Ты это сделаешь?
— Должен ли я сформулировать твое послание именно так? — неохотно спросил я.
— Ну… ты можешь выразиться иначе. Говори ей все, что посчитаешь нужным, важно одно: Неттл должна понять, насколько серьезна грозящая ей опасность, и немедленно отправиться в Баккип. Я напишу короткое письмо матери и отправлю его с птицей. — Дьютифул встал и тяжело вздохнул. — Теперь же я собираюсь поспать в настоящей постели, за закрытой дверью, а не в общем зале, в качестве трофея, на который каждый может взглянуть. Уж не знаю, когда я в последний раз чувствовал себя таким усталым.
Я с радостью покинул его каюту и решил немного прогуляться по палубе. Поднялся свежий ветер, Рииск парила в небе над кораблем, ярко сияло солнце. Я и сам вряд ли мог сказать, какие чувства вызывает у меня предстоящий разговор с Неттл. Страшусь я его или жду с нетерпением? Дьютифул позволил мне решать, говорить ли Неттл, что она моя дочь. Однако я должен отправить ее в Баккип, где она обязательно узнает правду. Я покачал головой, не зная, на что "могу надеяться. Однако одной вещи я опасался очень сильно. Слова принца о Тинталье потрясли меня. Неужели я переоценил возможности Неттл в борьбе с драконом? Неужели Тинталья знает, где живет Неттл?
День тянулся медленно. Я дважды навещал Олуха. Он по-прежнему лежал на койке, отвернувшись лицом к стене, и твердил, что болен. Я подозревал, что на самом деле он уже привык к морским путешествиям. Когда я сказал Олуху, что он выглядит вполне здоровым и что ему не повредит подняться на палубу и подышать свежим воздухом, он раскашлялся, словно пытался облевать мои ноги. У него ничего не получилось, но кашель показался мне глубоким, и я решил оставить его в покое. Выходя из каюты, я «случайно» задел плечом об угол. Олух рассмеялся.
Потирая новый синяк, я поднялся на палубу. В носовой части расположился Риддл, который расстелил парусину и пытался научить двух матросов игре в камни, используя вместо фишек пригоршню гальки. Я отвернулся от них и увидел Свифта и Сивила. Кот забрался на мачту, и они пытались заставить его спуститься вниз, вызывая неудовольствие капитана. Матросы веселились. Рииск устроилась на мачте так, чтобы кот не мог до нее достать, и всячески его дразнила. Уэб рассердился и приказал Рииск помочь снять кота с мачты.
Так медленно тянулось время, пока не наступила ночь, которой я ждал с нетерпением и страхом. Я вернулся в нашу с Олухом каюту. Свифт принес ему обед — пустые тарелки на полу показывали, что с аппетитом у Олуха все в порядке. Я отодвинул тарелки в сторону, но почти сразу же едва не наступил на них. Смех Олуха свидетельствовал, что он заметил мою неловкость. Когда я пожелал ему спокойной ночи, Олух ничего не ответил.
Ему досталась единственная койка в каюте. Мне пришлось улечься прямо на полу, и я довольно долго устраивался поудобнее и старался успокоиться, чтобы достичь состояния, необходимого для прогулок по снам. Все напрасно. Сколько я ни искал Неттл, ничего не получалось. Я настолько встревожился, что не мог заснуть, большую часть ночи продолжая неудачные попытки попасть в сон Неттл.
