— спросил Гардан.
— Мысленно, — ответил Кулган. — Она не умеет разговаривать по-другому.
Роуген похлопал девочку по ладошке.
— Гамина родилась с этим даром и чуть не свела с ума свою мать беззвучным плачем. — Лицо старика помрачнело. — Мать и отца Гамины забросали камнями жители их же деревни — они думали, что родился демон. Они побоялись убить младенца, опасаясь, что он может превратиться в свой
вид и уничтожить их, и оставили ее в лесу умирать от голода и холода. Тогда ей не было еще и трех лет. — Гамина проницательно взглянула на старика. Он повернул к ней лицо, словно видел ее, и сказал; — Да, вот тогда я тебя и нашел. Я жил в лесу, — продолжал он свой рассказ, — в заброшенной охотничьей хижине. Меня тоже выгнали из моей родной деревни, но это случилось давно, много лет назад. Я предсказал смерть мельника, и все подумали, что я сам в ней повинен. Они решили, что я колдун.
— Роуген обладает даром предвидения. Наверное, он был дарован ему, чтобы восполнить его слепоту, — сказал Паг. — Он слеп от рождения.
Роуген широко улыбнулся и снова похлопал девочку по руке.
— Мы, двое, очень похожи. Я все время боялся: что будет с ребенком, когда я умру. — Прервав рассказ, он обратился к девочке, которая пришла в волнение от его слов. Она дрожала, в глазах стояли слезы. — Перестань, — сказал он ей нежно. — Я умру, и все умрут. Надеюсь, что не скоро, — усмехнувшись, прибавил он и вернулся к своему повествованию: — Мы — из деревни неподалеку от Саладора. Когда до нас дошли вести об этом удивительном месте, мы отправились в путь. Мы шли сюда шесть месяцев, потому что я очень стар. Здесь мы нашли людей, которые похожи на нас, которые хотят учиться у нас и не боятся. Здесь мы дома.
Доминик покачал головой, поражаясь, как глубокий старик и ребенок прошли пешком не одну сотню миль. Он искренне переживал за них.
— Я понял и еще одну сторону вашего проекта. Много ли здесь таких людей, как эти двое?
— Не так много, как мне хотелось бы, — ответил Паг. — Некоторые из известных чародеев не хотят присоединяться к нам, некоторые боятся нас. Они не хотят раскрывать свои способности. Кто-то просто еще не знает о том, что мы есть. Но некоторые, как Роуген, находят нас. Сейчас здесь около пятидесяти чародеев.
— Это немало, — заметил Гардан.
— В Ассамблее было две тысячи, — сказал Касами.
— Примерно столько же человек были последователями Малого Пути. А те, кто добился черной мантии и звания великого — знака могущества мага, — это лишь каждый пятый из тех, кто начинал учение в условиях, гораздо более суровых, чем здесь у нас.
— А как же те, кто не закончил учение? — спросил Доминик, взглянув на Пага.
— Их убили, — коротко ответил Паг.
Доминик решил, что Пагу не хотелось бы развивать эту тему. По лицу девочки промелькнул страх, и Роуген сказал:
— Не бойся, никто тебя здесь не обидит. Паг говорил о том, что было давным-давно и далеко-далеко. Когда-нибудь ты будешь учить других.
Девочка успокоилась, и даже некоторая гордость отразилась на ее лице. Было видно, что она очень привязана к старику.
— Роуген, — сказал Паг, — происходит нечто непонятное. Чтобы постичь это, нам может понадобиться твоя помощь. Ты согласен помочь нам?
— Это важно?
— Я не стал бы просить тебя, если бы это не было жизненно важно. Принцесса Анита на пороге смерти, принц Арута постоянно рискует жизнью, подвергаясь нападениям со стороны неизвестного врага.
Девочка встревожилась — или, по крайней мере, так показалось Гардану и Доминику. Роуген, словно прислушиваясь, склонил голову набок и сказал:
— Я знаю, это опасно, но мы в долгу перед Пагом. Он и Кулган — единственная надежда для таких людей, как мы. — И Паг, и Кулган, казалось, смутились, но ничего не сказали. — Кроме того, Арута — брат короля, который подарил нам этот чудесный остров. Что скажут люди, когда узнают, что мы могли помочь — и не помогли?
