А что насчет этого мальчонки? Она ведь прошла весь этот путь, чтобы спасти его от этих дьявольских людей. Они друзья с детства, с Оксфорда или еще откуда-то. Вы об этом знали?
– Да, я знаю это. У Лайры есть нечто огромного значения, и, по-видимому, судьбы используют ее как посланника, чтобы доставить это ее отцу. Она прошла всю эту дорогу, чтобы найти своего друга, не зная, что он волею Судеб был занесен на Север, именно для того, чтобы она могла принести эту вещь отцу.
– Хм, вот как Вы это понимаете?
На мгновенье ведьма растерялась.
– Это то, что я вижуa Но мы не умеем толковать темноту, мистер Скорсби. Вполне возможно, что я ошибаюсь.
– Позвольте спросить, что привело Вас к такому заключению?
– Что бы ни происходило в Болвангаре, мы все чувствовали, что что-то не так. Лайра – их враг; поэтому мы – ее друзья. Ничего более ясного и быть не может. Кроме того, бродячий народ – наши друзья, эта дружба началась в те времена, когда Фардер Корам спас мою жизнь. Мы делаем это по их просьбе. А у них с Лордом Азраэлем какие-то свои дела.
– Понятно. Вы буксируете этот шар в Свельбард ради спасения бродяжников. А эти дружеские отношения подразумевают, что Вы отбуксируете нас обратно? Или мне придется ждать попутного ветра и тем временем полагаться на снисхождение Медведей? Опять же, мадам, я расспрашиваю обо всем этом для общего развития, ничего личного.
– Если мы сможем помочь Вам с возвращением в Троллесанд, мистер Скорсби, мы сделаем это. Но никто не знает, что нас ожидает в Свельбарде. С тех пор, как у Медведей появился новый король, многое изменилось – новая метла метет по-новому (вольный перевод ?The old ways are out of favor»); возможно нас ждет трудная посадка. И я не знаю, как Лайра доберется до своего отца. Так же я не знаю, что намерен делать Йорек Барнисон, но я точно знаю, что их судьбы связаны.
– Я тоже не знаю, мадам. Думаю, что он будет повсюду сопровождать Лайру. Она помогла ему вернуть доспехи, как Вы понимаете. Кто знает, что он там себе думает? Возможно, если бы однажды его полюбил человек, то он смог бы ответить. А что касается посадки в Свельбарде, так это никогда не было легко.
– Тогда, если бы я мог попросить Вас придерживаться нужного направления, я мог бы сейчас немного вздремнуть; а если я смогу чем-нибудь помочь вам на обратной дороге, только скажите. Кстати, не могли бы Вы мне подсказать, на чьей я стороне в этой невидимой войне?
– Мы оба на стороне Лайры.
– Несомненно.
Они летели дальше. Из-за облаков под ними нельзя было сказать, как быстро они летят. Конечно, обычно шар движется со скоростью ветра, но сейчас, управляемый ведьмами, шар двигался навстречу потоку воздуха, преодолевая его сопротивление, и поэтому форма громадного газового баллона была далека от обтекаемой формы дирижаблей. В результате, корзину, летевшую таким образом, трясло и болтало больше, чем обычно.
Однако, Ли Скорсби больше беспокоился о своих инструментах, чем о комфорте, и поэтому время от времени удостоверялся, что они надежно привязаны. Согласно высотомеру, они сейчас находились на высоте около десяти тысяч футов. Температура была минус двадцать градусов. Но Скоросби казалось, что было еще холоднее, и поэтому, прежде чем уснуть под боком у своего боевого друга Йорика Барнисона, он раскатал брезентовое полотнище, которое он использовал в чрезвычайных ситуациях, и укрепил его против спящих детей, чтобы защитить их от ветера.
Когда Лайра проснулась, луна была уже высоко в небе и в ее свете все казалось серебренным: от бугристой поверхности облаков внизу до сосулек на снастях шара.
