Он должен доказать своим герцогам, что достиг зрелости, что им уже не движут мальчишеские страсти. Тилт и Фарроу заявили, что они предпочли бы дождаться заключения брака.
Я пододвинул Чейду свой бокал, и он наполнил его бренди.
— Ты ничего не рассказал о драконах. Значит, они не доставили никаких неприятностей?
Он криво улыбнулся. — Похоже, народ Шести Герцогств немного разочарован, что ему не удалось увидеть даже чешуйки дракона. Они были бы в восторге, если бы Айсфир проломил ворота замка и положил свою голову перед очагом нашей королевы. Во всяком случае, им так кажется. А вот меня нынешнее положение вещей вполне устраивает. Издалека драконы кажутся удивительными и благородными существами из легенды. Но опыт общения с ними заставляет меня подозревать, что с них станется сначала тебя сожрать, а потом благородно выпустить газы.
— Ты полагаешь, что они вернулись в Бингтаун?
— Уверен, что нет. Торговцы прислали нам гонца, они хотят знать, где Тинталья. Из Послания трудно понять, то ли их беспокоит благополучие драконицы, то ли они устали возиться с выводком не умеющих летать драконов. Я собирался ответить, что мне ничего не известно о судьбе Тинтальи и ее самца после того, как Айсфир побывал в материнском доме клана нарвала. Потом вмешалась Неттл. Она сообщила, что Тинталья и Айсфир охотятся и совокупляются — и полностью поглощены этими важными делами. Она не может рассказать, где они находятся; ее контакт с Тинтальей периодически возникает и прерывается, а представления драконов о географии заметно отличаются от наших. Известно лишь, что они охотятся на морских котиков и белых медведей. Из чего я делаю вывод, что они на севере. Тем не менее, если они решат вернуться в Бингтаун, мы их сможем увидеть.
— Чует мое сердце, нам еще предстоят встречи с драконами. Ну а как насчет домашних новостей? Удалось решить проблемы с представителями Древней Крови?
— Пока нас не было, среди обладателей Уита пролилось немало крови. В некоторых герцогствах многим пришлось пережить потрясение: оказалось, что в жилах большого количества аристократов течет Древняя Кровь. Даже пошел слух о леди Целерити из Бернса: говорят, что она видит глазами своего сокола. Шокирующие известия. Подобные откровения следовали одно за другим, пока лилась кровь, одни убийства из мести следовали за другими.
Кетриккен пришлось проявить жесткость, чтобы навести порядок. Однако Древней Крови удалось сделать главное: они навели порядок в своем доме и избавились от «предателей-Полукровок». Уэб пришел в ужас, когда узнал о том, что произошло за время его отсутствия. Теперь от него еще в большей степени зависит, удастся ли Древней Крови утвердиться в качестве уважаемых граждан. В некотором смысле, убийства среди обладателей Уита стали для него шагом назад. Он предложил выделить область, где люди Древней Крови могли бы основать свое поселение и продемонстрировать свое трудолюбие и цивилизованность. Уэб хочет, чтобы те качества, которых так опасались обычные люди и которые вели к кровавым убийствам, показали всем, насколько безобидны люди Древней Крови. Когда их не провоцируют. Королева размышляет над его предложением. Потребуются длительные переговоры, чтобы выделить подходящую землю. Сейчас многие боятся Уита даже больше, чем прежде.
— Да, похоже, не все идет так гладко, как хотелось. Во всяком случае, теперь проблема обсуждается открыто.
Я посидел немного, размышляя над словами Чейда. Целерити из Бернса обладает Уитом? Нет, я так не думаю. Но полной уверенности у меня не было.
— А как насчет лорда Фитца Чивэла Видящего? Увидит ли он наконец солнечный свет?
— Ну а почему только лорд? Мне казалось, что речь шла о короле? — И тут я рассмеялся — мне никогда не доводилось видеть такого ошеломленного лица у Чейда. — Нет, — решил я. — Нет, не будем тревожить покой лорда Фитца Чивэла. Сейчас у меня нет других желаний. И никогда не было.
