Один мужчина стремительно обвязывал её веревками, вокруг горла, тела, головы, обвязывая ее снова и снова на мокрой земле. Она была беспомощна, прямо как муха, попавшая в паучьи сети. Бедный раненый Пан полз к ней, с демоном-лисой, вцепившейся в его спину. У него не осталось больше сил даже на перевоплощение. Другой мужчина оказался лежащим в луже со стрелой в шее...
Мир сразу прояснился, когда человек с сетью заметил это.
Пантелеймон поднялся и моргнул, затем последовал глухой звук, и мужчина, задыхаясь, проковылял мимо Лайры, которая вскрикнула от ужаса: из него текла кровь!
Топот ног, и кто-то оттащил мужчину в сторону и согнулся над ним. Другие руки приподняли Лайру, нож прорезал нити, и они упали одна за другой. Она стянула их с себя, фыркая, и бросилась обнимать Пантелеймона.
Стоя на коленях, она повернулась поглядеть на пришедших. Три темных человека, один вооруженный луком, остальные ножами; и когда она обернулась, лучник поперхнулся.
– Это не Лайра?
Знакомый голос, но она не могла его узнать, пока он не выступил вперед и ближайший луч света не упал на его лицо и на демона-ястреба на плече. Вспомнила! Бродяжник! Настоящий Оксфордский бродяжник!
– Тони Коста, – сказал он. Помнишь? Ты часто играла с моим младшим братом Билли на лодках в Джерико, пока его не забрали Глакожеры.
– О Боже, Пан, мы спасены! – прорыдала она, но потом одна мысль пришла ей в голову: это его лодку она похитила в тот раз. А если он вспомнит?
– Лучше пойдем с нами, – сказал он. – Ты одна?
– Да. Я убегала...
– Ладно, больше не разговаривай. Просто веди себя тихо. Джаксер, перенеси тела в тень. Керим, смотри по сторонам.
Лайра поднялась, дрожа, прижимая кота-Пантелеймона к груди. Он извивался, пытаясь посмотреть на что-то, и Лайра проследила за его пристальным взглядом, понимая и внезапно заинтересовываясь: что случилось с демонами мертвецов? Они исчезали, таков был ответ; исчезали и дрейфовали куда-то подобно частицам дыма, как бы следуя за хозяевами. Пантелеймон отвел глаза, и Лайра на ощупь поспешила за Тони Коста.
– Что вы здесь делаете? – спросила она.
– Тихо, девочка. И так много неприятностей, не добавляй лишних. Мы поговорим на лодке.
Он вел ее по маленькому деревянному мосту в самое сердце бухточки. Двое других мужчин неслышно шли за ними. Тони повернул на деревянный причал, следуя линии берега, откуда он ступил на борт узкой лодки, и распахнул дверь в каюту.
– Залезай, – сказал он. – Быстрее.
Лайра послушалась, щупая свою сумку (с которой она никогда не расставалась, даже попав в сеть), чтобы убедиться, что алетиометр все еще там. В длинной узкой каюте, в свете фонаря на крючке, она увидела полную властную женщину с серыми волосами, сидящую за столом с газетой. Лайра узнала в ней мать Билли.
– Кто это? – спросила женщина. – Никак Лайра?
– Правильно, Ма, но мы должны уходить. Мы убили двоих у бухты. Мы думали то были Глакожеры, но наверно это турецкие торговцы. Они поймали Лайру. Я не прочь поговорить, но только на пути отсюда.
– Иди сюда, дитя мое, – сказала Ма Коста.
Лайра повиновалась, полусчастливая, полувстревоженная, опасаясь рук Ма Косты, похожих на дубины, и теперь она была уверена: это их лодку они увели вместе с Роджером и другими ребятами из колледжа. Но Ма Коста обхватила голову Лайры руками, а ее демон, ястреб, нагнулся нежно лизнуть голову кота-Пантелеймона. Затем Ма Коста обняла Лайру своими огромными ручищами и прижала к своей груди.
