«Тем не менее ползём-такй… Ползи, ползи, ползи… Глядишь, и выползем когда-нибудь. Уже то хорошо, что погони не видать… - Тут он озабоченно оглянулся назад. Нет, за кормой всё по-прежнему: видимость слабая, тучи кругом. - Вот и славненько… Очень нам это на руку».
- Слышь, мон, жратва у нас кончается, - прервал его размышления Хуц. - На завтра только хватит, и всё.
- Что ж ты раньше молчал? Придётся сократить паёк, - вздохнул каюкер.
Он здорово умаялся за день и теперь собирался отправиться «баиньки», то есть в гости к персонажикам, предварительно взбодрив усталое тело электромассажем.
- Это… Парни недовольные будут…
- Ну так пусть раздобудут жратвы, где хотят! - вспылил Иннот. - Что они думали: побег с Территории - это вроде весёлой прогулки?! Плевал я на их недовольство!
Хуц хмыкнул.
- А я-то что? Просто сказал…
- Как только появится возможность, мы пополним запасы воды и продовольствия, - уже спокойнее буркнул каюкер. - А пока что скажи остальным - пусть затянут пояса. Придётся потерпеть.
«Сдав вахту» Талво, Иннот завалился на диван в гостиной персонажиков и погрузился в сон. Снова снилась какая-то дрянь. Он медленно брёл по песчаному берегу неглубокого озерка - а может, просто лужи или болотца, не поймёшь. Кругом росли бурые хвощи в человеческий рост. Пахло йодом и сероводородом. Невдалеке слышался плеск воды, но всё вокруг было скрыто густым туманом. Стояла жара, но совсем не та, к которой он привык в Вавилоне, и даже не такая, как в джунглях. Нет, больше всего это напоминало баню: лоб каюкера моментально покрылся крупными каплями пота, по спине побежал ручеёк. «Что-то больно реалистично для сна!» - подумал он. В этот момент туман заклубился и поплыл в стороны. На пути Иннота стоял Гукас. Выглядел он преотвратно: мёртвые бельма глаз, гниющее лицо - и длинные, жёлтые, как у лошади, зубы. Стукач раскрыл рот - и тоскливо завыл. Жуткий, полной унылой безысходности полувопль-полустон разлился в тумане.
- Эк тебя плющит! - с некоторым злорадством высказался каюкер.
Гукас не ответил, но сделал несколько шагов вперёд. Иннот поднял руки, напрягся - и ослепительная дуга полыхнула на миг между его ладонями. Мертвец остановился, словно бы в страхе.
- Ну давай, иди сюда, поганец! Посмотрим, как быстро ты словишь окончательный каюк!! - Инноту было несколько не по себе, но пьянящий азарт схватки уже поднимался в его душе, разворачиваясь, будто проснувшаяся кобра. - Ну же, давай!!!
Гукас не двигался. Внезапно что-то произошло с перспективой - нехороший человек оказался куда дальше от Иннота, чем за мгновение перед этим, а спустя несколько секунд его затянуло клубами тумана, и уже невозможно было разобрать, есть там кто-нибудь или нет. Тут каюкер почувствовал, что его трясут за плечо.
- Ну, ты горазд дрыхнуть! - Талво улыбался. - Пора просыпаться, уже утро! Кстати, горы кончаются, и прямо по курсу у нас Земля Призраков. Знаешь, по-моему, это что-то вроде вулканического плато.
- Дану?!
- Посмотри сам. Впрочем, внизу такой туман - ничего не разберёшь…
Услыхав о тумане, каюкер нахмурился. От природы здравомыслящий, он старался избегать всяческого колдовства и бормотологии - за исключением разве что тех моментов, без которых нельзя было обойтись в его профессии. Сейчас он почему-то пребывал в уверенности, что жутковатый сон приснился неспроста…
Дирижабль действительно преодолел за ночь горную гряду и теперь двигался над южными её отрогами. Предположения Талво оправдались: вулканизм здесь действительно имел место быть. То тут, то там сочился из трещин пар; именно он и служил источником волглой пелены, затянувшей всё окрест.
- А ну-ка не дремать, ребята! Хуц, почему вахтенная смена ползает, как сонные мухи? Давайте-ка быстренько - один человек на лебёдку! Балансир на нос до третьего деления!
Снизившись до высоты птичьего полёта, Иннот застопорил штурвал и спустился в кают-компанию. Быловремя завтрака. Сегодня очередь кашеварить досталась Гэбваро Цытве-Олве. Попробовав приготовленное им блюдо, Иннот вскинул брови.
- Вкусно!
- Кухня люли, мон! Мы и старую подмётку приготовим так, что ты съешь и добавки попросишь!
- Добавки - оно бы и сейчас не худо… - проворчал кто-то.
