Я рассказал, что Уэб прислал птицу с письмом, в котором сообщил, что они со Свифтом проведут зиму у герцога и герцогини Бернса. Уэб был доволен Свифтом, и я решил, что Молли будет приятно об этом узнать. В моем письме шла речь только о ее детях. Вместе с письмом я послал им двух паяцев, резного медведя и мешочек конфет.
Вернувшийся Риддл принес утешительные известия. — Один из мальчишек сказал, что конфеты ему нравятся, но мятные леденцы он любит гораздо больше, — сообщил стражник.
Еще через месяц я отправил с Риддлом мешочек конфет и мешочек мятных леденцов, а также орехи, изюм и письмо об успехах Неттл. В ответ я получил коротенькую записку от Молли, в котором она писала, что рада узнать новости о Неттл, но мне не следует присылать мальчикам столько сластей, если я не хочу, чтобы у них разболелись животы.
Еще через месяц в моем письме я сообщил последние новости о Неттл и Свифте, который вместе с другими детьми замка Рипплкип переболел лихорадкой, но теперь полностью поправился и совершенно здоров. Ему удалось вызвать интерес герцогини, и она стала учить его соколиной охоте. У меня возникли кое-какие подозрения, но я оставил их при себе. Вместо сластей я отправил детям два набора твердых глиняных шариков, превосходный инструмент для снятия подков в кожаном футляре и пару деревянных мечей для тренировок.
Риддл с усмешкой сообщил мне, что Хирс умудрился треснуть Джаста одним из мечей прежде, чем он, Риддл, успел соскочить с лошади, и отказался поменяться с Нимблом на набор шариков, который ему предназначался. Я счел это хорошим знаком, Риддл уже знал мальчиков по именам, и все они выскочили из дома, чтобы его встретить.
Однако записка от Молли не вселяла особых надежд. У Джаста выросла здоровенная шишка на голове — естественно, из-за меня. Мальчики расстроились из-за отсутствия конфет — в чем опять оказался виноват я. Она не против писем, но мне не следует вносить разлад в ее семью неуместными подарками. Кроме того, я получил записку от Чивэла, в которой он благодарил меня за чудесный инструмент. Он также спрашивал, не знаю ли я, где найти целебную мазь, поскольку у одной из кобыл гноится копыто и он не помнит, какую мазь использовал отец.
Я не стал ждать целый месяц. Сразу же отыскав подходящее снадобье, я отослал его Чивэлу вместе с инструкциям: промыть все четыре копыта уксусом, после чего аккуратно наложить мазь. Кроме того, я предложил на три дня посыпать стойло больного животного золой, после чего тщательно мыть пол уксусом, чтобы заражение не распространилось на других лошадей. Вместе с письмом и мазью я дерзко послал палочки ячменного сахара с пожеланием выдавать лакомство понемногу, чтобы у детей не болели животы.
Чивэл написал ответ, в котором благодарил меня за мазь. Он признался, что забыл, как пользоваться уксусом. Кроме того, спросил, в каком соотношении следует смешивать мазь, которую изготовлял Баррич, поскольку у него самого она получается слишком жидкой. И еще он заверил меня, что ячменный сахар будет раздаваться только в качестве поощрений. Молли прислала письмо, на котором была короткая надпись: «ДЛЯ НЕТТЛ».
— Стеди сказал мне, что им больше нравятся мятные леденцы, — сообщил Риддл, передавая мне письмо от Чивэла. — Стеди кажется мне самым спокойным из них. Он из тех парней, на которых меньше обращают внимания из-за бесчинств остальных. — И с хитрой улыбкой Риддл добавил: — Я и сам был таким в детстве.
— Это уж точно, — с сомнением проворчал я.
— Будет ответ? — осведомился гонец, и я сказал, что мне нужно подумать.
У меня ушло несколько дней, чтобы сделать мазь нужной консистенции. Только теперь я начал понимать, как много успел забыть. Я приготовил несколько баночек и тщательно их закупорил. Меня посетил Чейд — теперь он редко заходил в мастерскую, где мы прежде проводили много времени. Он принюхался и спросил, чем я тут занимаюсь.
