- Твой друг - великий человек, мон! - возразил Цытва-Олва. - Он хорошо знает, что делает; и если он сказал нам сидеть здесь и ждать его - значит, так тому и быть.
Откуда-то долетел долгий тоскливый вопль. Люли встал и подкинул в костёр хвороста; целый рой ярких искр взвился в темнеющее небо.
- Как думаешь, удастся нам через горы перебраться? - спросил Хлюпик.
- Будь мы вдвоём - я бы сказал, что шансов нет никаких, - пожал плечами Цытва-Олва. - А так… Кто знает? Может, и получится.
- Да, без Иннота мы бы пропали давно… Не говоря уже о том, что это он нас всех вытащил с Территории! Знаешь, он ведь столько всего знает и умеет… Один наш общий знакомый, ещё в Вавилоне, как-то назвал его в шутку «человек-оркестр».
- А он, похоже, такой и есть, мон.
Внезапно невдалеке зашуршала щебёнка. Путешественники вскочили; Хлюпик сжал в руке увесистый камень, Цытва-Олва вытащил из костра горящую головню.
- Свои! - раздался из-за камней весёлый голос.
Смоукер расплылся в улыбке; Гэбваро ещё некоторое время недоверчиво вглядывался в сумерки, пока сгибающийся под тяжестью здоровенного тюка Иннот не вступил в ярко освещенный круг.
- Ну вот, здесь всякие штуки, которые нам наверняка пригодятся. Завтра надо будет сделать ещё одну ходку: принести остальное. Знаете, что любопытно? Птицы-долбани, похоже, обустраиваются тут жить. Я видел, как они тягали всякий сор и строили гнёзда на скалах.
- Долбани - ладно… А больше ты никого там не видел, мон?
- Что значит - ладно? Нам кушать надо! - Иннот уселся, скрестив ноги, у огня и жестом фокусника достал из свёртка несколько тушек. - Я их даже ощипал по дороге, между прочим!
- А долбаней разве едят? - с сомнением спросил Хлюпик.
- Ну, это смотря кто… В ресторации я скорее откажусь от такого блюда и потребую салат из свинины и панцирных грибов под тёртым сыром и майонезом, - серьёзно ответил каюкер. - А трём усталым голодным путникам эти птички вполне по зубам.
- Так видел ты кого-нибудь или нет? - настойчиво повторил Гэбваро.
Иннот вздохнул.
- Нет, никого. Да я не особенно искал, надо тебе сказать: срезал побольше верёвок, парус, который поцелее оказался, - ну, и всё…
- А этот… - Гэбваро понизил голос - Гукас?
- Да ты зря беспокоишься, по-моему: после такого взрыва кто угодно станет достоянием истории!
- На душе что-то тревожно, мон, - передёрнул плечами Цытва-Олва. - Как бы не пришлось потом жалеть!
Где-то неподалёку вдруг раздался протяжный звериный мяв. Все вздрогнули.
- Яйцелот, - ухмыльнулся Иннот. - Подружку ищет, гон у них сейчас… Пойду-ка я его пугну. Вы, парни, займитесь пока птичками, ладно?
Легко поднявшись, каюкер сделал несколько шагов и растворился в густых сумерках.
- Эй… Ты же говорил, что даже грохманты боятся яйцелота в течке! - растерянно крикнул ему вслед Хлюпик.
- Так то грохманты! - донеслось до него. - А то я!
Спустившись на несколько сот шагов ниже по склону, каюкер остановился и некоторое время пребывал в неподвижности, глубоко вдыхая прохладный воздух.
- Гукас! - вполголоса позвал он. - Где ты там, мерзавец? Давай, выходи, я же знаю, что ты шёл за мной почти всю дорогу! Давай-ка покончим с этим раз и навсегда, ну? Ты или я!
Стрекот цикад внезапно умолк. Некоторое время вокруг царили тишина и неподвижность. Потом из-за камней медленно поднялась странная уродливая тень. Чуть заметно потянуло мертвечиной.
- Похоже, сейчас ты не такой прыткий, как раньше! - насмешливо бросил Иннот. - Что, колбасит небось по-страшному?
- Тебе это всё равно не поможет, чужеземец! - чуть слышно просипело обожжённое горло. - Даже и теперь у меня достаточно сил, чтобы взять принадлежащее мне… И твою жизнь - в придачу!
- Ну, знаешь, это многие пытались сделать вообще-то… - Тут каюкер заметил, что его враг подбирается всё ближе и ближе; казалось, он не сделал ни единого движения, но всё же каким-то образом оказался вдруг совсем рядом.
