По большей части Бойо предстоит доказать, что он действительно является наследником, а для этого потребуется заявление менестреля, который укажет, что Бойо принадлежит к потомству старшего ребенка владельцев поместья.
Королева очень искусно показала, что он ставит свои собственные интересы на первое место, забывая о тревогах всех людей Древней Крови. Кетриккен не отказалась решить проблему Бойо, но предложила ему следовать путем, открытым для каждого жителя Шести Герцогств. Она напомнила, что эта встреча предназначена для того, чтобы найти способ положить конец несправедливостям, из-за которых продолжают страдать люди Уита.
Удовлетворить требования Силверайз оказалось значительно сложнее. Она заговорила о тех, кто убил ее семью. Ее голос был полон гнева, ненависти и боли, и я увидел, что остальные представители Древней Крови ей сочувствуют. Уэб помрачнел, а лицо королевы превратилось в маску. Чейд молчал. Но гнев чаще всего порождает гнев, и советники королевы Кетриккен с трудом сдерживали ярость. Никто не мог обещать Силверайз, что ее требования мести и наказания виновных будут удовлетворены.
Переговоры зашли в тупик. Силверайз заявила, что другого способа прекратить преследования людей Древней Крови не существует. Нужно принять закон, по которому всякого, кто совершит преступление против человека Древней Крови, будет ждать суровое наказание. Необходимо разыскать тех, кто совершил подобные преступления в прошлом, и казнить. Затем Силверайз заговорила о погибших за последнее столетие людях Древней Крови. Она требовала наказания и возмещения убытков, причем наказание должно было быть точно таким же, как преступление. Моей королеве хватило мудрости не прерывать Силверайз до тех пор, пока доводы женщины не иссякли. И вскоре не только мне стало очевидно, что ее требования безумны. Но кто может порицать человека, чье безумие порождено горем?
К тому времени, когда Силверайз закончила, другие представители Древней Крови захотели рассказать о своей боли. Они называли имена людей, заслуживающих смерти, гнев повис над залом совета, подобно густой пелене тумана. Моя королева подняла руку и спокойно спросила:
— И когда же наступит конец?
— Когда последний преступник будет наказан! — страстно воскликнула Силверайз. — Пусть виселицы раскачиваются под их весом, а дым все лето поднимается над кострами, где они будут сожжены. Я хочу услышать, как плачут их родные, ведь им не придется скрывать свое горе, как нам, людям Древней Крови. Пусть их постигнет заслуженная кара. За каждого убитого отца пусть умрет отец. За каждую мать пусть будет казнена мать. За каждого ребенка — ребенок.
Королева вздохнула.
— Ну а после того, как месть настигнет всех этих людей, разве не придут ко мне их близкие, чтобы потребовать новых смертей? Как я смогу ответить им отказом? Вы предлагаете казнить детей человека, который стал виновником смерти детей Древней Крови. Ну а как насчет кузенов, дедушек и бабушек убийцы? Разве они не придут ко мне и не спросят, чью голову вы потребуете теперь? Разве они будут не правы, когда скажут, что погибли невинные души, и потребуют справедливости? Нет. Так не будет. Вы просите невозможного, и вам это прекрасно известно.
Я увидел, как ненависть и ярость вспыхнули в глазах Силверайз.
— Так я и знала, — с горечью сказала она. — Пустые обещания, и ничего больше.
— Я предлагаю вам справедливое решение, как и любому другому жителю Шести Герцогств, — устало ответила королева. — Приходите ко мне в день судов, вместе со свидетелями убийства, и виновный будет наказан. Но только не его дети. Вы не ищете справедливости, вас интересует лишь месть.
— Вы ничего нам не предлагаете! — заявила Силверайз. — Вы прекрасно знаете, что мы не осмелимся предстать перед вами с требованием справедливости. Нам не позволят добраться до замка Баккип, нас просто прикончат по дороге!
Она замолчала. Королева Кетриккен продолжала сохранять спокойствие перед лицом ее гнева, и Силверайз совершила ошибку, попытавшись воспользоваться преимуществом, которое, как ей показалось, она получила.
— Или вы с самого начала хотели именно этого, королева Видящих? — Силверайз обвела присутствующих торжествующим взглядом. — Вы собирались выманить нас пустыми обещаниями, чтобы покончить сразу со всеми?
Наступила зловещая тишина, однако, когда Кетриккен заговорила, ее голос звучал совершенно спокойно.
