— Нет. Во всяком случае, не сейчас. Но нанесение татуировки было необычайно болезненным. И потребовало много времени. Они заставляли меня находиться в неподвижности долгие, долгие часы. Впрочем, они постоянно просили прощения и пытались меня утешить. Но мне становилось только хуже, ведь эти люди относились ко мне с уважением и любовью. Однако они выполнили все ее инструкции самым тщательным образом. Так нельзя поступать с ребенком. Держать его, чтобы он не мог пошевелиться, и причинять нестерпимую боль. Ни с каким ребенком. — Он начал раскачиваться, его плечи опустились, голос стал отстраненным.
— Они? — очень тихо спросил я.
Его голос стал напряженным, лишившись всех оттенков, и Шут задрожал еще сильнее.
— Место, в котором я находился, напоминало школу. Учителя и все такое. Я рассказывал тебе раньше, помнишь? Мне удалось сбежать. Мои родители отправили меня в это средоточие гордости и печали, поскольку я был Белым. Мне пришлось проделать дальний путь. Они знали, что мы можем больше никогда не увидеть друг друга, но иного выхода не существовало. Моя судьба была предопределена. Однако учителя настаивали, что Белый Пророк уже есть. Она начала заниматься с ними, а потом ее послали на дальний север. — Он неожиданно повернулся и посмотрел мне в глаза. — Ты догадался, о ком я говорю?
Я мрачно кивнул. Мне стало холодно.
— Бледная Женщина. Советница Кебала Робреда во время войны красных кораблей.
Он ответил мне столь же мрачным кивком. И вновь отвернулся, устремив взгляд в темный угол спальни.
— И хотя не вызывало сомнений, что я Белый, мне не суждено стать Белым Пророком, утверждали они. Значит, я отклонение от нормы. Существо, рожденное не в том времени и не в том месте. Они завороженно наблюдали за мной, ловили каждое слово, записывали сны. Они высоко ценили меня и очень хорошо обращались. Они внимательно слушали все, что я говорил, но не более того. А потом она узнала обо мне и велела оставить там. И они повиновались. Позднее она приказала отметить меня татуировкой — и вновь они ее послушались.
— Почему?
— Я не знаю. Возможно, дело в том, что нам обоим снились сны о морских змеях и драконах. Или так положено поступать с лишним Белым Пророком — чтобы он перестал быть белым. — Его голос вновь стал напряженным. — Мне стыдно, что меня отметили таким образом по ее желанию. А теперь — еще того хуже — я узнал, что и нарческа украшена татуировкой Бледной Женщины. Словно она заклеймила нас, как свои инструменты, своих рабов… — Он замолчал.
— Но почему они повинуются ей? Как можно делать такие вещи с людьми?
Он с горечью рассмеялся.
— Она Белый Пророк, который должен направить мир на лучший путь. У нее было видение. Ее волю нельзя ставить под сомнение. А ее приказы не обсуждаются — в противном случае отступников ждет суровое наказание. Спроси у Кебала Робреда. Ты просто делаешь то, что говорит Бледная Женщина, и все. — Его била мелкая дрожь.
— Ты замерз. — Я бы накинул одеяло ему на плечи, но для этого мне пришлось бы подойти на шаг ближе. Не думаю, что он бы позволил.
— Нет. — Его улыбка получилась болезненной. — Я боюсь. Я охвачен ужасом. Пожалуйста. Пожалуйста, выйди за дверь, я оденусь.
Я быстро вышел и плотно закрыл за собой дверь спальни. Мне оставалось только ждать. Шуту потребовалось довольно много времени, чтобы надеть рубашку.
Когда он вышел в гостиную, его волосы были безукоризненно уложены, да и одежда сидела безупречно. Однако он все еще избегал смотреть мне в глаза.
— Возле огня стоит бренди, — сказал я.
Шут быстрыми нервными шагами пересек комнату, взял стакан, но не стал пить сразу. Скрестив руки на груди, он стоял возле огня, сжимая стакан с бренди, и смотрел в пол.
Я принес его толстый шерстяной плащ и набросил на плечи. Потом пододвинул кресло поближе к огню и усадил его.
— Выпей бренди, — сказал я. Мой голос прозвучал жестко. — Я заварю чай.
— Спасибо, — прошептал он.
Я с ужасом увидел, как по его щекам текут слезы, оставляя дорожки на тщательно нанесенных румянах, а потом капают на светлую рубашку.
Я разлил воду и обжегся, когда вешал котелок на крюк над огнем. Справившись с этой нелегкой задачей, я подтащил к камину свое кресло.
— Почему ты так напуган? — спросил я. — Что все это означает?
