Отвернувшись, я провел рукой по лицу, прежде чем они успели пролиться. — У меня были такие подозрения. А Неттл до сих пор представляет меня как человека-волка.
— Значит, ты входил и в ее сны?
Неужели я услышал ревность в голосе Дьютифула?
— Всегда случайно. Как и в твои. Мне и в голову не приходило, что я учу вас Скиллу. Иногда я пытался увидеть Молли и Баррича глазами Неттл. Ведь я любил их и скучал. К тому же Неттл моя дочь.
— А я?
На мгновение я даже обрадовался, что больше не владею Скиллом. Я никогда не хотел, чтобы Дьютифул узнал о той роли, которую я сыграл в его зачатии. Да, Верити использовал мое тело, но Дьютифул оставался сыном короля. А не моим. Не моим во всех смыслах, за исключением одного — когда его разум взывал к моему. Вслух я сказал:
— Ты сын Верити. Я не искал контактов с тобой и не знал, что ты разделяешь мои сны. Я понял это значительно позже.
Я бросил взгляд на Чейда и с удивлением обнаружил, что он почти не следит за нашим разговором. Казалось, он смотрит в пустоту, но ничего не видит.
— Чейд? — встревожено позвал я. — С тобой все в порядке?
Он судорожно сглотнул, словно я его разбудил. — Я думаю, что дракон заворожил Олуха. Я пытался привлечь его внимание, но звучащая в нем музыка удивительно сильна, она полностью завладела им. Ни я, ни принц не способны почувствовать дракона при помощи Скилла. Но когда я Скиллом тянусь к Олуху, я ощущаю чье-то присутствие. Оно такое необычное… Похоже на тень человека, но вовсе не сам человек. Я ничего не могу о нем сказать, кроме того, что он где-то рядом. Дьютифул говорит, что время от времени до него доносится запах Айсфира, который тут же исчезает, — словно несущий его ветер поменял направление.
Я застыл на месте и настороженно прислушался при помощи Уита. После долгой паузы я сказал:
— Он здесь. А потом исчезает. Уж не знаю, делает он это специально или, как предположил Уэб, потому что находится на грани жизни и смерти.
Я посмотрел на Дьютифула, но он думал о другом. Быть может, он даже не слышал, о чем говорили мы с Чейдом.
— Сегодня ночью я намерен попытаться войти в контакт с Неттл, — неожиданно объявил он. — Нам необходимо связаться с Баккипом, и она осталась нашей единственной надеждой. И еще я считаю, что если кто-то из нас способен отвлечь Олуха от дракона — если его заворожил именно дракон, — то только Неттл. И даже если это не дракон, она все равно единственная, кто может говорить с Олухом.
Я был ошеломлен. Мне не хотелось, чтобы он разговаривал с Неттл. — Ты полагаешь, что сможешь вступить с ней в контакт?
— Возможно. Конечно, было бы легче, если бы я был с ней знаком. — Он вновь намекал на мою вину. Похоже, Дьютифул уловил сомнение в моем голосе и обиделся. Я не стал его прерывать. — Лишь однажды наши разумы соприкоснулись, да и то через тебя. Войти с ней в контакт самостоятельно будет непросто.
Меня охватила тревога. Мне не следовало задавать этот вопрос, но я не сумел перебороть искушение. — И что ты ей намерен сказать? Он холодно посмотрел на меня.
— Правду. Я знаю, что это будет шагом на неизведанные территории, но хотя бы один из Видящих должен попытаться.
Я знал, что Дьютифул хочет спровоцировать меня. День выдался тяжелым, и принц вел себя, как капризный подросток, который пытается найти человека, на которого он мог бы возложить вину за все. Я вновь сделал вид, что ничего не заметил.
— Правда — понятие сложное. Какую часть правды ты ей расскажешь? — спросил я и попытался улыбнуться в ожидании ответа.