– Не знаю, что ты здесь делаешь, но ты выглядишь уставшей. Можешь пойти в кроватку Билли, как только выпьешь чего-нибудь горячего. Устраивайся, дитя мое.
Похоже, выходка Лайры была прощена или, хотя бы, забыта. Лайра присела на обитую скамью за отскобленным сосновым столом, и в тот же момент низкий рокот газового двигателя тряхнул лодку.
– Куда мы плывем? – спросила Лайра.
Ма Коста поставила кастрюлю молока на железную печь и добавила огня.
– Подальше отсюда. А теперь помолчи: поговорим утром.
Это все, что она сказала, подавая Лайре чашку кипяченого молока, покачиваясь на палубе движущейся лодки и обмениваясь шепотом парой слов с мужчинами. Лайра выпила и подняла край шторки, чтобы посмотреть на темные, уплывающие назад причалы. Через несколько минут она заснула.
* * *
Она проснулась в узкой кровати, слыша успокаивающий машинный рокот глубоко внизу. Она села, ударилась головой, выругалась, осмотрелась и осторожно поднялась. Слабый серый свет падал на три другие койки, пустые и аккуратно заправленные, одну внизу, а две других поперек крошечной каюты. Она свесилась с кровати, обнаружила, что совсем раздета, и заметила своё платье и волчье пальто, сложенные на краю кровати вместе с сумкой. Алетиометр все еще лежал на месте.
Она быстро оделась и прошла в дверь, ведущую в каюту с печкой, где было очень тепло.
В каюте никого не было. В окне Лайра увидела серые сгустки тумана со всех сторон, с темными силуэтами, которые должно быть были зданиями и деревьями.
Прежде чем она успела выйти на палубу, внешняя дверь открылась, и вошла Ма Коста, в старом твидовом пальто, на котором влага осела в виде тысячи мелких капель-жемчужин.
– Хорошо спала? – спросила Ма, протягивая руку за сковородкой. – Иди в спальню, я приготовлю тебе завтрак. Не стой здесь; это не комната.
– Где мы? – спросила Лайра.
– На Большом Соединительном Канале. Держись подальше от палубы, дитя. Не хочу тебя видеть наверху. У нас проблема.
Она нарезала несколько ломтиков бекона в сковороду и разбила яйцо.
– Какая проблема?
– Ничего такого, с чем мы не можем справиться, если ты не будешь вмешиваться.
Больше она ничего не сказала, пока Лайра не поела. Лодка замедлила ход, и что-то стукнуло о борт, и она услышала громкие гневные голоса мужчин; но потом чья-то шутка заставила их рассмеяться, вскоре голоса замолкли, и лодка двинулась дальше.
Тони Коста спустился в каюту. Как и его мать, он был покрыт влагой. Он потряс свою шерстяную шапку над печью, и капли воды зашипели и заплясали на ней.
– Что мы скажем ей, Ма?
– Сначала спроси, а потом скажи.
Он налил кофе в оловянную кружку и присел. Он был мощный, темнолицый мужчина, и теперь, глядя на него при дневном свете, Лайра видела грусть на его мрачном лице.
– Ладно, – сказал он. – Теперь рассказывай, что ты делала в Лондоне, Лайра. Мы думали, что тебя забрали Глакожеры.
– Я жила с одной леди...
Лайра неуклюже пересказала свою историю и расставила все по порядку, как бы тасуя колоду карт, готовую к раздаче. Она рассказала им обо всём, кроме алетиометра.
– А потом, прошлой ночью на вечеринке я поняла, что они на самом деле делают. Госпожа Коултер сама была одной из них – Глакожеров, и она хотела использовать меня, чтобы помочь ей поймать больше детей. А то, что они делают...