Роджер еще спал, как, впрочем, Ли Скоросби и Медведь. И только Королева Ведьм упорно продолжала лететь за шаром.
– Как далеко мы от Свельбарда? – спросила Лайра.
– Если не будет попутного ветра, мы будем в Свельбарде через двадцать часов, а может и позже.
– А где мы собираемся приземлиться?
– Все зависит от погоды. Однако надеюсь, мы минуем скалы. Там живут существа, которые охотятся за всем, что движется. Если получится, мы высадим тебя где-нибудь в глуши, подальше от дворца Йофара Ракнисона.
– А что случится когда я найду Лорда Азраэля? Захочет он вернуться обратно в Оксфорд, или как? Не знаю, сказать ли, что мне известно, что он мой отец. А может быть ему захочется оставаться моим дядей? Я ведь его совсем не знаю.
– Он не захочет вернуться в Оксфорд, Лайра. Похоже есть еще кое-что, что нужно сделать в другом мире, и Лорд Азраэль – единственный, кто может перекинуть мостик через пропасть, лежащую между этим миром и тем. Но для этого ему нужно еще кое-что.
– Алетиометр! – воскликнула Лайра, – Мастер Джордона дал его мне, и я чувствовала, что он хотел что-то сказать насчет Лорда Азраэля, но у него не было возможности. На самом деле, я знала, что он не хотел отравить Лорда. А с помощью этой штуки он собирается понять, как сделать этот самый мост? Держу пари, я могу ему помочь. Уже сейчас я умею понимать его так хорошо, как ни кто другой.
– Я не знаю, – сказала Серафина Пеккала, – что он будет делать, какие у него цели, мы не можем этого знать. Есть силы которые мы понимаем, но над ними есть другие силы, а есть секреты, которые не доступны даже высшим силам.
– Алетиометр расскажет мне! Я могу узнать это прямо сейчасa
Но было слишком холодно; Лайра никогда не использовала его на таком морозе. Она поплотнее закуталась и накинула капюшон от леденящего ветра, оставив только маленькую щелку, через которую она могла бы смотреть. Далеко впереди шесть или семь ведьм, сидящих на ветках облачных сосен, тянули шар за веревку, привязанную к подвесному кольцу. Звезды сияли ярко и холодно, подобно бриллиантам.
– Почему Вам не холодно, Серафина Пеккала?
– Ведьмы чувствуют холод, но не осознают его; холод не причиняет нам боли. Если мы укутаемся от холода, то не будем чувствовать многого другого, например, легкого пощипывания на коже от звезд или музыки Сияния, или, что приятней всего, нежного прикосновения лунного света.
– А могла бы я это почувствовать?
– О, нет. Ты умрешь, если снимешь свою одежду. Оставайся укутанной.
– Серафина Пеккала, а сколько живут ведьмы? Фардер Корам говорил, что сотни лет. Но Вы совсем не выглядите старой.
– Мне триста лет, а может и больше. Нашей самой старой Матери Ведьм – около тысячи. Однажды Ямбе-Акка придет за ней. Когда-нибудь она придет и за мной. Ямбе-Акка – властительница царства мертвых. Она приходит за тобой добрая и улыбающаяся, и ты понимаешь, что время пришло.
– А среди ведьм есть ведьмаки?
– У нас есть мужчины, которые нам служат, как консул в Троллесанде. А есть мужчины, которых мы любим и наши мужья. Ты так мала, Лайра, слишком мала, чтобы понять, но, в любом случае, я расскажу тебе, а позже ты поймешь: они для нас как бабочки – существа недолгой жизни. Мы любим их; они смелы, величавы, красивы, умны; но умирают они почти сразу. Это происходит так скоро, что наши сердца просто истерзаны болью. Мы вынашиваем их детей, и если рождается девочка, она становится ведьмой, а если мальчик, то он становиться обычным человеком. А потом, в одно мгновенье, они покидают нас. С нашими сыновьями происходит тоже самое. Когда мальчишки растут, они думают, что бессмертны. Но их матери знают, что это не так. С каждым разом это становится все больнее и больнее, пока, в конце концов, твое сердце не разбито совсем. Возможно, это случается, когда Ямбе-Акка приходит за тобой. Она старее, чем тундра. Возможно, жизнь ведьм для нее так же коротка, как для нас жизнь людей.
