Обормот! Лешенька, нельзя его так
распускать. Цыц!
Но Ирина Федоровна понарошку цыкала, для порядку: у нее и самой слезы
выступили, так ее проняла взаимная открытая радость от встречи ее любимого
внучка Лешеньки и потерянной было и вновь обретенной собаки, синеглазого пса
Мурмана. Человеки и колдуны должны уметь скрывать, что у них внутри, кошки
умеют, змеи то же самое, а собаки - вот они, что страх, что радость - все
наружу!
Да и мало ли: он да Аленка - все ж Леше подспорье в предстоящих делах...

ЧАСТЬ 6

- ...Что ты в самом деле? Я уже большой мальчик и ник-каво не боюсь, тем более
с такой отчаянной командой, как ты с Васькой да Мурман с Аленкой. Нет, правда,
бабушка, я за эти дни так... в общем, я чувствую себя пожившим и пережившим;
одним махом занесло меня в вашу взрослую жизнь, будь она неладна, и обратно в
детство мне уже не выпрыгнуть. Но уж если и погибну - клянусь! - только вперед
тебя, а не после тебя. Человечество - само собой, но тебя в обиду не дам!
- Лешенька, эх, Лешенька... А говоришь - взрослый... Я-то старая, дуб столько
не живет, сколько мне довелось, а ты только глаза открыл и уже несусветицу
несешь... То противно, что чтобы до сатанинского отродья дотянуться - еще и сил
не приложено, а уже свои безмозглые грозятся. Свое брюхо им дороже ума и чести,
боятся они доверить его другому. Вот все как у человеков: пнешь, докажешь силу -
оближут, погладишь, дашь слабину - враз руку отхватят.
- Да-да, народная мудрость типа... Ты ее уже говорила, баб Ира. Так они
думают, что колдовская сила во мне еще не проснулась?
- Наверное в том и я, старая, виновата... Так бы они еще и призадумались, да
сболтнула я Сонычу, хрычу косоглазому, объяснила про джинна в скляночке. Не
верят они в твою собственную силу.
- Ну-ну... Она во мне есть, теперь я точно знаю. Бабушка... Эх, мало бы им не
показалось... Мне бы только разобраться, как ее включать... Хорошо бы мухоморов
перед совещанием нажраться...
- Зачем еще мухоморов?
- Так, теоретические догадки. Чтобы силу спровоцировать, бабушка, не для
кайфа...
- А-а, ну да, поняла теперь. Только это баловство, а не сила. В должную минуту
как раз и подведет. Не мухоморы - кровь нужна.
- Что?
- То. Добытой кровью омоешься - обретет тебя сила. А ты - ее обретешь,
взаимно. Как это я сразу не догадалась. Да. Видишь ли, мы все в большинстве
своем подолгу живем, особенно если Петра Силыча считать, уж он, бывало, выпьет
на размер души да начнет вспоминать, так такого нарассказывает, что и не знаешь
- правду говорит либо...
- Бабушка...
- А?.. Тьфу, заболталась. Кхм... И у нас, у всех, такая раньше жизнь была, не
только что долгая, а что и не захочешь иной раз, да крови все равно не минуешь.
А тебе-то - откуда было взять?
Леха сразу вспомнил разбитые морды лохоѓтронщиков, - наверное, это не то...
Принялся размышлять дальше и вынужден был признать, что если для инициации нужна
чужая кровь, то взяться ей было неоткуда.
- Ну, бабушка... В твоих словах, вероятно, есть рациональное колдовское зерно,
но где я тебе ее добуду? Что ж теперь, к соседям зайти на чашку чая да и
зарезать одного-двух?.. Да... да нет же! Это я для красного словца, дались мне
твои Мокушины! Ты права, негде мне было в крови омываться, неомытый на совещание
пойду. Может, там умоют... Бабушка, ну ладно, ну... Я вовсе не хотел ничего
такого сказать, не обижайся на меня. Просто я боюсь своих этих 'родичей' - по
крайней мере сегодня - не меньше своего дурацкого главного врага. Боюсь - и со
страху леплю всякую м... фигню. Пойми меня, пожалуйста.
Старуха отсморкалась, утерла глаза и побежала в сени за водой - в самовар
долить.
- ...Вот что, Лешенька, если край придет, я постараюсь им сначала по-хорошему
все это объяснить, может они и склонятся к здравому рассудку. А может, ничего
этого и не понадобится. Но сам пока не признавайся - сразу без уважения
отнесутся.
- Слушай, а Сфинкс, что, не считается?
- Так они - нежить, хоть и Древние. А поѓтребна кровь живая.
- Кстати, вот ты рассказывала сегодня... Какой смысл перед людь... дишками
изображать нетронутого сфинкса, аварии... И вообще прятаться от них? Они ведь
слишком слабы для нас, да и для них? Или я чего не знаю?
