С той же небрежностью, с какой я хватаю за гриву лошадь перед тем, как вскочить на нее, она взяла его за волосы, связанные в воинский хвост. Повернув его голову к себе, она приказала: — А теперь ты меня поцелуешь!
И за мгновение до того, как их губы встретились, Дьютифул разорвал со мной Скилл — контакт. Однако всем присутствующим было ясно, какую страсть он вложил в этот поцелуй. Она прижалась губами к его рту, а руки Дьютифула неловко обняли Нарческу и прижали к себе. Она ответила на его объятия, сознательно коснувшись обнаженной грудью его груди. Потом она разорвала поцелуй, и пока Дьютифул втягивал в себя воздух, посмотрела ему в глаза и напомнила:
— Голова Айсфира. На полу у материнского очага. Тогда ты назовешь меня своей женой. — А затем, не разрывая объятий, она повернулась к своим подругам и объявила: — Вы девочки, если хотите, можете остаться и поиграть немного. А я с мужем отправляюсь на пир.
Эллиана высвободилась из его объятий и вновь взяла за руку. Дьютифул с идиотской улыбкой на губах покорно последовал за ней. Лестра осталась сидеть одна, глядя им вслед с яростью и стыдом. Женщины одобрительно приветствовали Эллиану, а мужчины провожали их завистливыми взглядами. Нарческа, высоко подняв голову, вела мимо них свой приз. Я посмотрел на Пиоттра. Он выглядел ошеломленным. Затем его глаза встретились с моими.
— Она должна была так поступить, — сурово сказал он мне. — Чтобы показать остальным девушкам, что стала настоящей женщиной и Дьютифул теперь принадлежит ей.
— Да, я понимаю, — кротко ответил я.
Однако я ему не поверил. У меня сложилось впечатление, что сейчас произошло нечто, не входившее в планы Пиоттра относительно Эллианы и Дьютифула. Теперь необходимо узнать, каковы его истинные намерения.
Оставшаяся часть вечера прошло пресно. Обильная еда, питье, пение островных бардов — все это не могло сравниться с борьбой за власть, свидетелем которой я стал. Я взял себе кусок пирога с мясом, кружку эля и нашел спокойный уголок. Сделав вид, что полностью поглощен едой, я связался с Чейдом при помощи Скилла и сделал подробный доклад.
Все происходит даже быстрее, чем я осмеливался мечтать, — ответил он. — Однако у меня есть опасения. Действительно ли Нарческа хочет стать его женой или для нее важно продемонстрировать свою власть, показать подругам, что он не достанется никому другому? Или она рассчитывает, что желание обладать ею заставит принца убить дракона?
Я почувствовал себя дураком, когда ответил Чейду:
Я только сейчас сообразил, что, если она станет его невестой и покинет свой дом, кое-кто скажет, что она теряет свое место здесь. Лестра сказала, что Эллиана станет младшей женщиной в его материнском доме. Что это значит?
Полагаю, так говорят о женщине, которую захватывают во время набега, но не превращают в рабыню, а делают женой, — неохотно ответил Чейд. — Ее дети не принадлежат ни к какому клану. В некотором смысле они похожи на незаконнорожденных.
Тогда зачем она согласилась на такой брак? Почему Пиоттр это допустил? И если она перестанет быть Нарческой после того, как поселится в Баккипе, какие преимущества извлечем мы из такого брака? Чейд, я ничего не понимаю.
Здесь многое неясно, Фитц. Я чувствую какие-то подводные течения. Будь настороже.
И я провел долгий вечер и еще более долгую ночь. Впрочем, солнце маячило где-то на краю северного горизонта, поэтому ночь была похожа на сумерки. Когда для жениха и невесты подошло время отдыха, Дьютифул заявил, что он останется внизу, «чтобы никто не говорил, будто он взял то, чего не заслужил». Его слова вызвали некоторое смущение, и я видел, какими торжествующими взглядами обменялась Лестра со своими подругами. Они расстались у лестницы, Эллиана поднялась наверх, а Дьютифул подошел к Чейду и сел рядом с ним.
Эту ночь ему предстояло провести в материнском доме, как и подобает мужчине, который сочетался законным браком с женщиной клана. Однако внизу, на одной из скамей, а не наверху вместе с Эллианой. Его стражники оправились в дом для воинов-гостей или удостоились более теплого приема у местных женщин — впрочем, все это происходило за стенами материнского дома. Мне хотелось перебраться поближе к Чейду и Дьютифулу, чтобы иметь возможность спокойно поговорить с ними, но это выглядело бы странно. Поэтому я решил, что пришло время вернуться к Олуху.