Чейд задумчиво кивнул. — Я бы хотел, чтобы в твоей истории был счастливый конец, какие любят менестрели: «И они жили долго и счастливо, и родилось у них много-много детишек», но не думаю, что будет именно так.
— Ну, у тебя ведь так и не получилось. Он взглянул на меня, а потом отвел глаза.
— У меня был ты, — сказал он. — Если бы не ты, быть может, я бы давно умер, как «старый паук», прячущийся в стенах. Ты никогда об этом не думал?
— Нет, никогда.
— Мне нужно еще многое сделать, — заявил он. Потом встал, положил руку мне на плечо и спросил: — Теперь у тебя все будет хорошо?
— Ну, насколько это вообще возможно.
— Тогда я тебя оставлю. — Он немного смутился и добавил: — А не мог бы ты быть поосторожнее? Когда ты исчез, мне пришлось нелегко. Я думал, что ты сбежал из Баккипа, забыв о своем долге, а когда появился Шут, я поверил, что ты умер. Опять.
— Я буду беречь себя не меньше, чем ты заботишься о собственной персоне, — обещал я.
Чейд приподнял бровь и кивнул. Прошло некоторое время после его ухода, прежде чем я открыл пакет и свиток. Сначала я развернул свиток. И сразу узнал аккуратный почерк Шута. Я прочитал его послание дважды. Это было стихотворение о танце и прощании. Я не сомневался, что он написал его до того, как узнал о моем исчезновении. Что ж. Он не передумал. Шут появился здесь, чтобы попрощаться со мной, а вовсе не из-за того, что изменил свое решение.
Пакет оказался довольно тяжелым. Когда я развернул гладкий материал, на стол вывалился камень памяти величиной с мой кулак. Я не сомневался, что над ним поработали искусные пальцы Шута. Я осторожно дотронулся до него, но ничего не почувствовал. Тогда я взял камень и поднял, чтобы получше рассмотреть. У него было три грани, переходящие друг в друга. Ночной Волк, я и Шут. Ночной Волк смотрел на меня, поставив уши торчком и слегка опустив голову. Рядом я увидел себя, еще совсем молодого, без шрамов, с широко распахнутыми глазами и слегка приоткрытым ртом. Неужели я был таким юным? А себя он изобразил в виде шута в остроконечном колпаке и с поднятым к поджатым губам пальцем. Его выгнутые дугой брови наводили на мысль о какой-то шутке.
И только после того, как я сжал камень в ладони, он пробудился и открыл воспоминания, заключенные в него Шутом. Передо мной всплыли три мгновения моей жизни. Если мои пальцы касались изображения волка и меня самого, то видел Ночного Волка и себя, как мы спим рядом в хижине. Когда я одновременно прикасался к изображениям Ночного Волка и Шута, возникал Ночной Волк, спящий у очага Шута в горах. Последнее воспоминание сначала меня смутило. Мои пальцы остановились на Шуте и собственном изображении. Я заморгал, когда передо мной возникли образы. Далеко не сразу я понял, что это еще одно воспоминание Шута. Именно так я выглядел, когда он прижался лбом к моему лбу и заглянул в мои глаза. Я положил камень на стол, и насмешливая улыбка Шута оказалась наверху. Я улыбнулся в ответ и невольно коснулся пальцем его лба. И тогда я услышал его голос так ясно и четко, словно он находился в одной комнате со мной: — Мне никогда не хватало мудрости.
Я покачал головой. Его последние слова оказались очередной загадкой.
Я взял эти сокровища, открыл потайную дверь, перешел в свой рабочий кабинет и спрятал их там. Появился Джилли, который тут же недоуменно уставился на меня: «А где колбаса? » Я обещал, что обязательно принесу ему угощение. Он сказал, что будет ждать, и укусил меня за палец, чтобы я не забыл.