- Так издревле повелось, еще до меня. Силыч, батюшка твой, объяснял вроде, по
всей науке, да непонятно, и не упомню я... Если бы мы открыто жили, то,
во-первых, друг друга бы куда чаще истребляли, а во-вторых, тех бы чаще видели -
опять резня. А в третьих - людишки рано или поздно количеством бы взяли, потому
что злобы и зависти им не занимать ни у нас, ни у тех. Вот, скажем, живет колдун
тысячу лет, и все окружающие знают про его колдовское естество. Обязательно
найдется, кто не просто позавидует, а и собой рискнет, чтобы насолить за силу и
долголетие против своего убожества: пырнет ножом, либо стрельнет, либо еще как
исподтишка, неѓожиданно... Душой не переносят они меж себя тех, кто навеки и от
рождения выше их, хоть нас, хоть своих, людского племени. Одним словом, таков
обычай: жить среди них, а при этом без нужды не высовываться.
- Ну а если - на секунду предположим - всех людей на планете извести как
класс? Под корень?
- О замахнулся! То тогда и мы выцветем вслед за ними. А уж те и подавно: они
напрямую свои силы от людишек берут, от их гадостной натуры. Чем хуже человечек,
тем им полезнее, удойнее.
- Да?.. Странно все это. Сами презираем, попираем, а сами без них не можем.
- Без людишек-то? Так уж заведено. Вон ты тоже дня не можешь без мяса либо
птицы прожить.
- Могу. Хоть два, хоть три дня. Но не хочу.
- Ну вот, сам же все и объяснил. Аленку с собой возьми.
- И Мурмана, и Аленку. Но ты тоже обещала быть на собрании!
- Конечно, Лешенька, а как же! За спиной встану, берегиней твоей буду.
- По-моему, кто-то пришел.
- Нет, Лешенька, Ряшка сразу бы... О... и впрямь залаяла. Лешенька! А ведь
вроде как в тебе сила стучится, себя проявляет... Иду, иду!.. Надо же, раньше
всех почуял...
Леха прислушался... Нет, все-таки бабка у него - прикольная старуха: то у нее
дребезжащий тенор, какой и положен колдунье, перемоловшей на своем пути сотни и
сотни лет, а то вдруг - гладкий оперный бас прорежется, вот как сейчас, и все
абсолютно естественно и легко, как у этой... Забыл. Мама иногда ставила ему
допотопные советские пластинки, с целью приобщить, дать представление о
молодежной культуре прежних поколений, да не в коня корм: старая музыка - полный
отстой на ужасном звуке, а больше ничего. Но эта ацтекская индеанка, певица, ему
понравилась как раз невероятными голосовыми переливами...
- Ну и что там, бабушка, 'черную метку' прислали?
- Нет, на сборище зовут, они его теперь называют 'вече'. Смех и грех. В дом
дяди Пети надо идти, то есть на самом деле - он уже твой дом. Уж прости, я
вместо тебя распорядилась насчет места, при нем всегда так было, там все сборища
проводили..
- Нет проблем. Обычай - он деспот не только меж людей. А как оно, вече,
официально называется? Или раньше называлось? Шабаш?
- Что ты! Шабаш - это у тех, они на нем своему Сатане поклоняются, задницу ему
лижут. Так и называется: вече. Силыч иной раз синклитом обзывал, не знаю,
по-каковски это, по-шумерски, что ли...
- А если кто вдруг перепутает и к альтернативникам попадет? Наш, к примеру, на
шабаше окажется? Или наоборот?
- Бывает, редко конечно, что обманом завлекут... На шмотья сразу и порвут. И
рвали. И с ними так же поступают, если они попадутся.
- А шпионы бывают? Ну разведчики, засланные казачки?
- Никогда. Это не смешивается, либо - там, либо - здесь. Невысокая нечисть -
она да, кто особенно речью и разумом не владеет, - Лихоманка, скажем, нетопыри,
- да, такое случается: сейчас нам служит, а завтра тем. Или людишки, они могут.
Или Древние, вот хоть твою Аленку возьми. Но Древние - особь статья. А в целом -
куда прислонился, оттуда обратной дороги нет.
- Смешно.
- Вот-вот. Думаю, не до смеха нам будет, но... Землей и небом клянусь,
остатками своей жизни клянусь: ежели они там вздумают... - Бабка запнулась
накатившей внезапно яростью, когти кривыми тусклыми клинками скрестились,
застыли перед почерневшим ликом ее, глазки вспыхнули резким зеленым светом.
- С остатками твоей жизни, баб Ира, мы легѓко и натурально встретим рассвет
четвертого тысячелетия, проводив третье, так что ты ими не разбрасывайся. Опекай
мою спину, почесывай ее и нашептывай на ухо мудрые советы, а в остальном - авось
прорвемся. Ты Мурмана покормила?
