нужно придумать что-нибудь, чтобы помешать Олуху покинуть завтра замок. Отвлечь его игрушками или занять работой в таком месте, откуда его никто не сможет увести незаметно. Однако такой путь не поможет мне поймать Лодвайна.
А мне отчаянно хотелось его прикончить. Я знал, что самый опасный враг — это тот, кого ты серьезно ранил. А я отнял у Лодвайна не только руку, но и жизнь его сестры, и помешал им захватить власть. Возможно, когда-то он мечтал о власти для Полукровок, теперь же, без сомнения, его толкает вперед лишь ненависть ко мне и жажда отомстить Видящим. Причем самым жестоким образом.
Я скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула, хмуро глядя в огонь. Может быть, я ошибаюсь. А если Лодвайн прибыл в город, чтобы выступить в роли посла представителей Древней Крови и встретиться с Кетриккен? Шпионы же — лишь дань осторожности. Впрочем, я очень сильно в этом сомневался.
Мне совсем не хотелось обсуждать новости с Чейдом. Ведь это мое имя стало известно Лодвайну, это моему ребенку грозит опасность. Мне и решать, что делать. Возможно, потом Чейд будет отчаянно вопить и поносить меня ужасными словами, но это позже, когда Дьютифул и Неттл будут в безопасности.
Чем больше я раздумывал над сложившейся ситуацией, тем большее отчаяние меня охватывало. Я покинул комнату Чейда, спустился по потайной лестнице и прошел через свою каморку. Ни лорда Голдена, ни Шута внутри не оказалось. Спокойнее мне от этого не стало. Мне требовалось подумать, но я не мог усидеть на месте. Тогда я решил отправиться на заснеженную площадку для упражнений, прихватив с собой свой уродливый меч. Прекрасное оружие, подаренное мне Шутом, по-прежнему висело на стене — безмолвное укоризненное напоминание о моей собственной глупости.
Мне повезло, и Вим оказался на месте. Я немного потренировался с настоящим мечом, и вскоре мне стало жарко, несмотря на холодный день. Затем мы сменили оружие на тупые мечи, чтобы отработать кое-какие удары. Вим, похоже, почувствовал, что я хочу лишь одного — движения и не настроен ни разговаривать, ни думать о чем-то постороннем. Я заставил себя забыть о своих заботах и сосредоточился на единственной цели — прикончить его, когда Вим вдруг резко отступил на шаг назад и сказал:
— Хватит!
Я решил, что он объявляет перерыв, чтобы мы могли немного отдышаться, но он опустил кончик своего меча в землю и сказал:
— Мне кажется, ты снова стал прежним, Том. Кем бы ты ни был.
— Я не понимаю, — сказал я, глядя на то, как он пытается отдышаться.
Вим сделал глубокий вдох.
— Когда мы начали наши тренировки, я почувствовал, что ты воин, который пытается вспомнить, что значит быть воином. Теперь ты снова им стал. Ты стал тем, кем был, Том Баджерлок. Я могу лишь отражать твои удары, но не более того. И буду только рад, если мне еще представится возможность оттачивать свое мастерство в поединках с тобой. Но если тебе нужен настоящий противник или ты хочешь научиться чему-нибудь новому, тебе придется поискать другого наставника. Вима ты уже перерос.
Затем он переложил свое оружие в левую руку, сделал шаг ко мне и пожал мне руку. У меня вдруг потеплело на душе. Прошли многие годы с тех пор, как я испытывал гордость, подобную сегодняшней, но я гордился не собой, а тем, что воин-ветеран посчитал возможным произнести такие слова. Я покинул площадку, обремененный теми же проблемами, которые принес туда, но успокоенный мыслями о том, что, возможно, я смогу с ними справиться.
Я отправился в бани, по-прежнему стараясь не думать о том, что делать дальше. Вышел я оттуда, уже не сомневаясь в своем решении, и направился в город.
