Аш кивнула в подтверждение собственных мыслей, увидев на развернутом черном стяге серебряную решетку крепостных ворот. В памяти неотвязно стояло видение сумрачных стен Карфагена. Под ложечкой неприятно засосало.
— Ну вот, Рикард, это личная стража короля-калифа. И Третий легион Каралис… следующего не рассмотреть… — Аш обняла рукой плечи мальчишки, закутанные плащом. — И личное знамя Гелимера… ага, вот и Фарис. Отлично. Подождем, пока варево начнет закипать…
Два часа спустя Аш заснула, сидя в главном зале дворца. Здесь остался единственный дубовый сундук, приткнувшийся у стены вблизи камина. На него она и уселась, в полной броне, чтобы выслушать доклады бургундских «центурионов», подходивших поочередно, а затем и собственных командиров копий или их посланцев. Биллем Верхект и Томас Рочестер, Эвен Хью и Генри Брант, Людмила Ростовная и Бланш с Бальдиной. Бесконечные проблемы. Не хватало сил соображать, выручали только опыт да инстинкт.
Она заснула, приткнувшись головой к углу камина, прямо в полной броне, посреди разговора. Смутно слышала лязг железа о камень, но не могла проснуться. Мерцающий огонь согревал одну щеку.
Сквозь дрему она еще отмечала голоса измученных людей, складывающих снаряжение и валившихся на тюфяки в надежде хоть немного заспать голод, слышала доносившийся со двора рык Ансельма, проводившего учение в рукопашном бое. Краешком сознания она еще воспринимала подсчеты Анжелотти и Джасси: сколько осталось болтов, стрел, аркебузных и пушечных ядер.
Какая-то часть ее сознания даже во сне оставалась начеку. Сверкнула мгновенная мысль: «Это потому, что я не хочу видеть сон. Не хочу слышать Годфри, слишком это больно: слышать — и не сметь отвечать. А визиготы могут узнать у своего каменного голема, что я говорила. И Дикие Машины могут услышать, хоть и молчат…» Потом она провалилась в сон, как в темный колодец, и тут же почувствовала, как чьи-то руки трясут ее за плечи, и она разлепила онемевшие со сна губы, и взглянула в лицо Роберта Ансельма.
— Что?..
— Я говорю, жаль, что ты не видела!
Солнечное пятно, падавшее на пол сквозь стреловидную бойницу, продвинулось далеко в сторону. Аш моргнула, выговорила:
— Докладывай, Роберт.
И потянулась за поднесенной Рикардом чашкой воды.
— Парламентеры из лагеря крысоголовых, — отрапортовал Роберт, шлепнувшись на пол перед сундуком. — Ты бы их видела! Шесть этих долбанных големов, и каждый со знаменем. Барабанщик — карлик карликом. И один-единственный бедолага с белой тряпкой тащится между ними к северо-западным воротам, бормоча молитвы, чтоб наше ворчание не оказалось предобеденным мурлыканьем тигра, и вопит, требуя переговоров.
— И кто это был?
— Мистер Кого-не-жалко, — презрительно усмехнулся Роберт. — А ты что думала, девочка, сам Гелимер явится? Ну нет. Они выслали к нам Агнца!
Аш, застигнутая врасплох, только хмыкнула:
— У-гу, представляю себе, как Ягненок обмочился. Напомни мне, если ситуация переменится, предложить парню место у нас. Обещай ему, что если он запишется к Флориан, на него не станут складывать все дерьмо! Когда это было? О чем они хотели договориться? И чем кончилось?
— С час назад. — Карие глаза Роберта блеснули под саладом, надвинутым на кожаную шапочку. — А кончилось тем, что док Флориан собирается вылезти наружу и побеседовать с ними.
— Ты совсем, на хрен, с ума съехала!
Гневные взгляды бургундских рыцарей и знатных господ, собравшихся в покоях Флоры, устремились на Аш; она не замечала ни этих взглядов, ни одобрительного кивка Оливера де Ла Марша.
— Хоть кто-то высказался напрямую, — пробормотал военачальник герцогини.
— Стоит тебе высунуться за стену, и будь у тебя все пять сотен мехметских турок прямо в заднице — ты покойница! Неужто не ясно?!
Флора дель Гиз повертела в руках корону, потрогала пальцами острые шипы отростков и подняла глаза на Аш.
— Держи себя в руках, — посоветовала она.
— Это ты мне говоришь? На себя посмотри! — Аш стиснула кулаки. — Слушай, Флориан. Диким Машинам нужна твоя смерть, и они это знают. Если Гелимер по-прежнему обращается за советами к каменному голему, он наверняка услышал именно такой совет. А если он голема больше не слушает — он все равно должен прикончить тебя: ты — это Бургундия! Убей тебя — и война на севере шипит и гаснет, остатки христианских земель стоят на вытяжку и приговаривают: «Слушаюсь, босс!», а турки старательно соблюдают мирный договор!