— Ясновидение Роугена — совсем не такое, как у других, — тихо сказал Паг Доминику. — Ваш орден славится знанием пророчеств. — Доминик кивнул. — Роуген же видит… вероятные события — иначе я не могу сказать. То, что может случиться. Ему требуется для этого немало сил, и, хотя он крепче, чем кажется, все же он очень стар. Лучше, чтобы с ним беседовал только один человек, а раз вы имеете наиболее ясные представления о природе колдовства, с которым вам довелось повстречаться, я думаю, вы и расскажете ему все, что вам известно. — Доминик согласился. — Я очень попрошу вас не вмешиваться, — прибавил Паг, обращаясь к остальным.
Роуген, потянувшись через стол, взял руки священника. Доминик удивился неожиданной силе, жившей в этих иссохших старых пальцах. Хоть Доминик и не обладал даром предсказаний, он знал, как это делается у них в ордене. Очистив сознание от посторонних мыслей, он начал рассказывать о том, что произошло с того момента, как Джимми убежал по крышам от ночных ястребов, и до того дня, когда Арута уехал из Сарта. Роуген молчал. Гамина не двигалась. Когда Доминик сказал о пророчестве, в котором Арута именовался
, старик вздрогнул и губы его беззвучно задвигались.
Монах говорил, и атмосфера в комнате стала тревожной. Казалось, даже огонь потускнел. Гардан обнаружил, что сидит, обхватив руками плечи.
Монах замолчал, а Роуген по-прежнему крепко держал его руку. Подняв голову, он слегка откинул ее назад, словно прислушиваясь к каким-то отдаленным звукам. Некоторое время он молча шевелил губами, а потом тихо произнес что-то — так тихо, что никто не расслышал слов. Внезапно он заговорил громким, твердым голосом:
— Есть нечто… Существо… Я вижу город, могучий бастион — башни и стены. На стенах стоят люди, которые хотят защитить город. Вот… город в осаде. Его захватили, башни горят… В городе резня… Защитников осталось мало, они отступили в главную башню… Те же, кто грабит и убивает… не люди. Я вижу последователей Темной Тропы и их слуг гоблинов. Они заполнили улицы, их мечи льют кровь. Я вижу, как воздвигаются лестницы, чтобы взять штурмом главную башню, — странные лестницы и мосты, созданные из тьмы. Башня запылала, она вся в огне… И это конец.
Наступила тишина.
— Я вижу врага, — продолжал Роуген. Его силы собрались на равнине, над ними реют странные знамена. На лошадях сидят всадники в черных доспехах, на их щитах и плащах непонятные знаки. Ими командует моррел… — Из незрячих глаз старика текли слезы. — Он красив… и ужасен. У него на груди — отметина в виде дракона. Он стоит на холме, а перед ним проходят армии, распевающие боевые песни. Несчастные люди-рабы тянут огромные военные машины.
И опять наступило молчание. Через минуту Роуген снова заговорил:
— Я вижу другой город. Его образ нечеткий, потому что будущее его маловероятно. Его стены разрушены, а улицы залиты кровью. Солнце прячет лик свой за тучами… И город мучительно стонет. Мужчины и женщины закованы в бесконечные цепи. Их… истязают какие-то существа. Их гонят на площадь, где они видят своего завоевателя. Трон воздвигнут… на груде мертвых тел. На нем сидит… моррел с драконом на груди. Рядом стоит другой, его лица не видно под капюшоном плаща. Позади этих двоих нечто… я не вижу его, но оно есть — темное… Оно не имеет тела, не существует… и существует. Оно касается того, кто сидит на троне. — Роуген крепко стиснул руку Доминика. — Погоди… — сказал он, и замолчал. Его руки задрожали, и он, задыхаясь от слез, закричал: — Боги милосердные! Оно меня видит! Видит! — Губы старика тряслись. Гамина схватила его за плечи, крепко прижимаясь к нему, в ее широко раскрытых глазах отразился ужас. Внезапно губы Роугена раскрылись, он испустил душераздирающий стон, и тело его застыло.
