Такие же каменные монолиты можно найти во многих местах Шести Герцогств и даже за их пределами. Все они вырезаны из одинаковой черной породы. Все стоят так, чтобы выдерживать напор четырех стихий. Некоторые камни покрыты рунами. Другие кажутся гладкими, но если приглядеться, можно увидеть следы рун, которые по какой-то причине уничтожены.
И хотя нам не удалось найти упоминаний о них в манускриптах, посвященных Скиллу, мы практически уверены, что Элдерлинги использовали камни для быстрого перемещения из одного места в другое. Мне удалось составить карту всех известных Скилл — колонн, как я решил назвать эти монолиты. На карте я четко обозначил связь между конкретными рунами и местом. И хотя некоторые из Скилл — колонн на первый взгляд остались без рун, опытный обладатель Скилла сумеет воспользоваться ими для перемещения. Однако не рекомендуется разрешать молодым обладателям Скилла путешествовать при помощи Скилл — колонн в одиночку. Их обязательно должен сопровождать опытный маг. Впрочем, камнями следует пользоваться только в случае крайней необходимости. Такое путешествие может печально закончиться для новичка, оно не только отнимает все силы, но и может привести к потери рассудка.
Чейд Фаллстар, «О Скилл — колоннах».
К утру Шуту стало плохо. Я проснулся в темноте, услышав, как он мечется во сне. Когда я попытался его разбудить, лицо Шута горело, и я не сумел вытащить его из кошмара. Я сидел рядом, держал за руку и тихо говорил с ним, стараясь хоть как-то успокоить. Вскоре я почувствовал, что Черный Человек проснулся. Он лежал в своей постели и молча наблюдал за мной и Шутом. Я не видел его глаз, но знал, что он не спускает с меня пристального взгляда. Он изучал нас, но я не понимал его мотивов.
Ближе к рассвету со мной попытался связаться Чейд. Я неохотно впустил его в свой разум.
Теперь ты можешь вернуться домой. Вот что ты расскажешь. Принц и я отправили вас с Олухом обратно на торговом судне, поскольку Олух плохо переносит лишения и мы хотели поскорее сообщить королеве новости. Полагаю, вам поверят; постарайся не вдаваться в подробности. Мне будет спокойнее, когда ты окажешься рядом с королевой. Неттл — чудесная девушка, но нам приходится соблюдать осторожность, передавая через нее послания королеве. Мне просто необходимо, чтобы во дворце находился человек, которому я доверяю.
Я не могу отправиться прямо сейчас, Чейд. Шут заболел. Он не может путешествовать.
Некоторое время Чейд молчал.
Но ты же сам говорил, что вам не придется преодолевать большие расстояния. Ты сумеешь донести его до Скилл — колонны, а затем доставишь домой, в безопасное и теплое место, где ему помогут целители.
К сожалению, не все так просто. Путь к колонне труден, здесь холодно и скользко. К тому же перемещение посредством Скилл — колонны отнимает много сил. Я не могу рисковать. Он и так прошел через ужасные испытания.
Понимаю. — Я почувствовал, как Чейд взвешивает мои слова. — Как ты считаешь, через сутки ему станет лучше? Я могу дать тебе еще один день.
Я постарался, чтобы мой ответ прозвучал твердо:
Я не знаю. Но я останусь здесь столько, сколько потребуется, Чейд. Я не буду рисковать его жизнью.
Хорошо. — Я ощутил неудовольствие Чейда, но он не стал возражать. — Если другого выхода нет…
Да, я должен дождаться его выздоровления, — твердо ответил я. — Мы вернемся только после того, как Шут полностью поправится. И не раньше.
Наступил рассвет, но тревога меня не покидала. Я знал многих солдат, которые умерли от ран через много дней после окончания сражения, от лихорадки, поноса или заражения. Путешествие может свести на нет все мои усилия.
Шут проспал тяжелым сном до полудня, а когда проснулся, едва сумел разлепить опухшие глаза. Он пил одну чашку воды за другой, и Прилкоп настоял, чтобы мы перенесли его на постель. Шут с трудом прошел несколько шагов и повалился на кровать Черного Человека, словно силы его оставили, и почти сразу же заснул. Его кожа по-прежнему была горячей. ,
— Быть может, наступил один из моментов для перемен, с ним иногда такое случается, — сказал я Прилкопу. — Я очень на это надеюсь. Несколько дней его будет лихорадить, потом с него сойдет слой кожи, как после ожога. И следующий слой окажется более темным. Если дело именно в этом, то нам остается лишь ждать.
Прилкоп коснулся своих щек, улыбнулся мне и сказал:
— Так я и подозревал, — сказал он. — У некоторых из нас такое случается. Потом все проходит. — Взглянув на Шута, он добавил: — Если дело только в этом. — Черный Человек покачал головой. — Он получил слишком много ран.