Краем глаза она видела, как одобрительно кивает весь двор во главе с де Ла Маршем; Джон де Вир негромко обменивался замечаниями с братом.
— Знаешь, что бы я сделала на месте Гелимера? — тихо продолжала Аш. — Открыла бы огонь из всех пушек и осадных орудий, едва увидела бы тебя на открытом поле, и перемешала бы с грязью. И тебя, и всех, кого угораздило попасть с тобой в парламентеры. А потом бы принесла извинения султану за «несчастную случайность», приведшую к гибели его турок. Потому что, избавившись от тебя и крепко утвердившись в Европе, он может твердо рассчитывать, что Мехмет сочтет несвоевременным открывать военные действия из-за такой мелочи. Говорю тебе, только высунься — и можешь считать себя трупом. И тогда уж некому будет остановить Дикие Машины!
Сквозь стекло тускло серело нависшее небо. Сквозь редкие облака просвечивал бледный круг солнца — не ярче полной луны. Флора дель Гиз по-прежнему вертела венчик из рога в сильных перепачканных пальцах. Два темных пятна под глазами — знак глубокой усталости, — словно на веках налипла темная копоть.
— А теперь послушай меня, — сказала она. — Я уже говорила с советом и с милордом Оксфордом, а теперь повторяю для тебя: у нас кончилась еда. В городе болезни: дизентерия, а возможно, и чума. Горожане умирают от голода. Я намерена вступить в переговоры с визиготами и выговорить для них выход из города.
Аш ткнула пальцем в окно:
— Чтоб они могли умирать от голода там, вместе с другими беженцами?
— Я — врач, а не герцогиня! — огрызнулась Флора. — Я не просила вручать мне корону, однако она свалилась мне на голову, так что мне приходится делать хоть что-нибудь. Госпитали переполнены: не прошло и двух часов, как здесь передо мной плакал аббат Сен-Стефана. Не хватает священников, чтобы молить за болящих. Я давала клятву, Аш! И первая заповедь в ней: не навреди! Я должна вывести жителей из города прежде, чем начнется эпидемия.
— Сомневаюсь, что тебе это удастся. Гелимер будет счастлив, если все мы перемрем от чумы.
— Дерьмо! — выругалась Флора. Она зашагала взад-вперед по комнате, раздраженно пиная длинный подол юбки, — не женщина, а долговязое пугало, и сильно отощавшее с тех пор, как отряд ехал через пустыню зимних лесов. Она оскалилась, насупив золотистые брови. — Ты права. Конечно, ты права, Аш, но должен же быть хоть какой-то выход! По крайней мере, пока идут переговоры, не будет ни штурмов, ни обстрела. Переговоры помогают протянуть время. Так что мы должны согласиться!
— Мы — возможно. Ты — нет. Ты загнала оленя, припоминаешь?
Обведя глазами покои, Аш приметила среди других лиц Роберта Фавершэма: лицо английского дьякона так осунулось, что почти скрывалось за черной бородой, но глаза горели, и он горячо кивал, соглашаясь с ее речью.
Флора напомнила:
— Гелимер твердо заявил, что если я не явлюсь, не будет и переговоров.
В воцарившемся молчании прозвучал голос Джона Оксфорда:
— Тогда проводите переговоры, мадам, но удостоверьтесь, что король-калиф Гелимер также будет присутствовать. Это лишит их возможности использовать орудия.
— Я бы на это не рассчитывала. На его месте я бы сначала явилась, а потом сделала ноги и предоставила артиллерии заканчивать беседу, — Аш погладила рукой ножны меча — она нуждалась в поддержке. — Флориан права в одном. Нам действительно необходимо выиграть время. Как только они начнут настоящий штурм, станет очевидным, как мало у нас осталось боеприпасов и людей. Ладно…
Флора повела плечом:
— Я что-нибудь придумаю, Аш. Забудь ты об этом олене. Где можно назначить место встречи?
— На мосту, — предложил Джон де Вир. — Остались еще целые мосты? Это была бы нейтральная территория…
— Нет! — зарычал Ла Марш. — Нет!
— Безумие, милорд! — воскликнул Филип Тернан. — Нам ли не знать, какое предательское место — мосты! Дед покойного герцога, герцог Иоанн, был предательски убит на мосту во время перемирия, тем порождением французской шлюхи. note 101 Они отрубили ему правую руку, подлые изменники.
— О! — Де Вир приподнял светлую бровь. — Значит, мост отпадает.
Аш пришлось закашляться, чтобы скрыть неуместное хихиканье.
— Где же тогда? Только не на открытом месте. Даже если Гелимер будет стоять рядом, им стоит поточнее навести метатель греческого огня, чтобы добраться до нас прежде, чем мы скроемся за стенами.