И вдруг огонь ослепительной боли взорвался в умах всех, кто находился в комнате: Гамина беззвучно закричала.
Гардан схватился за голову, чуть не теряя сознание от острой боли; лицо Доминика стало пепельно-серым — он подался назад, словно пытаясь уклониться от удара, Касами хотел подняться, но его глаза закрылись. Кулган схватился за виски и трубка выпала у него изо рта. Паг стоял покачиваясь — он пытался собраться с силами, чтобы воздвигнуть магический заслон на пути злых чар, что терзали и его рассудок. Он отбросил тьму, которая пыталась поглотить его, и дотронулся до девочки.
— Гамина! — прохрипел он.
Девочка продолжала беззвучно кричать и цеплялась за тунику старика, словно хотела оторвать его от кошмара, с которым он встретился. Ее большие глаза были широко раскрыты, а крик сводил с ума всех вокруг нее. Паг ухватил ее за плечо. Гамина, не обратив на него внимания, продолжала кричать. Собрав все силы, Паг заслонил на мгновение страх и боль, терзавшие рассудок девочки.
Гардан и Касами уронили головы на стол. Кулган привалился к спинке стула, на котором сидел. Кроме Пага и Гамины, только Доминик оставался в сознании. Какие-то силы в его душе тянулись, чтобы помочь девочке, хотя больше всего ему хотелось бежать от боли, которая благодаря ей захватила и его сознание.
Паг чуть не упал — с такой силой обрушился на него ужас, испытываемый девочкой. Он произнес заклинание, и девочка качнулась вперед. Боль исчезла. Паг подхватил Гамину, но не рассчитал усилия и упал в кресло. Он сел поудобнее, удерживая девочку на коленях. От страшной боли она впала в беспамятство.
Доминик чувствовал себя так, словно его голова сейчас взорвется, но продолжал цепляться за реальность. Тело старого Роугена все еще сохраняло неестественное положение — спина выгнулась назад; губы продолжали шевелиться. Доминик прочел заклинание, которое использовалось для избавления от боли, и Роуген наконец расслабился, привалившись к спинке кресла. Но на его лице застыли ужас и боль, он продолжал выкрикивать шепотом слова, которые монах не мог понять, а потом потерял сознание.
Паг и монах обменялись встревоженными взглядами. Доминик ощутил, как темнота окутывает его, и, едва успев удивиться, отчего вдруг Паг так испугался, потерял сознание.
Гардан мерил шагами комнату, в которой они вчера обедали. Кулган, сидевший у огня, проворчал:
— Если ты не сядешь, то протопчешь в полу борозду.
На кушетке рядом с чародеем сидел Касами. Гардан опустился возле него.
— Проклятое ожидание!
Доминик и Паг с помощью целителей сообщества ухаживали за Роугеном. Старик был при смерти с тех самых пор, как его принесли из дома встреч. Беззвучный крик Гамины услышали все, кто находился на расстоянии мили от нее, остальных он поразил с меньшей силой. Несколько человек, оказавшихся вблизи дома, лишились чувств. Когда крики прекратились, те, кто оставался в сознании, прибежали узнать, что случилось. Они нашли всех, кто был в доме встреч, лежащими без чувств, и Кейтала велела перенести их в свой дом. В течение нескольких часов все, кроме Роугена, пришли в себя. Наступила ночь.
Гардан, ударив кулаком по ладони, сказал:
— Проклятье! Я никогда не годился для таких дел! Я солдат. Все эти волшебные чудовища, безымянные силы… Где враги из плоти и крови?
