В нижней части стену освещало золотистое сияние факелов, невидимых снаружи. По ступеням наверх бесшумно передавали из рук в руки пушечные ядра. Аш уступила дорогу пушечной команде, волочившей по булыжникам восьмиствольную пушку-орган. Обитые железом деревянные колеса были заботливо обмотаны тряпьем.
Добравшись до ступеней, почти не замедлив хода, пушкари вздернули орудие, чтоб удобнее ухватиться за лафет, и на себе потащили наверх, на бастионы. За ними поднимались другие, несшие три массивные деревянные рамы катапульты.
Каждый звук отдавался звоном в онемевшем черепе. Приглушенные шаги, ругательства, тяжелое кряхтение тянувших на стену очередную мортиру людей… «Слышно там или нет? В такой тишине на морозе звук разносится далеко!»
— Скажите, чтоб держались потише! — она послала гонца, Саймона Тиддера, передать вдоль стен, а сама развернулась на каблуках и вместе со своим главным штабом начала быстрый обход стен от Белой до Сторожевой башни.
На пути оказалась толпа бургундских лучников и алебардщиков. Аш задрала голову посмотреть на верхушки крыш. Быстро светлеющее небо больше не было серым — на востоке его призрачная белизна окрасилась багровым.
— Сколько еще ждать, провались все на хрен? — горячий выдох застыл белым облачком. — Эти вот опаздывают! И сколько еще? Мы соберемся или нет?
— Нам нужен свет, чтоб видеть, что делаем, — возразил Ансельм.
— Но не нужно столько света, чтоб они видели, что мы делаем!
Томас Рочестер хмыкнул. Темноволосый англичанин снова нес ее личный штандарт: почетный пост, за который он возвратил Ансельму свое временное командование пехотой. То ли он сам, то ли кто-то из обоза аккуратно зашил прорех в его ливрейной куртке. Салад сиял свежей полировкой. «Всю ночь не спал. Никто из них не спал, готовились».
— Людей по местам! — Она выбранилась по-бургундски. — Туды вас в душу. Я на стену. Ждите здесь! — Она указала рукой на Томаса Рочестера под знаменем «Леон Аффронт».
Прыгая через две ступени, взбежала она на стену. Напомнил о себе потревоженный ожог на бедре. Аш тихонько замычала от боли. Над крышами хлестал восточный ветер, вырывал дыхание изо рта. Аш замедлила шаг, стараясь двигаться тихо, насколько это возможно в доспехах. На камне блестел густой иней, испещренный следами тяжелых сапог, прошагавших здесь несколько минут назад.
На бастионы упал луч света. Ярко выступили очертания зубцов и бойниц — высокий силуэт Сторожевой башни. Аш повернулась лицом к востоку. Между длинной полосой облаков и горизонтом пробивался желтый луч зимнего солнца.
«Только-только успеваем».
За зубцами, пригибаясь, молча подсчитывая, сколько выстрелов в запасе, стояли канониры в матерчатых куртках. Шлемы сложены у ног, чтобы не выдал блеск стали в предательском свете солнца, пробойники прислонены к стене. Другие команды откатывали орудия от бойниц, забивая в стволы порох, ядра и старые тряпки вместо пыжей. Дальше по стене слаженно трудились команды осадных машин, оттягивая деревянные каркасы смазанными жиром деревянными рычагами.
Справа от нее, за Сторожевой башней, на стене ни души.
— Ну-ну… — Теплое дыхание мгновенно застыло на губах.
Вдали, у маячившей справа Княжеской башни, снова видны суетливые кучки солдат.
На той стороне, за усеянной костями полосой, широко раскинулся между реками лагерь визиготов. Сердце подкатило к самому горлу: над костровыми ямами уже поднимались струйки дымов. За редутами и траншеями высохшим лесом топорщились древки орлов, вымпелов и знамен.
«Какое-то движение?..»
На мгновение вместо палаток и легионеров Седьмого Утики, Шестого Лептис Парвы и Третьего Каралис ей померещилось в разрастающемся утреннем свете огромное строение, пирамида, основанием которой служат безымянные рабы, выше — войско с его назирами, арифами и квахидами, еще выше — лорды-амиры визиготской империи, и, наконец, гордая башня, вершина всего — король-калиф Гелимер. И в ту же секунду она осознала, какая махина поддерживает это строение: инженеры, доставляющие припасы по замерзшим рекам; рабские государства Египта и Ибери, что выращивают пищу; купеческие флотилии, обходящие турецких корсаров, чтобы торговать в сотнях городов средиземноморского побережья, и в глубинах Африки, и в далеком Балтийском море…
«А мы что такое? Жалкие пятнадцать сотен, прикрывающие восемь или девять тысяч мирных жителей».