— Пока только ту ее часть, которая принадлежит мне. Я скажу, что с ней говорит принц Дьютифул и что для меня очень важно услышать совет матери. Я хочу сообщить матери о Сайдел и ее родителях. Не только для того, чтобы спасти девушку, но чтобы дать знать королеве, что их следует опасаться. И если Неттл выслушает меня и согласится передать мое сообщение матери, я расскажу ей об Олухе и его состоянии. Открою Неттл, что дракон пытается похитить остатки его разума, и попрошу ее отвлечь Олуха, если она сумеет с ним связаться. — Неожиданно он вздохнул. — Впрочем, едва ли мне повезет и наш разговор будет продолжаться долго. — И он бросил на меня еще один страдальческий взгляд.
И я с отчаянной остротой пожалел об утрате Скилла. Сейчас мне ужасно не хотелось, чтобы Дьютифул разговаривал с моей дочерью один на один. Я боялся, что он может наговорить ей много лишнего. И тогда она составит обо мне ложное представление. Дьютифул ответил на мои опасения так, словно услышал мои мысли.
— Тебе ничего не остается, как поверить мне, не так ли? Я набрал в грудь побольше воздуха.
— Я тебе верю, — сказал я, стараясь, чтобы голос меня не выдал.
— Я буду вместе с мальчиком, — вмешался Чейд, а потом рассмеялся, увидев мое смятение. — Нет, только не говори, что ты мне веришь. Это будет уже чересчур.
— Мне придется довериться вам обоим, — заметил я, и Чейд кивнул. Потом я спросил: — Что ты думаешь о событиях сегодняшнего дня? Могут ли воины Хетгарда напасть на нас, если мы откопаем живого дракона и попытаемся отрубить ему голову?
— Да, — ответил Дьютифул. — Вне всякого сомнения. Я считаю, что отсутствие одобрения со стороны Черного Человека всколыхнуло их суеверные страхи.
— Наверное, ты прав, — согласился Чейд. — Я заметил, как сегодня ночью они оставили для него на границе лагеря еще одно подношение.
Я покачал головой. — Я знаю, о чем ты думаешь. Даже если бы я сумел это сделать незаметно, нам не следует так рисковать. Если подношение будет принято сейчас, они могут посчитать, что Черному Человеку понравилось, что они выступили против принца. Уже слишком поздно мошенничать, Чейд.
— Пожалуй, — ответил он без малейших угрызений совести. — А если тебя поймают, они выступят против нас немедленно. Нет. Лучше подождать. — Он вздохнул и потер руки. — Я устал от холода. В моем возрасте не следует так долго находиться под открытым небом.
Принц молча закатил глаза.
Я решил сменить тему: — Пожалуйста, будьте осторожны, когда попытаетесь войти в контакт с Олухом. Дьютифул, это касается и тебя, когда будешь говорить с Неттл. Я до сих пор не совсем понимаю, что произошло в тот день со мной и Олухом. Кто-то использовал Скилл, чтобы натравить нас друг на друга. У нас есть все основания считать, что он до сих пор где-то рядом. Однажды он уже добрался до разума Олуха. Когда ты войдешь в контакт с Олухом, ты можешь обнаружить себя. И если он последует за тобой, Дьютифул, то доберется и до Неттл, когда ты свяжешься с ней ночью. Или ты можешь привлечь внимание драконицы Тинтальи. — Я вдруг почувствовал себя трусом, поскольку не мог защитить их обоих. — Будь осторожен, — повторил я.
— Хорошо, — раздраженно ответил Дьютифул, и я понял, что он не собирается принимать всерьез мои предостережения.
Я перевел взгляд на Чейда.
— А ты когда-нибудь видел, чтобы я шел на ненужный риск? — спросил мой старый наставник.
«Да, видел, — едва не ответил я. — Когда ты погружен в Скилл, то забываешь обо всем на свете. Боюсь, что ты способен поставить под удар все, что мне дорого».
Однако я придержал язык и лишь кивнул ему в ответ.
— Как странно — вам предстоит такая трудная работа, а я ничем не могу помочь. Я чувствую себя совершенно бесполезным. Если у вас нет для меня поручений, я пойду спать. Сегодня был тяжелый день. — Я ссутулился. — В последние месяцы, проведенные в Баккипе, мне бы следовало упражняться с лопатой, а не с мечом?