— Вы произносите слова, в которые сами не верите. Вы хотите оскорбить меня. Но если окажется, что в ваших словах содержится хоть толика истины, я получу повод ненавидеть людей Древней Крови.
— Значит, вы признаете, что ненавидите нас? — с удовлетворением осведомилась Силверайз.
— Ничего подобного я не говорила! — с ужасом воскликнула Кетриккен.
Обстановка в зале стремительно накалялась. Представители Шести Герцогств посчитали себя оскорбленными. Уж не знаю, чем закончились бы переговоры, если бы не вмешалась судьба в лице женщины, которая была связана Уитом с коровой. Она поднялась на ноги и сказала:
— Я должна наведаться в конюшню. Время Мудрянки пришло, и она хочет, чтобы я находилась рядом с ней.
Кто-то грустно рассмеялся, кто-то принялся ругать женщину:
— Но ты же знала, что теленок должен скоро родиться. Зачем ты взяла ее с собой?
— А ты предпочел бы, чтобы я оставила ее дома одну? Или не участвовала в переговорах, Бригган? Мне хорошо известно, что ты считаешь меня безмозглой, но я имею право находиться здесь, как и все остальные.
— Мир, — неожиданно вмешался Уэб. Ему пришлось откашляться, поскольку его голос неожиданно перестал ему повиноваться. — Мир. Сейчас самое время немного успокоиться, и если Мудрянка испытывает нужду в своем партнере, никто не станет им мешать. Если вы не возражаете, я тоже пойду. Быть может, когда мы вернемся, все вспомнят, что мы хотим решить наши нынешние проблемы, а не собираемся изменить прошлое, каким бы печальным оно ни было.
И я вдруг увидел, что Уэб контролирует ход переговоров лучше, чем королева, вот только никто этого не понял. Чейд часто говорил мне, что человек, наблюдающий со стороны, имеет перед остальными преимущество. Происходящее делается похожим на представление, и у него появляется возможность оценить всех игроков. Представители Шести Герцогств вслед за королевой, Чейдом, Уэбом и женщиной покинули зал переговоров.
Я же остался на своем посту, поскольку ожидал услышать ряд откровений.
Так и оказалось. Некоторые, в том числе менестрель и женщина, сказавшая, что она готова отдать своего сына в пажи к королеве, стали спрашивать у Силверайз, считает ли она разумным принести в жертву будущее ради прошлого, которое уже невозможно изменить. Даже Бойо заявил, что Силверайз заходит слишком далеко.
— Если королева Видящих сдержит свое слово, мы сможем обратиться к ней с нашими жалобами. Я слышал, что ее считают справедливой. Возможно, нам следует принять ее предложение.
Силверайз лишь зашипела в ответ:
— Вы все трусы. Трусы и жалкие лизоблюды! Она предлагает вам подачку — безопасность для парочки ваших детей, и за это вы готовы отказаться от своего прошлого. Неужели вы сможете забыть крики своих братьев и сожженные дотла дома друзей? Вы готовы предать собственную кровь?
— Разве мы можем забыть? Никто не говорит о том, чтобы забыть. Главное, как мы будем помнить! — заговорил человек Древней Крови, который до сих пор молчал: мужчина средних лет, хрупкого сложения, типичный горожанин. Он говорил не слишком гладко, проглатывая слова и нервно озираясь, но его слушали. — Позвольте, я расскажу вам, что помню я. Моих родителей увели после того, как их предали Полукровки. Да, Полукровки были среди тех, кто вешал, а потом четвертовал и сжигал моих родителей. Лодвайн и его люди посмели объявить моих родителей предателями Древней Крови и грозили наказать их, если они откажутся поддержать тех, кто сеет ненависть среди нас. Ну и кто стал истинным предателем в тот страшный день? Мои родители, которые хотели жить в мире, или Полукровка, поднесший факел к костру? У нас есть более серьезные враги, чем королева Видящих. Вот о чем я намерен просить ее в день суда: пусть она накажет тех, кто нас предавал. Пусть отомстят Полукровкам.
В зале установилась напряженная тишина. Менестрель положил руку на хрупкое плечо мужчины.
— Боек… Тут она не сможет нам помочь. Мы сами должны разобраться с Полукровками. Ты лишь подвергнешь опасности жизнь своей жены и дочерей. — Менестрель с тревогой оглядел зал.