— Подкупом, — честно ответил я.
— Ага, — пробормотал он, но больше ничего не стал спрашивать, и я понял, что Риддл не забывает докладывать ему обо всех новостях. — Я вижу, ты тут кое-что изменил, — заметил Чейд, оглядываясь по сторонам.
— Главным образом при помощи воды и тряпки. Очень жаль, что здесь нет окна.
Он удивленно посмотрел на меня. — Соседняя комната давно пустует. Раньше она принадлежала леди Тайм. Насколько мне известно, ходят слухи, что ее призрак иногда посещает комнату. Ну, ты знаешь, странные запахи, шум по ночам. — Он усмехнулся. — Она была полезной старой каргой. Много лет назад я заложил кирпичами дверь между комнатами. Раньше она была вот здесь. Если постараться, можно разобрать стену — и не слишком шуметь при этом.
— Не слишком шуметь?
— Наверное, это будет не так уж просто.
— Да уж, но я попытаюсь. Если что, дам тебе знать.
— Или можешь переселить куда-нибудь Неттл из своей прежней комнаты.
Я покачал головой. — Я все еще рассчитываю, что наступит время, когда она захочет приходить ко мне по вечерам, чтобы поболтать.
— Но пока у тебя ничего не получается.
— Да, боюсь, что так.
— Она такая же упрямая, как и ты. И не подпускай ее к каминной полке с фруктовым ножом.
Я поднял глаза и посмотрел на нож, который до сих пор торчал оттуда, — когда-то я изо всех сил вогнал его в дерево. — Я буду помнить.
— Ты меня простил. Со временем. Об этом тоже не забывай.
Я попытался отослать с Риддлом мазь вместе с мятными леденцами, коробочкой чая и маленьким резным оленем. — Нет, так не пойдет, — возразил Риддл. — Или хотя бы добавь еще чего-нибудь, чтобы каждому что-то досталось.
Так я и сделал. Риддл с невинным видом предложил отправить мальчишкам свистульки, но я проворчал, что хочу добиться расположения Молли — а после таких подарков она меня прикончит. Он усмехнулся и отправился в путь. Метель задержала его на два дня.
Он привез мне письма, одно для меня, другое для Неттл. Риддл также рассказал, что несколько раз ел вместе со всей семьей, а ночь провел в конюшне после дюжины партий в камни со Стеди.
— Когда Чивэл стал задавать о тебе вопросы, я рассказал ему много хорошего. Среди прочего, что ты много времени проводишь за столом, работая со свитками, и очень скоро превратишься в писаря. Тогда Хирс спросил: «Значит, он толстый? » Наверное, в их городке писарь отрастил себе животик. Тогда я ответил, что ты, наоборот, похудел и стал в последнее время каким-то тихим. И что ты слишком часто остаешься в одиночестве, что вредно для здоровья.
Я склонил голову набок и посмотрел на Риддла. — А ты не мог бы описать меня еще более несчастным? Он склонил голову на другой бок, передразнивая меня.
— А разве я сказал неправду?
Записка была от Чивэла — он благодарил меня за мазь и рецепт.
Я не знал, что Молли написала Неттл. На следующее утро моя дочь задержалась после окончания занятий Скиллом. Дьютифул спросил, идет ли она с ним, поскольку в этот день он, Эллиана, Сивил и Сайдел собирались отправиться на верховую прогулку. Неттл ответила, чтобы ее не ждали, она догонит их потом. Ей нужна вечность, чтобы причесать волосы, перед тем как выехать немного покататься. А потом она с улыбкой повернулась ко мне:
— На людях я разговариваю с ним, демонстрируя необходимое уважение. Лишь здесь я позволяю себе его дразнить.
— Ему нравится. Он ужасно обрадовался, когда узнал, что у него появилась кузина. Он сказал, что теперь есть девушка, которая может быть с ним откровенной.
