Прекрасно оформленный том, от которого пахло свежими чернилами. Вероятно, новую копию сделали недавно. Этот мерзкий и безжалостный жрец из Джамелии в течение многих лет расчленял тела в монастыре, но после того, как о его порочных занятиях узнали власти, дурная слава Живодера достигла даже Шести Герцогств. Я слышал о его трактате, но никогда прежде не видел.
— Где ты раздобыл этот труд? — удивленно спросил я.
— Я попросил его разыскать несколько лет назад. На поиски ушло два года. Текст явно испорчен. Сам Вердад ни разу не называл себя живодером, хотя в манускрипте это делается множество раз. Сомневаюсь, что он наслаждался запахом гниющей плоти, как утверждается здесь. Нет, я попросил доставить мне книгу вовсе не ради текста, который написали другие люди, — меня интересовали рисунки.
Чейд с благоговением открыл книгу и положил передо мной. По его просьбе я не стал обращать внимание на изящные джамелийские буквы и сосредоточился на детальных изображениях внутренних органов. Еще мальчишкой я видел рисунки Чейда, но по сравнению с этими они казались грубыми набросками. Картинки, которые указывали наиболее уязвимые точки тела человека, нельзя было сравнить с настоящей картой его внутренностей. Поражали цвета, очень близкие к натуральным, и я вдруг ощутил собственную беззащитность. Все эти мягкие ткани, темно-красные и серые, блестящая печень и аккуратно сложенные кишки, так ловко прятались в моем теле. А потом Лодвайн вонзил меч мне в спину и повредил их. Моя рука сама потянулась к фальшивому шраму в нижней части спины. Чейд заметил мой непроизвольный жест.
— Теперь ты понимаешь, почему я так за тебя боялся. С самого начала я подозревал, что только Скилл способен вернуть тебе здоровье.
— Закрой, пожалуйста, — попросил я, отворачиваясь от драгоценной книги.
Однако Чейд лишь перевернул страницу. Теперь он открыл изображение руки со снятой кожей и мышцами, что позволяло разглядеть кости и сухожилия.
— Я внимательно изучил рисунки, прежде чем взяться за лечение своих рук. Не думаю, что изображения абсолютно точные, но мне они помогли. Кто бы мог представить, что в человеческих руках и пальцах столько отдельных косточек? — Тут только он посмотрел на меня, сообразил, что мне не по себе, и захлопнул толстый том. — Когда ты окончательно поправишься, я советую тебе тщательно изучить все рисунки, Фитц. Полагаю, каждый человек, владеющий Скиллом, должен это сделать.
— Даже Олух? — сухо спросил я.
Чейд посмотрел на меня и пожал плечами.
— А почему бы и нет? Иногда он способен на весьма разумные мысли. Кто знает, какие идеи скрываются под его деформированным черепом?
Я взглянул на ситуацию с другой стороны.
— Деформированным? Значит, ты полагаешь, что на Олуха можно воздействовать при помощи Скилла? И сделать из него нормального человека?
Чейд отрицательно покачал головой.
— Тут не все так просто, Фитц. Тело Олуха воспринимает себя как вполне нормальное. Отличия для него… ну, тут я лишь могу предполагать, но люди бывают высокими и низкими — так и с Олухом. Его тело развивалось по собственным законам. Олух таков, какой он есть. Быть может, нам следует радоваться, что он с нами, даже если он и отличается от нас.
— Вижу, ты тщательно исследовал данный вопрос, — заметил я, стараясь, чтобы в моем голосе не прозвучало укора.
— Ты не представляешь, как я воспринимаю происходящее, Фитц, — тихо проговорил он. — Мне кажется, будто распахнулась дверь тюремной камеры и меня выпустили на свободу. И то, что я увидел, меня потрясло. Травинка для человека, проведшего почти всю жизнь в темнице, так же замечательна, как бескрайние просторы. И все, что мешает мне заняться изучением нового мира, вызывает протест и отвращение. Я не хочу тратить время на сон или на еду. Мне все труднее заниматься делами королевства. Какое мне дело до торговцев из Бингтауна, драконов и нарчесок? Скилл завладел моим воображением и сердцем. Сейчас я хочу лишь одного: исследовать мир при помощи Скилла.
Мое сердце сжалось. Я узнал одержимость Чейда. Все чаще и чаще я замечал, как его что-то завораживало. Как только его захватывала какая-то новая идея, он шел вперед до тех пор, пока не овладевал интересующим его вопросом в совершенстве. Или пока его внимание не отвлекало что-нибудь другое.