Меня охватила тоска. Люди Древней Крови боялись себе подобных. Среди них мог находиться шпион Полукровок. Эта страшная мысль заставила всех затаить дыхание. Вскоре они разошлись по своим комнатам. Силверайз осталась сидеть у камина, молча глядя в пылающий огонь. Менестрель бесцельно ходил по залу. Те, кто остались, перебрасывались редкими отрывочными фразами. Неожиданно у меня за спиной послышался шум, и я увидел Чейда.
— Говорили о чем-нибудь важном? — шепотом спросил он.
Я взял его за запястье и при помощи Скилла быстро рассказал о том, что слышал. После недолгих раздумий Чейд тихонько проговорил:
— Хорошо. Их спор направил мои мысли в новом направлении. Мне не впервой извлекать пользу из совершенных ошибок. Оставайся здесь, Фитц. — Потом он добавил: — Ты есть хочешь?
— Было бы неплохо. Но со мной все будет нормально.
— Как наш принц?
— У меня нет оснований для тревоги.
— Тут ты ошибаешься. Если среди людей Древней Крови есть шпионы Полукровок, то и среди тех, кто сейчас окружает принца, могут быть наши враги. Предупреди его. И продолжай внимательно слушать.
И Чейд скрылся в узких переходах лабиринта. Я смотрел ему вслед, пытаясь понять, что у него на уме. Потом я связался с Дьютифулом. Он успел замерзнуть и отчаянно скучал, однако обращались с ним хорошо. Все разговоры вертелись вокруг встречи в Баккипе. Потом прилетела птица — Рииск или сокол — и принесла записку из Баккипа. Тут же отправили ответ. До сих пор все происходящее не внушало опасений. Однако Дьютифул сказал, что ожидание наполнено тревогой.
Корова родила здорового теленка. Женщина была рада, что это произошло в теплой конюшне, поскольку теленок появился на свет слишком рано. К тому времени, когда они с Уэбом вернулись в восточный зал замка, пришло время очередной трапезы. Я вновь наблюдал за людьми Древней Крови, которые сняли маски, как только слуги вышли из зала. Внимательное изучение лиц ничего не дало — как мне показалось, ни одного из них я не видел среди людей Лодвайна.
Они уже заканчивали есть, когда в дверь постучали. Раздались крики, что они еще не закончили, предполагая, что слуги пришли за грязной посудой. Из-за двери послышался негромкий голос:
— Древняя Кровь приветствует Древнюю Кровь.
Уэб встал и подошел к двери. Отодвинув засов, он впустил Сивила Брезингу вместе с его котом. Белка в панике заметалась по столу, потом подбежала к своей напарнице и спряталась у нее в волосах. Пард и глазом не моргнул, вошел в зал, огляделся, а потом подошел к камину и вольготно развалился на полу. Любому, наблюдавшему за ним и Сивилом, было очевидно, что они связаны Уитом. Юноша плотно прикрыл за собой дверь и повернулся лицом к собравшимся.
Любой бы дрогнул — так жестко смотрели они на незваного гостя. И вновь напряжение разрядил Уэб, положив дружескую руку на плечо Сивила. Юноша расправил плечи и гордо вскинул голову.
— Я Сивил Брезинга. Теперь лорд Сивил Брезинга, владелец Гейлкипа. Я верный подданный королевы Кетриккен и друг принца Дьютифула Видящего. В моих жилах течет Древняя Кровь. Королева и мой принц прекрасно об этом знают. — Он дал им время осмыслить свои слова. — Я пришел по просьбе советника Чейда, чтобы рассказать о том, как здесь ко мне относятся. А также о моих отношениях с Полукровками. Они убили бы меня, если бы не вмешательство Видящих.
Я с благоговением наблюдал за Сивилом. Юноша говорил искренне, и его речь явно не была отрепетирована. Он принялся рассказывать свою историю, но ему часто приходилось возвращаться назад и отвечать на вопросы. Когда он заговорил о том, что пришлось вынести его матери, и о том, как она умерла, у Сивила перехватило горло, и он некоторое время не мог произнести ни слова. Уэб усадил его за стол и налил стакан вина, ласково поглаживая по спине, словно успокаивал ребенка. Я заморгал и увидел себя в пятнадцать лет, втянутым в сложнейшие интриги, смысл которых еще долго оставался мне непонятным.