Он всхлипнул — совсем неподходящий звук для благородного лорда Голдена, — потом краем плаща вытер глаза. В результате джамелийская косметика размазалась, обнажив кожу.
— Совмещение, — хрипло ответил он. — Все сходится. И я оказался на правильной дороге, хотя боялся, что заблудился. Теперь все подтверждается. Слияние и противоборство. Время выбрано верно.
— Но мне казалось, что именно к этому ты и стремился. Я думал, что такова задача Белого Пророка.
— О да. Ты прав. — На него вдруг снизошло неестественное спокойствие, он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза. И я увидел в них глубокую печаль. — Белый Пророк находит своего Изменяющего. Того, кто способен повернуть мир. И безжалостно его использует, чтобы направить время на нужный путь. И вновь наши с ней дороги сходятся. И наши воли соприкоснутся, чтобы выяснить, кто победит.
Его голос звучал глухо.
— И вновь смерть попытается добраться до тебя. — Слезы перестали катиться по его щекам, но лицо оставалось мокрым. Он снова взял край плаща и попытался вытереть лицо. — Если я проиграю, мы оба погибнем. — Он бросил на меня быстрый взгляд. — В прошлый раз смерть подошла совсем близко. Я дважды ощутил, как ты умираешь. Но я держал тебя и не позволил уйти с миром. Потому что ты мой Изменяющий, и я смогу одержать победу, только если удержу тебя в нашем мире. Живым, любой ценой. Друг тебя бы отпустил. Я слышал зов волков и знал, что ты хочешь уйти к ним. Но я не позволил. И притащил обратно. Потому что я должен тебя использовать.
Я попытался говорить спокойно.
— Вот этого я никогда не понимал.
Он печально посмотрел на меня.
— Ты понимаешь. Только отказываешься взглянуть правде в глаза. — Потом он все объяснил просто и спокойно. — В том мире, который я пытаюсь создать, ты жив. Я Белый Пророк, а ты мой Изменяющий. Линия Видящих сохраняет наследника и трон. Это один из многих фактов, но он является ключевым. В мире, к которому стремится Бледная Женщина, ты не существуешь. Ты умер. У Видящих не остается наследника. И нет отступника Белого.
Он закрыл лицо руками и продолжал говорить сквозь пальцы.
— Она планирует твою смерть, Фитц. Она очень тонко манипулирует людьми. Бледная Женщина старше меня, она действует более изощренно. Она ведет ужасную игру. Хения служит Бледной Женщине — тут не может быть никаких сомнений. Я не понимаю ее замысла, не представляю, почему она предложила нарческу в жены Дьютифулу. Но я уверен, что Бледная Женщина стоит за плечом Эллианы. Она послала тебе смерть, а я попытался оттолкнуть тебя с ее пути. До сих пор нам удавалось предотвращать все ее замыслы. Но тебя спасала удача, а не мой ум. Твоя удача и… осмелюсь ли я произнести вслух? Твоя магия. Вместе.
— И все же шансов на твое спасение все меньше и меньше. И чем глубже нас затягивает в игру, тем выше вероятность поражения. В прошлый раз… прошлый раз обошелся нам слишком дорого. Я больше не хочу быть Белым Пророком. И не хочу, чтобы ты оставался моим Изменяющим. — Его голос превратился в хриплый шепот. — Но мы не можем остановиться. Только твоя смерть положит конец игре. — Он принялся отчаянно озираться, и я пододвинул к нему бутылку бренди.
Он вытащил пробку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Когда он поставил бутылку, я тут же ее взял.
— Но так делу не поможешь, — резко сказал я. Он криво улыбнулся.
— Я не могу перенести еще одну твою смерть. Не могу.
— Ты не можешь?
Он отчаянно хихикнул.
— Теперь ты понимаешь. Мы в ловушке. Я заманил тебя в ловушку, мой друг. Мой любимый.
Я попытался осмыслить его слова.
— Если мы проиграем, я умру, — сказал я.
Он кивнул.
— Если ты умрешь, мы проиграем. Это одно и то же.
— А что произойдет, если я останусь в живых?
— Тогда мы победим. Впрочем, шансов почти не осталось, а наше положение постоянно ухудшается. Почти наверняка мы проиграем. Ты умрешь. И на мир постепенно опустится мрак. И мерзость. И отчаяние.
— Не слишком ли ты оптимистичен? — Теперь я приложился к бутылке, а потом вернул ее Шуту. — А что случится, если я не умру? Если мы победим? Что тогда?
Он неохотно оторвался от горлышка бутылки.
— Что тогда? — Он блаженно улыбнулся. — Тогда мир будет продолжаться, друг мой. Дети будут бегать по грязным улицам. Собаки — лаять на проезжающие мимо повозки. Друзья — сидеть рядом и пить бренди.