Я покинул башню и вскоре оказался в коридорах Баккипа. Я не сомневался, что Старлинг крутится среди приезжих менестрелей, поэтому направился в нижний зал, где они обычно репетировали свои выступления и где их всегда щедро угощали вином и закусками. Здесь действительно оказалось множество артистов, которые соперничали друг с другом, сохраняя дружеские отношения. Старлинг нигде не было видно. Я поискал ее в Большом зале и Малом, но нигде не нашел. Я пожал плечами и решил прекратить поиски, но тут заметил ее в Женском Саду. Она прогуливалась там с несколькими другими леди. Я подождал, пока она меня заметит, а потом отошел в сторону и устроился на одной из уединенных скамеек. Можно было не сомневаться, что мне не придется долго оставаться в одиночестве. Старлинг присела рядом со мной и сразу же сказала: — Это неразумно. Если люди нас увидят, сразу пойдут сплетни.
Никогда прежде она не тревожилась из-за таких вещей, и это удивило и обидело меня. — Тогда я задам свой вопрос и уйду. Я собираюсь в город повидать Неда. Мне говорили, что он часто бывает в таверне, где обосновались менестрели. Возможно, тебе известно, в какой именно?
Она удивилась. — Только не мне! Я уже давно не бываю в тавернах менестрелей. По меньшей мере четыре месяца. — Она откинулась на спинку скамейки и выжидающе посмотрела на меня.
— А ты не могла бы угадать?
Она задумалась. — «Зоб пеликана». Туда обычно ходят молодые менестрели, чтобы петь непристойные песенки и сочинять новые куплеты. Там шумно. — Она говорила с явным неодобрением. Я вопросительно приподнял. брови. Она уточнила: — Вполне подходящее место для начинающих менестрелей, но не для меня.
— Подходящее? — переспросил я, пытаясь улыбнуться. — С каких это пор тебя волнуют такие вещи, Старлинг?
Она отвернулась и покачала головой. Не глядя мне в глаза, она ответила: — Ты не должен быть таким фамильярным со мной, Том Баджерлок. Да и встречаться с тобой наедине я больше не смогу. Эти дни остались в далеком прошлом.
— Да что с тобой произошло? — выпалил я, удивленно и немного обиженно.
— Со мной? Да ты что, ослеп? Взгляни на меня. — Она с гордым видом встала, положив руки на живот.
Честно говоря, мне доводилось видеть животик побольше и у менее крупных женщин. Но догадался я, только взглянув ей в глаза.
— У тебя будет ребенок? — потрясенно спросил я. Она вздохнула, и на ее лице появилась робкая улыбка.
Неожиданно она заговорила со мной как, прежняя Старлинг, слова слетали с ее губ, опережая друг друга: — Это почти чудо. Целительница, которую лорд Фишер нанял, чтобы ухаживать за мной, говорит, что иногда, когда шансы забеременеть почти исчезают, такое случается. О Фитц, у меня будет ребенок, мой собственный ребенок. Я уже так его люблю, что думаю о нем днем и ночью.
Она выглядела удивительно счастливой. Я заморгал. Иногда она с горечью говорила о своем бесплодии, объясняя его отсутствием надежного дома и верного супруга. Но Старлинг никогда не упоминала, что все эти годы мечтала о ребенке. Я был потрясен.
— Я очень рад за тебя, — искренне сказал я. — Честное слово.
— Я знала, что так и будет. — Она коротко коснулась тыльной стороны моей ладони. Так мы приветствовали друг друга прежде, разрывая объятия. — И я не сомневаюсь, что ты поймешь, почему мне следует изменить образ жизни. Будущее моего ребенка не должны омрачить скандалы, бросающие тень на репутацию его матери. Теперь я обязана стать достойной леди, которая прежде всего думает о своей семье.
Я буквально позеленел от зависти. — Желаю тебе в полной мере насладиться радостями материнства, — тихо сказал я.