В темноте душной каюты я пытался убедить себя, что почувствовал бы, если бы с Неттл что-то случилось. Нас связывал Скилл. Если бы ей грозила опасность, она позвала бы меня. Я утешал себя, вспоминая, что моя дочь и раньше не пускала меня в свои сны; сейчас она сердится на меня из-за того, что я «разрешил» принцу попасть в наше место, куда не должен был входить никто посторонний. Возможно, она пытается меня наказать. Но пока я лежал и смотрел в темноту, мне в голову пришли слова Тинтальи, которая во время нашей последней встречи заявила, что способна разорвать нашу связь с Неттл. Что драконица сказала ей? «Ты будешь совсем одинокой, если я того пожелаю». Где сейчас моя дочь? Мечется в темнице кошмара, созданного драконом? Нет, твердо сказал я себе. Неттл доказала, что способна о себе позаботиться. Я проклял логику, которой научил меня Чейд, поскольку она неумолимо свидетельствовала: для достижения своих целей Тинталья изменит поле боя. Иными словами, постарается отыскать мою дочь в реальном мире.
Как быстро летает дракон? Способна ли Тинталья за один день добраться от Дождевых Чащоб до Бакка? Нет конечно. Но полной уверенности у меня быть не могло. Я вертелся на деревянном полу, пытаясь укрыться слишком коротким одеялом.
Наконец наступило утро. Я встал и потер слезящиеся от усталости глаза. Каким-то непостижимым образом я умудрился запутаться в одеялах и больно стукнул щиколотку. Я принялся негромко ругаться — Олух вроде бы продолжал спать. Не теряя времени, я отправился к принцу, чтобы доложить о своей неудаче. Он выслушал меня в мрачном молчании. Ни он, ни Чейд не стали говорить о том, как глупо я поступил, оставив свою дочь без всякой защиты от дракона.
— Будем надеяться, что она просто на тебя сердится, — сказал принц. Птица улетела еще вчера. Как только она окажется в Баккипе, моя мать сразу же пошлет за Неттл. Я написал, что твоей дочери грозит серьезная опасность. Мы сделали все, что в наших силах, Фитц Чивэл.
Его слова были слабым утешением. Когда перед моими глазами не стоял дракон, пожирающий Неттл, я представлял себе, как отреагирует Баррич, когда отряд стражников из Баккипа войдет в его дом, чтобы забрать Неттл в замок.
Наше путешествие продолжалось, мысли мои были полны Неттл, а Олух все не унимался, всякий раз стараясь причинить мне боль. Когда я во второй раз оцарапал костяшки пальцев, пытаясь взяться за дверную ручку, я повернулся к нему: — Я знаю, что это твоя работа, Олух. Ты поступаешь нечестно. Не моя вина, что ты отправился с нами в путешествие.
Он медленно уселся на своей койке и свесил на пол босые ноги. — А кто же в этом виноват? Кто заставил меня сесть на лодку, где я умру?
Тут я понял свою ошибку. Я не мог сказать, что выполнял приказ принца. Чейд прав, я должен взять вину на себя. — Да, я привел тебя на корабль, Олух, — со вздохом сказал я. — Нам потребуется твоя помощь, без которой нам не справиться с драконом. — Я постарался говорить тепло и искренне. — Неужели ты не хочешь помочь принцу? Не хочешь участвовать в приключении вместе со всеми?
Он посмотрел на меня так, словно я спятил. — Приключение? Эта ужасная рыбная еда? И все время вверх и вниз, вверх и вниз? Ходить среди людей, которые удивляются, почему я еще жив? — Он скрестил свои коротенькие ручки на груди. — Я слышал про приключения в песнях. Там много золотых монет, волшебства и поцелуев красивых девушек. И там никого не тошнит!
В данный момент я был с ним совершенно согласен. Выходя из каюты, я споткнулся о порог.
— Олух! — возмущенно воскликнул я.
— Это не я! — заявил он и громко рассмеялся. Маленькие корабли мчались по волнам, увенчанным белыми барашками, в наши паруса дул попутный ветер. И все же путешествие казалось мне бесконечным. Днем я следил за занятиями Свифта, стараясь не забывать об Олухе и не получить серьёзных увечий. Ночью я пытался добраться до своей дочери, но всякий раз терпел неудачу. К тому времени, когда мы добрались до Зилига, я чувствовал себя отвратительно да и выглядел ничуть не лучше. Когда я стоял у борта и наблюдал за приближающейся гаванью, ко мне подошел Уэб.