Мне вдруг стало очевидно, что Сивил во многом еще ребенок. Наделенный даром Уита, он постоянно подвергался риску разоблачения и был вынужден стать шпионом ради спасения матери и семейного состояния. И потерпел поражение. Сивил лишился матери и дома, остался один на свете. Мальчик, лишенный поддержки семьи, отданный на волю непостижимых интриг двора. Ему удалось выжить только из-за дружбы с наследником трона Видящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Королева очень искусно показала, что он ставит свои собственные интересы на первое место, забывая о тревогах всех людей Древней Крови. Кетриккен не отказалась решить проблему Бойо, но предложила ему следовать путем, открытым для каждого жителя Шести Герцогств. Она напомнила, что эта встреча предназначена для того, чтобы найти способ положить конец несправедливостям, из-за которых продолжают страдать люди Уита.
Удовлетворить требования Силверайз оказалось значительно сложнее. Она заговорила о тех, кто убил ее семью. Ее голос был полон гнева, ненависти и боли, и я увидел, что остальные представители Древней Крови ей сочувствуют. Уэб помрачнел, а лицо королевы превратилось в маску. Чейд молчал. Но гнев чаще всего порождает гнев, и советники королевы Кетриккен с трудом сдерживали ярость. Никто не мог обещать Силверайз, что ее требования мести и наказания виновных будут удовлетворены.
Переговоры зашли в тупик. Силверайз заявила, что другого способа прекратить преследования людей Древней Крови не существует. Нужно принять закон, по которому всякого, кто совершит преступление против человека Древней Крови, будет ждать суровое наказание. Необходимо разыскать тех, кто совершил подобные преступления в прошлом, и казнить. Затем Силверайз заговорила о погибших за последнее столетие людях Древней Крови. Она требовала наказания и возмещения убытков, причем наказание должно было быть точно таким же, как преступление. Моей королеве хватило мудрости не прерывать Силверайз до тех пор, пока доводы женщины не иссякли. И вскоре не только мне стало очевидно, что ее требования безумны. Но кто может порицать человека, чье безумие порождено горем?
К тому времени, когда Силверайз закончила, другие представители Древней Крови захотели рассказать о своей боли. Они называли имена людей, заслуживающих смерти, гнев повис над залом совета, подобно густой пелене тумана. Моя королева подняла руку и спокойно спросила:
— И когда же наступит конец?
— Когда последний преступник будет наказан! — страстно воскликнула Силверайз. — Пусть виселицы раскачиваются под их весом, а дым все лето поднимается над кострами, где они будут сожжены. Я хочу услышать, как плачут их родные, ведь им не придется скрывать свое горе, как нам, людям Древней Крови. Пусть их постигнет заслуженная кара. За каждого убитого отца пусть умрет отец. За каждую мать пусть будет казнена мать. За каждого ребенка — ребенок.
Королева вздохнула.
— Ну а после того, как месть настигнет всех этих людей, разве не придут ко мне их близкие, чтобы потребовать новых смертей? Как я смогу ответить им отказом? Вы предлагаете казнить детей человека, который стал виновником смерти детей Древней Крови. Ну а как насчет кузенов, дедушек и бабушек убийцы? Разве они не придут ко мне и не спросят, чью голову вы потребуете теперь? Разве они будут не правы, когда скажут, что погибли невинные души, и потребуют справедливости? Нет. Так не будет. Вы просите невозможного, и вам это прекрасно известно.
Я увидел, как ненависть и ярость вспыхнули в глазах Силверайз.
— Так я и знала, — с горечью сказала она. — Пустые обещания, и ничего больше.
— Я предлагаю вам справедливое решение, как и любому другому жителю Шести Герцогств, — устало ответила королева. — Приходите ко мне в день судов, вместе со свидетелями убийства, и виновный будет наказан. Но только не его дети. Вы не ищете справедливости, вас интересует лишь месть.
— Вы ничего нам не предлагаете! — заявила Силверайз. — Вы прекрасно знаете, что мы не осмелимся предстать перед вами с требованием справедливости. Нам не позволят добраться до замка Баккип, нас просто прикончат по дороге!
Она замолчала. Королева Кетриккен продолжала сохранять спокойствие перед лицом ее гнева, и Силверайз совершила ошибку, попытавшись воспользоваться преимуществом, которое, как ей показалось, она получила.
— Или вы с самого начала хотели именно этого, королева Видящих? — Силверайз обвела присутствующих торжествующим взглядом. — Вы собирались выманить нас пустыми обещаниями, чтобы покончить сразу со всеми?
Наступила зловещая тишина, однако, когда Кетриккен заговорила, ее голос звучал совершенно спокойно.
— Вы произносите слова, в которые сами не верите. Вы хотите оскорбить меня. Но если окажется, что в ваших словах содержится хоть толика истины, я получу повод ненавидеть людей Древней Крови.