Мне в голову пришел вопрос и я, не подумав, задал его: — Но почему вы изменяетесь? Почему это происходит с Шутом? Бледная Женщина осталась белой.
Он недоуменно развел руками. — Я много размышлял над этим вопросом. Быть может, мы сами меняемся по мере того, как изменяем мир. Другие пророки, которые остаются белыми, много говорят, но мало делают. Твой друг и я в юности предсказывали большие изменения. А потом ушли в мир и принесли ему эти изменения. Возможно, мы изменили и самих себя.
— Но Бледная Женщина не сидела сложа руки, она тоже пыталась менять мир.
Он улыбнулся с мрачным удовлетворением. — Она пыталась. И потерпела неудачу. Мы победили. Мы изменяемся. — Затем он склонил голову набок. — Может быть, во мне говорит старость. — Прилкоп посмотрел на спящего Шута и кивнул своим мыслям. — Сейчас ему необходим отдых. Сон и хорошая пища. И спокойствие. Возьми Олуха — и идите ловить рыбу. Ему полезно поесть свежей рыбы.
Я покачал головой. — Я не хочу оставлять Шута, пока он в таком состоянии. Прилкоп мягко положил руку мне на плечо.
— Твое присутствие тревожит его. Он ощущает твое беспокойство. Он лучше отдохнет, если ты уйдешь.
Неожиданно Олух негромко пробормотал: — Нам нужно домой. Я хочу домой.
Шут напугал меня, когда хрипло произнес мое имя: — Фитц.
Я тут же подошел к нему с чашкой воды. Он не хотел пить, но я настаивал. Когда он отвернул лицо в сторону, я убрал чашку.
— Ты хочешь чего-нибудь? Его глаза лихорадочно горели.
— Да. Я хочу, чтобы ты вернулся домой.
— Он сам не знает, что говорит, — сказал я Прилкопу. — Я не стану его слушать.
Шут сделал глубокий вдох и с трудом заговорил: — Нет, знаю. Я знаю, что говорю. Возьми Олуха. Возвращайтесь домой, оставь меня здесь. — Он раскашлялся и жестом попросил воды.
Сделав насколько маленьких глотков, он глубоко вздохнул. Я помог ему опуститься на постель.
— Я не оставлю тебя здесь, — обещал я Шуту. — Мы пробудем здесь столько, сколько потребуется. Ни о чем не беспокойся. Я буду рядом.
— Нет. — Он был раздражен, как это часто бывает у больных. — Выслушай меня. Я должен остаться. Здесь. На время. С Прилкопом. Я должен осознать… когда я, где я… мне нужно… Фитц, он может мне помочь. Он знает, что от этого я не умру. Пришло время моего изменения. Но то, что мне необходимо понять, я должен понять в одиночестве. Некоторое время я хочу побыть один. Подумать. Ты понимаешь. Я знаю. Я был тобой. — Он потер лицо тонкими пальцами. Сухая кожа слоями слезала с него, под ней была новая, более темная. Шут перевел взгляд на Прилкопа. — Он должен уйти, — сказал он, словно Прилкоп мог меня заставить. — Он нужен дома. И ему нужно домой.
Я сел на пол возле его кровати. Я и в самом деле понимал. В моей памяти всплыли долгие дни моего выздоровления после того, как я столько времени провел в темнице Регала. Я вспомнил неуверенность, которой был охвачен. Пытки унижают человека. Не выдержать испытаний, кричать, молить о пощаде, обещать… Человек не в силах простить такие вещи, если сам через это не прошел. Шуту необходимо время, чтобы заново осознать, кто он такой. Я не хотел, чтобы Баррич задавал мне тысячи вопросов; я даже не хотел, чтобы он проявлял заботу и доброту. На каком-то инстинктивном уровне он это понимал и позволял мне подолгу сидеть и молча смотреть на луга и гору. Было трудно признать, что я человек, а не волк: еще труднее — что остался самим собой.
Шут вытащил тонкую руку из-под одеяла и неловко похлопал меня по плечу, а потом его пальцы скользнули по моей заросшей щеке.
— Отправляйся домой. И побрейся, когда доберешься туда. — Он слабо улыбнулся. — Дай мне отдохнуть, Фитц. Просто отдохнуть, ничего больше.
— Хорошо. — Я попытался убедить себя, что Шут меня не отвергает. Повернувшись к Олуху, я сказал: — Что ж, мы вернемся домой. Одевайся потеплей, но ничего не бери с собой. Еще до наступления ночи мы будем в Баккипе.
— И снова будет тепло? — нетерпеливо спросил Олух. — И там будут всякие вкусные вещи? Свежий хлеб и масло, молоко и яблоки, сладкое печенье и изюм? Сыр и ветчина? Сегодня вечером?