— Я не прошу вас раскрыть мне ваши тайны, — негромко проговорил он, — но готов предложить любую помощь.
— Спасибо, но вы и так много для меня делаете. Я знаю, что в последние дни мне не хватало терпения со Свифтом, и ваша поддержка очень для меня важна. Кроме того, вы часто навещаете Олуха, помогая ему коротать время. Спасибо вам.
— Ладно, — огорченно ответил он, похлопал меня по плечу и ушел.
Наше пребывание в Зилиге показалось мне слишком долгим. Мы ночевали в большом зале, да и дни приходилось проводить здесь же. Кашель Олуха все не проходил, но мне казалось, что кашель по большей части притворный. И хотя мне уже давно наскучило сидеть с ним взаперти, я считал, что так будет лучше, поскольку во время двух коротких прогулок нас провожали недобрыми взглядами. Олух был похож на калечного цыпленка среди здоровых птиц; они только дожидались повода, чтобы растерзать его. Он по-прежнему бросал на меня злобные взгляды, но я опасался оставлять его одного. Олух никогда не просил меня остаться с ним, но всякий раз, когда я выходил из помещения, он находил повод, чтобы увязаться за мной или позвать меня через несколько минут.
Когда Уэб первый раз навестил нас по просьбе Чейда, я подумал, что старик специально старается свести нас. Но потом Чейд вызвал меня и отправил наружу, заставив предварительно переодеться в жителя Внешних островов; он даже нарисовал у меня на щеке татуировку клана совы. При помощи краски и смолы он сделал мне уродливый шрам на нижней губе, что должно было объяснить мою неразговорчивость и невнятную речь. Чейд снабдил меня достаточным количеством местных монет, чтобы я мог посидеть в таверне, потягивая отвратительное пиво.
С тех пор я регулярно отправлялся на город, всякий раз изображая торговца другого клана. Зилиг был крупным городом; никто не обращал внимания на незнакомое лицо в шумной таверне. Я должен был сидеть и слушать сплетни и истории. Переговоры с Хетгардом вызвали большой интерес в городе. Местным бардам щедро платили за песни об Аслевджале и Айсфире, кроме того, здесь охотно повторяли семейные легенды, чтобы произвести впечатление на собутыльника. Я слушал внимательно, стараясь отделить явную ложь от фактов, которые могли оказаться полезными.
Да, что-то определенно вмерзло во льды острова Аслевджал, но прошло много лет с тех пор, как там в последний раз бывали люди. Мужчины повторяли истории, которые рассказывали их отцы: некоторым довелось разбить лагерь на берегу и осмотреть ледник, другие попадали на Аслевджал во время отлива, когда отступившие воды обнажали южную оконечность острова, к которой вели ледяные каналы.
Во всех рассказах говорилось, что подходы к острову очень опасны. Как только корабль входит в один из покрытых голубым льдом каналов, очень легко неправильно рассчитать время прилива и задержаться на острове. И тогда вернувшееся море навеки делает несчастных пленниками Аслевджала. Но тех, кто достаточно мудр, силен и хитер, канал приводит в огромную пещеру, где можно поговорить с плененным драконом и попросить у него щедрого дара. Кто-то из таких счастливчиков становился удачливым охотником, другие получали любовь женщин, а некоторые добывали благополучие для своих материнских домов. Так утверждали легенды.
В них также упоминалось о необходимости оставить подарок Черному Человеку Аслевджала. Одни рассказывали о нем как об отшельнике, другие называли призрачным стражем дракона. Но все сходились в одном — он очень опасен, а посему лучше умилостивить его дарами. Кое-кто полагал, что лучшим даром служит сырое мясо; другие считали, что нужно оставить чайные листья, яркие шарики или мед.