Ма Коста покинула каюту и вышла в кубрик. Тони подождал, пока дверь закроется, и перебил Лайру:
– Мы знаем, что они делают. По крайней мере, отчасти. Мы знаем, что они не возвращаются. Детей забирают на север, далеко отсюда, и проводят на них разные эксперименты. Сначала мы считали, что они испытывают разные вирусы и лекарства, но в таком случае не было бы никакой причины начинать всё это так внезапно два или три года назад. Потом мы подумали о Татарах, может быть есть какая-нибудь секретная сделка, что они все едут в Сибирь; потому что они хотели продвинуться на север так же? Как и все остальные, за угольным спиртом и огненными шахтами. Ходили слухи о войне, длящейся дольше, чем известно о Глакожерах. И мы подумали, что Глакожеры подкупали вождей Татар, отдавая им детей. Ведь Татары едят их, не так ли? Они готовят детей и едят их.
– Неправда! – сказала Лайра.
– Правда. Есть еще много всяких вещей. Ты когда нибудь слышала о Налканийцах?
– Нет, – ответила Лайра. – Даже от госпожи Коултер. Кто они?
– Что-то вроде привидений, водящихся в их лесах. Одинакового роста с детьми, у них нет голов. Они ходят по лесу ночью, и если ты заснула в лесу, они соберутся вокруг, и ничто не заставит их уйти. Налканийцы – это северный мир. Есть еще Ветряные Присоски, они тоже опасны. Они дрейфуют в воздухе. Бывает, проходишь мимо их группы, парящей в воздухе, или застрявшей в ежевике. Как только они до тебя дотрагиваются, вся твоя сила покидает тебя. Их нельзя увидеть, только мерцание в воздухе. И еще Бездыханные...
– А это кто?
– Полумертвые воины. Быть живым – это одно, быть мертвым – это другое, но быть наполовину убитым хуже всего. Они просто не могут умереть, и все же они не живы. Они вечно скитаются. Их назвали Бездыханными из-за того, что с ними сделали.
– И что же? – удивленно спросила Лайра.
– Северные Татары вскрывают их грудные клетки и вытаскивают легкие. Это целое искусство. Они это делают не убивая, но их легкие больше не могут работать без демонов, накачивающих их вручную. Так что в итоге они на полпути между дыханием и не дыханием, жизнью и смертью, полумертвые, понимаешь? А их демоны должны качать и качать воздух день и ночь, иначе погибнут вместе с ними. Я слышал, иногда в лесу можно наткнуться на целый взвод Бездыханных. Потом еще есть панцербьёрны – слышала о них? Это значит боевые медведи. Они огромные, белые, и...
– Да! Я слышала о них! Один человек прошлой ночью сказал, что мой дядя, Лорд Азраэль, находится в крепости, охраняемую боевыми медведями.
– Неужели? И что он там делает?
– Исследует. Но судя по тому, как говорил тот человек, я не думаю, что мой дядя на одной стороне с Глакожерами. Я думаю, они рады, что он в тюрьме.
– Ну, он оттуда не выберется, пока его охраняют медведи. Они как наемники, понимаешь, что я имею в виду? Они как бы продают свою силу тому, кто платит. У них руки, как у людей, и они давным-давно научились обрабатывать железо, по большей части метеоритное железо, и они делают огромные железные листы и пластины из них для своих доспехов. Они совершали набеги на Скраелингов в течение столетий. Они порочные убийцы, абсолютно безжалостные. Но держат слово. Заключив сделку с панцербьёрном, можешь положиться на него.
Лайра со страхом слушала эти ужасы.
– Ма не хочет и слышать о Севере, – сказал Тони спустя несколько секунд, – из-за того, что могло случиться с Билли. Мы знаем, что его забрали на Север.
– Откуда вы это знаете?
– Мы поймали одного из Глакожеров и заставили его разговориться. Вот как мы узнали немного об их делах. Те двое прошлой ночью были не Глакожеры: слишком неуклюжи. Если бы это были Глакожеры, мы бы взяли их живыми. Знаешь, мы, бродяжий народ, больше всех пострадали от этих Глакожеров, вот и собираемся вместе, чтобы решить, что теперь делать. Поэтому мы были в бухте прошлой ночью, делая припасы, так как мы устраиваем большой сбор на болотах, который мы называем Вереницей. И я полагаю, мы пошлём спасательную экспедицию после того, как объединим знания всех бродяжников. Вот, что бы я сделал, будь я Джон Фаа.