У меня было там несколько дел. Повидать Неда. Купить нож и красный шарф. И, если повезет, разыскать шумную улицу, где блеет коза, а издалека доносится звон кузнечного молота.
XIX
ЛОДВАЙН
Король Шилд Щитоносец был веселым человеком, и все это знали, он любил вино и шутки. Мастером Скилла во время его правления была Солем Сдержанная, и он частенько потешался над ней и говорил, что она такая же серьезная, как ее имя. А она, со своей стороны, считала, что король слишком много сил и времени тратит на развлечения и пустые разговоры. Он стал королем, когда ей исполнилось семьдесят лет, и вместе с короной унаследовал группу Скилла, которую она подготовила для королевы Персептив Чувствительной. Все члены отряда прекрасно служили его матери, но, как и мастер Скилла, были значительно старше короля. Он нередко жаловался, что Солем и ее ученики обращаются с ним, как с ребенком, а та, пользуясь своим возрастом, хладнокровно отвечала, что это потому, что он ведет себя, как ребенок.
Устав от своего стареющего двора и советников, король Шилд иногда тайно покидал замок Баккип и бродил по дорогам. Выдавая себя за бродячего лудильщика, он с удовольствием проводил время среди простого народа в дешевых тавернах и на постоялых дворах, где с наслаждением рассказывал непристойные истории или исполнял насмешливые песенки, чтобы развлечь постоянных посетителей. Как-то раз, когда он хорошенько выпил, король приступил к своим историям и начал задавать мало приличные загадки. В таверне работал юноша, точнее, паренек лет одиннадцати, который толь ко и умел, что вытирать стол тряпкой да наливать в кружки пиво. Но когда король задавал свои загадки, мальчишка тут же давал на них ответы. Причем не только правильно, но еще и теми же словами, которыми думал король. Сначала Шилд ужасно расстроился, потому что мальчик испортил ему развлечение. Но довольно быстро он заметил, что его раздражение быстрыми ответами паренька доставляет страшное удовольствие зрителям, не меньшее, чем сами шутки. Прежде чем покинуть таверну тем же вечером, он позвал мальчишку и тихонько спросил у него, откуда он знает ответы на такое количество загадок. Паренек удивленно ответил: «А разве вы сами не шептали мне их, после того, как произносили загадку?»
Король Шилд был человеком не только веселым, но и умным. Той же ночью он отвез мальчика в Баккип и привел к мастеру Скилла со словами: «Этот весельчак неплохо продвинулся по дороге Скилла. Найди других, таких же как он, и воспитай для меня группу, которая будет уметь не только пользоваться Скиллом, но еще и смеяться». Вот так мальчик получил имя Мерри Весельчак, а новая группа стала называться «Кружок Мерри».
Слек, «Подлинные истории из жизни»
День выдался морозный, и утоптанный снег скрипел у меня под сапогами, когда я шагал по дороге в город. Я услышал у себя за спиной топот копыт и отошел в сторону, чтобы пропустить всадника, но не забыл положить руку на рукоять меча. Старлинг натянула поводья и пустила свою лошадь шагом. Я посмотрел на нее, но ничего не сказал. Меньше всего сегодня мне хотелось разговаривать с ней.
— Чейд передал тебе мое послание? — спросила она.
Продолжая идти, я кивнул.
— И что? — не отставала она.
— Мне нечего тебе сказать.
Старлинг так сильно натянула поводья, что лошадь возмущенно заржала. Менестрель соскочила на землю и встала передо мной, загородив дорогу. Мне пришлось остановиться.
— Что с тобой происходит? Чего ты от меня ждешь? — возмущенно спросила она. — Чего еще ты можешь хотеть такого, что я тебе не дала? — Голос у нее задрожал, и, к собственному изумлению, я увидел у нее на глазах слезы.
— Я… ничего. Я не… А чего ты от меня хочешь?
— Чтобы все было, как раньше. Мне нужна твоя дружба. Я хочу с тобой разговаривать. Хочу стать человеком, на которого ты можешь положиться.
