— Я вернулся и принес с собой еду. Ты голоден?
Он сдвинул одеяло в сторону и привстал, но потом со вздохом опустился на постель.
— Мне лучше. Чай замечательно пахнет.
— Абрикосов нет, но я принес сливы.
— Абрикосов?
— Я подумал, что ты все перепутал из-за лихорадки. Но я бы принес их тебе, если бы смог найти.
— Спасибо, — сказал он и посмотрел на меня. — Ты стал выглядеть иначе. И не только из-за того, что успел помыться и побриться.
— Я иначе себя чувствую. Но после бани мне действительно стало лучше. Жаль, что я не мог прихватить с собой бани Баккипа. Тебе бы определенно они пошли на пользу. Но как только ты сможешь ходить, мы отправимся домой. Я сказал Кетриккен, что ты некоторое время поживешь в старой башне Чейда. А когда ты окончательно поправишься, мы решим, кем ты захочешь стать.
— Кем я захочу стать… — Он усмехнулся.
Я не нашел ножа, чтобы разрезать хлеб, поэтому просто отломил кусок. Я отнес ему хлеб, сыр и сливы, а когда чай был готов, протянул чашку.
— А где Прилкоп? — спросил я, когда Шут принялся пить чай маленькими глотками.
Я был недоволен, что Черный Человек оставил Шута одного.
— Ну, он уходит и возвращается. Прилкоп занят изучением крепости Элдерлингов, чтобы понять, как сильно она пострадала. Пока тебя не было, мы с ним беседовали, когда я просыпался. Впрочем, по большей части я спал. Он рассказал мне о старом городе; его истории переплелись с моими снами. Наверное, он сейчас там. Прилкоп говорил, что хочет понять, что там сотворила Бледная Женщина и что ему по силам исправить. Подозреваю, что он пытался сделать город привлекательным, чтобы заставить ее уйти. Теперь он намерен вернуть ему прежний вид. Я спросил у него: «Для кого? » И он ответил: «Пусть город выглядит как должно».
Он прожил здесь много лет после того, как все остальные умерли. Возможно, несколько поколений. Прилкоп не считал прожитые годы, но я уверен, что прошло очень много времени. Он с радостью приветствовал Бледную Женщину, когда она появилась на острове. Прилкоп решил, что она приплыла со своим Изменяющим для того, чтобы осуществить цели самого Прилкопа.
Он вздохнул и отпил немного чая.
— Сначала поешь, а уж потом рассказывай истории, — предложил я.
— А ты расскажи мне свои новости, пока я ем. С тобой произошло нечто важное. Ты изменился, у тебя другие глаза.
И я рассказал ему обо всем — так я не говорил еще ни с кем в жизни. Он улыбнулся, но его улыбка была полна печали. Шут кивал, словно я лишь подтвердил то, что ему и раньше было известно. Когда я закончил, он бросил косточку от сливы в огонь и тихо сказал:
— Хорошо. Я рад, что мое последнее пророчество оказалось верным.
— Что ж, и теперь я буду жить долго и счастливо — как поют менестрели?
Он скорчил гримасу и покачал головой. — Ты будешь жить среди людей, которые тебя любят и многого от тебя ждут. Твоя жизнь будет ужасно сложной, и они заставят тебя тревожиться. И будут раздражать. И приносить тебе радость. — Он отвернулся от меня, взял чашку, заглянул в нее, как деревенская колдунья, читающая будущее по чайным листьям. — Судьба проиграла в схватке с тобой, Фитц Чивэл Видящий. В найденном тобой будущем ты почти наверняка доживешь до старости — судьба перестанет искать возможности, чтобы сбросить твою фигуру с доски.
Я попытался смягчить его слова. — Мне уже порядком надоело возвращаться с порога смерти.
— Да, это отвратительно. Теперь я знаю. Ты мне показал. — И почти со своей прежней улыбкой он спросил: — Давай будем считать, что мы квиты? Одного раза вполне достаточно, правда? — Я кивнул. А потом, словно Шут боялся, что я не дам ему сказать, добавил: — Прилкоп и я говорили о том, что должно случиться дальше.