— Я слишком хорошо знаю, что ты можешь сделать с врагом из плоти и крови, — сказал Касами. Кулган с удивлением взглянул на него, и Касами пояснил: — В начале войны мы с капитаном встретились лицом к лицу при осаде Крайди. Пока мы с ним не рассказали друг другу о себе, я и не знал, что он был правой рукой принца Аруты, а он не знал, что это я руководил атакой.
Открылась дверь и вошел высокий человек в сером плаще. Солнце и ветер оставили неизгладимые следы на его бородатом лице, словно он был охотником или дровосеком. Он едва заметно улыбнулся:
— Меня не было всего несколько дней, и за это время к нам пришли гости.
Мичем считался слугой Кулгана, хотя на самом деле был ему больше другом, чем слугой.
— Повезло? — спросил Кулган.
— Нет, все обман, — ответил Мичем, рассеянно погладив шрам на левой щеке.
Кулган пояснил:
— Мы прослышали о кочующем таборе цыганпрорицателей, который остановился возле Ландерта в нескольких днях пути от нас. Я отправил Мичема посмотреть, нет ли среди них настоящих прорицателей.
— Был там один, — сказал Мичем, — но он почему-то испугался, когда узнал, откуда я. Может быть, потом он сам придет. — Он оглядел комнату. — Что у вас произошло?
Когда Кулган закончил рассказ о событиях, дверь отворилась, и разговор оборвался. Вошел Уильям. Он вел за руку Гамину. Девочка выглядела еще бледнее, чем утром. Она посмотрела на Кулгана, Касами и Гардана, и в их головах зазвучал ее голос:
.
Кулган протянул к ней руки, и девочка охотно забралась к нему на колени. Он нежно обнял ее.
— Ничего, девочка. Мы понимаем.
Остальные ободряюще улыбнулись ей, и она несколько успокоилась. Звонко шлепая ногами по полу, в комнату вошел Фантус.
— Фантус хочет есть, — сказал Уильям, бросив на него взгляд.
— Этот зверь всегда хочет есть, — отозвался Мичем.
—
.
Кулган, немного отодвинув девочку от себя, взглянул на нее.
— Что ты говоришь?
—
.
Кулган повернулся к Уильяму:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Мысленно, — ответил Кулган. — Она не умеет разговаривать по-другому.
Роуген похлопал девочку по ладошке.
— Гамина родилась с этим даром и чуть не свела с ума свою мать беззвучным плачем. — Лицо старика помрачнело. — Мать и отца Гамины забросали камнями жители их же деревни — они думали, что родился демон. Они побоялись убить младенца, опасаясь, что он может превратиться в свой
вид и уничтожить их, и оставили ее в лесу умирать от голода и холода. Тогда ей не было еще и трех лет. — Гамина проницательно взглянула на старика. Он повернул к ней лицо, словно видел ее, и сказал; — Да, вот тогда я тебя и нашел. Я жил в лесу, — продолжал он свой рассказ, — в заброшенной охотничьей хижине. Меня тоже выгнали из моей родной деревни, но это случилось давно, много лет назад. Я предсказал смерть мельника, и все подумали, что я сам в ней повинен. Они решили, что я колдун.
— Роуген обладает даром предвидения. Наверное, он был дарован ему, чтобы восполнить его слепоту, — сказал Паг. — Он слеп от рождения.
Роуген широко улыбнулся и снова похлопал девочку по руке.
— Мы, двое, очень похожи. Я все время боялся: что будет с ребенком, когда я умру. — Прервав рассказ, он обратился к девочке, которая пришла в волнение от его слов. Она дрожала, в глазах стояли слезы. — Перестань, — сказал он ей нежно. — Я умру, и все умрут. Надеюсь, что не скоро, — усмехнувшись, прибавил он и вернулся к своему повествованию: — Мы — из деревни неподалеку от Саладора. Когда до нас дошли вести об этом удивительном месте, мы отправились в путь. Мы шли сюда шесть месяцев, потому что я очень стар. Здесь мы нашли людей, которые похожи на нас, которые хотят учиться у нас и не боятся. Здесь мы дома.
Доминик покачал головой, поражаясь, как глубокий старик и ребенок прошли пешком не одну сотню миль. Он искренне переживал за них.
