Когда первый ряд нападающих добрался до края крепостного рва под ней и стал бросать в ров вязанки хвороста дополнительно к уже почти заполнившим его, она опять обернулась к парапету.
— Ансельм! Давай всех алебардщиков на стены! Людмила, отведи стрелков, дайте им дорогу. Анжелотти…
Заглушая бренчание кольчуг и доспехов алебардщиков, взбегающих по ступеням на парапет, слева от нее послышался треск и бум-м-м! «Да это же главные ворота! — поняла она. — Вот дерьмо!»
Она отвернулась, поискала глазами Анжелотти, не увидела, и сделала шаг к ближайшей баллисте. Два человека из команды, обслуживающие лебедку, сидели на корточках позади утыканных стрелами деревянных щитов, и на глазах Аш Джон Стур сильно врезал по деревянной раме молотком, выпрямился, отступил на шаг и удовлетворенно похлопал по стволу с чашей.
— Годится? Попробовать теперь?
— Куда девался капитан Ансельм? — завопила Аш.
Долговязый оружейник, с выбившимися из-под воинской шляпы соломенными волосами, крикнул ей через плечо:
— Вниз пошел…
И тут же ее оглушил взрыв невероятной силы.
Парапет вздрогнул под ее ногами; в воздухе со свистом пронеслись обломки скалы. Два зубца стены снесло начисто; по обе стороны от них разрушилась половина кирпичной кладки; и в парапетной стенке образовалась брешь.
Мимо нее что-то пролетело, блестя, и помчалось дальше вниз, в город. Она дрожала всем телом от пережитого потрясения, и первой ее мыслью было: «Меня не задело! — и потом уже: — Прямое попадание по баллисте!»
Деревянные щиты разлетелись щепками. Один человек с криком катался по плитам. Перед Аш по белым обломкам дерева стекали влажные обрывки плоти; и висела нога, все еще в совершенно целом сапоге. Еще один человек лежал убитый на парапете. И не было ни следа Джона Стура. Только расплескалась красная лужица глубиной в шесть дюймов по растресканным плитам.
Подняв руку, Аш стерла прилипшие к губам чужие волосы. Выплюнула попавший ей в рот обломок чьей-то кости.
Через долю секунды вылетел снаряд из второго требушета, в стену подальше от них врезался известняковый валун размером с половину повозки. Она увидела мешанину веревок и дерева и людей на коленях, на спинах, их снесло взрывной волной до середины лестницы. Валун разлетелся на куски, обломки посыпались вниз, на ничейную территорию под стенами.
Над головой прозвучал резкий свист — летели глиняные сосуды, несущие пламя, Аш вздрогнула, нырнула вниз. Глиняные сосуды один за другим шлепнулись вдоль всего парапета по обе стороны от нее, разбрызгивая яркий греческий огонь на шеренги людей и на деревянное ограждение. От гула огня она задрожала.
— Ансельм!
Кто-то плечом оттолкнул ее в сторону. Над головой ее знамя клюнуло, стало опускаться по диагонали, толпой его медленно стало относить от нее — стрелки и алебардщики проталкивались мимо, подальше от наружной стенки, спеша к лестницам.
— Стой! — заорала она, надсаживая голос. Беспорядочная толпа алебардщиков Рочестера зажала ее, прижала к разрушенному зубцу: на миг промелькнуло перед ее глазами пустое воздушное пространство, а внизу — люди и лестницы. От столь близкой пропасти у нее похолодело в животе.
Со стороны ворот слышались выстрелы крючковых ружей, быстро и сильно били их укрепленные баллисты, но карфагенцы теперь уже в мертвой зоне…
— Стоять, блин! — закричала она, одного схватила за плечо, другого за пояс. Оба вырвались от нее. Поверх шлемов уходящих она увидела, как ее знамя постепенно выпрямляется, движется к ней, — и падает.
Без размышлений Аш нырнула в свалку между бегущими, сгребла знамя и подняла над головой. Оно стало развеваться в воздухе — неловко и неуклюже. Она услышала приближающийся голос Ансельма, он уже слышался на лестнице, быстро схватила знаменосца штандарта отряда Льва и прокричала: «…прямо где стоите, хреновины!» Увидела его поднятую руку с клинком.
— Ко мне! — завопила она. Перед ней в толпе возникло лицо Рикарда. Она сунула ему в руки знамя Льва Боевого; вырвала из его рук короткий топорик, который он ей нес. Расталкивая плечами толпу, крича прямо в лица своих людей, она почувствовала слабое, едва заметное замешательство толпы.
— За мной!