– Кто такой Джон Фаа?
– Король бродяжников.
– И вы правда собираетесь освободить всех детей? Как насчет Роджера?
– Кто такой Роджер?
– Мальчик с кухни колледжа Джордан. Его украли в тот же день, что и Билли, перед тем как я ушла с госпожой Коултер. Я уверена, если бы меня украли, он бы меня спас. Если вы хотите спасти Билли, я пойду с вами, и спасу Роджера.
И дядю Азраэля, подумала она, но не сказала вслух.
СЕМЬ. Джон Фаа
Теперь, когда у Лайры была цель, она чувствовала себя намного лучше. Помогать миссис Коултер было конечно очень здорово, но Пантелеймон был прав: на самом деле она ни чем не занималась там, была просто привлекательной малышкой. Вот на судне бродяжников была настоящая работа, и Ма Коста следила за её выполнением. Лайра мыла и подметала, чистила картофель и делала чай, смазывала опоры гребного вала, содержала в чистоте ловушку для водорослей над винтом, мыла тарелки, открывала запертые ворота, пришвартовывала лодку у причалов, и через несколько дней она чувствовала себя здесь как дома, как будто родилась бродяжником.
Правда она не замечала того, что Косты каждую секунду были настороже из-за необычного проявления интереса к Лайре со стороны людей с берегов. Она даже не представляла себе, насколько была важна: и миссис Коултер и Коллегия Жертвенников искали её повсюду. От сплетников в трактирах, встречающихся на пути, Тони слышал, что полиция делает набеги на дома, фермы, дворы и фабрики без всякого объяснения, хотя ходит слух, что они ищут пропавшую девочку. И это само по себе странно, учитывая, что за другими пропавшими детьми никаких поисков не устраивалось. Из-за этого Бродяжники, как впрочем и остальной народ с берегов, становились нервными и раздражительными. Но была и другая причина заинтересованности Костов в Лайре, но она пока не знала её.
Так что они продолжали держать её под палубами, когда проходили коттедж ключника, бассейн канала или любое другое место, где вероятно могли ошиваться бездельники. Однажды они проходили через город, где полиция обыскивала все проплывающие мимо лодки, сдерживая движение в обоих направлениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Мир сразу прояснился, когда человек с сетью заметил это.
Пантелеймон поднялся и моргнул, затем последовал глухой звук, и мужчина, задыхаясь, проковылял мимо Лайры, которая вскрикнула от ужаса: из него текла кровь!
Топот ног, и кто-то оттащил мужчину в сторону и согнулся над ним. Другие руки приподняли Лайру, нож прорезал нити, и они упали одна за другой. Она стянула их с себя, фыркая, и бросилась обнимать Пантелеймона.
Стоя на коленях, она повернулась поглядеть на пришедших. Три темных человека, один вооруженный луком, остальные ножами; и когда она обернулась, лучник поперхнулся.
– Это не Лайра?
Знакомый голос, но она не могла его узнать, пока он не выступил вперед и ближайший луч света не упал на его лицо и на демона-ястреба на плече. Вспомнила! Бродяжник! Настоящий Оксфордский бродяжник!
– Тони Коста, – сказал он. Помнишь? Ты часто играла с моим младшим братом Билли на лодках в Джерико, пока его не забрали Глакожеры.
– О Боже, Пан, мы спасены! – прорыдала она, но потом одна мысль пришла ей в голову: это его лодку она похитила в тот раз. А если он вспомнит?
– Лучше пойдем с нами, – сказал он. – Ты одна?
– Да. Я убегала...
– Ладно, больше не разговаривай. Просто веди себя тихо. Джаксер, перенеси тела в тень. Керим, смотри по сторонам.
Лайра поднялась, дрожа, прижимая кота-Пантелеймона к груди. Он извивался, пытаясь посмотреть на что-то, и Лайра проследила за его пристальным взглядом, понимая и внезапно заинтересовываясь: что случилось с демонами мертвецов? Они исчезали, таков был ответ; исчезали и дрейфовали куда-то подобно частицам дыма, как бы следуя за хозяевами. Пантелеймон отвел глаза, и Лайра на ощупь поспешила за Тони Коста.