Она застыла, и я пожалел, что эти слова соскочили у меня с языка, — я решил, что теперь она уйдет. Однако Неттл посмотрела мне в глаза, вздернула подбородок и уперла кулаки в бедра.
— А ты хочешь, чтобы я была с тобой откровенна? Я и сам не знал.
— Ты можешь попробовать, — предложил я.
— Моя мать пишет, что у нее все хорошо, а мои маленькие братья радуются приездам Риддла. Мать удивляется: неужели ты так боишься моих братьев, что не можешь приехать сам?
Я откинулся на спинку стула и посмотрел на стол. — Скорее, я боюсь Молли. В прежние времена у нее был крутой нрав.
— Насколько мне известно, в прежние времена ты ее часто злил.
— Наверное, так и было. Так ты считаешь, что она не станет возражать против моего визита?
Неттл довольно долго молчала. — А меня ты тоже побаиваешься? — неожиданно спросила она.
— Немного, — признался я. — А почему ты спрашиваешь?
Она подошла к окну Верити и посмотрела в сторону моря, как часто делал он. Сейчас она была похожа на Видящих ничуть не меньше меня. Неттл рассеянно провела руками по волосам. Ей бы не помешало побольше прихорашиваться. Сейчас ее короткие волосы стояли дыбом, как на загривке у рассерженной кошки.
— Когда-то я надеялась, что мы станем друзьями. Потом узнала, что ты мой отец. И с тех пор ты ни разу не попытался поговорить со мной.
— Мне казалось, ты сама этого не хочешь.
— Быть может, я хотела посмотреть, насколько этого хочешь ты. — Она повернулась и бросила на меня укоризненный взгляд. — А ты не пытался.
Я долго молчал. Она двинулась к двери. Я встал. — Знаешь, Неттл, меня воспитывали мужчины, да и жил я всегда среди мужчин. Иногда мне кажется, что из-за этого у меня постоянно возникают сложности.
Она повернулась и посмотрела на меня. И я заговорил, стараясь быть предельно откровенным:
— Я не знаю, как мне быть. Мне бы хотелось, чтобы ты лучше меня узнала. Баррич был твоим отцом, и он хорошо справился со своей задачей. Возможно, для меня уже слишком поздно пытаться занять место в твоей жизни. Не находится для меня места и в жизни твоей матери. Я все еще ее люблю — как в тот день, когда она оставила меня. Тогда я рассчитывал, что после того, как выполню все свои обязательства, я найду ее и мы будем счастливы вместе. И вот прошло шестнадцать лет, а я так и не сумел вернуться к ней.
Она стояла, положив ладонь на ручку двери, и смущенно смотрела на меня. — Возможно, ты говоришь все эти вещи совсем не той женщине. — И Неттл выскользнула из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Через несколько дней Риддл нашел меня в казарме стражников, где я завтракал. Он уселся на скамью напротив меня. — Неттл дала мне письмо, адресованное ее матери и братьям. Она просила меня передать его, когда я в очередной раз отправлюсь к ним с твоим поручением. — Протянув руку, он взял с моей тарелки ломоть хлеба. Откусил кусок и с полным ртом спросил: — Как скоро это произойдет? Я немного подумал.
— Ну, скажем, завтра утром, — предложил я. Он кивнул.
— Я так и предполагал.
Оседлав Вороную, я поехал на рыночную площадь, всю дорогу препираясь с кобылой. Полгода ею занимался мальчишка-конюх, который выводил Вороную из конюшен и позволял резвиться столько, сколько она пожелает. Она стала своенравной и несговорчивой, плохо слушалась поводьев. Я пожалел, что так долго не уделял ей внимания. На рынке я купил засахаренного имбиря и красных кружев. В корзинку добавил бутылку похищенного у Чейда вина из одуванчиков. Всю ночь я просидел над листом хорошей бумаги, но сумел выдавить из себя всего три предложения.