— Но… Старлинг, ты замужем.
— И поэтому ты даже разговаривать со мной не можешь? Не можешь улыбнуться, когда видишь в Большом зале? Ты ведешь себя так, словно я перестала существовать. Пятнадцать лет, Фитц. Мы знакомы почти пятнадцать лет, ты узнаешь, что я замужем, и вдруг перестаешь со мной даже здороваться.
Я просто стоял и смотрел на нее, не в силах отвести глаза. Старлинг всегда действовала на меня завораживающе, но я так к этому и не привык. Воспользовавшись моим замешательством, Старлинг бросилась в атаку.
— В прошлый раз, когда я тебя видела… мне был нужен друг. А ты взял и отшвырнул меня в сторону. Я была твоим другом много лет, когда ты нуждался в поддержке. Проклятье, Фитц, я семь лет делила с тобой постель! А ты даже не спросил, как у меня дела. И отказался сесть со мной на лошадь, как будто боялся, заразиться от меня мерзкой болезнью!
— Старлинг! — выкрикнул я, чтобы прервать ее тираду.
Получилось чересчур резко, она вскрикнула от неожиданности и вдруг расплакалась. Семь лет нельзя вычеркнуть из жизни — я обнял ее за плечи и прижал к груди.
— Я не хотел причинять тебе боль, — прошептал я ей на ухо.
Я гладил шелковистые волосы, и такой знакомый запах ее духов окутал нас обоих. И тогда я решил, что должен объяснить ей то, что мы оба и без того знали.
— Это ты причинила мне боль, когда я обнаружил, что кроме меня в твоей жизни есть другой мужчина. Возможно, с моей стороны было глупо рассчитывать, что дело обстоит иначе. Ты же никогда мне ничего такого не говорила. Я знаю, что обманывал самого себя. Но мне было больно.
Старлинг прижалась ко мне и расплакалась еще сильнее. Лошадь явно чувствовала ее состояние, переступала с ноги на ногу и, в конце концов, запуталась в поводьях. Продолжая обнимать Старлинг, я сделал один шаг в сторону и схватил поводья.
Спокойно. Подожди, — сказал я кобыле, и она немного опустила голову.
Я прижимал Старлинг к груди, надеясь, что она успокоится, но она продолжала плакать. Она всегда казалась мне бессердечной и холодной. Но слово «беззаботная» гораздо лучше к ней подходило. Старлинг, как ребенок, брала то, что хотела, и никогда не думала о последствиях. Я же лучше нее понимал, какими они могут быть, и должен был вести себя иначе. Я заговорил, почти шепотом, и она немного затихла, чтобы слышать мои слова.
— Я хочу, чтобы ты знала одну вещь. Тогда я сказал, что, каждый раз обнимая тебя, думал о Молли — это неправда. И никогда не было правдой. Мне не следовало так говорить. Когда я тебя обнимал, для меня существовала только ты и больше никто. Мне очень жаль, что я причинил тебе боль своей ложью.
Она продолжала плакать.
— Старлинг, расскажи мне, что случилось?
— Дело не в том… не только в том, что ты обошелся со мной жестоко. Понимаешь… — Она вздохнула. — Я думаю… я подозреваю, что мой муж… Той ночью он сказал, что не понимал раньше, как сильно хочет иметь ребенка. Даже несмотря на то, что он не сможет наследовать имущество своего отца и ему не нужен свой собственный наследник, он это сказал. И… мне кажется, он… Наверное… — Она не договорила, не в силах произнести вслух то, чего больше всего боялась.
— У него появилась любовница? — тихо спросил я.
— Думаю, да! — И Старлинг снова разрыдалась. — Когда мы только поженились, он хотел меня каждую ночь! Я, конечно же, понимала, что так не будет продолжаться вечно, но, когда его пыл начал утихать, он по-прежнему… Но в последнее время он на меня почти не смотрит. Даже когда я уезжаю на несколько дней, а потом возвращаюсь, его больше не переполняет страсть. Он засиживается допоздна с друзьями за азартными играми, приходит домой сильно навеселе. Роскошные платья, украшения, духи — что бы я ни делала, — он ничего не замечает.