Я улыбнулся. — Новый план спасения мира? Надеюсь, мне в нем не придется умирать?
— План, к которому ты вообще не будешь иметь отношения, — спокойно ответил Шут. — Мы, в некотором смысле, возвращаемся домой. В то место, где мы стали такими, какие мы есть.
— Но ты же говорил, что никто уже не помнит тебя; и что тебе нет никакого смысла возвращаться. — Меня охватила тревога.
— Не в тот дом, где я родился; я уверен, что там меня не вспомнят. Но в то место, которое подготовило нас к нашей судьбе. Нечто вроде школы. Я тебе о ней рассказывал — как я убежал оттуда. Когда они отказались увидеть правду в моих словах. Там помнят и меня, и Прилкопа. Каждого Белого Пророка, который проходил через школу, там помнят.
— Ну, пусть они и продолжают вас помнить. Мне кажется, они обращались с тобой не самым лучшим образом. Зачем туда возвращаться?
— Чтобы подобное не могло произойти с другим ребенком. Сделать то, чего никогда не совершали прежде, вернуться и объяснить им старые пророчества в свете того, что мы знаем теперь. Чтобы уничтожить свитки, которые оставила в их библиотеках Бледная Женщина, или хотя бы пролить на них новый свет. Принести им опыт мира.
Я очень долго молчал. — А как ты туда попадешь?
— Прилкоп утверждает, что он можем воспользоваться колоннами. Вместе мы сумеем переместиться довольно далеко на юг. Рано или поздно мы доберемся до школы.
— Он способен использовать колонны? — Я был ошеломлен. — Тогда почему же он столько лет оставался здесь, в холоде и одиночестве?
Шут посмотрел на меня так, словно ответ был очевидным. — Мне кажется, он умеет ими пользоваться. Но боится. Даже в нашем языке есть понятие, обозначающее Элдерлингов, которое ему трудно мне объяснить. Всякий раз, когда человек пользуется колоннами, он что-то теряет. Даже Элдерлинги прибегали к ним с огромной осторожностью. Для того чтобы передать срочное сообщение, гонец мог пройти сквозь колонну один или даже два раза, но потом его обязанности передавали другому. Но Прилкоп оставался здесь еще и по другой причине. Он охранял дракона. И ждал появления Белого Пророка и его Изменяющего, которые, быть может, сумели бы выполнить его задачу. Ведь именно в этом и состояла цель его жизни.
— Я не могу поверить в такую верность идеалам.
— Нет? А мне кажется, очень даже можешь.
Я услышал, как открывается дверь. Вернулся Прилкоп, который с удивлением посмотрел на меня, а потом что-то сказал Шуту. Тот перевел: — Он поражен твоим скорым возвращением и спрашивает, какое срочное дело заставило тебя вновь воспользоваться колоннами. ,
Я небрежно махнул рукой и обратился к Прилкопу: — Я принес вам еду; видишь, вот хлеб и сыр, как ты хотел, вино и сливы. И я рассчитывал, что мы все вместе отправимся домой. Но Шут еще слишком слаб.
— Отправимся с тобой? — спросил он, и я с улыбкой кивнул.
Прилкоп повернулся к Шуту и негромко заговорил с ним. Шут что-то коротко ему ответил. Потом он повернулся и неохотно сказал мне: — Фитц, друг мой. Пожалуйста. Подойди к огню и посиди со мной. Я должен с тобой поговорить.
Он неловко поднялся, накинул на плечи одеяло и медленно подошел к лежащему у очага матрасу набитому травой. Потом он осторожно уселся на него, а я устроился рядом. Прилкоп изучал принесенную пищу. Отломив кусочек сыра, он положил его в рот и закрыл глаза, наслаждаясь вкусом. Потом открыл глаза и с благодарностью поклонился мне. Я кивнул в ответ, довольный, что сумел его порадовать. Когда я снова посмотрел на Шута, он глубоко вздохнул и заговорил:
— Прилкоп не намерен возвращаться с тобой в Баккип. И я тоже.