«Я помню тебя в красной юбке. Ты взбиралась по склону впереди меня, и я видел твои лодыжки. И мне казалось, что сердце выпрыгнет у меня из груди».
Я не знал, помнит ли она тот давний пикник, когда я даже не осмелился ее поцеловать. Потом я запечатал свое послание воском. Четыре раза я вскрывал его, надеясь, что сумею найти лучшие слова. Наконец я отдал Риддлу то, что у меня получилось, и четыре следующих дня жалел, что не выбрал других слов.
На четвертую ночь я прошел через потайной ход в спальню Неттл. Однако я не стал входить и звать ее, как это делал Чейд. Я просто зажег свечу и оставил ее у приоткрытой двери. Потом вернулся в башню и стал ждать.
Казалось, прошла целая вечность. Уж не знаю, что разбудило Неттл — свет или сквозняк, но в конце концов я услышал ее неуверенные шаги: она поднималась по лестнице. Я подбросил в камин несколько поленьев, чтобы в комнате стало теплее.
Она заглянула внутрь, увидела меня и осторожно, словно кошка, вошла. Медленно пройдя мимо рабочего стола с разложенными на нем свитками, мимо камина и стоящих возле него котелков, она остановилась возле одного из кресел. На ней была ночная рубашка, на плечи Неттл накинула теплую шаль. Я увидел, что она дрожит от холода.
— Садись, — предложил я, и она опустилась в кресло. — Именно здесь я работаю, — продолжал я. Между тем закипел чайник, и я спросил: — Хочешь чашку чаю?
— Посреди ночи?
— Я часто работаю ночью.
— Большинство людей спит по ночам.
— Я не такой, как большинство людей.
— Это правда. — Она встала, чтобы рассмотреть лежащие на каминной полке вещи.
Увидела вырезанную Шутом фигурку волка, а рядом с ней — камень памяти. Коснулась рукоятки ножа, глубоко вошедшего в дерево, и удивленно посмотрела на меня. Потом протянула руку и положила ладонь на рукоять меча Чивэла. — Можешь его взять. Этот меч принадлежал твоему деду. Только осторожно, он тяжелый.
Неттл отдернула руку. — Расскажи мне о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Вернувшийся Риддл принес утешительные известия. — Один из мальчишек сказал, что конфеты ему нравятся, но мятные леденцы он любит гораздо больше, — сообщил стражник.
Еще через месяц я отправил с Риддлом мешочек конфет и мешочек мятных леденцов, а также орехи, изюм и письмо об успехах Неттл. В ответ я получил коротенькую записку от Молли, в котором она писала, что рада узнать новости о Неттл, но мне не следует присылать мальчикам столько сластей, если я не хочу, чтобы у них разболелись животы.
Еще через месяц в моем письме я сообщил последние новости о Неттл и Свифте, который вместе с другими детьми замка Рипплкип переболел лихорадкой, но теперь полностью поправился и совершенно здоров. Ему удалось вызвать интерес герцогини, и она стала учить его соколиной охоте. У меня возникли кое-какие подозрения, но я оставил их при себе. Вместо сластей я отправил детям два набора твердых глиняных шариков, превосходный инструмент для снятия подков в кожаном футляре и пару деревянных мечей для тренировок.
Риддл с усмешкой сообщил мне, что Хирс умудрился треснуть Джаста одним из мечей прежде, чем он, Риддл, успел соскочить с лошади, и отказался поменяться с Нимблом на набор шариков, который ему предназначался. Я счел это хорошим знаком, Риддл уже знал мальчиков по именам, и все они выскочили из дома, чтобы его встретить.
Однако записка от Молли не вселяла особых надежд. У Джаста выросла здоровенная шишка на голове — естественно, из-за меня. Мальчики расстроились из-за отсутствия конфет — в чем опять оказался виноват я. Она не против писем, но мне не следует вносить разлад в ее семью неуместными подарками. Кроме того, я получил записку от Чивэла, в которой он благодарил меня за чудесный инструмент. Он также спрашивал, не знаю ли я, где найти целебную мазь, поскольку у одной из кобыл гноится копыто и он не помнит, какую мазь использовал отец.