Дважды я слышал, как остров упоминался в связи с войной красных кораблей. Впрочем, о ней здесь говорили не слишком охотно; никто не любит вспоминать о войне, в которой не удалось одержать славной победы. Насколько я понял, во время войны Кебал Робред и Бледная Женщина хотели построить крепость на Аслевджале. Никто не объяснял причин, но многих попавших в плен граждан Шести Герцогств, ставших рабами, перевезли туда, и они трудились там до конца жизни. Из разговоров я понял, что Робред превратил в рабов и родню жителей Внешних островов, которые выступали против войны. Они были «перекованы» и отвезены на остров Аслевджал, больше о них никто ничего не слышал. Так остров стал символом стыда и несчастий, соперничая с легендами о знаменитом драконе. Теперь лишь немногие хотели совершить туда путешествие, чтобы доказать свою храбрость.
Все это я рассказал Чейду и Дьютифулу. Во время поздних вечерних разговоров мы с моим старым наставником пытались понять, как новые сведения могут помочь нам в поисках дракона. Иногда мне казалось, что мы обсуждаем сомнительные слухи только из-за того, что другой информации у нас попросту нет.
Дьютифул провел несколько долгих встреч с Хетгардом, каждая из которых продолжалась по несколько дней. В результате им удалось договориться об условиях охоты на дракона, словно речь шла о схватке борцов или состязании лучников. Больше всего Чейда возмутило, что клан кабана организовал эти обсуждения и вынудил нас в них участвовать, не посоветовавшись с ним. И хотя я не присутствовал при этом разговоре, мне потом рассказали, что Аркон Бладблейд был удивлен, когда принц с холодной вежливостью высказал свое неудовольствие по поводу условий.
— Мы не можем изменить то, о чем он за нас договорился, — мрачно сказал мне Чейд. — Но стоило посмотреть на лицо Бладблейда, когда Дьютифул заявил: «Мое слово принадлежит мне, и только я могу его давать. Никогда не пытайся говорить за меня».
Чейд рассказал об этом за стаканом бренди в той же самой комнате, в которой мы жили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
— Должен ли я сформулировать твое послание именно так? — неохотно спросил я.
— Ну… ты можешь выразиться иначе. Говори ей все, что посчитаешь нужным, важно одно: Неттл должна понять, насколько серьезна грозящая ей опасность, и немедленно отправиться в Баккип. Я напишу короткое письмо матери и отправлю его с птицей. — Дьютифул встал и тяжело вздохнул. — Теперь же я собираюсь поспать в настоящей постели, за закрытой дверью, а не в общем зале, в качестве трофея, на который каждый может взглянуть. Уж не знаю, когда я в последний раз чувствовал себя таким усталым.
Я с радостью покинул его каюту и решил немного прогуляться по палубе. Поднялся свежий ветер, Рииск парила в небе над кораблем, ярко сияло солнце. Я и сам вряд ли мог сказать, какие чувства вызывает у меня предстоящий разговор с Неттл. Страшусь я его или жду с нетерпением? Дьютифул позволил мне решать, говорить ли Неттл, что она моя дочь. Однако я должен отправить ее в Баккип, где она обязательно узнает правду. Я покачал головой, не зная, на что "могу надеяться. Однако одной вещи я опасался очень сильно. Слова принца о Тинталье потрясли меня. Неужели я переоценил возможности Неттл в борьбе с драконом? Неужели Тинталья знает, где живет Неттл?
День тянулся медленно. Я дважды навещал Олуха. Он по-прежнему лежал на койке, отвернувшись лицом к стене, и твердил, что болен. Я подозревал, что на самом деле он уже привык к морским путешествиям. Когда я сказал Олуху, что он выглядит вполне здоровым и что ему не повредит подняться на палубу и подышать свежим воздухом, он раскашлялся, словно пытался облевать мои ноги. У него ничего не получилось, но кашель показался мне глубоким, и я решил оставить его в покое. Выходя из каюты, я «случайно» задел плечом об угол. Олух рассмеялся.