Аш отвела взгляд. Западное русло блестело белым льдом, твердым, как камень.
«Выдержит ли? Помоги, Господи…» Уцелевший мост скрывался за мириадами шатров и землянок визиготского лагеря. Расположение короля-калифа ничем не выделялось среди множества других жилищ: даже зная, где оно расположено, не удавалось отыскать его взглядом.
«Два часа назад он еще спал. Если успел проснуться и выйти… что ж. Мы продули».
Взгляд привлек блеск меди перед воротами. Големы. С метателями греческого огня.
«Единственное, что в нашу пользу — они не развернули силы. Может быть, еще даже не вооружились. Зараза, хотела бы я взглянуть поближе!
И в общей рукопашной они не смогут метать огонь».
Улыбка вышла кисловатая. Аш смотрела на восток: шатры, палатки, снова шатры: сотни, тысячи человек уже потихоньку зашевелились.
— Давай же, Джасси…
Холод пробрал до костей. Аш неуклюже развернулась, рысцой двинулась обратно. Каменные ступени скользили под ногами. Она моргнула, вернувшись в тень под стеной. Мышцы расслабились, а мочевой пузырь настоятельно напоминал о себе: она отогнала из мыслей и то и другое.
«По силам это мне?
Нет, это никому не по силам!
Ну и черт с ним…»
У подножия стены Аш поймала за локоть Ансельма.
— Пора. Все на местах?
— Замешкался бургундский отряд легкой пехоты.
— Вот засранцы трепаные! Надо начинать!
— Кроме них, все готовы.
— Ладно, где Анжели? — она углядела его в тени. — Давай, твои парни первые: начинайте! Не подведи!
Итальянец взлетел на стену.
— Ну, вот и все, — сказала Аш, глядя на Ансельма и не видя его лица. — Или каждый сделает все, чему нас учили, — или мы продули. Теперь уже ничего не изменишь.
«Если меня зацепят, пусть уж сразу насмерть: не хочу я оставаться калекой».
— Если меня собьют, принимай командование; а если и тебя, — сказала она, — тогда Тому придется. Де Ла Марш останется в запасе на случай, если мы все отправимся к черту!
Командирский отряд затопал с ней в ногу, когда она вышла к баррикадам. Замерзшие земляные валы скудно освещались масляными лампами. Аш поскользнулась, выругалась и услышала голоса прежде, чем разглядела: она вышла на передовую расположения отряда. Джон Баррен, Биллем Верхект и Адриан Кампин горячо обсуждали что-то.
— Нас сюда поставили, босс. — Биллем сплюнул, кивнув на массу людей в синем, сжимающих пики и алебарды. — Готовы двигаться. На таком холоде что угодно сделаешь, только бы не стоять на месте.
Чуть позади стояло еще четыре десятка с пиками. Броня собрана как придется, многие сняли латы с убитых. Аш разобрала в невнятном бормотании несколько шуток смертников, прощание и прощение обид, молитвы…
— Мы готовы, босс, — повторил Джон Баррен, кивая на переднюю линию отряда.
В тени Жан-Жакоб Кловетт и Питер Тирелл возились с шестифутовой дубовой дверью, сорванной с какого-то богатого дома. Искалеченная рука Тирелла скользила по дереву. Маленькая коренастая фигурка в саладе и платье с обрезанным подолом пристроилась позади него, подставив плечо. Женский голос выдохнул ругательство: Аш признала Маргарет Шмидт. Еще двое арбалетчиков подхватили дверь. Дальше Аш увидела несколько групп стрелков, тащивших длинные доски, двери, настилы и сорванные со стрельчатых окон ставни.
— Мы здесь, босс, — послышался рядом с ней голос Катерины Хаммель. Только торчащие над головами ее отряда шесты выдавали в них лучников.
За ними, в нарастающем холодном рассвете, Аш увидела вооруженных провостов Герена аб Моргана; десяток женщин из обоза, подоткнувших юбки, держащих в руках отточенные копья на ясеневых древках; Томаса Моргана с большим боевым знаменем Лазоревого Льва. И дальше — лица под боевыми шлемами:, знакомые лица, извивающаяся по мостовой колонна. Всего-то чуть больше трех сотен.
«Не хочу я вести туда этих людей».
— Выводи их, — бросила она Роберту Ансельму. — А мне надо еще дать пинка бургундцам.
Тишина раскололась.
Быстрая череда раскатов и взрывов, докатившаяся с восточного конца города, заставила Аш растянуть губы в диком оскале. Протяжный озноб прошел по телу. Земля под ногами содрогнулась от пушечных залпов, сквозь них Аш расслышала характерное «пламп!» катапульты.
— Давай, Джасси! Лучше поздно, чем хреново никогда!