Я смотрел на него, пытаясь понять. Слова Шута не имели ни малейшего смысла.
— Но почему? Его миссия здесь завершена. Твоя тоже. Зачем оставаться в таком холодном и мрачном месте? А ведь сейчас лето! Здесь трудно добывать пищу. Когда придет зима… я не могу себе представить, как можно провести на Аслевджале зиму. Нет никакой причины оставаться здесь, гораздо лучше перебраться в Баккип. Почему вы хотите остаться? Я знаю, вы намерены вернуться в «школу», но сначала можно пожить в замке. Отдохнуть, набраться сил, а потом сесть на корабль…
Он посмотрел на свои руки, неподвижно лежащие на коленях.
— Я довольно долго обсуждал эту идею с Прилкопом. Мы слишком многого не знаем — ведь теперь мы оказались вне времени, которое предсказывали, будучи Белыми Пророками. Он прожил в таком состоянии намного дольше, чем я. Он оставался здесь из-за того, что последний раз видел себя именно на Аслевджале. Он надеялся, что его видение, где на остров прибывают другой Белый Пророк и его Изменяющий, которые выполнят поставленную им для себя цель, окажется истинным. Так и вышло. Последнее видение не обмануло Прилкопа. — Он посмотрел в огонь, а потом наклонился, чтобы поправить торчащую из очага щепку. — И у меня было видение. О том, что произойдет после моей смерти. Я ждал.
— Я видел тебя, Фитц. Видел таким, каким ты сейчас становишься. Ты не будешь все время счастлив, но ты стал более завершенным, цельным, чем раньше.
— А какое это имеет отношение к тебе?
— Важно то, чего я не видел. Моя смерть стала частью твоего будущего — тут не может быть сомнений. Нет, мои слова звучат слишком жестоко, словно ты планировал мою смерть. Правильнее будет сказать, что моя смерть была поворотным пунктом твоего путешествия. Ты пережил мою смерть и двинулся дальше.
— Да, я пережил твою смерть. Но, как ты сам не раз говорил, я Изменяющий. Я вернул тебя обратно.
— Вернул. И я не предвидел такого развития событий. Прилкоп тоже. И все, чему нас учили, не дает ответа на вопрос: как такое могло произойти? — Он слабо улыбнулся. — Конечно, мне следовало бы знать, что только ты способен сотворить такое изменение, которое вынесло нас всех за пределы предвидений Белых Пророков.
— Но… — начал я, однако Шут поднял палец, прерывая меня.
— Мы с Прилкопом это обсудили. И пришли к выводу, что мне не следует рисковать, долго оставаясь рядом с тобой. Я способен совершить серьезную ошибку. Но если я не вернусь с тобой, вероятность такой ошибки станет значительно меньше.
— Я не понимаю. Ошибка? Какая ошибка? Твоя лихорадка еще не прошла, ты несешь какую-то бессмыслицу. — Я был встревожен и рассержен.
Шут протянул руку и коснулся моей кисти. Его прикосновение оказалось прохладным. Он все еще был слаб, но лихорадка прошла. Он заговорил со мной суровым голосом, так старик беседует со своенравным юношей:
— Нет, ты все прекрасно понимаешь. Ты просто не хочешь посмотреть правде в глаза. Ты все еще Изменяющий. Даже за короткое время, проведенное в Баккипе, ты это доказал. Изменения кипят вокруг тебя, как в водовороте. Ты не бежишь от них, а наоборот — привлекаешь их к себе. А я теперь слеп, я не в силах увидеть и оценить то огромное влияние, которое способен на тебя оказать. Вот почему… — Он замолчал, но я ждал, когда Шут закончит свою мысль. — Я не вернусь с тобой. Нет, подожди, не говори ничего. Дай мне закончить.
Однако он вновь надолго замолчал. Я смотрел на Шута и думал о том, как сильно он изменился. Бледный круглолицый мальчик, гибкий и стройный юноша превратился в молодого мужчину. Недавние испытания заострили черты его лица, но синяки постепенно исчезали. Впрочем, изменения захватили лишь тело. Его глаза потемнели и стали серьезнее. Я не торопил Шута, давая ему возможность выбрать нужные слова. Мне казалось, что он сейчас принимает окончательное решение, и хотя выбор уже сделан, все еще колеблется перед последним шагом.