Принц усмехнулся, а Чейд мрачно спросил: — Ты собираешься поговорить с Шутом?
— Да, — настороженно ответил я.
— И вновь будешь спать в его шатре?
Я не стал спрашивать, как ему удалось узнать, что прошлую ночь я провел в шатре Шута.
— Может быть, — холодно ответил я, — еще не решил. Если наш разговор затянется и он меня попросит, я останусь в его шатре.
— Знаешь, со стороны это выглядит странно. И не надо бросать на меня мрачные взгляды, показывая, что это меня не касается. Я слишком давно тебя знаю, чтобы у меня возникли сомнения относительно твоих постельных пристрастий. Я хочу лишь сказать, что многие могут подумать, что ты разделяешь мнение Шута относительно Айсфира. Ведь Шут утверждает, будто нам следует выкопать дракона и освободить его, а не выполнить обещание, данное Нарческе.
Я задумался. — Я не могу повлиять на их мнение, — негромко ответил я.
— Значит, ты не станешь избегать Шута? Я посмотрел в глаза Чейда.
— Нет. Он мой друг.
Чейд поджал губы, а затем осторожно спросил: — А есть ли надежда убедить Шута перейти на нашу сторону?
— На твою сторону? — уточнил я. — Я сомневаюсь. Ведь речь идет не о капризе. Всю свою жизнь он верил, что является Белым Пророком. Одна из главных миссий его жизни состоит в возрождении драконов. Вряд ли мне удастся его убедить, что он ошибается.
— Вы много лет были друзьями. Он прислушивается к тебе, — деликатно намекнул Чейд.
— Вот почему я не намерен давить на него. — Я убрал волосы с лица. Пот после тяжелой работы начал высыхать, и я стал мерзнуть. Мне было больно — и болело не только тело. — Чейд, ты должен мне верить. Я не могу быть твоим инструментом и не стану обещать тебе, что буду вести себя в соответствии с твоими желаниями после того, как мы откопаем дракона. На сей раз я должен поступить так, как подскажет мне собственное сердце.
Вспышка гнева на мгновение исказила лицо Чейда, он отвернулся, чтобы оно оказалось в тени, и сказал: — Понятно. А я думал, что твоя клятва Видящим значит для тебя больше. И еще я имел глупость считать, что мы с тобой были друзьями едва не дольше, чем ты с Шутом.
— Ох, Чейд. — На меня вдруг навалилась ужасная усталость, и я едва мог говорить. — Ты для меня гораздо больше, чем друг. Ты был моим наставником, родителем и защитником, когда многие ополчились против меня. Можешь не сомневаться, что я без колебаний отдам за тебя жизнь.
— И он Видящий, — неожиданно вмешался Дьютифул, удивив нас обоих. — Чья клятва верности семье принесла ему много горя. Поэтому я, как твой принц, приказываю тебе, Фитц Чивэл Видящий: возьми свою клятву обратно. Будь верен своему сердцу так, как ты был верен Верити и королю Шрюду. Вот повеление твоего короля.
Я посмотрел на него, пораженный не только щедростью его приказа, свободой, которую ни один из королей Видящих даже и не думал мне даровать, но и неожиданным изменением, произошедшим в пятнадцатилетнем наследнике престола. Дьютифул нахмурился, увидев мой удивленный взгляд, совершенно не понимая, что он сделал мгновение назад. Наконец я обрел дар речи.
— Благодарю, мой принц. Еще никогда ни один из Видящих не оказывал мне таких благодеяний.
— Вот и прекрасно. Надеюсь, я не совершил глупости. Ведь мы оба понимаем, что, какое бы решение не принял ты, я должен исполнить обещание, данное Нарческе. Я пришел сюда для того, чтобы отрубить дракону голову. Уж не знаю, что ей за радость любоваться на его мороженый череп. — Он вновь превратился в замкнутого мальчишку.