Слова лились потоком вместе со слезами, Старлинг попыталась вытереть рукавом лицо, но только размазала слезы по щекам, и я предложил ей свой платок.
— Спасибо. — Она вытерла глаза, потом сделала глубокий вдох, расправила плечи и выдохнула. — Думаю, я ему надоела. Он смотрит на меня и видит немолодую женщину. Я стою перед зеркалом и разглядываю свою грудь, живот, морщины на лице… Фитц, неужели я так сильно постарела? Неужели он жалеет, что женился на женщине, которая намного его старше?
Я не знал ответов на ее вопросы и потому просто обнял за плечи.
— Сегодня холодно. Давай не будем стоять на месте, — предложил я, чтобы выиграть пару минут на размышление.
Так мы и двинулись дальше по дороге: Старлинг обнимала меня за пояс, а ее лошадь покорно шагала за нами.
Через некоторое время она тихо проговорила:
— Знаешь, я вышла за него, чтобы, наконец, успокоиться и чувствовать себя в безопасности. Он не хотел детей, у него большое состояние, он привлекателен, и он был. от меня в восторге. Однажды я подслушала, как он сказал другу, какое испытывает удовольствие оттого, что может представлять меня как свою жену. Ведь все знают, что я менестрель королевы. Он гордился моей славой, и мне это нравилось. Когда он попросил меня выйти за него замуж и всегда принадлежать ему, я испытала… знаешь, такое ощущение, будто мой корабль вошел в тихую гавань, Фитц.
После стольких лет странствий, какая судьба меня ждала, когда я потеряю голос или королева перестанет меня жаловать? Я даже и представить себе не могла, что, выйдя за него замуж, буду вынуждена расстаться с тобой. А потом, когда ты твердо сказал, что иначе и быть не может, ну… я ужасно на тебя разозлилась, потому что считала, что время, которое мы провели вместе, принадлежит только нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
А мне отчаянно хотелось его прикончить. Я знал, что самый опасный враг — это тот, кого ты серьезно ранил. А я отнял у Лодвайна не только руку, но и жизнь его сестры, и помешал им захватить власть. Возможно, когда-то он мечтал о власти для Полукровок, теперь же, без сомнения, его толкает вперед лишь ненависть ко мне и жажда отомстить Видящим. Причем самым жестоким образом.
Я скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула, хмуро глядя в огонь. Может быть, я ошибаюсь. А если Лодвайн прибыл в город, чтобы выступить в роли посла представителей Древней Крови и встретиться с Кетриккен? Шпионы же — лишь дань осторожности. Впрочем, я очень сильно в этом сомневался.
Мне совсем не хотелось обсуждать новости с Чейдом. Ведь это мое имя стало известно Лодвайну, это моему ребенку грозит опасность. Мне и решать, что делать. Возможно, потом Чейд будет отчаянно вопить и поносить меня ужасными словами, но это позже, когда Дьютифул и Неттл будут в безопасности.
Чем больше я раздумывал над сложившейся ситуацией, тем большее отчаяние меня охватывало. Я покинул комнату Чейда, спустился по потайной лестнице и прошел через свою каморку. Ни лорда Голдена, ни Шута внутри не оказалось. Спокойнее мне от этого не стало. Мне требовалось подумать, но я не мог усидеть на месте. Тогда я решил отправиться на заснеженную площадку для упражнений, прихватив с собой свой уродливый меч. Прекрасное оружие, подаренное мне Шутом, по-прежнему висело на стене — безмолвное укоризненное напоминание о моей собственной глупости.