— Я понял и еще одну сторону вашего проекта. Много ли здесь таких людей, как эти двое?
— Не так много, как мне хотелось бы, — ответил Паг. — Некоторые из известных чародеев не хотят присоединяться к нам, некоторые боятся нас. Они не хотят раскрывать свои способности. Кто-то просто еще не знает о том, что мы есть. Но некоторые, как Роуген, находят нас. Сейчас здесь около пятидесяти чародеев.
— Это немало, — заметил Гардан.
— В Ассамблее было две тысячи, — сказал Касами.
— Примерно столько же человек были последователями Малого Пути. А те, кто добился черной мантии и звания великого — знака могущества мага, — это лишь каждый пятый из тех, кто начинал учение в условиях, гораздо более суровых, чем здесь у нас.
— А как же те, кто не закончил учение? — спросил Доминик, взглянув на Пага.
— Их убили, — коротко ответил Паг.
Доминик решил, что Пагу не хотелось бы развивать эту тему. По лицу девочки промелькнул страх, и Роуген сказал:
— Не бойся, никто тебя здесь не обидит. Паг говорил о том, что было давным-давно и далеко-далеко. Когда-нибудь ты будешь учить других.
Девочка успокоилась, и даже некоторая гордость отразилась на ее лице. Было видно, что она очень привязана к старику.
— Роуген, — сказал Паг, — происходит нечто непонятное. Чтобы постичь это, нам может понадобиться твоя помощь. Ты согласен помочь нам?
— Это важно?
— Я не стал бы просить тебя, если бы это не было жизненно важно. Принцесса Анита на пороге смерти, принц Арута постоянно рискует жизнью, подвергаясь нападениям со стороны неизвестного врага.
Девочка встревожилась — или, по крайней мере, так показалось Гардану и Доминику. Роуген, словно прислушиваясь, склонил голову набок и сказал:
— Я знаю, это опасно, но мы в долгу перед Пагом. Он и Кулган — единственная надежда для таких людей, как мы. — И Паг, и Кулган, казалось, смутились, но ничего не сказали. — Кроме того, Арута — брат короля, который подарил нам этот чудесный остров. Что скажут люди, когда узнают, что мы могли помочь — и не помогли?
— Ясновидение Роугена — совсем не такое, как у других, — тихо сказал Паг Доминику. — Ваш орден славится знанием пророчеств. — Доминик кивнул. — Роуген же видит… вероятные события — иначе я не могу сказать. То, что может случиться. Ему требуется для этого немало сил, и, хотя он крепче, чем кажется, все же он очень стар. Лучше, чтобы с ним беседовал только один человек, а раз вы имеете наиболее ясные представления о природе колдовства, с которым вам довелось повстречаться, я думаю, вы и расскажете ему все, что вам известно. — Доминик согласился. — Я очень попрошу вас не вмешиваться, — прибавил Паг, обращаясь к остальным.
Роуген, потянувшись через стол, взял руки священника. Доминик удивился неожиданной силе, жившей в этих иссохших старых пальцах. Хоть Доминик и не обладал даром предсказаний, он знал, как это делается у них в ордене. Очистив сознание от посторонних мыслей, он начал рассказывать о том, что произошло с того момента, как Джимми убежал по крышам от ночных ястребов, и до того дня, когда Арута уехал из Сарта. Роуген молчал. Гамина не двигалась. Когда Доминик сказал о пророчестве, в котором Арута именовался
, старик вздрогнул и губы его беззвучно задвигались.
Монах говорил, и атмосфера в комнате стала тревожной. Казалось, даже огонь потускнел. Гардан обнаружил, что сидит, обхватив руками плечи.