— Спасибо. Так ты меня понимаешь?
— Да, конечно. Удачи и счастья тебе, Старлинг.
Я остался сидеть на скамейке, глядя ей вслед. Она не шла, она плавно скользила, положив руки на живот, словно придерживала нерожденного ребенка. Моя алчная, резкая, маленькая птичка превратилась во вьющую гнездо мать. Еще одна потеря. Прежде я знал, что в трудную минуту всегда смогу обратиться к ней. Теперь я лишился и этого утешения.
Я размышлял о моих днях со Старлинг, направляясь в таверну. Интересно, если бы я не отдал свою боль дракону, как бы сложились наши отношения с ней? Впрочем, что я мог ей дать? Вспомнив, как все началось, я лишь удивился самому себе.
«Зоб пеликана» находился в новой части города; сначала мне пришлось подниматься вверх, а потом спускаться. Большинство домов здесь стояли на сваях. Во времена моей молодости этой таверны не существовало, однако потолочные балки были закопченными, а столы потрескались, как и в большинстве таверн, которые часто посещают менестрели и где люди охотно стучат по столам в такт музыке.
Для менестрелей было еще слишком рано, поэтому почти все столы пустовали. Хозяин сидел на высоком стуле возле окна и смотрел на море. Я подождал, пока мои глаза привыкнут к царящему здесь сумраку, и разглядел сидящего в одиночестве за угловым столиком Неда. Он передвигал по поверхности стола кусочки дерева, словно играл в какую-то игру. Нед отрастил короткую курчавую бородку, которая мне сразу не понравилась. Я подошел и остановился возле его столика, дожидаясь, пока он меня заметит. Нед вскочил на ноги и закричал так, что разбудил задремавшего хозяина. Обогнув стол, он стиснул меня в объятиях. — Том! А вот и ты! Я так рад тебя видеть! Сначала прошел слух, что ты исчез. Я приходил тебя навестить, когда узнал, что ты нашелся, но ты спал, словно мертвый. Лекарь передал тебе мою записку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Я пододвинул Чейду свой бокал, и он наполнил его бренди.
— Ты ничего не рассказал о драконах. Значит, они не доставили никаких неприятностей?
Он криво улыбнулся. — Похоже, народ Шести Герцогств немного разочарован, что ему не удалось увидеть даже чешуйки дракона. Они были бы в восторге, если бы Айсфир проломил ворота замка и положил свою голову перед очагом нашей королевы. Во всяком случае, им так кажется. А вот меня нынешнее положение вещей вполне устраивает. Издалека драконы кажутся удивительными и благородными существами из легенды. Но опыт общения с ними заставляет меня подозревать, что с них станется сначала тебя сожрать, а потом благородно выпустить газы.
— Ты полагаешь, что они вернулись в Бингтаун?
— Уверен, что нет. Торговцы прислали нам гонца, они хотят знать, где Тинталья. Из Послания трудно понять, то ли их беспокоит благополучие драконицы, то ли они устали возиться с выводком не умеющих летать драконов. Я собирался ответить, что мне ничего не известно о судьбе Тинтальи и ее самца после того, как Айсфир побывал в материнском доме клана нарвала. Потом вмешалась Неттл. Она сообщила, что Тинталья и Айсфир охотятся и совокупляются — и полностью поглощены этими важными делами. Она не может рассказать, где они находятся; ее контакт с Тинтальей периодически возникает и прерывается, а представления драконов о географии заметно отличаются от наших. Известно лишь, что они охотятся на морских котиков и белых медведей. Из чего я делаю вывод, что они на севере. Тем не менее, если они решат вернуться в Бингтаун, мы их сможем увидеть.
— Чует мое сердце, нам еще предстоят встречи с драконами. Ну а как насчет домашних новостей? Удалось решить проблемы с представителями Древней Крови?