— Но это не слишком отличается от того, что происходит с нами сейчас, — кисло заметил я. — Мы пройдем через суровые испытания, и ничего не изменится.
— Да, — согласился он с прежней блаженной улыбкой. — Ничего нового по сравнению с тем замечательным, удивительным миром, в котором мы живем сейчас. Юноши будут продолжать влюбляться в девушек, которые им совсем не подходят. На снежных равнинах будут по-прежнему охотиться волки. И время. Оно не остановится для всех нас. И конечно, драконы. Скользящие по небу драконы, подобные прекрасным кораблям, украшенным самоцветами.
— Драконы. Это что-то новенькое.
— В самом деле? — Он перешел на шепот. — Неужели? По-моему, нет. Вспомни сердцем. Вернись назад, вернись назад и назад. В небесах этого мира должны парить драконы. Когда драконы исчезают, люди скучают по ним. Конечно, кто-то даже не вспоминает о них. Но некоторые дети с самых ранних лет смотрят в голубое летнее небо и ждут тех, кто никогда не приходит. Потому что они знают. В небесах должно быть чудо, но оно потускнело и исчезло. А мы с тобой должны его вернуть.
Я потер ладонью лоб.
— Мне казалось, мы должны спасти мир. Какое отношение это имеет к драконам?
— Все связано. Когда ты спасаешь его часть, ты спасаешь и весь мир. На самом деле только так и можно чего-то добиться.
Я ненавидел его загадки. Ненавидел истово, всем сердцем.
— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.
Он молчал. Когда я повернулся, чтобы на него посмотреть, я обнаружил, что Шут спокойно за мной наблюдает.
— Я ничем не рискую, ответив на твой вопрос. Ты мне все равно не поверишь. — Он сделал долгий вдох. Бутылка с бренди отдыхала на его руке, словно любимый ребенок. — Мы должны отправиться в путешествие вместе с принцем. В Аследжал. Чтобы найти Айсфира. Потом мы должны помешать принцу его убить. Нам необходимо освободить черного дракона из ледяных оков, чтобы он взлетел и стал консортом Тинтальи. Тогда они смогут иметь потомство, и драконы вернутся в мир.
— Но… я не могу это сделать! Дьютифул должен отсечь голову дракону и принести ее к очагу дома матери Эллианы. В противном случае нарческа не станет его женой. И все переговоры, все наши надежды будут перечеркнуты.
Он посмотрел на меня, и я увидел, что он понимает, какие противоречивые чувства меня раздирают.
— Фитц, — спокойно заговорил он, — выброси эти мысли из головы. Нас ждет слияние и противоборство. Однако нам не следует торопиться. Когда придет время, я обещаю, что решение будешь принимать ты один. Сохранишь ли ты верность Видящим или спасешь ради меня мир? — Он помолчал. — Я скажу тебе еще кое-что. Мне не следовало бы, но я скажу. Чтобы — когда придет время — ты не думал, что ты во всем виноват. Много лет назад, сам не понимая, что говорю, я предвидел это будущее. Я не знал, как понимать видение, пока история с татуировками все не прояснила. Мне приснилось это в давнем детском кошмаре. Скоро мне предстоит его пережить. Поэтому, когда все произойдет, ты должен обещать не мучить себя понапрасну.
Он вновь дрожал всем телом, зубы выстукивали дробь, и я с трудом разбирал его слова.
— О чем ты? — с тоской спросил я.
— Там, на Аследжале, — улыбка ужаса затрепетала в уголках его губ, — придет мой черед умереть.
XXIV
СВЯЗИ

Легенду о Белом Пророке и его Изменяющем можно назвать религией дальнего юга, лишь отголоски которой достигли берегов Джамелии. Как и многие философские течения юга, легенда полна загадок, предрассудков и противоречий, поэтому ни один мыслящий человек не способен поверить в подобные глупости. В основе ереси о Белом Пророке лежит идея, состоящая в том, что в «каждом веке» (впрочем, нигде в легенде четко не обозначена его протяженность) рождается Белый Пророк. Белый Пророк должен направить мир на правильный путь. Он или она (дуализм пола заимствован из истинной религии Са) делает это при помощи своего Изменяющего. Изменяющего выбирает Белый Пророк, поскольку он находится на перекрестке выбора. Меняя события жизни Изменяющего, Белый Пророк помогает миру двинуться по иному, лучшему пути развития.
Любому разумному человеку очевидно, что нет ни малейшей возможности сравнить то, что реально произошло, с тем, что могло бы случиться, а посему Белый Пророк всегда может утверждать, что ему удалось улучшить мир. Ни один из приверженцев этой ереси не способен объяснить, почему мир движется по кругу, постоянно себя повторяя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106