Иннот понимал, что одно-единственное прикосновение креатуры Великого обеспечит ему долгую и мучительную смерть. Сейчас у него оставалась едва ли треть той энергии, что запасал организм; отдать её всю без остатка означало остаться практически беззащитным, но выбора, похоже, не было. И тогда каюкер совершил то, к чему готовился все эти долгие дни. Когда расстояние между ним и Гукасом сократилось до пары шагов, Иннот вскинул руки и выдал, наверное, самый мощный энергетический импульс за всю свою невероятно долгую жизнь - достаточно мощный, чтобы произошёл так называемый пробой и электричество начало течь прямо по воздуху. Вокруг на несколько мгновений стало светлее, чем самым ясным днём. Ослепительная голубая дуга разряда соединила обоих противников. За краткий миг каюкер успел разглядеть своего врага во всех отвратительных подробностях. Кожа на нём практически вся сгорела; из-под растрескавшейся чёрной корки проглядывало синюшное, сочащееся сукровицей мясо. Зубы нелюдя, отросшие длиной в полпальца, торчали в разные стороны, словно рейки покосившегося забора. Осколки костей проткнули мёртвую плоть в нескольких местах. В ноздри Иннота ударило оглушительное зловоние.
Длинные пальцы Гукаса, имевшие на пару суставов больше, чем следовало, тянулись к его горлу; монстру не хватало каких-то сантиметров до физического контакта! Время замерло. Руки каюкера превратились в трубы, в брандспойты, гудящие и вибрирующие от напора энергии; сумасшедшая боль рванулась по ним вверх, словно волна крутого кипятка. Сведённые небывалой судорогой мышцы ощущались чем-то чужеродным, стальными тросами, бездушными удавами, стиснувшими тело в смертельных объятиях. Позвоночник, казалось, готов был лопнуть от напряжения. Нескончаемый вопль терзал уши, и он не сразу осознал, что кричит он сам. Энергия утекала из тела каюкера стремительно, словно вода из решета; он понимал: ещё немного - и её не останется совсем. Резервуары силы уже показывали дно…
Гукас не выдержал первым. Мёртвая осклизлая плоть его содрогнулась, голова запрокинулась вверх, грудь и шея с тошнотворным хрустом раздулись, словно капюшон кобры, - и лопнули! В зенит рванулся чудовищный тёмный гейзер некроплазмы, закручиваясь по спирали, будто воронка смерча. Поднялся ветер; сухие листья, мелкие веточки и песок носились в воздухе, норовя попасть в глаза. Жуткая субстанция хлестала плотным потоком на добрую сотню метров вверх, распускаясь в сумеречном небе плоским грибовидным облаком. Оно всё разрасталось и разрасталось там; казалось, ещё немного - и некроплазма заполнит весь мир вокруг; но напор мертвящей тьмы вдруг разом иссяк, чтобы тут же рассеяться без следа. Спустя миг ослепительное пламя электрической дуги погасло. Иннот, исчерпав силы до дна, уронил руки и отступил, пошатываясь, на несколько шагов. Происходило нечто странное: останки злодея вдруг разом смялись и опали, опустевшая оболочка таяла, словно воск, чёрной жижей стекая по камням и впитываясь в землю; и одновременно вокруг с чуть слышным шорохом вяли растения, засыхая прямо на глазах. Не прошло и нескольких минут, как всё было кончено.
От креатуры Великого не осталось ничего, кроме ровного круга мёртвой травы. Тут наконец ноги отказались держать каюкера, и он тяжело осел. Голова кружилась, в ушах стоял звон, как при сильной потере крови. В руках пульсировала тупая боль. Он медленноопустил взгляд на свои ладони, ожидая увидеть самое худшее. «Пара волдырей? Всего-то? А я думал, мои конечности уже превратились в головешки», - с удивительным безразличием подумал он. Окружающий мир тихонько уплывал куда-то…
Очнулся Иннот от того, что кто-то немилосердно тряс его за плечи. С трудом подняв взгляд, он разглядел встревоженные физиономии Хлюпика и Гэбваро. «Я же сказал вам оставаться у костра!» - хотел было рявкнуть он, но сил на такую долгую реплику попросту не осталось…
- Что это было, мон?! Старина, что тут случилось? - напустились на него товарищи.
Каюкер устало прикрыл глаза. Спать, сейчас можно было только спать…
- Нет больше Гукаса, - собравшись, наконец, с силами, медленно произнёс он. - Всё. Окончательный каюк. Но и я иссяк. Надо отдохнуть…
Он плохо запомнил, что было потом. Вроде бы смоукер и Цытва-Олва подхватили его под мышки и помогли добраться до стоянки - попросту затащили туда на руках, уложили поближе к огню и укрыли куском парусины. Ему было всё равно; хотелось только одного - спать, спать… Он уснул, словно провалился в тёмную воду, и никакие сновидения не тревожили его в эту ночь: ни полузатопленный город, ни персонажики, ни музыка джанги.