Мне повезло, и Вим оказался на месте. Я немного потренировался с настоящим мечом, и вскоре мне стало жарко, несмотря на холодный день. Затем мы сменили оружие на тупые мечи, чтобы отработать кое-какие удары. Вим, похоже, почувствовал, что я хочу лишь одного — движения и не настроен ни разговаривать, ни думать о чем-то постороннем. Я заставил себя забыть о своих заботах и сосредоточился на единственной цели — прикончить его, когда Вим вдруг резко отступил на шаг назад и сказал:
— Хватит!
Я решил, что он объявляет перерыв, чтобы мы могли немного отдышаться, но он опустил кончик своего меча в землю и сказал:
— Мне кажется, ты снова стал прежним, Том. Кем бы ты ни был.
— Я не понимаю, — сказал я, глядя на то, как он пытается отдышаться.
Вим сделал глубокий вдох.
— Когда мы начали наши тренировки, я почувствовал, что ты воин, который пытается вспомнить, что значит быть воином. Теперь ты снова им стал. Ты стал тем, кем был, Том Баджерлок. Я могу лишь отражать твои удары, но не более того. И буду только рад, если мне еще представится возможность оттачивать свое мастерство в поединках с тобой. Но если тебе нужен настоящий противник или ты хочешь научиться чему-нибудь новому, тебе придется поискать другого наставника. Вима ты уже перерос.
Затем он переложил свое оружие в левую руку, сделал шаг ко мне и пожал мне руку. У меня вдруг потеплело на душе. Прошли многие годы с тех пор, как я испытывал гордость, подобную сегодняшней, но я гордился не собой, а тем, что воин-ветеран посчитал возможным произнести такие слова. Я покинул площадку, обремененный теми же проблемами, которые принес туда, но успокоенный мыслями о том, что, возможно, я смогу с ними справиться.
Я отправился в бани, по-прежнему стараясь не думать о том, что делать дальше. Вышел я оттуда, уже не сомневаясь в своем решении, и направился в город.
У меня было там несколько дел. Повидать Неда. Купить нож и красный шарф. И, если повезет, разыскать шумную улицу, где блеет коза, а издалека доносится звон кузнечного молота.
XIX
ЛОДВАЙН
Король Шилд Щитоносец был веселым человеком, и все это знали, он любил вино и шутки. Мастером Скилла во время его правления была Солем Сдержанная, и он частенько потешался над ней и говорил, что она такая же серьезная, как ее имя. А она, со своей стороны, считала, что король слишком много сил и времени тратит на развлечения и пустые разговоры. Он стал королем, когда ей исполнилось семьдесят лет, и вместе с короной унаследовал группу Скилла, которую она подготовила для королевы Персептив Чувствительной. Все члены отряда прекрасно служили его матери, но, как и мастер Скилла, были значительно старше короля. Он нередко жаловался, что Солем и ее ученики обращаются с ним, как с ребенком, а та, пользуясь своим возрастом, хладнокровно отвечала, что это потому, что он ведет себя, как ребенок.
Устав от своего стареющего двора и советников, король Шилд иногда тайно покидал замок Баккип и бродил по дорогам. Выдавая себя за бродячего лудильщика, он с удовольствием проводил время среди простого народа в дешевых тавернах и на постоялых дворах, где с наслаждением рассказывал непристойные истории или исполнял насмешливые песенки, чтобы развлечь постоянных посетителей. Как-то раз, когда он хорошенько выпил, король приступил к своим историям и начал задавать мало приличные загадки. В таверне работал юноша, точнее, паренек лет одиннадцати, который толь ко и умел, что вытирать стол тряпкой да наливать в кружки пиво. Но когда король задавал свои загадки, мальчишка тут же давал на них ответы. Причем не только правильно, но еще и теми же словами, которыми думал король. Сначала Шилд ужасно расстроился, потому что мальчик испортил ему развлечение. Но довольно быстро он заметил, что его раздражение быстрыми ответами паренька доставляет страшное удовольствие зрителям, не меньшее, чем сами шутки. Прежде чем покинуть таверну тем же вечером, он позвал мальчишку и тихонько спросил у него, откуда он знает ответы на такое количество загадок. Паренек удивленно ответил: «А разве вы сами не шептали мне их, после того, как произносили загадку?»