– Что вы здесь делаете? – спросила она.
– Тихо, девочка. И так много неприятностей, не добавляй лишних. Мы поговорим на лодке.
Он вел ее по маленькому деревянному мосту в самое сердце бухточки. Двое других мужчин неслышно шли за ними. Тони повернул на деревянный причал, следуя линии берега, откуда он ступил на борт узкой лодки, и распахнул дверь в каюту.
– Залезай, – сказал он. – Быстрее.
Лайра послушалась, щупая свою сумку (с которой она никогда не расставалась, даже попав в сеть), чтобы убедиться, что алетиометр все еще там. В длинной узкой каюте, в свете фонаря на крючке, она увидела полную властную женщину с серыми волосами, сидящую за столом с газетой. Лайра узнала в ней мать Билли.
– Кто это? – спросила женщина. – Никак Лайра?
– Правильно, Ма, но мы должны уходить. Мы убили двоих у бухты. Мы думали то были Глакожеры, но наверно это турецкие торговцы. Они поймали Лайру. Я не прочь поговорить, но только на пути отсюда.
– Иди сюда, дитя мое, – сказала Ма Коста.
Лайра повиновалась, полусчастливая, полувстревоженная, опасаясь рук Ма Косты, похожих на дубины, и теперь она была уверена: это их лодку они увели вместе с Роджером и другими ребятами из колледжа. Но Ма Коста обхватила голову Лайры руками, а ее демон, ястреб, нагнулся нежно лизнуть голову кота-Пантелеймона. Затем Ма Коста обняла Лайру своими огромными ручищами и прижала к своей груди.
– Не знаю, что ты здесь делаешь, но ты выглядишь уставшей. Можешь пойти в кроватку Билли, как только выпьешь чего-нибудь горячего. Устраивайся, дитя мое.
Похоже, выходка Лайры была прощена или, хотя бы, забыта. Лайра присела на обитую скамью за отскобленным сосновым столом, и в тот же момент низкий рокот газового двигателя тряхнул лодку.
– Куда мы плывем? – спросила Лайра.
Ма Коста поставила кастрюлю молока на железную печь и добавила огня.
– Подальше отсюда. А теперь помолчи: поговорим утром.
Это все, что она сказала, подавая Лайре чашку кипяченого молока, покачиваясь на палубе движущейся лодки и обмениваясь шепотом парой слов с мужчинами. Лайра выпила и подняла край шторки, чтобы посмотреть на темные, уплывающие назад причалы. Через несколько минут она заснула.
* * *
Она проснулась в узкой кровати, слыша успокаивающий машинный рокот глубоко внизу. Она села, ударилась головой, выругалась, осмотрелась и осторожно поднялась. Слабый серый свет падал на три другие койки, пустые и аккуратно заправленные, одну внизу, а две других поперек крошечной каюты. Она свесилась с кровати, обнаружила, что совсем раздета, и заметила своё платье и волчье пальто, сложенные на краю кровати вместе с сумкой. Алетиометр все еще лежал на месте.
Она быстро оделась и прошла в дверь, ведущую в каюту с печкой, где было очень тепло.
В каюте никого не было. В окне Лайра увидела серые сгустки тумана со всех сторон, с темными силуэтами, которые должно быть были зданиями и деревьями.
Прежде чем она успела выйти на палубу, внешняя дверь открылась, и вошла Ма Коста, в старом твидовом пальто, на котором влага осела в виде тысячи мелких капель-жемчужин.
– Хорошо спала? – спросила Ма, протягивая руку за сковородкой. – Иди в спальню, я приготовлю тебе завтрак. Не стой здесь; это не комната.
– Где мы? – спросила Лайра.
– На Большом Соединительном Канале. Держись подальше от палубы, дитя. Не хочу тебя видеть наверху. У нас проблема.
Она нарезала несколько ломтиков бекона в сковороду и разбила яйцо.
– Какая проблема?