Монах замолчал, а Роуген по-прежнему крепко держал его руку. Подняв голову, он слегка откинул ее назад, словно прислушиваясь к каким-то отдаленным звукам. Некоторое время он молча шевелил губами, а потом тихо произнес что-то — так тихо, что никто не расслышал слов. Внезапно он заговорил громким, твердым голосом:
— Есть нечто… Существо… Я вижу город, могучий бастион — башни и стены. На стенах стоят люди, которые хотят защитить город. Вот… город в осаде. Его захватили, башни горят… В городе резня… Защитников осталось мало, они отступили в главную башню… Те же, кто грабит и убивает… не люди. Я вижу последователей Темной Тропы и их слуг гоблинов. Они заполнили улицы, их мечи льют кровь. Я вижу, как воздвигаются лестницы, чтобы взять штурмом главную башню, — странные лестницы и мосты, созданные из тьмы. Башня запылала, она вся в огне… И это конец.
Наступила тишина.
— Я вижу врага, — продолжал Роуген. Его силы собрались на равнине, над ними реют странные знамена. На лошадях сидят всадники в черных доспехах, на их щитах и плащах непонятные знаки. Ими командует моррел… — Из незрячих глаз старика текли слезы. — Он красив… и ужасен. У него на груди — отметина в виде дракона. Он стоит на холме, а перед ним проходят армии, распевающие боевые песни. Несчастные люди-рабы тянут огромные военные машины.
И опять наступило молчание. Через минуту Роуген снова заговорил:
— Я вижу другой город. Его образ нечеткий, потому что будущее его маловероятно. Его стены разрушены, а улицы залиты кровью. Солнце прячет лик свой за тучами… И город мучительно стонет. Мужчины и женщины закованы в бесконечные цепи. Их… истязают какие-то существа. Их гонят на площадь, где они видят своего завоевателя. Трон воздвигнут… на груде мертвых тел. На нем сидит… моррел с драконом на груди. Рядом стоит другой, его лица не видно под капюшоном плаща. Позади этих двоих нечто… я не вижу его, но оно есть — темное… Оно не имеет тела, не существует… и существует. Оно касается того, кто сидит на троне. — Роуген крепко стиснул руку Доминика. — Погоди… — сказал он, и замолчал. Его руки задрожали, и он, задыхаясь от слез, закричал: — Боги милосердные! Оно меня видит! Видит! — Губы старика тряслись. Гамина схватила его за плечи, крепко прижимаясь к нему, в ее широко раскрытых глазах отразился ужас. Внезапно губы Роугена раскрылись, он испустил душераздирающий стон, и тело его застыло.
И вдруг огонь ослепительной боли взорвался в умах всех, кто находился в комнате: Гамина беззвучно закричала.
Гардан схватился за голову, чуть не теряя сознание от острой боли; лицо Доминика стало пепельно-серым — он подался назад, словно пытаясь уклониться от удара, Касами хотел подняться, но его глаза закрылись. Кулган схватился за виски и трубка выпала у него изо рта. Паг стоял покачиваясь — он пытался собраться с силами, чтобы воздвигнуть магический заслон на пути злых чар, что терзали и его рассудок. Он отбросил тьму, которая пыталась поглотить его, и дотронулся до девочки.
— Гамина! — прохрипел он.
Девочка продолжала беззвучно кричать и цеплялась за тунику старика, словно хотела оторвать его от кошмара, с которым он встретился. Ее большие глаза были широко раскрыты, а крик сводил с ума всех вокруг нее. Паг ухватил ее за плечо. Гамина, не обратив на него внимания, продолжала кричать. Собрав все силы, Паг заслонил на мгновение страх и боль, терзавшие рассудок девочки.
Гардан и Касами уронили головы на стол. Кулган привалился к спинке стула, на котором сидел. Кроме Пага и Гамины, только Доминик оставался в сознании. Какие-то силы в его душе тянулись, чтобы помочь девочке, хотя больше всего ему хотелось бежать от боли, которая благодаря ей захватила и его сознание.
Паг чуть не упал — с такой силой обрушился на него ужас, испытываемый девочкой. Он произнес заклинание, и девочка качнулась вперед. Боль исчезла. Паг подхватил Гамину, но не рассчитал усилия и упал в кресло. Он сел поудобнее, удерживая девочку на коленях. От страшной боли она впала в беспамятство.