Я не стал ждать целый месяц. Сразу же отыскав подходящее снадобье, я отослал его Чивэлу вместе с инструкциям: промыть все четыре копыта уксусом, после чего аккуратно наложить мазь. Кроме того, я предложил на три дня посыпать стойло больного животного золой, после чего тщательно мыть пол уксусом, чтобы заражение не распространилось на других лошадей. Вместе с письмом и мазью я дерзко послал палочки ячменного сахара с пожеланием выдавать лакомство понемногу, чтобы у детей не болели животы.
Чивэл написал ответ, в котором благодарил меня за мазь. Он признался, что забыл, как пользоваться уксусом. Кроме того, спросил, в каком соотношении следует смешивать мазь, которую изготовлял Баррич, поскольку у него самого она получается слишком жидкой. И еще он заверил меня, что ячменный сахар будет раздаваться только в качестве поощрений. Молли прислала письмо, на котором была короткая надпись: «ДЛЯ НЕТТЛ».
— Стеди сказал мне, что им больше нравятся мятные леденцы, — сообщил Риддл, передавая мне письмо от Чивэла. — Стеди кажется мне самым спокойным из них. Он из тех парней, на которых меньше обращают внимания из-за бесчинств остальных. — И с хитрой улыбкой Риддл добавил: — Я и сам был таким в детстве.
— Это уж точно, — с сомнением проворчал я.
— Будет ответ? — осведомился гонец, и я сказал, что мне нужно подумать.
У меня ушло несколько дней, чтобы сделать мазь нужной консистенции. Только теперь я начал понимать, как много успел забыть. Я приготовил несколько баночек и тщательно их закупорил. Меня посетил Чейд — теперь он редко заходил в мастерскую, где мы прежде проводили много времени. Он принюхался и спросил, чем я тут занимаюсь.
— Подкупом, — честно ответил я.
— Ага, — пробормотал он, но больше ничего не стал спрашивать, и я понял, что Риддл не забывает докладывать ему обо всех новостях. — Я вижу, ты тут кое-что изменил, — заметил Чейд, оглядываясь по сторонам.
— Главным образом при помощи воды и тряпки. Очень жаль, что здесь нет окна.
Он удивленно посмотрел на меня. — Соседняя комната давно пустует. Раньше она принадлежала леди Тайм. Насколько мне известно, ходят слухи, что ее призрак иногда посещает комнату. Ну, ты знаешь, странные запахи, шум по ночам. — Он усмехнулся. — Она была полезной старой каргой. Много лет назад я заложил кирпичами дверь между комнатами. Раньше она была вот здесь. Если постараться, можно разобрать стену — и не слишком шуметь при этом.
— Не слишком шуметь?
— Наверное, это будет не так уж просто.
— Да уж, но я попытаюсь. Если что, дам тебе знать.
— Или можешь переселить куда-нибудь Неттл из своей прежней комнаты.
Я покачал головой. — Я все еще рассчитываю, что наступит время, когда она захочет приходить ко мне по вечерам, чтобы поболтать.
— Но пока у тебя ничего не получается.
— Да, боюсь, что так.
— Она такая же упрямая, как и ты. И не подпускай ее к каминной полке с фруктовым ножом.
Я поднял глаза и посмотрел на нож, который до сих пор торчал оттуда, — когда-то я изо всех сил вогнал его в дерево. — Я буду помнить.
— Ты меня простил. Со временем. Об этом тоже не забывай.
Я попытался отослать с Риддлом мазь вместе с мятными леденцами, коробочкой чая и маленьким резным оленем. — Нет, так не пойдет, — возразил Риддл. — Или хотя бы добавь еще чего-нибудь, чтобы каждому что-то досталось.