– Ничего такого, с чем мы не можем справиться, если ты не будешь вмешиваться.
Больше она ничего не сказала, пока Лайра не поела. Лодка замедлила ход, и что-то стукнуло о борт, и она услышала громкие гневные голоса мужчин; но потом чья-то шутка заставила их рассмеяться, вскоре голоса замолкли, и лодка двинулась дальше.
Тони Коста спустился в каюту. Как и его мать, он был покрыт влагой. Он потряс свою шерстяную шапку над печью, и капли воды зашипели и заплясали на ней.
– Что мы скажем ей, Ма?
– Сначала спроси, а потом скажи.
Он налил кофе в оловянную кружку и присел. Он был мощный, темнолицый мужчина, и теперь, глядя на него при дневном свете, Лайра видела грусть на его мрачном лице.
– Ладно, – сказал он. – Теперь рассказывай, что ты делала в Лондоне, Лайра. Мы думали, что тебя забрали Глакожеры.
– Я жила с одной леди...
Лайра неуклюже пересказала свою историю и расставила все по порядку, как бы тасуя колоду карт, готовую к раздаче. Она рассказала им обо всём, кроме алетиометра.
– А потом, прошлой ночью на вечеринке я поняла, что они на самом деле делают. Госпожа Коултер сама была одной из них – Глакожеров, и она хотела использовать меня, чтобы помочь ей поймать больше детей. А то, что они делают...
Ма Коста покинула каюту и вышла в кубрик. Тони подождал, пока дверь закроется, и перебил Лайру:
– Мы знаем, что они делают. По крайней мере, отчасти. Мы знаем, что они не возвращаются. Детей забирают на север, далеко отсюда, и проводят на них разные эксперименты. Сначала мы считали, что они испытывают разные вирусы и лекарства, но в таком случае не было бы никакой причины начинать всё это так внезапно два или три года назад. Потом мы подумали о Татарах, может быть есть какая-нибудь секретная сделка, что они все едут в Сибирь; потому что они хотели продвинуться на север так же? Как и все остальные, за угольным спиртом и огненными шахтами. Ходили слухи о войне, длящейся дольше, чем известно о Глакожерах. И мы подумали, что Глакожеры подкупали вождей Татар, отдавая им детей. Ведь Татары едят их, не так ли? Они готовят детей и едят их.
– Неправда! – сказала Лайра.
– Правда. Есть еще много всяких вещей. Ты когда нибудь слышала о Налканийцах?
– Нет, – ответила Лайра. – Даже от госпожи Коултер. Кто они?
– Что-то вроде привидений, водящихся в их лесах. Одинакового роста с детьми, у них нет голов. Они ходят по лесу ночью, и если ты заснула в лесу, они соберутся вокруг, и ничто не заставит их уйти. Налканийцы – это северный мир. Есть еще Ветряные Присоски, они тоже опасны. Они дрейфуют в воздухе. Бывает, проходишь мимо их группы, парящей в воздухе, или застрявшей в ежевике. Как только они до тебя дотрагиваются, вся твоя сила покидает тебя. Их нельзя увидеть, только мерцание в воздухе. И еще Бездыханные...
– А это кто?
– Полумертвые воины. Быть живым – это одно, быть мертвым – это другое, но быть наполовину убитым хуже всего. Они просто не могут умереть, и все же они не живы. Они вечно скитаются. Их назвали Бездыханными из-за того, что с ними сделали.
– И что же? – удивленно спросила Лайра.
– Северные Татары вскрывают их грудные клетки и вытаскивают легкие. Это целое искусство. Они это делают не убивая, но их легкие больше не могут работать без демонов, накачивающих их вручную. Так что в итоге они на полпути между дыханием и не дыханием, жизнью и смертью, полумертвые, понимаешь? А их демоны должны качать и качать воздух день и ночь, иначе погибнут вместе с ними. Я слышал, иногда в лесу можно наткнуться на целый взвод Бездыханных. Потом еще есть панцербьёрны – слышала о них? Это значит боевые медведи. Они огромные, белые, и...