- Когда? После тебя уже? Покидала ошметков, да ему ведь в прорву не
накидаешься, его на охоту водить надо.
- Закончится тус - в лес его свожу, разомнется. Ну как я? Ничего, что
небритый?
- Да разве ж ты бреешься?.. Ничего не видно. Рубашка, штаны чистые - и ладно.
Но штаны тебе великоваты, худой ты больно.
- Это стиль такой.
- Разве? Стиляги, помнится мне, по крайней мере наши, деревенские, иначе
одевались: пиджачище - во, брючки узенькие... Ну, Васятка, за главного
остаешься, молока я тебе налила. Если что - к Гавриловым беги, они приютят.
- Баб Ира!..
- Ты на меня ладонью не стучи, а все надо предусмотреть, обо всем подумать.
Слышишь, Леш, раз уж речь о мелких зашла, я договорилась, пока тебя не было... В
обчем, если все благополучно сойдет, решила я в дом кикимору взять, а то
пустовато в доме. Ты не против?
- Нет, конечно, почему я должен быть против? А что раньше-то не взяла?
- Все по Шише скорбела. Чтобы уважить ее память - два десятка лет надобно, не
меньше. А потом... Как-то не до того мне жилось в поѓследние годы.
- Я, к сожалению, Шишу только по рассказам и знаю. Возьми, конечно, и Ваське
веселее будет.
- Да уж, по первости они мне наведут веселье, пока угодья делить начнут...
- ...ты, друг мой, только на поддевки не клюй, держись основательно, солидно,
а говори осмотрительно, не спеша, мои слова слушай, страху не выказывай. Вот уже
и пришли. И последнее: главным там, наверное, Соныч утвердится; сильный он,
древний и хитрый, все к нему будут прислушиваться... Его бойся, но и остальных
не забывай.

* * *

Нагруженные всяческой ерундой, по дороге попавшейся на глаза, Денис и Маша
возвращались на Васильевский, к Маше. Денис так и не решился вести ее к себе
домой, не смог преодолеть предчувствий и комплексов. И вот как только он решил
отложить визит и экскурсию на неопределенное 'потом как-нибудь' - так сразу же
хорошее настроение вернулось к нему. Маша честно тащила, помимо косметички, в
сумке и на руках свою долю бесполезного груза: лоскутного арлекина в полметра
ростом, букет вяловатых кризантем, недопитую двухлитровую бутыль с квасом, две
пары солнцезащитных очков, видеокассету с мультиками, кулек с тыквенными
семечками и дряхлый, жиденький, уже почти одноцветный кубик Рубика, из жалости
купленный ими на выходе из парка у какой-то пьяненькой старухи. Денису достались
две пары коньков на связке через плечо (из комиссионки), здоровенная сумка,
полная фруктов, колбасных, сырных и хлебо-булочных изделий, набор витых
шашлычных палочек, двадцатикратная подзорная труба и судейский свисток на
цепочке. У обоих болели натруженные спины и ушибленные без счета колени и локти,
но Денис решил про себя провести сеанс лечения потом, когда они доберутся до
дому, иначе - он просек, провидел заранее - пресной покажется такая жизнь, в
которой нет ни усталости, ни ушибов, ни риска, ни дурацких поступков, когда все
само валится в рот и в руки, только подставляй... На полпути все-таки не
выдержали предстоящих трудностей с погодой: взяли такси и, с веселым испугом
поглядывая на счетчик, сквозь мелко покалывающий дождик помчались туда, домой,
проводить первый совместный вечер, с танцами, с телевизором, с многосерийным
ужином, плавно переходящим в завтрак...
- ...Диня, слушай, а Морик не потеряется, найдет нас?
Денис улыбнулся и зашептал в ответ, так чтобы носом и губами, и дыханием
прикасаться к ушку, раз... и еще...
- Не только не потеряется, но даже и не отстанет. Увидишь: дверцу кареты он
нам будет открывать. Он у-умный...
- Здорово! Ну перестань, знаешь, как щеѓкотно!
- Так и задумано. Погоди, я тебя с Ленькой познакомлю, ты еще не так
запоешь...
- А вот не боюсь. А где он сейчас?
- Где надо. Он очень круто играет в пятнашки и салочки, особенно - когда
водит.
- Что за пятнашки и салочки? В жизни не слыхала.
- Это древняя игра типа пряток, - авторитетно объяснил Денис и слегка
покраснел: не столько взглядом, как внутренним чутьем поймал он ухмылку пожилого
таксиста, просек его мнение по данному вопросу, но поправляться не стал, - потом
выберет удобный момент. Надо же, оказывается догонялки, а не прятки...
- Вот в эту арку, угу. Спасибо, сдачи не надо...
Однако шофер вдруг заупрямился, и сдачу все-таки пришлось взять, хотя Денис
явственно 'слышал' сожаление мужика по утраченному тридцатнику с копейками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49