Потирая новый синяк, я поднялся на палубу. В носовой части расположился Риддл, который расстелил парусину и пытался научить двух матросов игре в камни, используя вместо фишек пригоршню гальки. Я отвернулся от них и увидел Свифта и Сивила. Кот забрался на мачту, и они пытались заставить его спуститься вниз, вызывая неудовольствие капитана. Матросы веселились. Рииск устроилась на мачте так, чтобы кот не мог до нее достать, и всячески его дразнила. Уэб рассердился и приказал Рииск помочь снять кота с мачты.
Так медленно тянулось время, пока не наступила ночь, которой я ждал с нетерпением и страхом. Я вернулся в нашу с Олухом каюту. Свифт принес ему обед — пустые тарелки на полу показывали, что с аппетитом у Олуха все в порядке. Я отодвинул тарелки в сторону, но почти сразу же едва не наступил на них. Смех Олуха свидетельствовал, что он заметил мою неловкость. Когда я пожелал ему спокойной ночи, Олух ничего не ответил.
Ему досталась единственная койка в каюте. Мне пришлось улечься прямо на полу, и я довольно долго устраивался поудобнее и старался успокоиться, чтобы достичь состояния, необходимого для прогулок по снам. Все напрасно. Сколько я ни искал Неттл, ничего не получалось. Я настолько встревожился, что не мог заснуть, большую часть ночи продолжая неудачные попытки попасть в сон Неттл.
В темноте душной каюты я пытался убедить себя, что почувствовал бы, если бы с Неттл что-то случилось. Нас связывал Скилл. Если бы ей грозила опасность, она позвала бы меня. Я утешал себя, вспоминая, что моя дочь и раньше не пускала меня в свои сны; сейчас она сердится на меня из-за того, что я «разрешил» принцу попасть в наше место, куда не должен был входить никто посторонний. Возможно, она пытается меня наказать. Но пока я лежал и смотрел в темноту, мне в голову пришли слова Тинтальи, которая во время нашей последней встречи заявила, что способна разорвать нашу связь с Неттл. Что драконица сказала ей? «Ты будешь совсем одинокой, если я того пожелаю». Где сейчас моя дочь? Мечется в темнице кошмара, созданного драконом? Нет, твердо сказал я себе. Неттл доказала, что способна о себе позаботиться. Я проклял логику, которой научил меня Чейд, поскольку она неумолимо свидетельствовала: для достижения своих целей Тинталья изменит поле боя. Иными словами, постарается отыскать мою дочь в реальном мире.
Как быстро летает дракон? Способна ли Тинталья за один день добраться от Дождевых Чащоб до Бакка? Нет конечно. Но полной уверенности у меня быть не могло. Я вертелся на деревянном полу, пытаясь укрыться слишком коротким одеялом.
Наконец наступило утро. Я встал и потер слезящиеся от усталости глаза. Каким-то непостижимым образом я умудрился запутаться в одеялах и больно стукнул щиколотку. Я принялся негромко ругаться — Олух вроде бы продолжал спать. Не теряя времени, я отправился к принцу, чтобы доложить о своей неудаче. Он выслушал меня в мрачном молчании. Ни он, ни Чейд не стали говорить о том, как глупо я поступил, оставив свою дочь без всякой защиты от дракона.
— Будем надеяться, что она просто на тебя сердится, — сказал принц. Птица улетела еще вчера. Как только она окажется в Баккипе, моя мать сразу же пошлет за Неттл. Я написал, что твоей дочери грозит серьезная опасность. Мы сделали все, что в наших силах, Фитц Чивэл.
Его слова были слабым утешением. Когда перед моими глазами не стоял дракон, пожирающий Неттл, я представлял себе, как отреагирует Баррич, когда отряд стражников из Баккипа войдет в его дом, чтобы забрать Неттл в замок.