Я не успел пройти и дюжину шагов, как услышал у себя за спиной шорох гравия. Оглянувшись, я увидел Уэба. Рядом с ним тащился уставший Свифт. Мальчик раскраснелся, и я решил, что он перебрал вина. Уэб кивнул мне, и я замедлил шаг, позволив им догнать себя.
— Большое событие, — заметил я праздно, когда Уэб зашагал рядом со мной.
— Да. Мне кажется, обитатели Внешних островов считают, что теперь наш принц женат на их Нарческе. А я думал, что речь шла лишь о подтверждении помолвки перед материнским очагом. — В его словах явно заключался вопрос.
— Не думаю, что у них есть различие между парой, заключившей брак, или парой, объявившей о своих намерениях его заключить. Поскольку здесь все имущество и дети принадлежат женщинам, брак предстает совсем в ином свете.
Он кивнул. — И ни одна женщина не станет сомневаться в том, что ребенок действительно ее, — задумчиво сказал Уэб.
— А разве важно, кому принадлежат дети — женщине или мужчине? — с любопытством спросил Свифт.
Он четко произносил слова, но в его дыхании я уловил аромат вина.
— Тут многое зависит от мужчины, — мрачно проговорил Уэб.
После этого мы довольно долго шагали молча. Мои мысли — хотел я того или нет — обратились к Неттл, Молли и Барричу. Кому теперь принадлежит Неттл?
Когда мы подходили к домику, город затих. Все его обитатели, праздновавшие помолвку в материнском доме, уже давно улеглись спать. Я осторожно открыл дверь. Олуху был необходим отдых; я не хотел его будить. Свет, проникший внутрь, когда я приоткрыл дверь, позволил мне разглядеть Риддла, который лежал на полу рядом с кроватью. Один глаз стражника приоткрылся, рука сжала рукоять обнаженного меча. Он увидел, что это мы, закрыл глаз и вновь погрузился в сон.
Я продолжал неподвижно стоять у двери. В домике находился посторонний, присутствия которого Риддл не заметил. Большой и круглый, как толстый кот, похожий на хорька, он устроился на столе, пушистый полосатый хвост свешивался вниз. Он смотрел на нас глазами-пуговицами, не выпуская из передних лап кусок нашего сыра; даже от двери я видел следы его острых зубов.
— Кто это? — шепотом спросил я Уэба.
— Кажется, его называют тать — крыс, хотя он не имеет никакого отношения к крысам. Я никогда не видел таких, — едва слышно ответил Уэб.
Тать — крыс смотрел мимо нас, все его внимание было сосредоточено на Свифте. Я ощутил шепот — волны Уита потекли от одного к другому и обратно. На лице Свифта появилась улыбка. Протиснувшись между мной и Уэбом, он шагнул вперед. Я протянул руку, чтобы остановить его, но меня опередил Уэб, схватив мальчика за плечо. Он оттащил Свифта назад и спугнул тать-крыса резким движением.
— Возьми сыр и уходи, — вслух сказал Уэб, повернулся к Свифту и неожиданно суровым голосом спросил: — Ты понимаешь, что чуть не сделал? Неужели ты не запомнил ни единого слова из всего, чему я тебя учил?
Тать — крыс и сыр исчезли в мгновение ока — лишь мелькнул в открытом окне полосатый хвост.
Свифт разочарованно вскрикнул и попытался вырваться из рук Уэба. Однако мастер Уита и не думал отпускать мальчика. Свифт разозлился, вероятно, гнев Уэба стал для него неожиданностью.
— Я ничего не сделал! Мне лишь хотелось с ним поздороваться. Я почувствовал, что мы могли бы быть вместе. И я хотел…
— Ты хотел его, как ребенок хочет яркую игрушку с лотка лудильщика! — сурово проговорил Уэб, вновь показывая свое недовольство Свифтом. Он отпустил плечо мальчика. — Потому что он быстрый, гладкий и сообразительный. И такой же юный и бестолковый, как ты. И столь же любопытный. Ты почувствовал, что он тянется к тебе, но ты не понял причины: он не искал партнера, как ты, ему просто было любопытно. А этого мало, чтобы установить связь. И ты еще недостаточно взрослый, чтобы искать партнера. Если ты попытаешься сделать это еще раз, я тебя накажу, как любого другого ребенка, который сознательно подвергает опасности себя или своего партнера по играм.
Риддл сел и с раскрытым ртом следил за Уэбом и Свифтом. Ни для кого не было секретом, что Уэб и Свифт входили в группу Уита, сопровождавшую Дьютифула. Я вздрогнул, понимая, что едва не выдал свою принадлежность к Древней Крови. Даже Олух сонно посмотрел в нашу сторону.