Люди поспешно перестраивались, выходя на позицию; кто-то со звоном обронил алебарду, в рядах раздались насмешливые выкрики. Сержанты раздавали тычки и приказы, солдаты плевали на дрожащие ладони, чтобы придать окончательный блеск шлемам и пряжкам. «Сколько еще? — прикидывала Аш, вслушиваясь в грохот пальбы. — Сколько нам осталось?»
От длинной колонны бургундцев примчался капитан Джонвилль.
— Они подняли целый легион! — он обернулся за подтверждением к гонцу. — Вывели из траншей… думают, мы пытаемся прорваться через восточный мост… готовятся встретить там…
— Попались, мудаки! Отлично, теперь ждем. Пусть увязнут поглубже.
Аш мысленно отсчитала восемь мучительных минут, коротко кивнула, вышла вперед, к стене, и развернулась к колонне, встав между двумя передними шеренгами арбалетчиков. Бесформенные массы народу, каждая в сто человек. Отрядные вымпелы уже развеваются в смутном предрассветном полумраке, но так мало — едва ли дюжина. Пушкари на стенах, саперы в подкопах: даже при том, что каждый, кто мог удержаться на ногах, встал в ряды, здесь и тринадцати сотен не наберется. Дерьмо…
Она втянула в себя воздух, выкрикнула, перекрывая голосом далекие пушки бургундцев:
— Вот что мы делаем. Атакуем! Они нас не ждут. Они ждут, что мы сдадимся! Мы не сдадимся!
Гул голосов в нескольких ярдах перед ней. Одобрительный, взволнованный, кровожадный, испуганный — все сразу. Многие поглядывают на расчищенную площадку перед воротами: крысиная дыра, за которой поджидают уже, должно быть, освещенные солнцем рытвины и корни — полоса смерти.
Аш склонила набок голову — короткие серебряные пряди разлетелись на ветру, глаза горят — и не спеша оглядела ряды.
— Вы, чумазые негодяи, сами знаете, что делать! Убить Гелимера!
Подхваченный сотнями глоток крик эхом отдался от стены.
В доспехах и накидке с гербом, под знаменем «Леон Аффронте», которое поднял над ее плечом Рочестер, она проорала старый клич, знакомый и наемникам, и бургундцам:
— Нам нужна победа!
— Да!
— Не слышу! Я сказала: нам нужна победа!
— ДА!
— Убить Гелимера!
Волна возбуждения смыла все.
— Босс! — Рикард протягивал Аш ее салад. Она нагнулась, чтоб ему сподручнее было застегнуть наустник и пряжку ремня. Гул мортир, серпентин и органных орудий на востоке редел, становился отрывистым. Она подняла визор забрала, вскинула левую руку с коротким четырехфутовым чеканом.
От городской стены у нее за спиной раскатились глухие удары.
— Ну! Давай, Людмила!
Дружный треск ружейных выстрелов, дрожь чашки катапульты, с размаху врезавшейся в раму, — каждое орудие, аркебуза, пушка на стене у северо-восточных ворот сделала свое дело. Аш поморщилась от гула в ушах, почти не приглушенного шлемом.
«И это все, что у нас есть?»
Она выдохнула, почти не слыша собственного голоса:
— Анжели, давай!
Развернулась лицом к боевым колоннам., уже взвинтившим себя до того же чудесного «хрен с ним!», самоубийственного риска, который помог и ей самой забыть о ворчании сведенных ужасом кишок.
— Я знаю, вы не подведете, ребята! У вас мозгов не хватит признать себя побитыми!
К небу взметнулся громовой крик. Аш не враз разобрала звучавшее на десятке наречий: «Лев! Лев Бургундии! Львица!» и «Дева!»
Что-то дрогнула под ее ногами.
Лед, стянувший лужу грязи, раскололся. Пронесся глухой, долгий, разрывающий камни гул. Камни, щебень и балки градом посыпались с неба: люди, как один, пригнулись, встречая взрыв шлемами и щитами.
Аш подняла голову и забрало.
За расчищенной пустой полосой из каждой щели кладки стены от Сторожевой до Белой башни вырывались клубы пыли.
— Браво, Анжели!
Анжелотти и саперы: всю ночь подводившие мины, расширявшие подкопы под стеной и потевшие, таская на себе мешки с порохом, и молившиеся, чтоб пороха хватило…
Стена еще на миг застыла в неподвижности, и у Аш хватило времени подумать: «Если Анжели не рассчитал и рухнет на эту сторону, нам всем конец», и тут стена раскололась и упала…
Бесшумно и стремительно отвалившись… наружу. Промерзшая земля покачнулась так, что Аш едва удержалась на ногах. Выругавшись, восстановила равновесие. За пыльными вихрями, осыпаясь в ров, валялись обломки двух сотен ярдов каменной кладки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111