– Вы любите Фардера Корама?
– Да. Он об этом знает?
– Я не знаю, но он точно любит Вас.
– Когда он спас меня, он был молод, силен, горделив и красив. Я сразу влюбилась в него. Я бы отказалась от своего клана ведьм, я бы забыла эти ощущения от звезд и музыки Сияния, я бы согласилась больше никогда не летать. Я бы отказалась от этого всего в один момент, не задумываясь, чтобы стать женой бродяжника, готовить для него, делить с ним постель, растить его детей. Но свою природу не изменишь, можно изменить только то, что ты делаешь. Я ведьма. А он – человек. Я была с ним слишком долго, и у нас родился ребенокa
– Он никогда не говорил! Девочка? Ведьма?
– Нет. Мальчик, он умер во время большой эпидемии сорок лет назад, эта болезнь пришла с Востока. Бедный малыш, его жизнь вспыхнула и погасла, как жизнь бабочки-однодневки. Это разорвало мое сердце на кусочки, как это бывало и раньше. Это сломило и Корама. Потом зов заставил меня вернуться к моему народу, потому что Ямбе-Акка забрала мою мать, и я должна была стать Королевой Ведьм. Так я покинула Корама – так велел мне долг.
– Вы после этого никогда не видели Корама?
– Никогда. Я слышала о его подвигах, и о том, что он был ранен Скраелингом отравленной стрелой; тогда я отправила ему лекарственные травы и заклинания, чтобы помочь выздороветь, но я не была достаточно сильна, чтобы увидеть его. Я слышала, как плохо ему было после этого, как он помудрел, как много изучил и прочитал, и я гордилась им, его добротой. Но я оставалась в стороне. То были страшные времена для моего клана, нам грозили войны и, кроме того, я думала он меня забудет и найдет себе жену среди людейa
– Он никогда не забывал, – отрезала Лайра, – Вы должны пойти к нему. Он все так же любит Вас, я это точно знаю.
– Но он будет смущен своим возрастом, а я этого не хочу.
– Возможно и так. Но все равно, Вы должны послать ему какую-нибудь весточку. По-моему так.
Серафина Пеккала долго ничего не отвечала. Пантелеймон превративлся в крачку и на мгновение взабрался на ветку облачной сосны, чтобы удостовериться, не были ли они слишком дерзки.
Потом Лайра спросила:
– Почему у людей есть демоны, Серафина Пеккала?
– Все это спрашивают, но никто не знает ответ. Сколько Люди живут, столько и есть у них демоны. Это то, что отличает нас от животных.
– О, да! Мы отличаемся от них, это верноa Например, медведи. Странные они, эти медведи, не правда ли? Ты думаешь, что они как люди, а потом они вдруг как вытворят что-нибудь такое странное или жуткое, что, кажется, их никогда не поймешь. Но Вы знаете, что сказал мне Йорек? Он сказал, что его броня для него то же самое, что демоны для людей. Он сказал, что это – его душа. Но это, опять же, то в чем они отличаются, потому что он сделал эту броню сам. Когда Медведи изгнали его и отобрали его первую броню, он смастерил себе новую из метеоритного железа, и этим как бы обрел новую душу. А мы вот не можем делать себе демонов. А потом эти люди в Троллесанде, они напоили его до бесчувствия и украли его броню, а я узнала, где она и он получил ее обратноa Но что меня удивляет, так это почему он едет в Свельбард? Они ведь будут драться с ним. Они могут его убитьa Я люблю Йорека. Я люблю его так сильно, что мне хотелось бы, чтобы он с нами не ездил.
– Он говорил тебе, кто он?