Я смотрел на него, понимая, в каком трудном положении он оказался. Дьютифул оставил украденные поцелуи на острове Мейл. Едва ли он разговаривал наедине с Эллианой с тех пор, как мы покинули ее материнский дом. Он встряхнул головой, заметив сочувствие в моих глазах.
— Я могу лишь попытаться сделать то, что считаю правильным, и надеяться, что на сей раз не совершу ошибки.
— Значит, нас двое, — буркнул Чейд.
— Нет, трое, — возразил я,
Чейд склонился над маленькой жаровней и принялся раздувать почти потухший огонь. Взяв уголек, он добавил его в жаровню. — Я слишком стар для подобных приключений, — повторил Чейд свою любимую жалобу.
— Нет. Вовсе нет. Ты будешь слишком стар в тот момент, когда попытаешься попрощаться с приключениями. — Я присел на корточки рядом с ним. — Чейд, пожалуйста, поверь мне. Речь идет не о том, что ты или Шут дергаете за ниточки, заставляя меня стать послушным вашим желаниям. Вам нет нужды соперничать за то, кто больше места занимает в моем сердце.
— Так о чем тогда речь? — проворчал он. Я постарался дать ему правдивый ответ.
— Я должен сам разобраться, на чьей стороне правда, какую точку зрения необходимо поддержать. Мы все знаем, что с тех пор, как мы покинули Баккип, требование Нарчески осложнилось подводными течениями. Быть может, придет время, когда ты будешь радоваться, что колебался и не стал слепо выполнять ее волю. Не забывай, ее служанка Хения была каким-то образом связана с Полукровками. И мы не можем не учитывать этого. Она, Пиоттр и их материнский дом пошли против воли большинства представителей Хетгарда, взвалив на плечи принца свое условие. Почему? Что они рассчитывают получить? Зачем им полусгнившая голова дракона?
— И Эллиану совсем не радует, что я принесу ей эту голову, — задумчиво сказал принц. — Однако она тверда, как камень, и требует выполнения моего обещания. И в то же время ждет его исполнения с ужасом. Словно поступила так не по своей воле.
— Тогда кто за этим стоит? Пиоттр? Чейд покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
— Значит, ты входил и в ее сны?
Неужели я услышал ревность в голосе Дьютифула?
— Всегда случайно. Как и в твои. Мне и в голову не приходило, что я учу вас Скиллу. Иногда я пытался увидеть Молли и Баррича глазами Неттл. Ведь я любил их и скучал. К тому же Неттл моя дочь.
— А я?
На мгновение я даже обрадовался, что больше не владею Скиллом. Я никогда не хотел, чтобы Дьютифул узнал о той роли, которую я сыграл в его зачатии. Да, Верити использовал мое тело, но Дьютифул оставался сыном короля. А не моим. Не моим во всех смыслах, за исключением одного — когда его разум взывал к моему. Вслух я сказал:
— Ты сын Верити. Я не искал контактов с тобой и не знал, что ты разделяешь мои сны. Я понял это значительно позже.
Я бросил взгляд на Чейда и с удивлением обнаружил, что он почти не следит за нашим разговором. Казалось, он смотрит в пустоту, но ничего не видит.
— Чейд? — встревожено позвал я. — С тобой все в порядке?
Он судорожно сглотнул, словно я его разбудил. — Я думаю, что дракон заворожил Олуха. Я пытался привлечь его внимание, но звучащая в нем музыка удивительно сильна, она полностью завладела им. Ни я, ни принц не способны почувствовать дракона при помощи Скилла. Но когда я Скиллом тянусь к Олуху, я ощущаю чье-то присутствие. Оно такое необычное… Похоже на тень человека, но вовсе не сам человек. Я ничего не могу о нем сказать, кроме того, что он где-то рядом. Дьютифул говорит, что время от времени до него доносится запах Айсфира, который тут же исчезает, — словно несущий его ветер поменял направление.
Я застыл на месте и настороженно прислушался при помощи Уита. После долгой паузы я сказал:
— Он здесь. А потом исчезает. Уж не знаю, делает он это специально или, как предположил Уэб, потому что находится на грани жизни и смерти.