Наше путешествие продолжалось, мысли мои были полны Неттл, а Олух все не унимался, всякий раз стараясь причинить мне боль. Когда я во второй раз оцарапал костяшки пальцев, пытаясь взяться за дверную ручку, я повернулся к нему: — Я знаю, что это твоя работа, Олух. Ты поступаешь нечестно. Не моя вина, что ты отправился с нами в путешествие.
Он медленно уселся на своей койке и свесил на пол босые ноги. — А кто же в этом виноват? Кто заставил меня сесть на лодку, где я умру?
Тут я понял свою ошибку. Я не мог сказать, что выполнял приказ принца. Чейд прав, я должен взять вину на себя. — Да, я привел тебя на корабль, Олух, — со вздохом сказал я. — Нам потребуется твоя помощь, без которой нам не справиться с драконом. — Я постарался говорить тепло и искренне. — Неужели ты не хочешь помочь принцу? Не хочешь участвовать в приключении вместе со всеми?
Он посмотрел на меня так, словно я спятил. — Приключение? Эта ужасная рыбная еда? И все время вверх и вниз, вверх и вниз? Ходить среди людей, которые удивляются, почему я еще жив? — Он скрестил свои коротенькие ручки на груди. — Я слышал про приключения в песнях. Там много золотых монет, волшебства и поцелуев красивых девушек. И там никого не тошнит!
В данный момент я был с ним совершенно согласен. Выходя из каюты, я споткнулся о порог.
— Олух! — возмущенно воскликнул я.
— Это не я! — заявил он и громко рассмеялся. Маленькие корабли мчались по волнам, увенчанным белыми барашками, в наши паруса дул попутный ветер. И все же путешествие казалось мне бесконечным. Днем я следил за занятиями Свифта, стараясь не забывать об Олухе и не получить серьёзных увечий. Ночью я пытался добраться до своей дочери, но всякий раз терпел неудачу. К тому времени, когда мы добрались до Зилига, я чувствовал себя отвратительно да и выглядел ничуть не лучше. Когда я стоял у борта и наблюдал за приближающейся гаванью, ко мне подошел Уэб.
— Я не прошу вас раскрыть мне ваши тайны, — негромко проговорил он, — но готов предложить любую помощь.
— Спасибо, но вы и так много для меня делаете. Я знаю, что в последние дни мне не хватало терпения со Свифтом, и ваша поддержка очень для меня важна. Кроме того, вы часто навещаете Олуха, помогая ему коротать время. Спасибо вам.
— Ладно, — огорченно ответил он, похлопал меня по плечу и ушел.
Наше пребывание в Зилиге показалось мне слишком долгим. Мы ночевали в большом зале, да и дни приходилось проводить здесь же. Кашель Олуха все не проходил, но мне казалось, что кашель по большей части притворный. И хотя мне уже давно наскучило сидеть с ним взаперти, я считал, что так будет лучше, поскольку во время двух коротких прогулок нас провожали недобрыми взглядами. Олух был похож на калечного цыпленка среди здоровых птиц; они только дожидались повода, чтобы растерзать его. Он по-прежнему бросал на меня злобные взгляды, но я опасался оставлять его одного. Олух никогда не просил меня остаться с ним, но всякий раз, когда я выходил из помещения, он находил повод, чтобы увязаться за мной или позвать меня через несколько минут.
Когда Уэб первый раз навестил нас по просьбе Чейда, я подумал, что старик специально старается свести нас. Но потом Чейд вызвал меня и отправил наружу, заставив предварительно переодеться в жителя Внешних островов; он даже нарисовал у меня на щеке татуировку клана совы. При помощи краски и смолы он сделал мне уродливый шрам на нижней губе, что должно было объяснить мою неразговорчивость и невнятную речь. Чейд снабдил меня достаточным количеством местных монет, чтобы я мог посидеть в таверне, потягивая отвратительное пиво.