— Пока нас не было, среди обладателей Уита пролилось немало крови. В некоторых герцогствах многим пришлось пережить потрясение: оказалось, что в жилах большого количества аристократов течет Древняя Кровь. Даже пошел слух о леди Целерити из Бернса: говорят, что она видит глазами своего сокола. Шокирующие известия. Подобные откровения следовали одно за другим, пока лилась кровь, одни убийства из мести следовали за другими.
Кетриккен пришлось проявить жесткость, чтобы навести порядок. Однако Древней Крови удалось сделать главное: они навели порядок в своем доме и избавились от «предателей-Полукровок». Уэб пришел в ужас, когда узнал о том, что произошло за время его отсутствия. Теперь от него еще в большей степени зависит, удастся ли Древней Крови утвердиться в качестве уважаемых граждан. В некотором смысле, убийства среди обладателей Уита стали для него шагом назад. Он предложил выделить область, где люди Древней Крови могли бы основать свое поселение и продемонстрировать свое трудолюбие и цивилизованность. Уэб хочет, чтобы те качества, которых так опасались обычные люди и которые вели к кровавым убийствам, показали всем, насколько безобидны люди Древней Крови. Когда их не провоцируют. Королева размышляет над его предложением. Потребуются длительные переговоры, чтобы выделить подходящую землю. Сейчас многие боятся Уита даже больше, чем прежде.
— Да, похоже, не все идет так гладко, как хотелось. Во всяком случае, теперь проблема обсуждается открыто.
Я посидел немного, размышляя над словами Чейда. Целерити из Бернса обладает Уитом? Нет, я так не думаю. Но полной уверенности у меня не было.
— А как насчет лорда Фитца Чивэла Видящего? Увидит ли он наконец солнечный свет?
— Ну а почему только лорд? Мне казалось, что речь шла о короле? — И тут я рассмеялся — мне никогда не доводилось видеть такого ошеломленного лица у Чейда. — Нет, — решил я. — Нет, не будем тревожить покой лорда Фитца Чивэла. Сейчас у меня нет других желаний. И никогда не было.
Чейд задумчиво кивнул. — Я бы хотел, чтобы в твоей истории был счастливый конец, какие любят менестрели: «И они жили долго и счастливо, и родилось у них много-много детишек», но не думаю, что будет именно так.
— Ну, у тебя ведь так и не получилось. Он взглянул на меня, а потом отвел глаза.
— У меня был ты, — сказал он. — Если бы не ты, быть может, я бы давно умер, как «старый паук», прячущийся в стенах. Ты никогда об этом не думал?
— Нет, никогда.
— Мне нужно еще многое сделать, — заявил он. Потом встал, положил руку мне на плечо и спросил: — Теперь у тебя все будет хорошо?
— Ну, насколько это вообще возможно.
— Тогда я тебя оставлю. — Он немного смутился и добавил: — А не мог бы ты быть поосторожнее? Когда ты исчез, мне пришлось нелегко. Я думал, что ты сбежал из Баккипа, забыв о своем долге, а когда появился Шут, я поверил, что ты умер. Опять.
— Я буду беречь себя не меньше, чем ты заботишься о собственной персоне, — обещал я.
Чейд приподнял бровь и кивнул. Прошло некоторое время после его ухода, прежде чем я открыл пакет и свиток. Сначала я развернул свиток. И сразу узнал аккуратный почерк Шута. Я прочитал его послание дважды. Это было стихотворение о танце и прощании. Я не сомневался, что он написал его до того, как узнал о моем исчезновении. Что ж. Он не передумал. Шут появился здесь, чтобы попрощаться со мной, а вовсе не из-за того, что изменил свое решение.