Я посмотрел на Дьютифула, но он думал о другом. Быть может, он даже не слышал, о чем говорили мы с Чейдом.
— Сегодня ночью я намерен попытаться войти в контакт с Неттл, — неожиданно объявил он. — Нам необходимо связаться с Баккипом, и она осталась нашей единственной надеждой. И еще я считаю, что если кто-то из нас способен отвлечь Олуха от дракона — если его заворожил именно дракон, — то только Неттл. И даже если это не дракон, она все равно единственная, кто может говорить с Олухом.
Я был ошеломлен. Мне не хотелось, чтобы он разговаривал с Неттл. — Ты полагаешь, что сможешь вступить с ней в контакт?
— Возможно. Конечно, было бы легче, если бы я был с ней знаком. — Он вновь намекал на мою вину. Похоже, Дьютифул уловил сомнение в моем голосе и обиделся. Я не стал его прерывать. — Лишь однажды наши разумы соприкоснулись, да и то через тебя. Войти с ней в контакт самостоятельно будет непросто.
Меня охватила тревога. Мне не следовало задавать этот вопрос, но я не сумел перебороть искушение. — И что ты ей намерен сказать? Он холодно посмотрел на меня.
— Правду. Я знаю, что это будет шагом на неизведанные территории, но хотя бы один из Видящих должен попытаться.
Я знал, что Дьютифул хочет спровоцировать меня. День выдался тяжелым, и принц вел себя, как капризный подросток, который пытается найти человека, на которого он мог бы возложить вину за все. Я вновь сделал вид, что ничего не заметил.
— Правда — понятие сложное. Какую часть правды ты ей расскажешь? — спросил я и попытался улыбнуться в ожидании ответа.
— Пока только ту ее часть, которая принадлежит мне. Я скажу, что с ней говорит принц Дьютифул и что для меня очень важно услышать совет матери. Я хочу сообщить матери о Сайдел и ее родителях. Не только для того, чтобы спасти девушку, но чтобы дать знать королеве, что их следует опасаться. И если Неттл выслушает меня и согласится передать мое сообщение матери, я расскажу ей об Олухе и его состоянии. Открою Неттл, что дракон пытается похитить остатки его разума, и попрошу ее отвлечь Олуха, если она сумеет с ним связаться. — Неожиданно он вздохнул. — Впрочем, едва ли мне повезет и наш разговор будет продолжаться долго. — И он бросил на меня еще один страдальческий взгляд.
И я с отчаянной остротой пожалел об утрате Скилла. Сейчас мне ужасно не хотелось, чтобы Дьютифул разговаривал с моей дочерью один на один. Я боялся, что он может наговорить ей много лишнего. И тогда она составит обо мне ложное представление. Дьютифул ответил на мои опасения так, словно услышал мои мысли.
— Тебе ничего не остается, как поверить мне, не так ли? Я набрал в грудь побольше воздуха.
— Я тебе верю, — сказал я, стараясь, чтобы голос меня не выдал.
— Я буду вместе с мальчиком, — вмешался Чейд, а потом рассмеялся, увидев мое смятение. — Нет, только не говори, что ты мне веришь. Это будет уже чересчур.
— Мне придется довериться вам обоим, — заметил я, и Чейд кивнул. Потом я спросил: — Что ты думаешь о событиях сегодняшнего дня? Могут ли воины Хетгарда напасть на нас, если мы откопаем живого дракона и попытаемся отрубить ему голову?
— Да, — ответил Дьютифул. — Вне всякого сомнения. Я считаю, что отсутствие одобрения со стороны Черного Человека всколыхнуло их суеверные страхи.
— Наверное, ты прав, — согласился Чейд. — Я заметил, как сегодня ночью они оставили для него на границе лагеря еще одно подношение.
Я покачал головой. — Я знаю, о чем ты думаешь. Даже если бы я сумел это сделать незаметно, нам не следует так рисковать. Если подношение будет принято сейчас, они могут посчитать, что Черному Человеку понравилось, что они выступили против принца. Уже слишком поздно мошенничать, Чейд.