Дальше вниз, по направлению к Белой башне, ярко пылал бревенчатый траверс; а по каменным плитам парапета были разбрызганы и неугасимо горели искры греческого огня. Но ближайший к ним траверс уцелел. Сквозь крики и вопли снизу слабо пробивался шум; Аш перехватила двуручную рукоятку топорика и тяжестью всего своего тела раздвинула двух стрелков и помощника пушкаря, освободив себе путь.
— Тащи этот хренов флаг! — рявкнула она Рикарду, не остановившись взглянуть, что делает побелевший парень; хлопнув латной рукавицей по затылку шлема оказавшегося на ее пути солдата, добралась до амбразуры.
— Ко мне, вы, сукины сыны!
Она слышала свой голос приглушенно, звук отражался от дерева и тонул под крышей траверса; улучила секунду подумать: «Иисус! Жаль, что на мне нет наустника или хотя бы шлема с забралом!» И перебросила древко секиры из руки в руку. Древко точно легло в льняные ладони ее рукавиц.
Перед ней в отверстии в деревянном ограждении появилось лицо.
Отдавая себе полный отчет в том, что идет бой, она, осознавая юмор ситуации, подумала:
«Вот сейчас в самый раз поговорить с военной машиной!»
Древко секиры привычно и удобно лежало в ладони; левую руку вперед, правая рука — упор. Она отвела назад головку топорика, потом кинула древко вперед и врезала толстым краем древка по лицу наемника визиготов.
Толстый край скользнул по носовой пластине шлема.
Открылся бородатый рот: от страха или в шоке. Он заревел. И ринулся вперед с верхней ступеньки осадной лестницы, невидимой за планками траверса, и бросил свой меч в отверстие в деревянном ограждении.
По инерции ее пронесло вслед за оружием на шаг вперед. Все тело сжалось в предвкушении удара, мысленно она прикрикнула на себя: «Быстрее!» — и размахнулась топориком, завела его назад, за голову, потом над головой, правой рукой бросила топорик вниз, где было древко топорика, где была левая рука, ускорив движение режущего края оружия сверху резко вниз. Всего четыре фунта металла, но после движения по траектории дуги длиной в четыре фута. И острый край врезался в лицо противника, когда он выглянул.
Руки ее сразу обрызгало мокрым. Она ощутила удар режущего края, не слышала его крика, его заглушил шум позади нее, звон ударов стали о сталь, треск аркебуз и крики других. Рана не смертельная, но достаточная, чтобы столкнуть его вниз…
Снизу, возле ее ног, вылез наконечник копья. Он застрял в грубо обструганных досках помоста.
Она отпрыгнула. И каблуком зацепилась за край амбразуры позади себя. Секира, которую она держала, сдвинулась кверху, зацепилась за выдубленные шкуры, составляющие крышу траверса, и прорезала их, когда Аш летела спиной назад, и она тяжело рухнула на одну из бойниц. От удара она ощутила сотрясение всего позвоночника.
Спокойно, без суеты, она, не поднимаясь с места, подняла топорик и снова бросила вперед толстый край древка, пробив дыру как раз ниже лба в стальном шлеме залезающего человека.
Взгляд его неподвижных открытых глаз был устремлен на планки помоста, он рухнул вперед, наполовину повиснув в отверстии. Она высвободила древко топорика, и тут же из головы человека полилась густая темно-красная кровь и мозг. Позади нее не слышно ни шагов, ни крика Рикарда, не видно знамени. Только снизу доносятся гомон и вопли…
«Насколько я понимаю, я тут теперь одна…»
— Ко мне, хрен вас побери!
Торчавший снизу из деревянных планок пола наконечник копья исчез. Мертвое тело визиготского солдата задвигалось, значит, другие, взбиравшиеся за ним по лестнице, потащили его вниз: она слышала, как они выкрикивали приказы, ругались. Она поднялась на ноги, непроизвольно угрюмо улыбаясь.
— Командир! — через стенку перепрыгнул Эвен Хью и шлепнулся рядом с ней. Он шатался. На одной ноге рейтузы от бедра до колена были пропитаны кровью.
— О, наконец-то! Где Рикард? Где мое знамя? Людмила, давай сюда своих стрелков! Что за хреновая стрельба по воробьям! — Аш хлопала по плечам пехотинцев Хью и стрелков Ростовной, теперь на траверс мимо нее поднялось десять-пятнадцать человек. Она перескочила через труп, придержавшись о балку над головой, и перебежала к следующему отверстию, гулко стуча сапогами по деревянным планкам пола.