— Фитц, я принял свою смерть. Возможно, мне не хватило храбрости, но я встретил ее совершенно сознательно. Зная, что произойдет после моей смерти, я посчитал, что готов уплатить такую цену. Я решил, что явлюсь на остров и приведу в движение цепочку событий, которая закончится освобождением дракона. Да, я знал, что моя смерть будет ужасной, в холоде и боли. Но я видел, что есть шанс вернуть миру драконов, что у этих существ, надменных и замечательных, как люди, появится надежда на возрождение. И люди перестанут доминировать, навязывая всем свой порядок. Да, жизнь в новом мире будет непростой, быть может, люди проклянут меня. Однако теперь люди и драконы будут настолько заняты друг другом, что не смогут изменить природу по своему желанию. И мне казалось, что именно таким и должен быть истинный порядок вещей.
— Замечательно! — мне надоели разговоры о драконах, и меня все еще тревожила мысль о могучих существах, с которыми нам теперь придется считаться. — Что ж, в нашем мире вновь появятся драконы. И их будет множество, если вспомнить, что я видел на поле битвы. Но почему ты не можешь вернуться…
— Прекрати! — сурово прервал меня Шут. — Неужели ты думаешь, что мне легко? Неужели полагаешь, что это единственная причина? И считаешь, что мне так просто с тобой расстаться? Нет. Есть и личные причины, которые заставляют меня уйти. Я видел, что после моей смерти ты нашел удовлетворение в вещах и людях, от которых ранее отказывался. Иными словами, после моей смерти ты живешь той жизнью, которой должен жить. Ты подарил мне еще кусочек жизни. Могу ли я отнять у тебя часть твоей? — Он заговорил медленнее. — Я могу любить тебя, Фитц, но не могу позволить, чтобы моя любовь уничтожила тебя и твою личность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Он сдвинул одеяло в сторону и привстал, но потом со вздохом опустился на постель.
— Мне лучше. Чай замечательно пахнет.
— Абрикосов нет, но я принес сливы.
— Абрикосов?
— Я подумал, что ты все перепутал из-за лихорадки. Но я бы принес их тебе, если бы смог найти.
— Спасибо, — сказал он и посмотрел на меня. — Ты стал выглядеть иначе. И не только из-за того, что успел помыться и побриться.
— Я иначе себя чувствую. Но после бани мне действительно стало лучше. Жаль, что я не мог прихватить с собой бани Баккипа. Тебе бы определенно они пошли на пользу. Но как только ты сможешь ходить, мы отправимся домой. Я сказал Кетриккен, что ты некоторое время поживешь в старой башне Чейда. А когда ты окончательно поправишься, мы решим, кем ты захочешь стать.
— Кем я захочу стать… — Он усмехнулся.
Я не нашел ножа, чтобы разрезать хлеб, поэтому просто отломил кусок. Я отнес ему хлеб, сыр и сливы, а когда чай был готов, протянул чашку.
— А где Прилкоп? — спросил я, когда Шут принялся пить чай маленькими глотками.
Я был недоволен, что Черный Человек оставил Шута одного.
— Ну, он уходит и возвращается. Прилкоп занят изучением крепости Элдерлингов, чтобы понять, как сильно она пострадала. Пока тебя не было, мы с ним беседовали, когда я просыпался. Впрочем, по большей части я спал. Он рассказал мне о старом городе; его истории переплелись с моими снами. Наверное, он сейчас там. Прилкоп говорил, что хочет понять, что там сотворила Бледная Женщина и что ему по силам исправить. Подозреваю, что он пытался сделать город привлекательным, чтобы заставить ее уйти. Теперь он намерен вернуть ему прежний вид. Я спросил у него: «Для кого? » И он ответил: «Пусть город выглядит как должно».