— Пожалуй, — ответил он без малейших угрызений совести. — А если тебя поймают, они выступят против нас немедленно. Нет. Лучше подождать. — Он вздохнул и потер руки. — Я устал от холода. В моем возрасте не следует так долго находиться под открытым небом.
Принц молча закатил глаза.
Я решил сменить тему: — Пожалуйста, будьте осторожны, когда попытаетесь войти в контакт с Олухом. Дьютифул, это касается и тебя, когда будешь говорить с Неттл. Я до сих пор не совсем понимаю, что произошло в тот день со мной и Олухом. Кто-то использовал Скилл, чтобы натравить нас друг на друга. У нас есть все основания считать, что он до сих пор где-то рядом. Однажды он уже добрался до разума Олуха. Когда ты войдешь в контакт с Олухом, ты можешь обнаружить себя. И если он последует за тобой, Дьютифул, то доберется и до Неттл, когда ты свяжешься с ней ночью. Или ты можешь привлечь внимание драконицы Тинтальи. — Я вдруг почувствовал себя трусом, поскольку не мог защитить их обоих. — Будь осторожен, — повторил я.
— Хорошо, — раздраженно ответил Дьютифул, и я понял, что он не собирается принимать всерьез мои предостережения.
Я перевел взгляд на Чейда.
— А ты когда-нибудь видел, чтобы я шел на ненужный риск? — спросил мой старый наставник.
«Да, видел, — едва не ответил я. — Когда ты погружен в Скилл, то забываешь обо всем на свете. Боюсь, что ты способен поставить под удар все, что мне дорого».
Однако я придержал язык и лишь кивнул ему в ответ.
— Как странно — вам предстоит такая трудная работа, а я ничем не могу помочь. Я чувствую себя совершенно бесполезным. Если у вас нет для меня поручений, я пойду спать. Сегодня был тяжелый день. — Я ссутулился. — В последние месяцы, проведенные в Баккипе, мне бы следовало упражняться с лопатой, а не с мечом?
Принц усмехнулся, а Чейд мрачно спросил: — Ты собираешься поговорить с Шутом?
— Да, — настороженно ответил я.
— И вновь будешь спать в его шатре?
Я не стал спрашивать, как ему удалось узнать, что прошлую ночь я провел в шатре Шута.
— Может быть, — холодно ответил я, — еще не решил. Если наш разговор затянется и он меня попросит, я останусь в его шатре.
— Знаешь, со стороны это выглядит странно. И не надо бросать на меня мрачные взгляды, показывая, что это меня не касается. Я слишком давно тебя знаю, чтобы у меня возникли сомнения относительно твоих постельных пристрастий. Я хочу лишь сказать, что многие могут подумать, что ты разделяешь мнение Шута относительно Айсфира. Ведь Шут утверждает, будто нам следует выкопать дракона и освободить его, а не выполнить обещание, данное Нарческе.
Я задумался. — Я не могу повлиять на их мнение, — негромко ответил я.
— Значит, ты не станешь избегать Шута? Я посмотрел в глаза Чейда.
— Нет. Он мой друг.
Чейд поджал губы, а затем осторожно спросил: — А есть ли надежда убедить Шута перейти на нашу сторону?
— На твою сторону? — уточнил я. — Я сомневаюсь. Ведь речь идет не о капризе. Всю свою жизнь он верил, что является Белым Пророком. Одна из главных миссий его жизни состоит в возрождении драконов. Вряд ли мне удастся его убедить, что он ошибается.
— Вы много лет были друзьями. Он прислушивается к тебе, — деликатно намекнул Чейд.
— Вот почему я не намерен давить на него. — Я убрал волосы с лица. Пот после тяжелой работы начал высыхать, и я стал мерзнуть. Мне было больно — и болело не только тело. — Чейд, ты должен мне верить. Я не могу быть твоим инструментом и не стану обещать тебе, что буду вести себя в соответствии с твоими желаниями после того, как мы откопаем дракона. На сей раз я должен поступить так, как подскажет мне собственное сердце.