— Понятно, — ответил я, стараясь говорить небрежно. — Иными словами, ты потерял интерес к экспериментам со взрывчатыми веществами?
На мгновение его лицо приобрело недоуменное выражение — казалось, он забыл о своих опытах.
— Ах, ты об этом… — смущенно пробормотал Чейд. — Мне кажется, я нашел то, что меня интересовало. Конечно, взрывы могут оказаться весьма полезны, но их слишком трудно регулировать. — Он равнодушно махнул рукой. — Я отложил эксперименты. Сейчас я решаю более важные проблемы.
— Чейд, — сказал я. — Ты не должен заниматься этим в одиночку. И вовлекать Олуха. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что мной движет забота о тебе, а не желание сохранить свои секреты. — Я вздохнул. — Тебе необходима помощь. Когда силы ко мне вернутся, когда Дьютифул, Олух и я возобновим занятия, ты должен присоединиться к нам.
Некоторое время он внимательно смотрел на меня.
— И лорд Голден? — Чейд склонил голову на бок. — Ты говорил, что он стал членом нашей группы.
— Говорил? — Я сделал вид, что смутился. — Ах, да. Он присутствовал при моем исцелении. И мне кажется, я почувствовал… как ты думаешь, он помог меня исцелить?
Чейд бросил на меня недоуменный взгляд.
— А тебе не кажется, что ты сам гораздо лучше знаешь ответ на свой вопрос? Ты ведь говорил мне об этом.
Я попытался оценить свое необъяснимое нежелание привлекать Шута к урокам Скилла. Он все равно не согласится, сказал я себе, но уверенности у меня не было.
— Я могу сказать лишь, что он присутствовал, но не в силах оценить, что он делал, — уточнил я.
— Направлял нас, — задумчиво проговорил Чейд. — Он сказал, что уже участвовал в чем-то похожем, когда пострадал Ночной Волк. — Он помолчал, а потом добавил, не меняя интонации: — Шут хорошо тебя знает, ему известен некий путь к тебе. — Чейд вздохнул. — Фитц, ты ведь и сам это признал.
— Он был рядом, когда я использовал Уит и Скилл, чтобы вылечить волка. Но не участвовал в самом процессе. Он помог мне прийти в себя потом. — Я задумался. — Скрытность и стремление хранить тайны. Неужели это становится привычкой? Клянусь, Чейд, я не знаю, почему так происходит… Проклятье. Да. Мы с Шутом связаны Скиллом. Наша непрочная связь появилась после того, как на его пальцах остался след Скилла, когда Шут прикоснулся сначала к Верити, а потом ко мне. А когда он при помощи нашей связи вернул меня обратно в мое тело, она стала крепче. Пожалуй, после исцеления связь еще больше упрочилась. Сомневаюсь, что сам Шут владеет Скиллом. Он имеется лишь в кончиках его пальцев, быть может, он настроен только на меня. Улыбка Чейда получилась немного виноватой.
— Ну, твои слова принесли мне облегчение. Ты сказал правду и не стал скрывать… Я много лет знаю Шута И очень его ценю. Но в нем есть что-то необычное, даже когда он выступает в качестве лорда Голдена, и все это меня смущает. Иногда появляется ощущение, что он знает слишком много, а порой мне вдруг кажется, что ему нет совершенно никого дела до наших забот. Теперь, когда я немного познакомился со Скиллом и понял, какими открытыми мы можем быть друг для друга… Как ты сказал? Скрытность и стремление все держать в тайне становится привычкой. И мы не можем расстаться с ней, если хотим жить. Мне совсем не хочется доверять Шуту свои секреты или погружаться в его тайны.
Откровенность Чейда потрясла меня, а его точка зрения сбила с толку. И все же он был прав. Но я радовался, что мы вновь стали друг другу доверять.
— Я сам поговорю с лордом Голденом о его месте в группе, — сказал я. — Многое зависит от его желания. Никто не в силах заставить его присоединиться к нам.
— Да. И постарайся покончить с вашей дурацкой ссорой. Находиться рядом с двумя оскалившимися собаками лучше, чем с тобой и Шутом. Кто знает, что произойдет, когда псы, наконец, бросятся друг на друга?
Я не стал отвечать на его выпад.
— И ты присоединишься к нашим урокам Скилла в башне?
— Да.
Я решил, что лучше прямо спросить о том, что меня больше всего беспокоило.
— А твои собственные эксперименты со Скиллом?