Она перебегала, держась спиной к стене, ступни ставила боком и быстро вертела головой из стороны в сторону, стараясь не пропустить возможное нападение с любой стороны. Она вздрагивала, ощущая уязвимость не покрытых доспехами бедер, голеней, локтей, предплечий; все это заставляло ее быть крайне бдительной, крайне осторожной.
— Вот здесь! Достаньте этих внизу, на лестнице!
Стрелок с сальными завитками волос и блестящим от пота небритым лицом взобрался наверх по лестнице и наклонил голову, намереваясь забраться в отверстие как раз перед ней. Тут же завопил, обращаясь к напарнику, с которым делил большой щит, требуя еще стрел, чуть отодвинулся от отверстия, с трудом втащил через него свой лук в ограниченное пространство и послал стрелу вниз, к подножию лестницы осажденных, на пятьдесят футов вниз.
Его быстро локтями оттеснили еще двое стрелков, освобождая место в отверстии для своего оружия.
Аш наклонила голову и быстро искоса взглянула через отверстие среди планок, сделанное для стрелков. «Если эти смогут взять город штурмом — если они переберутся через городскую стену, тогда уже все несущественно — никому не нужны Голоса, ничего не надо!»
Теперь по траверсу непрерывно раздавалось шлеп-шлеп стрел из луков и арбалетов, удары наконечников стрел по дереву и камню. Она сжалась всем телом от иссушающего жара греческого огня. «Нет, еще нет, хотя противник уже лезет на стены…»
В следующий траверс вонзился крюк осадной лестницы, дальше по стене; и через секунду она увидела, что карабкающиеся наверх люди с мечами и топорами — не иностранные наемники визиготов, а солдаты в синих форменных куртках с изображением полумесяца.
«Она увидела мое знамя в этой части стены и запросто послала сюда тех, с кем я воевала бок о бок, психологический прием: пусть наемники французов поубивают друг друга…»
— Ты смотри, кто пришел! — проорал Эвен Хью, энергично втискиваясь своим жилистым телом между ней и стеной. И побежал дальше, рявкнув ей через плечо: — Им легко это далось, верно? Присмотри за ними!
Она кинула взгляд вдоль ограждения. И увидела сверкающие кудри Анжелотти, выбившиеся из-под шлема, его короткая кривая сабля с прочным клинком поднимается и опускается, он зажат в устрашающем столпотворении, в схватке лицом к лицу. Левая его рука повисла и истекала кровью, небольшой круглый щит куда-то делся. Вокруг него толпились, защищая его, его люди.
Боже, да тут половина армии визиготов!
— Командир! — позади нее у амбразуры возникли Роберт Ансельм и Рикард с ее знаменем. Роберт прихрамывал с искаженным гримасой лицом, он криком предупреждал ее.
Аш рывком развернулась, увидела, что тело наемника уже исчезло, а два солдата в форме с полумесяцем залезают с осадной лестницы через то же отверстие в деревянном полу.
В туче искр Эвен Хью парировал удар меча первого из залезших и вонзил меч ему в ногу прямо под край его кольчуги. От нагрузки в два-три фунта коленная чашечка может лопнуть. Некогда было опознавать противника в лицо; это мог быть знакомый, а мог быть кто-то, нанятый Джоселином ван Мандером за те месяцы, что он ушел из Льва Лазоревого; противник рухнул как мешок, лицом вперед.
Движения Аш были ограничены крышей и балкой. Она протолкнула вперед древко своей секиры мимо Эвена, пока он восстанавливал равновесие. И зацепила загнутым краем лезвия за колено второго. И рванула, опираясь на расставленные ноги. Острый, как бритва, край топора зацепил колено человека, тот открыл рот в крике, когда разрезало его подколенное сухожилие. И рухнул, перекатился на спину и скорчился у передней стенки траверса. Эвен Хью вонзил в него меч под кольчугу, между ног и потянул вверх, в промежность.
Первый противник старался подняться, встал на одно колено, вторая нога волочилась, согнутая под неестественным углом. Слишком близкое расстояние. Аш бросила топор, правой рукой рванула из ножен кинжал и кинулась на него со спины.
Предплечьем она обхватила и зажала его шлем, развернула ему голову лицом к себе и воткнула лезвие в глаз, глубоко, до мозга.
Несмотря на шлем, несмотря на льющуюся кровь, крик и искаженное лицо, она успела его узнать: «Бартоломео Сен-Джон — заместитель Джоселина, я его знаю!»
Знала.
Что-то кричал Ансельм. На траверс ворвались две-три дюжины солдат в форме Льва, осторожно таща железные кухонные котлы на древках алебард. Первые двое опрокинули свои котлы, и белые облака пара заклубились в воздухе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111