Он прожил здесь много лет после того, как все остальные умерли. Возможно, несколько поколений. Прилкоп не считал прожитые годы, но я уверен, что прошло очень много времени. Он с радостью приветствовал Бледную Женщину, когда она появилась на острове. Прилкоп решил, что она приплыла со своим Изменяющим для того, чтобы осуществить цели самого Прилкопа.
Он вздохнул и отпил немного чая.
— Сначала поешь, а уж потом рассказывай истории, — предложил я.
— А ты расскажи мне свои новости, пока я ем. С тобой произошло нечто важное. Ты изменился, у тебя другие глаза.
И я рассказал ему обо всем — так я не говорил еще ни с кем в жизни. Он улыбнулся, но его улыбка была полна печали. Шут кивал, словно я лишь подтвердил то, что ему и раньше было известно. Когда я закончил, он бросил косточку от сливы в огонь и тихо сказал:
— Хорошо. Я рад, что мое последнее пророчество оказалось верным.
— Что ж, и теперь я буду жить долго и счастливо — как поют менестрели?
Он скорчил гримасу и покачал головой. — Ты будешь жить среди людей, которые тебя любят и многого от тебя ждут. Твоя жизнь будет ужасно сложной, и они заставят тебя тревожиться. И будут раздражать. И приносить тебе радость. — Он отвернулся от меня, взял чашку, заглянул в нее, как деревенская колдунья, читающая будущее по чайным листьям. — Судьба проиграла в схватке с тобой, Фитц Чивэл Видящий. В найденном тобой будущем ты почти наверняка доживешь до старости — судьба перестанет искать возможности, чтобы сбросить твою фигуру с доски.
Я попытался смягчить его слова. — Мне уже порядком надоело возвращаться с порога смерти.
— Да, это отвратительно. Теперь я знаю. Ты мне показал. — И почти со своей прежней улыбкой он спросил: — Давай будем считать, что мы квиты? Одного раза вполне достаточно, правда? — Я кивнул. А потом, словно Шут боялся, что я не дам ему сказать, добавил: — Прилкоп и я говорили о том, что должно случиться дальше.
Я улыбнулся. — Новый план спасения мира? Надеюсь, мне в нем не придется умирать?
— План, к которому ты вообще не будешь иметь отношения, — спокойно ответил Шут. — Мы, в некотором смысле, возвращаемся домой. В то место, где мы стали такими, какие мы есть.
— Но ты же говорил, что никто уже не помнит тебя; и что тебе нет никакого смысла возвращаться. — Меня охватила тревога.
— Не в тот дом, где я родился; я уверен, что там меня не вспомнят. Но в то место, которое подготовило нас к нашей судьбе. Нечто вроде школы. Я тебе о ней рассказывал — как я убежал оттуда. Когда они отказались увидеть правду в моих словах. Там помнят и меня, и Прилкопа. Каждого Белого Пророка, который проходил через школу, там помнят.
— Ну, пусть они и продолжают вас помнить. Мне кажется, они обращались с тобой не самым лучшим образом. Зачем туда возвращаться?
— Чтобы подобное не могло произойти с другим ребенком. Сделать то, чего никогда не совершали прежде, вернуться и объяснить им старые пророчества в свете того, что мы знаем теперь. Чтобы уничтожить свитки, которые оставила в их библиотеках Бледная Женщина, или хотя бы пролить на них новый свет. Принести им опыт мира.
Я очень долго молчал. — А как ты туда попадешь?
— Прилкоп утверждает, что он можем воспользоваться колоннами. Вместе мы сумеем переместиться довольно далеко на юг. Рано или поздно мы доберемся до школы.
— Он способен использовать колонны? — Я был ошеломлен. — Тогда почему же он столько лет оставался здесь, в холоде и одиночестве?