— Они будут продолжаться, — спокойно ответил Чейд. — Другого выхода у меня нет. Фитц, ты хорошо меня знаешь. И тебе известно, как я живу. Я всегда учился сам. Всякий раз, когда возникала возможность узнать нечто новое, я с головой уходил в его изучение. Не проси меня стать другим. Это невозможно.
Я видел, что он говорит правду. Тяжело вздохнув, я не нашел в себе мужества запретить ему работать со Скиллом.
— Тогда береги себя, друг мой. Действуй с максимальной осторожностью. Потоки Скилла коварны и стремительны. Если такой поток тебя подхватит…
— Я буду осторожен, — обещал Чейд.
И с этими словами он ушел, а я забрался в постель, которая теперь принадлежала мне, и погрузился в глубокий сон.
XXII
СВЯЗИ
Путешествие потребовало куда больших расходов, чем вы предсказывали. Я бы вообще отказался от экспедиции, если бы до конца представлял себе, с какой ужасной погодой и отвратительной пищей нам. придется столкнуться, не говоря уже о мерзких островитянах. По возвращении я потребую дополнительного вознаграждения.
Мне удалось добраться до проклятого демонами острова, но пришлось расстаться с последними деньгами, чтобы посетить это средоточие льда и скал, не говоря уже о том, что я был вынужден ежедневно трудиться, выбиваясь из сил, чтобы получить порцию соленой трески. Мне предложили ужасно неповоротливое суденышко. Оно подтекало, к тому же я никогда на таких не плавал, да и весла были какие-то необычные. Я проявил чудеса терпения, чтобы добраться по ледяным водам до Аслевджала. Наконец, я высадился на черный скалистый берег.
Ледник, который ранее покрывал весь остров до самой линии прибоя, теперь несколько отступил. Некогда у берега были пристани и причалы, их следы заметны и по сей день, но кто-то успел растащить все, что плохо лежало. Береговая полоса переходит в черное каменистое плато. Там, где встречаются небольшие клочки почвы, растет разве что мох и чахлая трава. Когда-то здесь стояли хижины, но теперь они полностью разграблены. На плато явно был карьер по добыче камня, но он заброшен, по меньшей мере, лет десять. Сохранились огромные каменные блоки, обтесанные будто для возведения исполинской стены, но дальше первого ряда камней строительство не пошло. Заметно, что кто-то пытался придать лежащим на земле блокам форму, чтобы получилось нечто вроде плоской скульптуры, но и здесь работа завершена едва ли на четверть. Я не смог определить, кого должен был изображать этот гигантский барельеф.
Я прошел вдоль берега, насколько хватило сил, и даже успел до темноты подняться на ледник. Мне не удалось найти дракона — живого или вмерзшего в лед, — да и других живых существ на острове нет. С трудом вернувшись на берег, я провел жуткую ночь, укрывшись за черными камнями. Я не сумел раздобыть топлива даже для маленького костра. Мой сон не раз прерывался ужасными кошмарами, в которых я превращался в одного из множества пленников, захваченных в Шести Герцогствах, которые оказались в жуткой каменной темнице. Когда наступил рассвет, я с радостью покинул остров. Все, кто рискнет отправиться сюда, должны взять с собой все необходимое, поскольку на острове нет ничего для поддержания человеческой жизни.
Неподписанное донесение для Чейда Фаллстара
Восстановление шрамов замедлило мое выздоровление. В течение последующих трех дней я погрузился в себя и сосредоточился исключительно на накоплении сил. Я спал, ел и снова спал. Большую часть времени я проводил в тайных покоях Чейда, а еду он приносил мне лично. У Чейда не получалось приходить регулярно, но он доставлял провизию большими порциями, а у меня всегда имелись дрова и очаг, чтобы заварить чай или подогреть бульон.
В кабинете Чейда не было окон, и я постепенно потерял счет времени. Ко мне вернулись волчьи привычки. На рассвете и в сумерках я не спал и изучал свитки.
Потом я ел, дремал возле камина или заваливался спать на весь день. Однако не все свое время я посвящал чтению. Одним из моих любимых развлечений стало прятать кусочки мяса от Джилли, когда он уходил от меня по своим делам. Потом я с интересом наблюдал за хорьком, когда тот возвращался и приступал к поискам лакомства. Кроме того, я сделал доску для игры в камни, а потом вырезал фишки из китовой кости, которой меня снабдил Чейд. Треть фишек я выкрасил в черный цвет, треть — в красный, а треть оставил белыми. Однако мне так и не удалось поиграть с Чейдом. Он почти не рассказывал мне о своих занятиях Скиллом, а его визиты всегда были недолгими — Чейд постоянно торопился. Быть может, оно и к лучшему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Где ты раздобыл этот труд? — удивленно спросил я.