Король Шилд был человеком не только веселым, но и умным. Той же ночью он отвез мальчика в Баккип и привел к мастеру Скилла со словами: «Этот весельчак неплохо продвинулся по дороге Скилла. Найди других, таких же как он, и воспитай для меня группу, которая будет уметь не только пользоваться Скиллом, но еще и смеяться». Вот так мальчик получил имя Мерри Весельчак, а новая группа стала называться «Кружок Мерри».
Слек, «Подлинные истории из жизни»
День выдался морозный, и утоптанный снег скрипел у меня под сапогами, когда я шагал по дороге в город. Я услышал у себя за спиной топот копыт и отошел в сторону, чтобы пропустить всадника, но не забыл положить руку на рукоять меча. Старлинг натянула поводья и пустила свою лошадь шагом. Я посмотрел на нее, но ничего не сказал. Меньше всего сегодня мне хотелось разговаривать с ней.
— Чейд передал тебе мое послание? — спросила она.
Продолжая идти, я кивнул.
— И что? — не отставала она.
— Мне нечего тебе сказать.
Старлинг так сильно натянула поводья, что лошадь возмущенно заржала. Менестрель соскочила на землю и встала передо мной, загородив дорогу. Мне пришлось остановиться.
— Что с тобой происходит? Чего ты от меня ждешь? — возмущенно спросила она. — Чего еще ты можешь хотеть такого, что я тебе не дала? — Голос у нее задрожал, и, к собственному изумлению, я увидел у нее на глазах слезы.
— Я… ничего. Я не… А чего ты от меня хочешь?
— Чтобы все было, как раньше. Мне нужна твоя дружба. Я хочу с тобой разговаривать. Хочу стать человеком, на которого ты можешь положиться.
— Но… Старлинг, ты замужем.
— И поэтому ты даже разговаривать со мной не можешь? Не можешь улыбнуться, когда видишь в Большом зале? Ты ведешь себя так, словно я перестала существовать. Пятнадцать лет, Фитц. Мы знакомы почти пятнадцать лет, ты узнаешь, что я замужем, и вдруг перестаешь со мной даже здороваться.
Я просто стоял и смотрел на нее, не в силах отвести глаза. Старлинг всегда действовала на меня завораживающе, но я так к этому и не привык. Воспользовавшись моим замешательством, Старлинг бросилась в атаку.
— В прошлый раз, когда я тебя видела… мне был нужен друг. А ты взял и отшвырнул меня в сторону. Я была твоим другом много лет, когда ты нуждался в поддержке. Проклятье, Фитц, я семь лет делила с тобой постель! А ты даже не спросил, как у меня дела. И отказался сесть со мной на лошадь, как будто боялся, заразиться от меня мерзкой болезнью!
— Старлинг! — выкрикнул я, чтобы прервать ее тираду.
Получилось чересчур резко, она вскрикнула от неожиданности и вдруг расплакалась. Семь лет нельзя вычеркнуть из жизни — я обнял ее за плечи и прижал к груди.
— Я не хотел причинять тебе боль, — прошептал я ей на ухо.
Я гладил шелковистые волосы, и такой знакомый запах ее духов окутал нас обоих. И тогда я решил, что должен объяснить ей то, что мы оба и без того знали.
— Это ты причинила мне боль, когда я обнаружил, что кроме меня в твоей жизни есть другой мужчина. Возможно, с моей стороны было глупо рассчитывать, что дело обстоит иначе. Ты же никогда мне ничего такого не говорила. Я знаю, что обманывал самого себя. Но мне было больно.
Старлинг прижалась ко мне и расплакалась еще сильнее. Лошадь явно чувствовала ее состояние, переступала с ноги на ногу и, в конце концов, запуталась в поводьях. Продолжая обнимать Старлинг, я сделал один шаг в сторону и схватил поводья.