Шут посмотрел на меня так, словно ответ был очевидным. — Мне кажется, он умеет ими пользоваться. Но боится. Даже в нашем языке есть понятие, обозначающее Элдерлингов, которое ему трудно мне объяснить. Всякий раз, когда человек пользуется колоннами, он что-то теряет. Даже Элдерлинги прибегали к ним с огромной осторожностью. Для того чтобы передать срочное сообщение, гонец мог пройти сквозь колонну один или даже два раза, но потом его обязанности передавали другому. Но Прилкоп оставался здесь еще и по другой причине. Он охранял дракона. И ждал появления Белого Пророка и его Изменяющего, которые, быть может, сумели бы выполнить его задачу. Ведь именно в этом и состояла цель его жизни.
— Я не могу поверить в такую верность идеалам.
— Нет? А мне кажется, очень даже можешь.
Я услышал, как открывается дверь. Вернулся Прилкоп, который с удивлением посмотрел на меня, а потом что-то сказал Шуту. Тот перевел: — Он поражен твоим скорым возвращением и спрашивает, какое срочное дело заставило тебя вновь воспользоваться колоннами. ,
Я небрежно махнул рукой и обратился к Прилкопу: — Я принес вам еду; видишь, вот хлеб и сыр, как ты хотел, вино и сливы. И я рассчитывал, что мы все вместе отправимся домой. Но Шут еще слишком слаб.
— Отправимся с тобой? — спросил он, и я с улыбкой кивнул.
Прилкоп повернулся к Шуту и негромко заговорил с ним. Шут что-то коротко ему ответил. Потом он повернулся и неохотно сказал мне: — Фитц, друг мой. Пожалуйста. Подойди к огню и посиди со мной. Я должен с тобой поговорить.
Он неловко поднялся, накинул на плечи одеяло и медленно подошел к лежащему у очага матрасу набитому травой. Потом он осторожно уселся на него, а я устроился рядом. Прилкоп изучал принесенную пищу. Отломив кусочек сыра, он положил его в рот и закрыл глаза, наслаждаясь вкусом. Потом открыл глаза и с благодарностью поклонился мне. Я кивнул в ответ, довольный, что сумел его порадовать. Когда я снова посмотрел на Шута, он глубоко вздохнул и заговорил:
— Прилкоп не намерен возвращаться с тобой в Баккип. И я тоже.
Я смотрел на него, пытаясь понять. Слова Шута не имели ни малейшего смысла.
— Но почему? Его миссия здесь завершена. Твоя тоже. Зачем оставаться в таком холодном и мрачном месте? А ведь сейчас лето! Здесь трудно добывать пищу. Когда придет зима… я не могу себе представить, как можно провести на Аслевджале зиму. Нет никакой причины оставаться здесь, гораздо лучше перебраться в Баккип. Почему вы хотите остаться? Я знаю, вы намерены вернуться в «школу», но сначала можно пожить в замке. Отдохнуть, набраться сил, а потом сесть на корабль…
Он посмотрел на свои руки, неподвижно лежащие на коленях.
— Я довольно долго обсуждал эту идею с Прилкопом. Мы слишком многого не знаем — ведь теперь мы оказались вне времени, которое предсказывали, будучи Белыми Пророками. Он прожил в таком состоянии намного дольше, чем я. Он оставался здесь из-за того, что последний раз видел себя именно на Аслевджале. Он надеялся, что его видение, где на остров прибывают другой Белый Пророк и его Изменяющий, которые выполнят поставленную им для себя цель, окажется истинным. Так и вышло. Последнее видение не обмануло Прилкопа. — Он посмотрел в огонь, а потом наклонился, чтобы поправить торчащую из очага щепку. — И у меня было видение. О том, что произойдет после моей смерти. Я ждал.
— Я видел тебя, Фитц. Видел таким, каким ты сейчас становишься. Ты не будешь все время счастлив, но ты стал более завершенным, цельным, чем раньше.
— А какое это имеет отношение к тебе?
— Важно то, чего я не видел. Моя смерть стала частью твоего будущего — тут не может быть сомнений. Нет, мои слова звучат слишком жестоко, словно ты планировал мою смерть. Правильнее будет сказать, что моя смерть была поворотным пунктом твоего путешествия. Ты пережил мою смерть и двинулся дальше.
— Да, я пережил твою смерть. Но, как ты сам не раз говорил, я Изменяющий. Я вернул тебя обратно.