Пакет оказался довольно тяжелым. Когда я развернул гладкий материал, на стол вывалился камень памяти величиной с мой кулак. Я не сомневался, что над ним поработали искусные пальцы Шута. Я осторожно дотронулся до него, но ничего не почувствовал. Тогда я взял камень и поднял, чтобы получше рассмотреть. У него было три грани, переходящие друг в друга. Ночной Волк, я и Шут. Ночной Волк смотрел на меня, поставив уши торчком и слегка опустив голову. Рядом я увидел себя, еще совсем молодого, без шрамов, с широко распахнутыми глазами и слегка приоткрытым ртом. Неужели я был таким юным? А себя он изобразил в виде шута в остроконечном колпаке и с поднятым к поджатым губам пальцем. Его выгнутые дугой брови наводили на мысль о какой-то шутке.
И только после того, как я сжал камень в ладони, он пробудился и открыл воспоминания, заключенные в него Шутом. Передо мной всплыли три мгновения моей жизни. Если мои пальцы касались изображения волка и меня самого, то видел Ночного Волка и себя, как мы спим рядом в хижине. Когда я одновременно прикасался к изображениям Ночного Волка и Шута, возникал Ночной Волк, спящий у очага Шута в горах. Последнее воспоминание сначала меня смутило. Мои пальцы остановились на Шуте и собственном изображении. Я заморгал, когда передо мной возникли образы. Далеко не сразу я понял, что это еще одно воспоминание Шута. Именно так я выглядел, когда он прижался лбом к моему лбу и заглянул в мои глаза. Я положил камень на стол, и насмешливая улыбка Шута оказалась наверху. Я улыбнулся в ответ и невольно коснулся пальцем его лба. И тогда я услышал его голос так ясно и четко, словно он находился в одной комнате со мной: — Мне никогда не хватало мудрости.
Я покачал головой. Его последние слова оказались очередной загадкой.
Я взял эти сокровища, открыл потайную дверь, перешел в свой рабочий кабинет и спрятал их там. Появился Джилли, который тут же недоуменно уставился на меня: «А где колбаса? » Я обещал, что обязательно принесу ему угощение. Он сказал, что будет ждать, и укусил меня за палец, чтобы я не забыл.
Я покинул башню и вскоре оказался в коридорах Баккипа. Я не сомневался, что Старлинг крутится среди приезжих менестрелей, поэтому направился в нижний зал, где они обычно репетировали свои выступления и где их всегда щедро угощали вином и закусками. Здесь действительно оказалось множество артистов, которые соперничали друг с другом, сохраняя дружеские отношения. Старлинг нигде не было видно. Я поискал ее в Большом зале и Малом, но нигде не нашел. Я пожал плечами и решил прекратить поиски, но тут заметил ее в Женском Саду. Она прогуливалась там с несколькими другими леди. Я подождал, пока она меня заметит, а потом отошел в сторону и устроился на одной из уединенных скамеек. Можно было не сомневаться, что мне не придется долго оставаться в одиночестве. Старлинг присела рядом со мной и сразу же сказала: — Это неразумно. Если люди нас увидят, сразу пойдут сплетни.
Никогда прежде она не тревожилась из-за таких вещей, и это удивило и обидело меня. — Тогда я задам свой вопрос и уйду. Я собираюсь в город повидать Неда. Мне говорили, что он часто бывает в таверне, где обосновались менестрели. Возможно, тебе известно, в какой именно?
Она удивилась. — Только не мне! Я уже давно не бываю в тавернах менестрелей. По меньшей мере четыре месяца. — Она откинулась на спинку скамейки и выжидающе посмотрела на меня.
— А ты не могла бы угадать?
Она задумалась. — «Зоб пеликана». Туда обычно ходят молодые менестрели, чтобы петь непристойные песенки и сочинять новые куплеты. Там шумно. — Она говорила с явным неодобрением. Я вопросительно приподнял. брови. Она уточнила: — Вполне подходящее место для начинающих менестрелей, но не для меня.
— Подходящее? — переспросил я, пытаясь улыбнуться. — С каких это пор тебя волнуют такие вещи, Старлинг?