Молчание, только стреляют угольки в камине. Роберт Ансельм вдруг рассмеялся. Аш покосилась на него:
— Выкладывай. Надумал чего-нибудь?
Роберт перевел взгляд с нее на де Вира и поднялся на ноги. Давно не бритая макушка блестела. Он переспросил:
— Вам нужно укрытие, босс, так ведь?
Полковник Баязет быстро сказал что-то своему переводчику. Войник не успел открыть рот, как Роберт понимающе кивнул:
— Верно, ваши ребята в Мореа пару раз так делали. Выстроить крошечную крепость на ничейной земле, чтоб парламентеры в ней и встречались. Если кто-то нарушит перемирие, так уж погибнут и те, и эти. — Ансельм дернул плечом. — Не пройдет, баши. Они могут достать нас по дороге, туда или обратно.
Турок вскинул руки:
— Что, план?
— Встретиться под землей. В подкопе.
— В под… — Аш не договорила. Роберт Ансельм смотрел ей прямо в глаза. И вином от него вроде не пахло, даже той перебродившей мерзостью, которую подручные Генри Бранта стряпали из свиных помоев. Он стоял, не склоняя головы.
Аш задумалась: «Неужели это ради де Вира, старого босса? Или он наконец собрался шевельнуть пальцем в мою пользу? Да как бы там ни было, мне-то какое дело? — А вот и дело. Я бы предпочла, чтобы он старался ради меня».
— Подкоп… — повторила она задумчиво. — Ты предлагаешь встретиться с визиготами в туннеле…
На этот раз рассмеялся де Вир, и Джон присоединился к старшему брату. Виконт Бомон весело подхватил по-английски:
— И попросить их подождать с переговорами, пока мы прокопаем подходящий подземный ход, не так ли, мастер Ансельм?
Ансельм опустил руку на рукоять меча и взглянул на Аш. Она кивнула.
Роберт добавил:
— Гелимер не решится прибегнуть к артиллерии. Провалится свод… — он хлопнул ладонью о ладонь, поясняя свою мысль. — …и все покойники. А сражение в тоннеле превратится в кровавую баню, с тем же результатом: никто не выйдет оттуда живым, не исключая и Гелимера. Возьмем с собой турецкого полковника, и считай, мы надежно прикрыты.
Загудели голоса: военный совет погрузился в обсуждение предложенного плана. Аш покосилась на Ансельма: Роберт смотрел на нее — на нее, а не на Оксфорда. Она снова кивнула ему:
— Только не Флориан. Этого достаточно, чтобы прикрыть тебя, меня, де Ла Марша, но только не герцогиню. По крайней мере… — Аш радостно вскинулась, осененная новой идеей, — не в первый раз. Так и скажем Гелимеру. Сегодня у нас что, двадцать третье? Три-четыре дня протянем, до Рождества, а то и дольше. Мы выигрываем время… и выиграем еще, если сумеем убедить Гелимера, что Флориан появится после начала переговоров.
Эти мысли вслух оборвала Флора:
— Если бы это ты сидела там, под стенами, наверняка атаковала бы, чтоб поторопить нас с началом переговоров.
— Да и Гелимер не глупей меня. Людей мы потеряем. — Озабоченное выражение на ее лице сменилось досадой, и Аш снова повернулась к Ансельму. — Не выйдет с подкопом, Роберт. У нас просто не хватит времени провести мину под стеной наружу.
— И не надо. Я знаю, где они начали подкоп. Под Белой башней. Мы же сами подводили контрмину. Помнишь, девочка? Когда ребята из команды Анжелотти устроили эту штуку с медведем.
Де Ла Марш оторопело взглянул на рассказчика; граф Оксфорд поперхнулся глотком вина; Флора подскочила:
— Вы мне ничего не рассказывали. Что за медведь?
— Да это было дня через три после Охоты, — скорчила гримаску Аш. — Тогда тушеная медвежатина еще не казалась слишком соблазнительным блюдом. Вот в зверинце Карла и остался медведь.
Роберт Ансельм подхватил:
— Ребята Анжелотти расслышали, что визиготы ведут мину под стену. Крысоголовые прокладывали туннель, подпирая его деревянными слегами. Собирались потом поджечь подпорки, чтоб, когда они рухнут, все сооружение провалилось вместе со стеной. Ну, инженеры Анжелотти заложили контрмину и в один прекрасный день вывели ее в их туннель, а ночью, когда они начали работы, выпустили туда медведя из зверинца.
Аш нахмурилась, припоминая:
— Не просто выпустили, кажется…
— Да, еще утащили из аббатского садика пару ульев. Протолкнули мишку в тоннель, — ухмыльнулся Роберт, — скинули следом ульи и, понятно, поскорее захреначили отверстие…
Лицо Флоры перекосилось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111