Свифт плюхнулся на стул и проворчал: — Опасность. Какая опасность в том, что в мире появится наконец живая тварь, которой будет до меня дело?
— Опасность состоит в том, что ты собирался установить связь с существом, о котором тебе ничего не известно. Есть ли у него самка? Потомство? Возьмешь ли ты его с собой, когда мы уплывем с острова, или останешься здесь? Что он ест и как часто нуждается в пище? Готов ли ты остаться с ним на все время его жизни или забрать с собой туда, где нет его собратьев, навсегда лишив возможности завести пару? Ты не думал о нем, Свифт, ты вообще ни о чем не думал. Ты вел себя точно пьяница, который тащит девушку в постель, не думая о завтрашнем дне. Подобное поведение непростительно. Человек Древней Крови не станет так поступать.
Свифт бросил на Уэба свирепый взгляд. — Вот уж не думал, что обладатели Уита следуют правилам, когда связывают себя с животными, — неожиданно заговорил Риддл. — Мне всегда казалось, что они способны соединиться с любым животным — на час или на год.
— Ошибочное представление, — мрачно заметил Уэб, — которое разделяют многие люди, не принадлежащие к Древней Крови. Что ж, это неизбежно, когда нам приходится держать свою жизнь в тайне. Вам кажется, что мы можем использовать животное, а потом отбросить его, как ненужную одежонку. Так людям легче думать, что мы способны заставить медведя задрать целую семью или натравить волка на чужих овец. Связь при помощи Уита не означает, что человек обретает власть над животным. Это союз, основанный на обоюдном уважении, на всю жизнь. Ты понимаешь, Свифт?
— Я не хотел сделать ничего плохого, — упрямо сказал он.
В его голосе я не заметил ни малейшего раскаяния.
— Как и ребенок, который играет с огнем и сжигает дом. Мало не желать зла, Свифт. Если ты хочешь стать достойным человеком Древней Крови, ты должен уважать наши законы и обычаи постоянно, а не только в те минуты, когда это тебе удобно.
— А если я не стану? — угрюмо спросил Свифт.
— Тогда называй себя Полукровкой, ибо это будет правильно. — Уэб тяжело вздохнул. — Или ты превратишься в изгнанника, — тихо добавил он. Я чувствовал, что он старался не смотреть на меня, когда произносил последние слова. — И почему только некоторые люди предпочитают жить вдали от себе подобных, не понимаю…
XI. ШЛИНГТОН
Впечатляет привязанность женщин к земле их клана. В легендах часто повторяется, что земля сделана из плоти и костей Эды, а море принадлежит Элю. Все земли принадлежат женщинам клана; мужчины, родившиеся в клане, могут обрабатывать землю и помогать собирать урожай, но только женщины определяют, как его распределить, а также решают, что, где и как сеять. И дело тут не только во владении землей, ной в почитании Эды.
Мужчин можно хоронить где угодно, и большинство находят последний приют в море. Но все женщины должны быть похоронены среди полей своего клана. Могилы почитаются в течение семи лет, и все это время землю, где покоится прах, ничем не засевают. Затем ее вспахивают, и после сбора первого урожая с такого поля устраивается пир.
В то время как мужчины Внешних островов по сути своей путешественники и могут оставаться вне дома в течение многих лет, женщины обычно проводят почти всю жизнь поблизости от земель, где они рождены. После заключения брака предполагается, что мужчина будет жить в доме женщины. Если женщина Внешних островов умирает вдали от родной земли, люди делают все возможное, чтобы похоронить ее в полях клана. В противном случае весь клан считается опозоренным. Кланы могут начать войну только для того, чтобы вернуть тело женщины в родную землю.
Федврен, «Рассказ о путешествии по варварским землям».
Мы гостили в Уислингтоне в материнском доме Нарчески в течение двенадцати дней. Нас принимали довольно странно. Чейд и принц Дьютифул ночевали на скамьях первого этажа материнского дома. Группа Уита жила вместе со стражниками в доме воинов вне стен материнского дома. Олух и я продолжали ночевать в хижине, где нас часто навещали Риддл и Свифт. Каждый день Чейд отправлял двух стражников в деревню для покупки провизии. Часть пищи они оставляли нам, а остальное относили в материнский дом. Хотя Блэкуотер обещал нас кормить, Чейд поступил умно, выбрав такую тактику. Зависеть от щедрости материнского дома клана значило показать свою слабость и неумение планировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134