Она отвернулась и покачала головой. Не глядя мне в глаза, она ответила: — Ты не должен быть таким фамильярным со мной, Том Баджерлок. Да и встречаться с тобой наедине я больше не смогу. Эти дни остались в далеком прошлом.
— Да что с тобой произошло? — выпалил я, удивленно и немного обиженно.
— Со мной? Да ты что, ослеп? Взгляни на меня. — Она с гордым видом встала, положив руки на живот.
Честно говоря, мне доводилось видеть животик побольше и у менее крупных женщин. Но догадался я, только взглянув ей в глаза.
— У тебя будет ребенок? — потрясенно спросил я. Она вздохнула, и на ее лице появилась робкая улыбка.
Неожиданно она заговорила со мной как, прежняя Старлинг, слова слетали с ее губ, опережая друг друга: — Это почти чудо. Целительница, которую лорд Фишер нанял, чтобы ухаживать за мной, говорит, что иногда, когда шансы забеременеть почти исчезают, такое случается. О Фитц, у меня будет ребенок, мой собственный ребенок. Я уже так его люблю, что думаю о нем днем и ночью.
Она выглядела удивительно счастливой. Я заморгал. Иногда она с горечью говорила о своем бесплодии, объясняя его отсутствием надежного дома и верного супруга. Но Старлинг никогда не упоминала, что все эти годы мечтала о ребенке. Я был потрясен.
— Я очень рад за тебя, — искренне сказал я. — Честное слово.
— Я знала, что так и будет. — Она коротко коснулась тыльной стороны моей ладони. Так мы приветствовали друг друга прежде, разрывая объятия. — И я не сомневаюсь, что ты поймешь, почему мне следует изменить образ жизни. Будущее моего ребенка не должны омрачить скандалы, бросающие тень на репутацию его матери. Теперь я обязана стать достойной леди, которая прежде всего думает о своей семье.
Я буквально позеленел от зависти. — Желаю тебе в полной мере насладиться радостями материнства, — тихо сказал я.
— Спасибо. Так ты меня понимаешь?
— Да, конечно. Удачи и счастья тебе, Старлинг.
Я остался сидеть на скамейке, глядя ей вслед. Она не шла, она плавно скользила, положив руки на живот, словно придерживала нерожденного ребенка. Моя алчная, резкая, маленькая птичка превратилась во вьющую гнездо мать. Еще одна потеря. Прежде я знал, что в трудную минуту всегда смогу обратиться к ней. Теперь я лишился и этого утешения.
Я размышлял о моих днях со Старлинг, направляясь в таверну. Интересно, если бы я не отдал свою боль дракону, как бы сложились наши отношения с ней? Впрочем, что я мог ей дать? Вспомнив, как все началось, я лишь удивился самому себе.
«Зоб пеликана» находился в новой части города; сначала мне пришлось подниматься вверх, а потом спускаться. Большинство домов здесь стояли на сваях. Во времена моей молодости этой таверны не существовало, однако потолочные балки были закопченными, а столы потрескались, как и в большинстве таверн, которые часто посещают менестрели и где люди охотно стучат по столам в такт музыке.
Для менестрелей было еще слишком рано, поэтому почти все столы пустовали. Хозяин сидел на высоком стуле возле окна и смотрел на море. Я подождал, пока мои глаза привыкнут к царящему здесь сумраку, и разглядел сидящего в одиночестве за угловым столиком Неда. Он передвигал по поверхности стола кусочки дерева, словно играл в какую-то игру. Нед отрастил короткую курчавую бородку, которая мне сразу не понравилась. Я подошел и остановился возле его столика, дожидаясь, пока он меня заметит. Нед вскочил на ноги и закричал так, что разбудил задремавшего хозяина. Обогнув стол, он стиснул меня в объятиях. — Том! А вот и ты! Я так рад тебя видеть! Сначала прошел слух, что ты исчез. Я приходил тебя навестить, когда узнал, что ты нашелся, но ты спал, словно мертвый. Лекарь передал тебе мою записку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134