С тех пор я регулярно отправлялся на город, всякий раз изображая торговца другого клана. Зилиг был крупным городом; никто не обращал внимания на незнакомое лицо в шумной таверне. Я должен был сидеть и слушать сплетни и истории. Переговоры с Хетгардом вызвали большой интерес в городе. Местным бардам щедро платили за песни об Аслевджале и Айсфире, кроме того, здесь охотно повторяли семейные легенды, чтобы произвести впечатление на собутыльника. Я слушал внимательно, стараясь отделить явную ложь от фактов, которые могли оказаться полезными.
Да, что-то определенно вмерзло во льды острова Аслевджал, но прошло много лет с тех пор, как там в последний раз бывали люди. Мужчины повторяли истории, которые рассказывали их отцы: некоторым довелось разбить лагерь на берегу и осмотреть ледник, другие попадали на Аслевджал во время отлива, когда отступившие воды обнажали южную оконечность острова, к которой вели ледяные каналы.
Во всех рассказах говорилось, что подходы к острову очень опасны. Как только корабль входит в один из покрытых голубым льдом каналов, очень легко неправильно рассчитать время прилива и задержаться на острове. И тогда вернувшееся море навеки делает несчастных пленниками Аслевджала. Но тех, кто достаточно мудр, силен и хитер, канал приводит в огромную пещеру, где можно поговорить с плененным драконом и попросить у него щедрого дара. Кто-то из таких счастливчиков становился удачливым охотником, другие получали любовь женщин, а некоторые добывали благополучие для своих материнских домов. Так утверждали легенды.
В них также упоминалось о необходимости оставить подарок Черному Человеку Аслевджала. Одни рассказывали о нем как об отшельнике, другие называли призрачным стражем дракона. Но все сходились в одном — он очень опасен, а посему лучше умилостивить его дарами. Кое-кто полагал, что лучшим даром служит сырое мясо; другие считали, что нужно оставить чайные листья, яркие шарики или мед.
Дважды я слышал, как остров упоминался в связи с войной красных кораблей. Впрочем, о ней здесь говорили не слишком охотно; никто не любит вспоминать о войне, в которой не удалось одержать славной победы. Насколько я понял, во время войны Кебал Робред и Бледная Женщина хотели построить крепость на Аслевджале. Никто не объяснял причин, но многих попавших в плен граждан Шести Герцогств, ставших рабами, перевезли туда, и они трудились там до конца жизни. Из разговоров я понял, что Робред превратил в рабов и родню жителей Внешних островов, которые выступали против войны. Они были «перекованы» и отвезены на остров Аслевджал, больше о них никто ничего не слышал. Так остров стал символом стыда и несчастий, соперничая с легендами о знаменитом драконе. Теперь лишь немногие хотели совершить туда путешествие, чтобы доказать свою храбрость.
Все это я рассказал Чейду и Дьютифулу. Во время поздних вечерних разговоров мы с моим старым наставником пытались понять, как новые сведения могут помочь нам в поисках дракона. Иногда мне казалось, что мы обсуждаем сомнительные слухи только из-за того, что другой информации у нас попросту нет.
Дьютифул провел несколько долгих встреч с Хетгардом, каждая из которых продолжалась по несколько дней. В результате им удалось договориться об условиях охоты на дракона, словно речь шла о схватке борцов или состязании лучников. Больше всего Чейда возмутило, что клан кабана организовал эти обсуждения и вынудил нас в них участвовать, не посоветовавшись с ним. И хотя я не присутствовал при этом разговоре, мне потом рассказали, что Аркон Бладблейд был удивлен, когда принц с холодной вежливостью высказал свое неудовольствие по поводу условий.
— Мы не можем изменить то, о чем он за нас договорился, — мрачно сказал мне Чейд. — Но стоило посмотреть на лицо Бладблейда, когда Дьютифул заявил: «Мое слово принадлежит мне, и только я могу его давать. Никогда не пытайся говорить за меня».
Чейд рассказал об этом за стаканом бренди в той же самой комнате, в которой мы жили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134