Доминик чувствовал себя так, словно его голова сейчас взорвется, но продолжал цепляться за реальность. Тело старого Роугена все еще сохраняло неестественное положение — спина выгнулась назад; губы продолжали шевелиться. Доминик прочел заклинание, которое использовалось для избавления от боли, и Роуген наконец расслабился, привалившись к спинке кресла. Но на его лице застыли ужас и боль, он продолжал выкрикивать шепотом слова, которые монах не мог понять, а потом потерял сознание.
Паг и монах обменялись встревоженными взглядами. Доминик ощутил, как темнота окутывает его, и, едва успев удивиться, отчего вдруг Паг так испугался, потерял сознание.
Гардан мерил шагами комнату, в которой они вчера обедали. Кулган, сидевший у огня, проворчал:
— Если ты не сядешь, то протопчешь в полу борозду.
На кушетке рядом с чародеем сидел Касами. Гардан опустился возле него.
— Проклятое ожидание!
Доминик и Паг с помощью целителей сообщества ухаживали за Роугеном. Старик был при смерти с тех самых пор, как его принесли из дома встреч. Беззвучный крик Гамины услышали все, кто находился на расстоянии мили от нее, остальных он поразил с меньшей силой. Несколько человек, оказавшихся вблизи дома, лишились чувств. Когда крики прекратились, те, кто оставался в сознании, прибежали узнать, что случилось. Они нашли всех, кто был в доме встреч, лежащими без чувств, и Кейтала велела перенести их в свой дом. В течение нескольких часов все, кроме Роугена, пришли в себя. Наступила ночь.
Гардан, ударив кулаком по ладони, сказал:
— Проклятье! Я никогда не годился для таких дел! Я солдат. Все эти волшебные чудовища, безымянные силы… Где враги из плоти и крови?
— Я слишком хорошо знаю, что ты можешь сделать с врагом из плоти и крови, — сказал Касами. Кулган с удивлением взглянул на него, и Касами пояснил: — В начале войны мы с капитаном встретились лицом к лицу при осаде Крайди. Пока мы с ним не рассказали друг другу о себе, я и не знал, что он был правой рукой принца Аруты, а он не знал, что это я руководил атакой.
Открылась дверь и вошел высокий человек в сером плаще. Солнце и ветер оставили неизгладимые следы на его бородатом лице, словно он был охотником или дровосеком. Он едва заметно улыбнулся:
— Меня не было всего несколько дней, и за это время к нам пришли гости.
Мичем считался слугой Кулгана, хотя на самом деле был ему больше другом, чем слугой.
— Повезло? — спросил Кулган.
— Нет, все обман, — ответил Мичем, рассеянно погладив шрам на левой щеке.
Кулган пояснил:
— Мы прослышали о кочующем таборе цыганпрорицателей, который остановился возле Ландерта в нескольких днях пути от нас. Я отправил Мичема посмотреть, нет ли среди них настоящих прорицателей.
— Был там один, — сказал Мичем, — но он почему-то испугался, когда узнал, откуда я. Может быть, потом он сам придет. — Он оглядел комнату. — Что у вас произошло?
Когда Кулган закончил рассказ о событиях, дверь отворилась, и разговор оборвался. Вошел Уильям. Он вел за руку Гамину. Девочка выглядела еще бледнее, чем утром. Она посмотрела на Кулгана, Касами и Гардана, и в их головах зазвучал ее голос:
.
Кулган протянул к ней руки, и девочка охотно забралась к нему на колени. Он нежно обнял ее.
— Ничего, девочка. Мы понимаем.
Остальные ободряюще улыбнулись ей, и она несколько успокоилась. Звонко шлепая ногами по полу, в комнату вошел Фантус.
— Фантус хочет есть, — сказал Уильям, бросив на него взгляд.
— Этот зверь всегда хочет есть, — отозвался Мичем.
—
.
Кулган, немного отодвинув девочку от себя, взглянул на нее.
— Что ты говоришь?
—
.
Кулган повернулся к Уильяму:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54