жить очень долго... Неопределенно долго?
- Мне все равно. Живи, я подожду. Это для тебя неопределенно.
- А потом будет.. то же самое, что я увидел? В смысле, понял? Или возможно,
что будет нечто другое?
- Будет?.. Я - буду, ты - нет.
- Тебя можно уговорить? На предмет непосещения?
- Нет.
- Подкупить, обмануть, запугать? Договориться как-то, а? Улестить?
- Нет.
- Никак и ничем?
- Ты повторяешься.
- А если кто за меня попросит?
- Мне без разницы.
- А как же загробная жизнь и бессмертная душа?
- Можешь верить сколько хочешь и во что хочешь.
Леха беспомощно огляделся. Вон - птица перепорхнула с березы на сосну. Ветерок
по верхам кувыркается. Запах леса и поляны - не густой, но такой... обильный:
сладким зеленым листочком пахнет, тинкой болотной, ягодами... И всего этого не
будет. А народятся новые звери, флора и запахи... И его среди них не окажется...
Такая банальная истина... листочки-фигочки, комарики-фигарики... Миллиарды раз
испытанная до меня и... после. И это обязательно произойдет, как веревочка ни
вейся.
- Ну, старая... Если тебя не подкупить и не запугать... Правильно я тебя
понял?
- Договаривай.
- То проваливай к... любеням! Надоела.
- Как скажешь, мальчик Леша.
- Проваливай, проваливай, а то пинком оглажу...
- Проваливаю. Ты очень хотел выглядеть - в наших с тобою глазах - сильным и
несгибаемым смельчаком. Крутым. И забыл, когда была такая возможность, спросить
о своих родных. До встречи.
Ужас растаял, холод от него остался.
'Все правильно, забыл'. Лехины ноги подломились, и он рухнул на упругую лесную
землю, рядом с лисичкиным тельцем, заскулил без слез, раз-другой ударил кулаком
вниз... Вместо сыроватого перегноя кулак наскочил на твердый корень... Больно...
Леха прижал к животу обе руки, скрючился и завыл сквозь стиснутые зубы, но не от
боли. И страх, и стыд, и раскаяние и... и то неизбывное знание, которым
заклеймила его Смерть... Как это пережить и вообще - зачем теперь жить? Когда он
главное узнал. А о маме - забыл... и об остальных... Нет, надо жить и кое с кем
расплатиться. Спокойно, ты же мужчина, поморгай и пройдет. А оно никак не
проходит.
Шипение... Это Аленка очнулась. Чудовище ты мое стоеросовое... Против Нее и ты
бессильна... А?
Леха перекатился на карачки: Аленка сладко содрогнулась в последнем
глотательном движении и завилась в широкую ленивую спираль вокруг повелителя,
образовав таким образом на траве нечто вроде защитного круга двухметрового
диаметра.
- Т-ты что, дура, рыжуху слопала??? - Леха словно поглупел: он как был на
четвереньках, так и перевалился через барьеры Аленкиного тела и принялся шарить
в траве вокруг пня... Лисички не было. Леху подбросило в полный рост. - Сожрала,
сволочь! - Аленка недоуменно зашипела, ромбовидная голова ее поднялась высоко и
опустилась чуточку, чтобы лучше было видеть глаза повелителя... - Она меня
спасти хотела. Я ей обещал, что не трону! Ты, гадина зеленая. Лучше бы ты на тот
мешок с костями кидалась. Проспала!!! - Леха ударил слева и тут же справа. В
удар справа он вложил все: боксерскую выучку, девяносто килограммов веса, стыд,
потенцию будущего 'великого колдуна', отчаяние и жажду хоть на ком-нибудь
выместить многоярусную злобу; и если левую руку Аленка почти и не заметила, то
от удара справа ее мотнуло на метр в сторону. Леха добавил пинком еще раз,
наклонился, чтобы продолжить руками, но Аленка, испуганная тем, что увидела во
взоре повелителя, стремительно съежиѓлась в змейку-малявку и юркнула к Лехе за
пазуху. Прятаться, искать защиты у повелителя же, то есть у него... А он...
Опять у него все не так, все беды из-за него... На ней решил выместить... А она
к нему за защитой... Это было последней каплей, переполнившей чашу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49