— Вернул. И я не предвидел такого развития событий. Прилкоп тоже. И все, чему нас учили, не дает ответа на вопрос: как такое могло произойти? — Он слабо улыбнулся. — Конечно, мне следовало бы знать, что только ты способен сотворить такое изменение, которое вынесло нас всех за пределы предвидений Белых Пророков.
— Но… — начал я, однако Шут поднял палец, прерывая меня.
— Мы с Прилкопом это обсудили. И пришли к выводу, что мне не следует рисковать, долго оставаясь рядом с тобой. Я способен совершить серьезную ошибку. Но если я не вернусь с тобой, вероятность такой ошибки станет значительно меньше.
— Я не понимаю. Ошибка? Какая ошибка? Твоя лихорадка еще не прошла, ты несешь какую-то бессмыслицу. — Я был встревожен и рассержен.
Шут протянул руку и коснулся моей кисти. Его прикосновение оказалось прохладным. Он все еще был слаб, но лихорадка прошла. Он заговорил со мной суровым голосом, так старик беседует со своенравным юношей:
— Нет, ты все прекрасно понимаешь. Ты просто не хочешь посмотреть правде в глаза. Ты все еще Изменяющий. Даже за короткое время, проведенное в Баккипе, ты это доказал. Изменения кипят вокруг тебя, как в водовороте. Ты не бежишь от них, а наоборот — привлекаешь их к себе. А я теперь слеп, я не в силах увидеть и оценить то огромное влияние, которое способен на тебя оказать. Вот почему… — Он замолчал, но я ждал, когда Шут закончит свою мысль. — Я не вернусь с тобой. Нет, подожди, не говори ничего. Дай мне закончить.
Однако он вновь надолго замолчал. Я смотрел на Шута и думал о том, как сильно он изменился. Бледный круглолицый мальчик, гибкий и стройный юноша превратился в молодого мужчину. Недавние испытания заострили черты его лица, но синяки постепенно исчезали. Впрочем, изменения захватили лишь тело. Его глаза потемнели и стали серьезнее. Я не торопил Шута, давая ему возможность выбрать нужные слова. Мне казалось, что он сейчас принимает окончательное решение, и хотя выбор уже сделан, все еще колеблется перед последним шагом.
— Фитц, я принял свою смерть. Возможно, мне не хватило храбрости, но я встретил ее совершенно сознательно. Зная, что произойдет после моей смерти, я посчитал, что готов уплатить такую цену. Я решил, что явлюсь на остров и приведу в движение цепочку событий, которая закончится освобождением дракона. Да, я знал, что моя смерть будет ужасной, в холоде и боли. Но я видел, что есть шанс вернуть миру драконов, что у этих существ, надменных и замечательных, как люди, появится надежда на возрождение. И люди перестанут доминировать, навязывая всем свой порядок. Да, жизнь в новом мире будет непростой, быть может, люди проклянут меня. Однако теперь люди и драконы будут настолько заняты друг другом, что не смогут изменить природу по своему желанию. И мне казалось, что именно таким и должен быть истинный порядок вещей.
— Замечательно! — мне надоели разговоры о драконах, и меня все еще тревожила мысль о могучих существах, с которыми нам теперь придется считаться. — Что ж, в нашем мире вновь появятся драконы. И их будет множество, если вспомнить, что я видел на поле битвы. Но почему ты не можешь вернуться…
— Прекрати! — сурово прервал меня Шут. — Неужели ты думаешь, что мне легко? Неужели полагаешь, что это единственная причина? И считаешь, что мне так просто с тобой расстаться? Нет. Есть и личные причины, которые заставляют меня уйти. Я видел, что после моей смерти ты нашел удовлетворение в вещах и людях, от которых ранее отказывался. Иными словами, после моей смерти ты живешь той жизнью, которой должен жить. Ты подарил мне еще кусочек жизни. Могу ли я отнять у тебя часть твоей? — Он заговорил медленнее. — Я могу любить тебя, Фитц, но не могу позволить, чтобы моя любовь уничтожила тебя и твою личность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134