— Значит, вы признаете, что ненавидите нас? — с удовлетворением осведомилась Силверайз.
— Ничего подобного я не говорила! — с ужасом воскликнула Кетриккен.
Обстановка в зале стремительно накалялась. Представители Шести Герцогств посчитали себя оскорбленными. Уж не знаю, чем закончились бы переговоры, если бы не вмешалась судьба в лице женщины, которая была связана Уитом с коровой. Она поднялась на ноги и сказала:
— Я должна наведаться в конюшню. Время Мудрянки пришло, и она хочет, чтобы я находилась рядом с ней.
Кто-то грустно рассмеялся, кто-то принялся ругать женщину:
— Но ты же знала, что теленок должен скоро родиться. Зачем ты взяла ее с собой?
— А ты предпочел бы, чтобы я оставила ее дома одну? Или не участвовала в переговорах, Бригган? Мне хорошо известно, что ты считаешь меня безмозглой, но я имею право находиться здесь, как и все остальные.
— Мир, — неожиданно вмешался Уэб. Ему пришлось откашляться, поскольку его голос неожиданно перестал ему повиноваться. — Мир. Сейчас самое время немного успокоиться, и если Мудрянка испытывает нужду в своем партнере, никто не станет им мешать. Если вы не возражаете, я тоже пойду. Быть может, когда мы вернемся, все вспомнят, что мы хотим решить наши нынешние проблемы, а не собираемся изменить прошлое, каким бы печальным оно ни было.
И я вдруг увидел, что Уэб контролирует ход переговоров лучше, чем королева, вот только никто этого не понял. Чейд часто говорил мне, что человек, наблюдающий со стороны, имеет перед остальными преимущество. Происходящее делается похожим на представление, и у него появляется возможность оценить всех игроков. Представители Шести Герцогств вслед за королевой, Чейдом, Уэбом и женщиной покинули зал переговоров.
Я же остался на своем посту, поскольку ожидал услышать ряд откровений.
Так и оказалось. Некоторые, в том числе менестрель и женщина, сказавшая, что она готова отдать своего сына в пажи к королеве, стали спрашивать у Силверайз, считает ли она разумным принести в жертву будущее ради прошлого, которое уже невозможно изменить. Даже Бойо заявил, что Силверайз заходит слишком далеко.
— Если королева Видящих сдержит свое слово, мы сможем обратиться к ней с нашими жалобами. Я слышал, что ее считают справедливой. Возможно, нам следует принять ее предложение.
Силверайз лишь зашипела в ответ:
— Вы все трусы. Трусы и жалкие лизоблюды! Она предлагает вам подачку — безопасность для парочки ваших детей, и за это вы готовы отказаться от своего прошлого. Неужели вы сможете забыть крики своих братьев и сожженные дотла дома друзей? Вы готовы предать собственную кровь?
— Разве мы можем забыть? Никто не говорит о том, чтобы забыть. Главное, как мы будем помнить! — заговорил человек Древней Крови, который до сих пор молчал: мужчина средних лет, хрупкого сложения, типичный горожанин. Он говорил не слишком гладко, проглатывая слова и нервно озираясь, но его слушали. — Позвольте, я расскажу вам, что помню я. Моих родителей увели после того, как их предали Полукровки. Да, Полукровки были среди тех, кто вешал, а потом четвертовал и сжигал моих родителей. Лодвайн и его люди посмели объявить моих родителей предателями Древней Крови и грозили наказать их, если они откажутся поддержать тех, кто сеет ненависть среди нас. Ну и кто стал истинным предателем в тот страшный день? Мои родители, которые хотели жить в мире, или Полукровка, поднесший факел к костру? У нас есть более серьезные враги, чем королева Видящих. Вот о чем я намерен просить ее в день суда: пусть она накажет тех, кто нас предавал. Пусть отомстят Полукровкам.
В зале установилась напряженная тишина. Менестрель положил руку на хрупкое плечо мужчины.
— Боек… Тут она не сможет нам помочь. Мы сами должны разобраться с Полукровками. Ты лишь подвергнешь опасности жизнь своей жены и дочерей. — Менестрель с тревогой оглядел зал.
Меня охватила тоска. Люди Древней Крови боялись себе подобных. Среди них мог находиться шпион Полукровок. Эта страшная мысль заставила всех затаить дыхание. Вскоре они разошлись по своим комнатам. Силверайз осталась сидеть у камина, молча глядя в пылающий огонь. Менестрель бесцельно ходил по залу. Те, кто остались, перебрасывались редкими отрывочными фразами. Неожиданно у меня за спиной послышался шум, и я увидел Чейда.