Так я и сделал. Риддл с невинным видом предложил отправить мальчишкам свистульки, но я проворчал, что хочу добиться расположения Молли — а после таких подарков она меня прикончит. Он усмехнулся и отправился в путь. Метель задержала его на два дня.
Он привез мне письма, одно для меня, другое для Неттл. Риддл также рассказал, что несколько раз ел вместе со всей семьей, а ночь провел в конюшне после дюжины партий в камни со Стеди.
— Когда Чивэл стал задавать о тебе вопросы, я рассказал ему много хорошего. Среди прочего, что ты много времени проводишь за столом, работая со свитками, и очень скоро превратишься в писаря. Тогда Хирс спросил: «Значит, он толстый? » Наверное, в их городке писарь отрастил себе животик. Тогда я ответил, что ты, наоборот, похудел и стал в последнее время каким-то тихим. И что ты слишком часто остаешься в одиночестве, что вредно для здоровья.
Я склонил голову набок и посмотрел на Риддла. — А ты не мог бы описать меня еще более несчастным? Он склонил голову на другой бок, передразнивая меня.
— А разве я сказал неправду?
Записка была от Чивэла — он благодарил меня за мазь и рецепт.
Я не знал, что Молли написала Неттл. На следующее утро моя дочь задержалась после окончания занятий Скиллом. Дьютифул спросил, идет ли она с ним, поскольку в этот день он, Эллиана, Сивил и Сайдел собирались отправиться на верховую прогулку. Неттл ответила, чтобы ее не ждали, она догонит их потом. Ей нужна вечность, чтобы причесать волосы, перед тем как выехать немного покататься. А потом она с улыбкой повернулась ко мне:
— На людях я разговариваю с ним, демонстрируя необходимое уважение. Лишь здесь я позволяю себе его дразнить.
— Ему нравится. Он ужасно обрадовался, когда узнал, что у него появилась кузина. Он сказал, что теперь есть девушка, которая может быть с ним откровенной.
Она застыла, и я пожалел, что эти слова соскочили у меня с языка, — я решил, что теперь она уйдет. Однако Неттл посмотрела мне в глаза, вздернула подбородок и уперла кулаки в бедра.
— А ты хочешь, чтобы я была с тобой откровенна? Я и сам не знал.
— Ты можешь попробовать, — предложил я.
— Моя мать пишет, что у нее все хорошо, а мои маленькие братья радуются приездам Риддла. Мать удивляется: неужели ты так боишься моих братьев, что не можешь приехать сам?
Я откинулся на спинку стула и посмотрел на стол. — Скорее, я боюсь Молли. В прежние времена у нее был крутой нрав.
— Насколько мне известно, в прежние времена ты ее часто злил.
— Наверное, так и было. Так ты считаешь, что она не станет возражать против моего визита?
Неттл довольно долго молчала. — А меня ты тоже побаиваешься? — неожиданно спросила она.
— Немного, — признался я. — А почему ты спрашиваешь?
Она подошла к окну Верити и посмотрела в сторону моря, как часто делал он. Сейчас она была похожа на Видящих ничуть не меньше меня. Неттл рассеянно провела руками по волосам. Ей бы не помешало побольше прихорашиваться. Сейчас ее короткие волосы стояли дыбом, как на загривке у рассерженной кошки.
— Когда-то я надеялась, что мы станем друзьями. Потом узнала, что ты мой отец. И с тех пор ты ни разу не попытался поговорить со мной.
— Мне казалось, ты сама этого не хочешь.
— Быть может, я хотела посмотреть, насколько этого хочешь ты. — Она повернулась и бросила на меня укоризненный взгляд. — А ты не пытался.
Я долго молчал. Она двинулась к двери. Я встал. — Знаешь, Неттл, меня воспитывали мужчины, да и жил я всегда среди мужчин. Иногда мне кажется, что из-за этого у меня постоянно возникают сложности.