Вспышка гнева на мгновение исказила лицо Чейда, он отвернулся, чтобы оно оказалось в тени, и сказал: — Понятно. А я думал, что твоя клятва Видящим значит для тебя больше. И еще я имел глупость считать, что мы с тобой были друзьями едва не дольше, чем ты с Шутом.
— Ох, Чейд. — На меня вдруг навалилась ужасная усталость, и я едва мог говорить. — Ты для меня гораздо больше, чем друг. Ты был моим наставником, родителем и защитником, когда многие ополчились против меня. Можешь не сомневаться, что я без колебаний отдам за тебя жизнь.
— И он Видящий, — неожиданно вмешался Дьютифул, удивив нас обоих. — Чья клятва верности семье принесла ему много горя. Поэтому я, как твой принц, приказываю тебе, Фитц Чивэл Видящий: возьми свою клятву обратно. Будь верен своему сердцу так, как ты был верен Верити и королю Шрюду. Вот повеление твоего короля.
Я посмотрел на него, пораженный не только щедростью его приказа, свободой, которую ни один из королей Видящих даже и не думал мне даровать, но и неожиданным изменением, произошедшим в пятнадцатилетнем наследнике престола. Дьютифул нахмурился, увидев мой удивленный взгляд, совершенно не понимая, что он сделал мгновение назад. Наконец я обрел дар речи.
— Благодарю, мой принц. Еще никогда ни один из Видящих не оказывал мне таких благодеяний.
— Вот и прекрасно. Надеюсь, я не совершил глупости. Ведь мы оба понимаем, что, какое бы решение не принял ты, я должен исполнить обещание, данное Нарческе. Я пришел сюда для того, чтобы отрубить дракону голову. Уж не знаю, что ей за радость любоваться на его мороженый череп. — Он вновь превратился в замкнутого мальчишку.
Я смотрел на него, понимая, в каком трудном положении он оказался. Дьютифул оставил украденные поцелуи на острове Мейл. Едва ли он разговаривал наедине с Эллианой с тех пор, как мы покинули ее материнский дом. Он встряхнул головой, заметив сочувствие в моих глазах.
— Я могу лишь попытаться сделать то, что считаю правильным, и надеяться, что на сей раз не совершу ошибки.
— Значит, нас двое, — буркнул Чейд.
— Нет, трое, — возразил я,
Чейд склонился над маленькой жаровней и принялся раздувать почти потухший огонь. Взяв уголек, он добавил его в жаровню. — Я слишком стар для подобных приключений, — повторил Чейд свою любимую жалобу.
— Нет. Вовсе нет. Ты будешь слишком стар в тот момент, когда попытаешься попрощаться с приключениями. — Я присел на корточки рядом с ним. — Чейд, пожалуйста, поверь мне. Речь идет не о том, что ты или Шут дергаете за ниточки, заставляя меня стать послушным вашим желаниям. Вам нет нужды соперничать за то, кто больше места занимает в моем сердце.
— Так о чем тогда речь? — проворчал он. Я постарался дать ему правдивый ответ.
— Я должен сам разобраться, на чьей стороне правда, какую точку зрения необходимо поддержать. Мы все знаем, что с тех пор, как мы покинули Баккип, требование Нарчески осложнилось подводными течениями. Быть может, придет время, когда ты будешь радоваться, что колебался и не стал слепо выполнять ее волю. Не забывай, ее служанка Хения была каким-то образом связана с Полукровками. И мы не можем не учитывать этого. Она, Пиоттр и их материнский дом пошли против воли большинства представителей Хетгарда, взвалив на плечи принца свое условие. Почему? Что они рассчитывают получить? Зачем им полусгнившая голова дракона?
— И Эллиану совсем не радует, что я принесу ей эту голову, — задумчиво сказал принц. — Однако она тверда, как камень, и требует выполнения моего обещания. И в то же время ждет его исполнения с ужасом. Словно поступила так не по своей воле.
— Тогда кто за этим стоит? Пиоттр? Чейд покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134