— Я попросил его разыскать несколько лет назад. На поиски ушло два года. Текст явно испорчен. Сам Вердад ни разу не называл себя живодером, хотя в манускрипте это делается множество раз. Сомневаюсь, что он наслаждался запахом гниющей плоти, как утверждается здесь. Нет, я попросил доставить мне книгу вовсе не ради текста, который написали другие люди, — меня интересовали рисунки.
Чейд с благоговением открыл книгу и положил передо мной. По его просьбе я не стал обращать внимание на изящные джамелийские буквы и сосредоточился на детальных изображениях внутренних органов. Еще мальчишкой я видел рисунки Чейда, но по сравнению с этими они казались грубыми набросками. Картинки, которые указывали наиболее уязвимые точки тела человека, нельзя было сравнить с настоящей картой его внутренностей. Поражали цвета, очень близкие к натуральным, и я вдруг ощутил собственную беззащитность. Все эти мягкие ткани, темно-красные и серые, блестящая печень и аккуратно сложенные кишки, так ловко прятались в моем теле. А потом Лодвайн вонзил меч мне в спину и повредил их. Моя рука сама потянулась к фальшивому шраму в нижней части спины. Чейд заметил мой непроизвольный жест.
— Теперь ты понимаешь, почему я так за тебя боялся. С самого начала я подозревал, что только Скилл способен вернуть тебе здоровье.
— Закрой, пожалуйста, — попросил я, отворачиваясь от драгоценной книги.
Однако Чейд лишь перевернул страницу. Теперь он открыл изображение руки со снятой кожей и мышцами, что позволяло разглядеть кости и сухожилия.
— Я внимательно изучил рисунки, прежде чем взяться за лечение своих рук. Не думаю, что изображения абсолютно точные, но мне они помогли. Кто бы мог представить, что в человеческих руках и пальцах столько отдельных косточек? — Тут только он посмотрел на меня, сообразил, что мне не по себе, и захлопнул толстый том. — Когда ты окончательно поправишься, я советую тебе тщательно изучить все рисунки, Фитц. Полагаю, каждый человек, владеющий Скиллом, должен это сделать.
— Даже Олух? — сухо спросил я.
Чейд посмотрел на меня и пожал плечами.
— А почему бы и нет? Иногда он способен на весьма разумные мысли. Кто знает, какие идеи скрываются под его деформированным черепом?
Я взглянул на ситуацию с другой стороны.
— Деформированным? Значит, ты полагаешь, что на Олуха можно воздействовать при помощи Скилла? И сделать из него нормального человека?
Чейд отрицательно покачал головой.
— Тут не все так просто, Фитц. Тело Олуха воспринимает себя как вполне нормальное. Отличия для него… ну, тут я лишь могу предполагать, но люди бывают высокими и низкими — так и с Олухом. Его тело развивалось по собственным законам. Олух таков, какой он есть. Быть может, нам следует радоваться, что он с нами, даже если он и отличается от нас.
— Вижу, ты тщательно исследовал данный вопрос, — заметил я, стараясь, чтобы в моем голосе не прозвучало укора.
— Ты не представляешь, как я воспринимаю происходящее, Фитц, — тихо проговорил он. — Мне кажется, будто распахнулась дверь тюремной камеры и меня выпустили на свободу. И то, что я увидел, меня потрясло. Травинка для человека, проведшего почти всю жизнь в темнице, так же замечательна, как бескрайние просторы. И все, что мешает мне заняться изучением нового мира, вызывает протест и отвращение. Я не хочу тратить время на сон или на еду. Мне все труднее заниматься делами королевства. Какое мне дело до торговцев из Бингтауна, драконов и нарчесок? Скилл завладел моим воображением и сердцем. Сейчас я хочу лишь одного: исследовать мир при помощи Скилла.
Мое сердце сжалось. Я узнал одержимость Чейда. Все чаще и чаще я замечал, как его что-то завораживало. Как только его захватывала какая-то новая идея, он шел вперед до тех пор, пока не овладевал интересующим его вопросом в совершенстве. Или пока его внимание не отвлекало что-нибудь другое.
— Понятно, — ответил я, стараясь говорить небрежно. — Иными словами, ты потерял интерес к экспериментам со взрывчатыми веществами?