Она повернулась и посмотрела на меня. И я заговорил, стараясь быть предельно откровенным:
— Я не знаю, как мне быть. Мне бы хотелось, чтобы ты лучше меня узнала. Баррич был твоим отцом, и он хорошо справился со своей задачей. Возможно, для меня уже слишком поздно пытаться занять место в твоей жизни. Не находится для меня места и в жизни твоей матери. Я все еще ее люблю — как в тот день, когда она оставила меня. Тогда я рассчитывал, что после того, как выполню все свои обязательства, я найду ее и мы будем счастливы вместе. И вот прошло шестнадцать лет, а я так и не сумел вернуться к ней.
Она стояла, положив ладонь на ручку двери, и смущенно смотрела на меня. — Возможно, ты говоришь все эти вещи совсем не той женщине. — И Неттл выскользнула из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Через несколько дней Риддл нашел меня в казарме стражников, где я завтракал. Он уселся на скамью напротив меня. — Неттл дала мне письмо, адресованное ее матери и братьям. Она просила меня передать его, когда я в очередной раз отправлюсь к ним с твоим поручением. — Протянув руку, он взял с моей тарелки ломоть хлеба. Откусил кусок и с полным ртом спросил: — Как скоро это произойдет? Я немного подумал.
— Ну, скажем, завтра утром, — предложил я. Он кивнул.
— Я так и предполагал.
Оседлав Вороную, я поехал на рыночную площадь, всю дорогу препираясь с кобылой. Полгода ею занимался мальчишка-конюх, который выводил Вороную из конюшен и позволял резвиться столько, сколько она пожелает. Она стала своенравной и несговорчивой, плохо слушалась поводьев. Я пожалел, что так долго не уделял ей внимания. На рынке я купил засахаренного имбиря и красных кружев. В корзинку добавил бутылку похищенного у Чейда вина из одуванчиков. Всю ночь я просидел над листом хорошей бумаги, но сумел выдавить из себя всего три предложения.
«Я помню тебя в красной юбке. Ты взбиралась по склону впереди меня, и я видел твои лодыжки. И мне казалось, что сердце выпрыгнет у меня из груди».
Я не знал, помнит ли она тот давний пикник, когда я даже не осмелился ее поцеловать. Потом я запечатал свое послание воском. Четыре раза я вскрывал его, надеясь, что сумею найти лучшие слова. Наконец я отдал Риддлу то, что у меня получилось, и четыре следующих дня жалел, что не выбрал других слов.
На четвертую ночь я прошел через потайной ход в спальню Неттл. Однако я не стал входить и звать ее, как это делал Чейд. Я просто зажег свечу и оставил ее у приоткрытой двери. Потом вернулся в башню и стал ждать.
Казалось, прошла целая вечность. Уж не знаю, что разбудило Неттл — свет или сквозняк, но в конце концов я услышал ее неуверенные шаги: она поднималась по лестнице. Я подбросил в камин несколько поленьев, чтобы в комнате стало теплее.
Она заглянула внутрь, увидела меня и осторожно, словно кошка, вошла. Медленно пройдя мимо рабочего стола с разложенными на нем свитками, мимо камина и стоящих возле него котелков, она остановилась возле одного из кресел. На ней была ночная рубашка, на плечи Неттл накинула теплую шаль. Я увидел, что она дрожит от холода.
— Садись, — предложил я, и она опустилась в кресло. — Именно здесь я работаю, — продолжал я. Между тем закипел чайник, и я спросил: — Хочешь чашку чаю?
— Посреди ночи?
— Я часто работаю ночью.
— Большинство людей спит по ночам.
— Я не такой, как большинство людей.
— Это правда. — Она встала, чтобы рассмотреть лежащие на каминной полке вещи.
Увидела вырезанную Шутом фигурку волка, а рядом с ней — камень памяти. Коснулась рукоятки ножа, глубоко вошедшего в дерево, и удивленно посмотрела на меня. Потом протянула руку и положила ладонь на рукоять меча Чивэла. — Можешь его взять. Этот меч принадлежал твоему деду. Только осторожно, он тяжелый.
Неттл отдернула руку. — Расскажи мне о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134