После завтрака каюкер прошёл на нос и стал внимательно вглядываться в туман. Взошедшее солнце не принесло пользы; его даже не было видно - только размытое светло-жемчужное пятно мерцало сквозь затянувшую небо пелену. Он оперся о бушприт и свесился вниз, пытаясь разобрать хоть что-нибудь. Бесполезно… Вокруг царила плотная, густая тишина. Понемногу становилось жарко; крохотные капельки воды оседали на любой поверхности, переливаясь мягкими серебристо-пастельными радугами. «Любопытно, как далеко нас отнесло на юг?» - снова, уже в который раз, подумал Иннот. Но даже такой старый воздушный волк, как Воблин, не мог ответить на этот вопрос хоть сколько-нибудь точно. «Миль пятьсот, где-то так», - неуверенно предположил он.
Ветер почти совсем стих. Дирижабль шел самым малым ходом, и каюкер после очередной смены галса прилёг на койку в капитанской каюте. Электрическая стимуляция - это хорошо, рассудил он; но энергию тоже надо экономить - кто знает, сколько всего ещё предстоит.
Лежать вскоре сделалось неудобно: что-то в кармане давило бок. Иннот протянул руку и нащупал трубочку. Усмехнулся, взял её в зубы. Да, правы братья-смоукеры: отправляешься куда-нибудь на час, табачку с собой бери на день. Покурить бы сейчас…
Каюкера вдруг буквально подбросило. Спрыгнув с койки, он бросился в кают-компанию. Хлюпик пребывал в таком же состоянии, как и прежде. Закусив от волнения губу, Иннот осторожно поднёс к его носу чашечку трубки, насквозь пропахшую крепкой махоркой…
Ноздри смоукера затрепетали. «Вытряхните пепельницу», - чуть слышно прошептал он, шевельнулся… И медленно открыл глаза.
- Иннот… Откуда ты здесь… - произнёс Хлю. - Где мы?..
- Докладываю! - Рот Иннота разъехался от уха до уха. - Мы на борту дирижабля… Вот как называется, не знаю; и в данный момент удаляемся прочь от негостеприимных снегов севера. Кстати, тебе наверняка интересно будет узнать, что наше транспортное средство снова краденое. То есть можно, конечно, сказать, что это трофей, добытый в бою, но суть-то одна…
- Как я тут оказался?
- Долгая история, старина… А ты ничего не помнишь? - с лёгким беспокойством спросил Иннот.
- Нет… Помню - в барак пришли после работы… Потом… - Хлюпик мучительно поморщился.
- Не напрягайся, я думаю, со временем придёт… Между прочим, ты герой, парень! Ну, ладно… Есть хочешь? И по трубке небось соскучился как я не знаю кто! А табаку вот нема…
- Знаешь, старина… - бледно улыбнулся Хлюпик. - Ты только не смейся… Мне было так хреново без курева, что я дал себе зарок… В общем, я решил, что если когда-нибудь выберусь с Территории, то завяжу с этим делом. Такие дела… Ни каюкера из меня не получилось, ни даже правильного смоукера…
- Ты самый правильный смоукер из всех, какие только бывают! - строго возразил другу Иннот. - А куришь ты там или нет - дело десятое… Эх, дружище, скорей бы домой, в Бэби! Прикинь, будем целыми днями отъедаться, а в промежутках валяться на диване и бездельничать…
- Ну да… - Хлюпик нашёл в себе силы улыбнуться. - Полчасика, может, и поваляемся… А потом окажется, что тебе срочно надо заделать каюк какому-нибудь уроду…
- Это точно… Ты, я смотрю, в ясновидцы метишь! - рассмеялся каюкер. - Поесть, однако же, тебе нужно, я сейчас приготовлю чего-нибудь. А ты пока отдыхай.
Весь день у Иннота было приподнятое настроение. Он много шутил, пытаясь расшевелить смурных компаньонов, но те лишь угрюмо отмалчивались, а вечером заболел Хуц. В течение дня туман не столько рассеялся под солнечными лучами, сколько рассредоточился на возможно большее пространство. Оболочка баллона, снасти, одежда - всё отсырело. Работать в телогрейках не было никакой возможности, и большинство беглецов поснимало их, оставшись в исподнем. Бельё неприятно липло к телу.
- Что-то у меня предчувствие дурное, мои, - вполголоса сказал кому-то Гэбваро Цытва-Олва. - Как бы не случилось чего…
Хуца начало лихорадить внезапно. За ужином он выглядел необычайно вялым, еле справился со своей порцией пищи - и рухнул, пытаясь забраться в подвесную койку; да так и остался лежать, сотрясаемый мелкой дрожью.
- Эй, любезные! Знахари среди вас есть? - воскликнул Иннот.
- Я знахарствовал. - Один из беглецов, по имени Прохонзол Эжитюжи, присел над Хуцем и положил ему ладонь на лоб.
- Угу… Коров пользовал, - ехидно хмыкнул кто-то.
- Не пойму я, что с ним… Это… На малярию вроде похоже…
- Ну-ка помоги уложить его в койку. Что у нас вообще есть из лекарств?