На мгновение его лицо приобрело недоуменное выражение — казалось, он забыл о своих опытах.
— Ах, ты об этом… — смущенно пробормотал Чейд. — Мне кажется, я нашел то, что меня интересовало. Конечно, взрывы могут оказаться весьма полезны, но их слишком трудно регулировать. — Он равнодушно махнул рукой. — Я отложил эксперименты. Сейчас я решаю более важные проблемы.
— Чейд, — сказал я. — Ты не должен заниматься этим в одиночку. И вовлекать Олуха. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что мной движет забота о тебе, а не желание сохранить свои секреты. — Я вздохнул. — Тебе необходима помощь. Когда силы ко мне вернутся, когда Дьютифул, Олух и я возобновим занятия, ты должен присоединиться к нам.
Некоторое время он внимательно смотрел на меня.
— И лорд Голден? — Чейд склонил голову на бок. — Ты говорил, что он стал членом нашей группы.
— Говорил? — Я сделал вид, что смутился. — Ах, да. Он присутствовал при моем исцелении. И мне кажется, я почувствовал… как ты думаешь, он помог меня исцелить?
Чейд бросил на меня недоуменный взгляд.
— А тебе не кажется, что ты сам гораздо лучше знаешь ответ на свой вопрос? Ты ведь говорил мне об этом.
Я попытался оценить свое необъяснимое нежелание привлекать Шута к урокам Скилла. Он все равно не согласится, сказал я себе, но уверенности у меня не было.
— Я могу сказать лишь, что он присутствовал, но не в силах оценить, что он делал, — уточнил я.
— Направлял нас, — задумчиво проговорил Чейд. — Он сказал, что уже участвовал в чем-то похожем, когда пострадал Ночной Волк. — Он помолчал, а потом добавил, не меняя интонации: — Шут хорошо тебя знает, ему известен некий путь к тебе. — Чейд вздохнул. — Фитц, ты ведь и сам это признал.
— Он был рядом, когда я использовал Уит и Скилл, чтобы вылечить волка. Но не участвовал в самом процессе. Он помог мне прийти в себя потом. — Я задумался. — Скрытность и стремление хранить тайны. Неужели это становится привычкой? Клянусь, Чейд, я не знаю, почему так происходит… Проклятье. Да. Мы с Шутом связаны Скиллом. Наша непрочная связь появилась после того, как на его пальцах остался след Скилла, когда Шут прикоснулся сначала к Верити, а потом ко мне. А когда он при помощи нашей связи вернул меня обратно в мое тело, она стала крепче. Пожалуй, после исцеления связь еще больше упрочилась. Сомневаюсь, что сам Шут владеет Скиллом. Он имеется лишь в кончиках его пальцев, быть может, он настроен только на меня. Улыбка Чейда получилась немного виноватой.
— Ну, твои слова принесли мне облегчение. Ты сказал правду и не стал скрывать… Я много лет знаю Шута И очень его ценю. Но в нем есть что-то необычное, даже когда он выступает в качестве лорда Голдена, и все это меня смущает. Иногда появляется ощущение, что он знает слишком много, а порой мне вдруг кажется, что ему нет совершенно никого дела до наших забот. Теперь, когда я немного познакомился со Скиллом и понял, какими открытыми мы можем быть друг для друга… Как ты сказал? Скрытность и стремление все держать в тайне становится привычкой. И мы не можем расстаться с ней, если хотим жить. Мне совсем не хочется доверять Шуту свои секреты или погружаться в его тайны.
Откровенность Чейда потрясла меня, а его точка зрения сбила с толку. И все же он был прав. Но я радовался, что мы вновь стали друг другу доверять.
— Я сам поговорю с лордом Голденом о его месте в группе, — сказал я. — Многое зависит от его желания. Никто не в силах заставить его присоединиться к нам.
— Да. И постарайся покончить с вашей дурацкой ссорой. Находиться рядом с двумя оскалившимися собаками лучше, чем с тобой и Шутом. Кто знает, что произойдет, когда псы, наконец, бросятся друг на друга?
Я не стал отвечать на его выпад.
— И ты присоединишься к нашим урокам Скилла в башне?
— Да.
Я решил, что лучше прямо спросить о том, что меня больше всего беспокоило.
— А твои собственные эксперименты со Скиллом?
— Они будут продолжаться, — спокойно ответил Чейд. — Другого выхода у меня нет. Фитц, ты хорошо меня знаешь. И тебе известно, как я живу. Я всегда учился сам. Всякий раз, когда возникала возможность узнать нечто новое, я с головой уходил в его изучение. Не проси меня стать другим. Это невозможно.