– Только имя. Это все рассказал нам консул в Троллесанде.
– Йорек не просто медведь. Он принц. На самом деле, если бы он не совершил жуткого преступления, он сейчас был бы Королем Медведей.
– Он говорил мне, что их короля зовут Йофар Ракнисон.
– Йофар Ракнисон стал королем, когда изгнали Йорека. Йофар, конечно, принц, но ему не было позволено править. Но он умный в человеческом понимании; он заключает союзы и договоры; он живет не как все медведи в ледяных фортах, а в недавно отстроенном дворце; он поговаривает об обмене послами с людскими государствами и вместе с людьми разрабатывает огненные миныa Он очень хитрый и пронырливый. Злые языки говорят, что это он спровоцировал Йорека на поступок, за который его изгнали, хотя, другие говорят, что даже если он этого и не делал, он убедил бы всех, что все именно так и было, потому что укрепляло его репутацию хитрого интригана.
– Так что сделал Йорек? Понимаете, одна из причин, почему я люблю Йорека – это мой отец, который сделал то, что считал нужным, и теперь за это наказан. Мне кажется, этим они похожи друг на друга. Йорек рассказывал мне, что он убил другого медведя, но он никогда не говорил, как это произошло.
– Они дрались за медведицу. Медведь, которого убил Йорек, не подал традиционного знака о прекращении борьбы, когда стало понятно, что Йорек сильнее. Ко всей их чести, Медведи всегда чувствуют сильнейшего и ему подчиняются, но по какой-то причине этот медведь этого не сделал. Некоторые говорят, что это Йофар Ракнисон как-то одурманил его или подсунул ему белены. Что бы там не было, этот молодой медведь настаивал на своем, и Йорек Барнисон дал волю гневу. Рассудить эту битву было не трудно – он должен был бы ранить, а не убить.
– Если бы не это, он бы стал королем, – сказала Лайра, – Я слышала что-то про Йофара Ракнисона в Джордане от профессора Пальмериана, поскольку он бывал на севере и там встречал его. Он рассказывалa Дайте-ка припомнитьa Мне кажется, он хитростью получил этот трон илиa Но знаете, однажды Йорек рассказывал мне, что медведей нельзя обхитрить, и даже демонстрировал, что я не могу обмануть его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Да, я знаю это. У Лайры есть нечто огромного значения, и, по-видимому, судьбы используют ее как посланника, чтобы доставить это ее отцу. Она прошла всю эту дорогу, чтобы найти своего друга, не зная, что он волею Судеб был занесен на Север, именно для того, чтобы она могла принести эту вещь отцу.
– Хм, вот как Вы это понимаете?
На мгновенье ведьма растерялась.
– Это то, что я вижуa Но мы не умеем толковать темноту, мистер Скорсби. Вполне возможно, что я ошибаюсь.
– Позвольте спросить, что привело Вас к такому заключению?
– Что бы ни происходило в Болвангаре, мы все чувствовали, что что-то не так. Лайра – их враг; поэтому мы – ее друзья. Ничего более ясного и быть не может. Кроме того, бродячий народ – наши друзья, эта дружба началась в те времена, когда Фардер Корам спас мою жизнь. Мы делаем это по их просьбе. А у них с Лордом Азраэлем какие-то свои дела.
– Понятно. Вы буксируете этот шар в Свельбард ради спасения бродяжников. А эти дружеские отношения подразумевают, что Вы отбуксируете нас обратно? Или мне придется ждать попутного ветра и тем временем полагаться на снисхождение Медведей? Опять же, мадам, я расспрашиваю обо всем этом для общего развития, ничего личного.
– Если мы сможем помочь Вам с возвращением в Троллесанд, мистер Скорсби, мы сделаем это. Но никто не знает, что нас ожидает в Свельбарде. С тех пор, как у Медведей появился новый король, многое изменилось – новая метла метет по-новому (вольный перевод ?The old ways are out of favor»); возможно нас ждет трудная посадка. И я не знаю, как Лайра доберется до своего отца. Так же я не знаю, что намерен делать Йорек Барнисон, но я точно знаю, что их судьбы связаны.