Обследовали аптечку; по закону подлости, она оказалась почти пустой. Марганцовка, йод, несколько упаковок бинта и большая бутылка какой-то неудобоваримой микстуры со слабым нашатырным запахом - вот и всё, что имелось в наличии.
- От лихоманок ивовая кора помогает, мон, - поделился своими знаниями Гэбваро. - Меня в детстве часто трясло, так бабка моя всегда ивовой корой отпаивала.
- Где ж мы на дирижабле кору-то возьмём? - раздражённо осведомился Иннот. - Думать надо!
- Я в капитанской каюте кресло видел… А оно плетёное, мон…
- Так что же нам теперь, кресло строгать? - удивлённо спросил Прохонзол.
- Придётся… - Иннот уже тащил требуемый предмет. - А ну-ка, парни, дайте мне ножик! Эжитюжи, назначаю тебя судовым доктором: человек, корова - какая, к предкам, разница… Готовь отвар!
Самопальное лекарство с трудом удалось влить Хуцу в глотку; тот на несколько минут пришёл в себя, отплевался, изругал всех и каждого, а потом снова впал в беспамятство. Иннот огорчённо вздохнул: больше они ничего не могли сделать. А впрочем… Он закрыл глаза, сосредоточился - и попробовал вызвать одного из своих «альтер это», профессора Эксклибо.
- В чём дело, молодой человек? Вам срочно требуется консультация монстролога? - Профессор строго посмотрел на Иннота поверх очков, но в глубине его глаз играли весёлые искорки.
- Гм, нет… Я это… - слегка растерялся Иннот. Он уже как-то привык, что с любым персонажиком можно разговаривать запросто, а тут вдруг на «вы»… Профессор внезапно рассмеялся.
- Ладно, ладно… Так что там стряслось? Каюкер вкратце поведал о больном.
- Ну что ж, ивовая кора - не панацея, но большого вреда от неё тоже не будет, - задумчиво проговорил Эксклибо. - Я, конечно, не врач, но кое-какими медицинскими навыками обладаю: в экспедициях без этого нельзя. Понимаешь, мы ведь не знаем, что с ним - малярия или что-то ещё. Гм… Постарайся обеспечить больному покой и не корми его слишком жирной пищей.
Иннот еле сдержал смешок - их жалкие запасы провизии практически уже закончились.
- Это как раз будет легко…
Вечером к каюкеру бочком подошёл Цуйка Осияч. Глаза его смотрели жалобно, а правую руку, обмотанную грязной тряпкой, он держал на весу, демонстративно подпирая левой.
- Ну, что ещё у тебя? - неприветливо осведомился Иннот.
Цуйку он не любил - тот постоянно ныл и норовил увильнуть от любой работы.
- Рука болит, мон… Я об верёвку ободрался, а она болит теперь…
- Болит - терпи! Йодом смажь, подумаешь, эка невидаль! Ободрался он!
- Дак пухнет же… Иннот мысленно выругался.
- Ну покажи.
Царапина под повязкой действительно выглядела неважно: она гноилась, кожа вокруг распухла и покраснела.
- Промой как следует кипячёной водой и залей йодом. И выброси ты эту тряпку, в аптечке бинт есть!
Оказавшийся поблизости Цытва-Олва внимательно прислушивался к разговору.
- Это предки знают что! Корабль инвалидов какой-то! - сердито пробормотал каюкер и выбрался на палубу, на свежий воздух.
Спустя пару минут на палубе за его спиной послышались осторожные шаги. Обернувшись, Иннот увидел Гэбваро.
- Поговорить надо, - негромко сказал люли и присел на корточки. - Скажи-ка мне такую вещь, мон: тебе последние дни снилось что-нибудь необычное?

* * *
Пыха лежал с открытыми глазами и прислушивался к доносящимся с улицы звукам. Собственно говоря, никакой необходимости ночевать в театральном фургоне не было; он вполне мог бы отсыпаться в Колючем Доме, а на спектакли и репетиции приходить к назначенному времени, многие из его нынешних коллег так и делали. Но юная прима Аппельфиги обитала в фургончике… И этим всё было сказано.
Под брезентом, натянутым на бамбуковые дуги каркаса, поместился бы добрый десяток смоукеровских корзинок; большую часть места здесь занимал реквизит. Из видавших виды плетёных сундуков то и дело вываливались пыльные костюмы и части декораций, а то и вовсе непонятные приспособления. В хозяйстве маэстро имелась даже такая экзотическая вещь, как машина для производства ветра: что-то вроде огромных мехов, соединённых с длинной деревянной трубой, с помощью которой можно было устроить на сцене миниатюрную бурю. Как водится, большая часть всего этого барахла не использовалась. Единственной постоянно бывшей в употреблении вещью являлась тяжеленная суфлёрская бочка, намертво прибитая к низеньким козлам, - без этого важнейшего атрибута театральной жизни актёров ежедневно забрасывали бы гнилыми фруктами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53