Спокойно. Подожди, — сказал я кобыле, и она немного опустила голову.
Я прижимал Старлинг к груди, надеясь, что она успокоится, но она продолжала плакать. Она всегда казалась мне бессердечной и холодной. Но слово «беззаботная» гораздо лучше к ней подходило. Старлинг, как ребенок, брала то, что хотела, и никогда не думала о последствиях. Я же лучше нее понимал, какими они могут быть, и должен был вести себя иначе. Я заговорил, почти шепотом, и она немного затихла, чтобы слышать мои слова.
— Я хочу, чтобы ты знала одну вещь. Тогда я сказал, что, каждый раз обнимая тебя, думал о Молли — это неправда. И никогда не было правдой. Мне не следовало так говорить. Когда я тебя обнимал, для меня существовала только ты и больше никто. Мне очень жаль, что я причинил тебе боль своей ложью.
Она продолжала плакать.
— Старлинг, расскажи мне, что случилось?
— Дело не в том… не только в том, что ты обошелся со мной жестоко. Понимаешь… — Она вздохнула. — Я думаю… я подозреваю, что мой муж… Той ночью он сказал, что не понимал раньше, как сильно хочет иметь ребенка. Даже несмотря на то, что он не сможет наследовать имущество своего отца и ему не нужен свой собственный наследник, он это сказал. И… мне кажется, он… Наверное… — Она не договорила, не в силах произнести вслух то, чего больше всего боялась.
— У него появилась любовница? — тихо спросил я.
— Думаю, да! — И Старлинг снова разрыдалась. — Когда мы только поженились, он хотел меня каждую ночь! Я, конечно же, понимала, что так не будет продолжаться вечно, но, когда его пыл начал утихать, он по-прежнему… Но в последнее время он на меня почти не смотрит. Даже когда я уезжаю на несколько дней, а потом возвращаюсь, его больше не переполняет страсть. Он засиживается допоздна с друзьями за азартными играми, приходит домой сильно навеселе. Роскошные платья, украшения, духи — что бы я ни делала, — он ничего не замечает.
Слова лились потоком вместе со слезами, Старлинг попыталась вытереть рукавом лицо, но только размазала слезы по щекам, и я предложил ей свой платок.
— Спасибо. — Она вытерла глаза, потом сделала глубокий вдох, расправила плечи и выдохнула. — Думаю, я ему надоела. Он смотрит на меня и видит немолодую женщину. Я стою перед зеркалом и разглядываю свою грудь, живот, морщины на лице… Фитц, неужели я так сильно постарела? Неужели он жалеет, что женился на женщине, которая намного его старше?
Я не знал ответов на ее вопросы и потому просто обнял за плечи.
— Сегодня холодно. Давай не будем стоять на месте, — предложил я, чтобы выиграть пару минут на размышление.
Так мы и двинулись дальше по дороге: Старлинг обнимала меня за пояс, а ее лошадь покорно шагала за нами.
Через некоторое время она тихо проговорила:
— Знаешь, я вышла за него, чтобы, наконец, успокоиться и чувствовать себя в безопасности. Он не хотел детей, у него большое состояние, он привлекателен, и он был. от меня в восторге. Однажды я подслушала, как он сказал другу, какое испытывает удовольствие оттого, что может представлять меня как свою жену. Ведь все знают, что я менестрель королевы. Он гордился моей славой, и мне это нравилось. Когда он попросил меня выйти за него замуж и всегда принадлежать ему, я испытала… знаешь, такое ощущение, будто мой корабль вошел в тихую гавань, Фитц.
После стольких лет странствий, какая судьба меня ждала, когда я потеряю голос или королева перестанет меня жаловать? Я даже и представить себе не могла, что, выйдя за него замуж, буду вынуждена расстаться с тобой. А потом, когда ты твердо сказал, что иначе и быть не может, ну… я ужасно на тебя разозлилась, потому что считала, что время, которое мы провели вместе, принадлежит только нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106