— Я постараюсь. А ты готовься. И передай Чейду, что мы отправляемся домой сегодня. А я скажу стражнику у ворот, что мы приплыли рано утром. Потому что ты замерз.
— Да, я замерз, — охотно согласился Олух. — Но никаких лодок. Ты обещал.
Я ничего ему не обещал, но все равно кивнул. — Никаких лодок. Одевайся, Олух. — Я повернулся к Шуту. Он закрыл глаза. — Что ж, все будет так, как ты хочешь. Как и всегда. Я отведу Олуха домой. Меня не будет один день. В крайнем случае два. Но я вернусь с вином и едой. Чего бы ты хотел? Что тебе принести?
— У тебя есть абрикосы? — спросил меня Шут слабеющим голосом.
Он явно не понял, что я ему сказал.
— Я постараюсь принести абрикосов, — обещал я, хотя сомневался, что у меня получится.
Потом я убрал прядь волос, упавшую ему на лицо. Его волосы стали сухими и ломкими. Я посмотрел на Прилкопа. Он кивнул, отвечая на мою молчаливую просьбу. Перед уходом он накрыл одеялом хрупкие плечи Шута. Наклонившись, я коснулся лбом его лба.
— Я скоро вернусь, — поклялся я.
Шут ничего не ответил. Возможно, он уже спал. Я оставил его в пещере.
Прилкоп попрощался с нами, не выходя из пещеры.
— Присмотри за ним, — попросил я Черного Человека. — Я вернусь завтра. Он должен побольше есть.
Прилкоп покачал головой.
— Не так скоро, — предостерег он. — Ты и так в последнее время слишком часто пользовался порталами. — Он сделал движение рукой, словно что-то вытаскивал из своей груди. — Всякий раз портал что-то забирает у тебя, и если проходить сквозь него слишком часто, однажды он не выпустит тебя наружу.
Он заглянул мне в глаза, словно хотел убедиться, что я его понял. Я не разделял его точки зрения, но кивнул, чтобы успокоить. — Я буду осторожен, — обещал я.
— Прощай, Олух. Прощай Изменяющий Шута. — Потом он кивком показал на моего друга и тихо добавил: — Я присмотрю за ним. Ничего другого никто из нас не сможет для него сделать. — А потом, немного смущаясь, он сказал: — Маленький человечек сказал «сыр»?
— Сыр. Да. Я принесу сыру. Столько, сколько смогу унести. А также чай, приправы и фрукты.
— Когда ты отдохнешь. Буду рад.
Мы снова поблагодарили его за все, что он для нас сделал. Прилкоп широко улыбнулся.
Когда мы вышли, оказалось, что поднялся ветер и стало холодно. Олух упрямо отказывался оставить свой мешок, в котором хранились все его немудреные пожитки, поэтому ему пришлось шагать с поклажей за спиной. Струйка воды сделала узкий проход еще более скользким и узким, и мне пришлось мечом скалывать лед. Олух тихонько скулил, ежась под порывами ледяного ветра, но продолжал настаивать, что хочет домой, не понимая, что, пока я не пробью нам дорогу, мы туда не попадем.
Наконец мне удалось расширить проход настолько, что я сумел в него протиснуться. Потом я помог пройти Олуху. Мы едва не застряли, но все обошлось. Чем ближе мы подбирались к голубоватому свечению, тем медленнее становилась поступь Олуха.
— Мне это не нравится, — предупредил меня он. — Я не думаю, что это дорога домой. Мы идем в скалу. Нам лучше вернуться.
— Нет, Олух, все правильно. Это просто старая магия. С нами все будет в порядке. Следуй за мной.
— Надеюсь, ты не ошибаешься! — предупредил меня Олух.
Однако он шагал за мной, озираясь по сторонам после каждого шага. Чем дальше мы шли, тем осторожнее он становился. Когда мы приблизились к первым барельефам Элдерлингов, он ахнул и отступил назад. — Сны драконов. Я это видел во сне дракона! — воскликнул он. А потом, словно обнаружив обман, проворчал: — Я уже был здесь, теперь я знаю. Но почему так холодно? Раньше тут не было холодно.
— Потому что над нами лед. От него и холодно. Пойдем побыстрее.
— Только не этот холод, — таинственно заявил Олух и последовал за мной, но ничуть не ускорив шага.
Мне казалось, что я хорошо запомнил дорогу. Однако я дважды свернул не в ту сторону. Оба раза нам пришлось возвращаться, а Олух стал смотреть на меня еще с большим недоверием. Впрочем, несмотря на мои ошибки, вскоре мы оказались в комнате с картами.
— Ничего не трогай, — предупредил я Олуха. Потом я внимательно изучил карту и руны, начертанные возле четырех маленьких самоцветов, которые находились около Бак-кипа. Я не сомневался, что самоцветы изображают Камни-Свидетели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134