Проснулся он от пробирающего до самых костей холода. Непривычное ощущение было отвратительным; каюкер плотно прижал локти к бокам, подтянул колени к животу, замерев в такой позе, но спустя несколько минут зубы его начали выбивать дробь. Ещё полусонный, он попытался вызвать прилив тепла, заставив течь живительную силу по телу… Увы! Ничего не получилось. От удивления Иннот проснулся окончательно и тут же вспомнил случившееся прошлым вечером.
«Похоже, я на некоторое время стал самым обычным человеком, - подумал он, тщетно пытаясь унятьдрожь. - Ну и дела… Я уже и не помню, когда в последний раз испытывал подобное. Не слишком-то это радует, особенно в нынешнем положении, честно говоря!» Пришлось выбираться из-под брезента и вновь разживлять огонь. Ожоги на ладонях сильно саднили, и это тоже было весьма неприятно и непривычно - как правило, его организм справлялся с подобными травмами в течение нескольких минут. За ночь костёр прогорел, но под слоем пушистого серого пепла ещё осталась горстка тлеющих углей. Кутаясь в своё драное пончо и приплясывая, чтобы хоть как-то согреться, каюкер принялся собирать топливо. Вскоре оранжевые весёлые языки взметнулись к небу, негромко потрескивая. Иннот уселся на корточки как можно ближе и обхватил себя руками. Некоторое время спустя к нему присоединился Гэбваро.
- Тут парочка долбаней осталась, - проворчал люди. - Твоя доля, на завтрак. Мы вчера их поджарили и попировали малость, но тебя не смогли добудиться.
- Завтрак - это хорошо! - Иннот с энтузиазмом впился в холодное волокнистое мясо.
Оно было жёстким, словно резина, и имело своеобразный, не слишком приятный привкус, но каюкер мигом умял обе тушки, с хрустом разгрызая и обсасывая косточки. Блаженное тепло понемногу начало распространяться по телу, но его всё ещё было слишком мало…
Вдруг из-за ближайшей скалы послышались дробный топот, шуршание скатывающихся камешков - и на стоянку ворвался Хлюпик, раскрасневшийся и взъерошенный, хватающий ртом воздух. Путешественники вскочили. Цытва-Олва подхватил корявый сук, Иннот положил ладонь на бумеранг. Хлюпик замахал руками, словно говоря «Идёмте, идёмте скорее!!!», но вместо слов слышалось только сипение. Похоже, у него пропал от волнения голос.
- Да что случилось-то? - спросил каюкер, с недоумением всматриваясь в лицо друга.
Смоукер отнюдь не выглядел испуганным; наоборот, у него был такой вид, будто случилось нечто, во что он никак не может поверить.
- Лучше посмотреть самим, мон! - резонно заметил Цытва-Олва и полез на скалу.
Пожав плечами, каюкер вскарабкался следом за ним - да так и замер. Над ущельем шёл дирижабль - небольшой воздушный корабль явно вавилонской постройки, но самым удивительным был даже не этот факт, а надпись на обшивке баллона. Ярко-жёлтые на коричневом буквы гласили: «Смоукерс тобакко компани», а ниже был нарисован логотип - стилизованная связка табачных листьев в круге.
В плечо Иннота с силой вцепились пальцы. Хлюпик, приоткрыв рот, во все глаза смотрел на медленно плывущее в воздухе чудо.
- Что скажешь, старина? Похоже, ваше племя не только перебралось в Биг Бэби, но и неплохо там устроилось! - ухмыльнулся каюкер.
* * *
- Послушайте старого воздушного волка, парни: если я говорю, что одной бутылки флогистона достаточно для ограбления, значит, так оно и есть. Более того, если всё пойдёт, как я задумал, она останется целёхонька!
- То есть мы даже не бахнем как следует?! - Ломающийся юношеский басок гориллоида звучал обиженно.
Кто-то из шимпов рассмеялся.
- У тебя ещё не раз будет такая возможность… Разумеется, если станешь работать со мной, - посулил Ёкарный Глаз. - А это дельце давайте провернём изящно.
Пират лениво потянулся и пальцами ноги ловко сграбастал со стола бутылку. В любом воспитанномобезьянском обществе такой жест был бы верхом неприличия, но здесь его оценили по достоинству. Мохнафронтовцы как-то сразу расслабились; подросток-горри шумно почесался под мышками, кто-то из шимпов устроился поудобнее, задрав ноги на стол.
- А теперь давайте перейдём непосредственно к делу, - сказал Фракомбрасс, когда толика огненной жидкости перекочевала в его пасть. - Вся фишка в том, что это будут как бы два ограбления одновременно: одно неудачное, но оч-чень громкое, другое же - наоборот, тихое и успешное.
- Как это?!
- Всё просто, парни. Ну-ка, сообразите: что прежде всего сделает охрана и эти хмыри за стеклянными окошками, если в здание банка ворвётся несколько отморозков с бутылкой взрывчатки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53