– Да! Я слышала о них! Один человек прошлой ночью сказал, что мой дядя, Лорд Азраэль, находится в крепости, охраняемую боевыми медведями.
– Неужели? И что он там делает?
– Исследует. Но судя по тому, как говорил тот человек, я не думаю, что мой дядя на одной стороне с Глакожерами. Я думаю, они рады, что он в тюрьме.
– Ну, он оттуда не выберется, пока его охраняют медведи. Они как наемники, понимаешь, что я имею в виду? Они как бы продают свою силу тому, кто платит. У них руки, как у людей, и они давным-давно научились обрабатывать железо, по большей части метеоритное железо, и они делают огромные железные листы и пластины из них для своих доспехов. Они совершали набеги на Скраелингов в течение столетий. Они порочные убийцы, абсолютно безжалостные. Но держат слово. Заключив сделку с панцербьёрном, можешь положиться на него.
Лайра со страхом слушала эти ужасы.
– Ма не хочет и слышать о Севере, – сказал Тони спустя несколько секунд, – из-за того, что могло случиться с Билли. Мы знаем, что его забрали на Север.
– Откуда вы это знаете?
– Мы поймали одного из Глакожеров и заставили его разговориться. Вот как мы узнали немного об их делах. Те двое прошлой ночью были не Глакожеры: слишком неуклюжи. Если бы это были Глакожеры, мы бы взяли их живыми. Знаешь, мы, бродяжий народ, больше всех пострадали от этих Глакожеров, вот и собираемся вместе, чтобы решить, что теперь делать. Поэтому мы были в бухте прошлой ночью, делая припасы, так как мы устраиваем большой сбор на болотах, который мы называем Вереницей. И я полагаю, мы пошлём спасательную экспедицию после того, как объединим знания всех бродяжников. Вот, что бы я сделал, будь я Джон Фаа.
– Кто такой Джон Фаа?
– Король бродяжников.
– И вы правда собираетесь освободить всех детей? Как насчет Роджера?
– Кто такой Роджер?
– Мальчик с кухни колледжа Джордан. Его украли в тот же день, что и Билли, перед тем как я ушла с госпожой Коултер. Я уверена, если бы меня украли, он бы меня спас. Если вы хотите спасти Билли, я пойду с вами, и спасу Роджера.
И дядю Азраэля, подумала она, но не сказала вслух.
СЕМЬ. Джон Фаа
Теперь, когда у Лайры была цель, она чувствовала себя намного лучше. Помогать миссис Коултер было конечно очень здорово, но Пантелеймон был прав: на самом деле она ни чем не занималась там, была просто привлекательной малышкой. Вот на судне бродяжников была настоящая работа, и Ма Коста следила за её выполнением. Лайра мыла и подметала, чистила картофель и делала чай, смазывала опоры гребного вала, содержала в чистоте ловушку для водорослей над винтом, мыла тарелки, открывала запертые ворота, пришвартовывала лодку у причалов, и через несколько дней она чувствовала себя здесь как дома, как будто родилась бродяжником.
Правда она не замечала того, что Косты каждую секунду были настороже из-за необычного проявления интереса к Лайре со стороны людей с берегов. Она даже не представляла себе, насколько была важна: и миссис Коултер и Коллегия Жертвенников искали её повсюду. От сплетников в трактирах, встречающихся на пути, Тони слышал, что полиция делает набеги на дома, фермы, дворы и фабрики без всякого объяснения, хотя ходит слух, что они ищут пропавшую девочку. И это само по себе странно, учитывая, что за другими пропавшими детьми никаких поисков не устраивалось. Из-за этого Бродяжники, как впрочем и остальной народ с берегов, становились нервными и раздражительными. Но была и другая причина заинтересованности Костов в Лайре, но она пока не знала её.
Так что они продолжали держать её под палубами, когда проходили коттедж ключника, бассейн канала или любое другое место, где вероятно могли ошиваться бездельники. Однажды они проходили через город, где полиция обыскивала все проплывающие мимо лодки, сдерживая движение в обоих направлениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51