Я видел, что он говорит правду. Тяжело вздохнув, я не нашел в себе мужества запретить ему работать со Скиллом.
— Тогда береги себя, друг мой. Действуй с максимальной осторожностью. Потоки Скилла коварны и стремительны. Если такой поток тебя подхватит…
— Я буду осторожен, — обещал Чейд.
И с этими словами он ушел, а я забрался в постель, которая теперь принадлежала мне, и погрузился в глубокий сон.
XXII
СВЯЗИ
Путешествие потребовало куда больших расходов, чем вы предсказывали. Я бы вообще отказался от экспедиции, если бы до конца представлял себе, с какой ужасной погодой и отвратительной пищей нам. придется столкнуться, не говоря уже о мерзких островитянах. По возвращении я потребую дополнительного вознаграждения.
Мне удалось добраться до проклятого демонами острова, но пришлось расстаться с последними деньгами, чтобы посетить это средоточие льда и скал, не говоря уже о том, что я был вынужден ежедневно трудиться, выбиваясь из сил, чтобы получить порцию соленой трески. Мне предложили ужасно неповоротливое суденышко. Оно подтекало, к тому же я никогда на таких не плавал, да и весла были какие-то необычные. Я проявил чудеса терпения, чтобы добраться по ледяным водам до Аслевджала. Наконец, я высадился на черный скалистый берег.
Ледник, который ранее покрывал весь остров до самой линии прибоя, теперь несколько отступил. Некогда у берега были пристани и причалы, их следы заметны и по сей день, но кто-то успел растащить все, что плохо лежало. Береговая полоса переходит в черное каменистое плато. Там, где встречаются небольшие клочки почвы, растет разве что мох и чахлая трава. Когда-то здесь стояли хижины, но теперь они полностью разграблены. На плато явно был карьер по добыче камня, но он заброшен, по меньшей мере, лет десять. Сохранились огромные каменные блоки, обтесанные будто для возведения исполинской стены, но дальше первого ряда камней строительство не пошло. Заметно, что кто-то пытался придать лежащим на земле блокам форму, чтобы получилось нечто вроде плоской скульптуры, но и здесь работа завершена едва ли на четверть. Я не смог определить, кого должен был изображать этот гигантский барельеф.
Я прошел вдоль берега, насколько хватило сил, и даже успел до темноты подняться на ледник. Мне не удалось найти дракона — живого или вмерзшего в лед, — да и других живых существ на острове нет. С трудом вернувшись на берег, я провел жуткую ночь, укрывшись за черными камнями. Я не сумел раздобыть топлива даже для маленького костра. Мой сон не раз прерывался ужасными кошмарами, в которых я превращался в одного из множества пленников, захваченных в Шести Герцогствах, которые оказались в жуткой каменной темнице. Когда наступил рассвет, я с радостью покинул остров. Все, кто рискнет отправиться сюда, должны взять с собой все необходимое, поскольку на острове нет ничего для поддержания человеческой жизни.
Неподписанное донесение для Чейда Фаллстара
Восстановление шрамов замедлило мое выздоровление. В течение последующих трех дней я погрузился в себя и сосредоточился исключительно на накоплении сил. Я спал, ел и снова спал. Большую часть времени я проводил в тайных покоях Чейда, а еду он приносил мне лично. У Чейда не получалось приходить регулярно, но он доставлял провизию большими порциями, а у меня всегда имелись дрова и очаг, чтобы заварить чай или подогреть бульон.
В кабинете Чейда не было окон, и я постепенно потерял счет времени. Ко мне вернулись волчьи привычки. На рассвете и в сумерках я не спал и изучал свитки.
Потом я ел, дремал возле камина или заваливался спать на весь день. Однако не все свое время я посвящал чтению. Одним из моих любимых развлечений стало прятать кусочки мяса от Джилли, когда он уходил от меня по своим делам. Потом я с интересом наблюдал за хорьком, когда тот возвращался и приступал к поискам лакомства. Кроме того, я сделал доску для игры в камни, а потом вырезал фишки из китовой кости, которой меня снабдил Чейд. Треть фишек я выкрасил в черный цвет, треть — в красный, а треть оставил белыми. Однако мне так и не удалось поиграть с Чейдом. Он почти не рассказывал мне о своих занятиях Скиллом, а его визиты всегда были недолгими — Чейд постоянно торопился. Быть может, оно и к лучшему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106