— Говорили о чем-нибудь важном? — шепотом спросил он.
Я взял его за запястье и при помощи Скилла быстро рассказал о том, что слышал. После недолгих раздумий Чейд тихонько проговорил:
— Хорошо. Их спор направил мои мысли в новом направлении. Мне не впервой извлекать пользу из совершенных ошибок. Оставайся здесь, Фитц. — Потом он добавил: — Ты есть хочешь?
— Было бы неплохо. Но со мной все будет нормально.
— Как наш принц?
— У меня нет оснований для тревоги.
— Тут ты ошибаешься. Если среди людей Древней Крови есть шпионы Полукровок, то и среди тех, кто сейчас окружает принца, могут быть наши враги. Предупреди его. И продолжай внимательно слушать.
И Чейд скрылся в узких переходах лабиринта. Я смотрел ему вслед, пытаясь понять, что у него на уме. Потом я связался с Дьютифулом. Он успел замерзнуть и отчаянно скучал, однако обращались с ним хорошо. Все разговоры вертелись вокруг встречи в Баккипе. Потом прилетела птица — Рииск или сокол — и принесла записку из Баккипа. Тут же отправили ответ. До сих пор все происходящее не внушало опасений. Однако Дьютифул сказал, что ожидание наполнено тревогой.
Корова родила здорового теленка. Женщина была рада, что это произошло в теплой конюшне, поскольку теленок появился на свет слишком рано. К тому времени, когда они с Уэбом вернулись в восточный зал замка, пришло время очередной трапезы. Я вновь наблюдал за людьми Древней Крови, которые сняли маски, как только слуги вышли из зала. Внимательное изучение лиц ничего не дало — как мне показалось, ни одного из них я не видел среди людей Лодвайна.
Они уже заканчивали есть, когда в дверь постучали. Раздались крики, что они еще не закончили, предполагая, что слуги пришли за грязной посудой. Из-за двери послышался негромкий голос:
— Древняя Кровь приветствует Древнюю Кровь.
Уэб встал и подошел к двери. Отодвинув засов, он впустил Сивила Брезингу вместе с его котом. Белка в панике заметалась по столу, потом подбежала к своей напарнице и спряталась у нее в волосах. Пард и глазом не моргнул, вошел в зал, огляделся, а потом подошел к камину и вольготно развалился на полу. Любому, наблюдавшему за ним и Сивилом, было очевидно, что они связаны Уитом. Юноша плотно прикрыл за собой дверь и повернулся лицом к собравшимся.
Любой бы дрогнул — так жестко смотрели они на незваного гостя. И вновь напряжение разрядил Уэб, положив дружескую руку на плечо Сивила. Юноша расправил плечи и гордо вскинул голову.
— Я Сивил Брезинга. Теперь лорд Сивил Брезинга, владелец Гейлкипа. Я верный подданный королевы Кетриккен и друг принца Дьютифула Видящего. В моих жилах течет Древняя Кровь. Королева и мой принц прекрасно об этом знают. — Он дал им время осмыслить свои слова. — Я пришел по просьбе советника Чейда, чтобы рассказать о том, как здесь ко мне относятся. А также о моих отношениях с Полукровками. Они убили бы меня, если бы не вмешательство Видящих.
Я с благоговением наблюдал за Сивилом. Юноша говорил искренне, и его речь явно не была отрепетирована. Он принялся рассказывать свою историю, но ему часто приходилось возвращаться назад и отвечать на вопросы. Когда он заговорил о том, что пришлось вынести его матери, и о том, как она умерла, у Сивила перехватило горло, и он некоторое время не мог произнести ни слова. Уэб усадил его за стол и налил стакан вина, ласково поглаживая по спине, словно успокаивал ребенка. Я заморгал и увидел себя в пятнадцать лет, втянутым в сложнейшие интриги, смысл которых еще долго оставался мне непонятным.
Мне вдруг стало очевидно, что Сивил во многом еще ребенок. Наделенный даром Уита, он постоянно подвергался риску разоблачения и был вынужден стать шпионом ради спасения матери и семейного состояния. И потерпел поражение. Сивил лишился матери и дома, остался один на свете. Мальчик, лишенный поддержки семьи, отданный на волю непостижимых интриг двора. Ему удалось выжить только из-за дружбы с наследником трона Видящих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106