– Я тоже не знаю, мадам. Думаю, что он будет повсюду сопровождать Лайру. Она помогла ему вернуть доспехи, как Вы понимаете. Кто знает, что он там себе думает? Возможно, если бы однажды его полюбил человек, то он смог бы ответить. А что касается посадки в Свельбарде, так это никогда не было легко.
– Тогда, если бы я мог попросить Вас придерживаться нужного направления, я мог бы сейчас немного вздремнуть; а если я смогу чем-нибудь помочь вам на обратной дороге, только скажите. Кстати, не могли бы Вы мне подсказать, на чьей я стороне в этой невидимой войне?
– Мы оба на стороне Лайры.
– Несомненно.
Они летели дальше. Из-за облаков под ними нельзя было сказать, как быстро они летят. Конечно, обычно шар движется со скоростью ветра, но сейчас, управляемый ведьмами, шар двигался навстречу потоку воздуха, преодолевая его сопротивление, и поэтому форма громадного газового баллона была далека от обтекаемой формы дирижаблей. В результате, корзину, летевшую таким образом, трясло и болтало больше, чем обычно.
Однако, Ли Скорсби больше беспокоился о своих инструментах, чем о комфорте, и поэтому время от времени удостоверялся, что они надежно привязаны. Согласно высотомеру, они сейчас находились на высоте около десяти тысяч футов. Температура была минус двадцать градусов. Но Скоросби казалось, что было еще холоднее, и поэтому, прежде чем уснуть под боком у своего боевого друга Йорика Барнисона, он раскатал брезентовое полотнище, которое он использовал в чрезвычайных ситуациях, и укрепил его против спящих детей, чтобы защитить их от ветера.
Когда Лайра проснулась, луна была уже высоко в небе и в ее свете все казалось серебренным: от бугристой поверхности облаков внизу до сосулек на снастях шара.
Роджер еще спал, как, впрочем, Ли Скоросби и Медведь. И только Королева Ведьм упорно продолжала лететь за шаром.
– Как далеко мы от Свельбарда? – спросила Лайра.
– Если не будет попутного ветра, мы будем в Свельбарде через двадцать часов, а может и позже.
– А где мы собираемся приземлиться?
– Все зависит от погоды. Однако надеюсь, мы минуем скалы. Там живут существа, которые охотятся за всем, что движется. Если получится, мы высадим тебя где-нибудь в глуши, подальше от дворца Йофара Ракнисона.
– А что случится когда я найду Лорда Азраэля? Захочет он вернуться обратно в Оксфорд, или как? Не знаю, сказать ли, что мне известно, что он мой отец. А может быть ему захочется оставаться моим дядей? Я ведь его совсем не знаю.
– Он не захочет вернуться в Оксфорд, Лайра. Похоже есть еще кое-что, что нужно сделать в другом мире, и Лорд Азраэль – единственный, кто может перекинуть мостик через пропасть, лежащую между этим миром и тем. Но для этого ему нужно еще кое-что.
– Алетиометр! – воскликнула Лайра, – Мастер Джордона дал его мне, и я чувствовала, что он хотел что-то сказать насчет Лорда Азраэля, но у него не было возможности. На самом деле, я знала, что он не хотел отравить Лорда. А с помощью этой штуки он собирается понять, как сделать этот самый мост? Держу пари, я могу ему помочь. Уже сейчас я умею понимать его так хорошо, как ни кто другой.
– Я не знаю, – сказала Серафина Пеккала, – что он будет делать, какие у него цели, мы не можем этого знать. Есть силы которые мы понимаем, но над ними есть другие силы, а есть секреты, которые не доступны даже высшим силам.
– Алетиометр расскажет мне! Я могу узнать это прямо сейчасa
Но было слишком холодно; Лайра никогда не использовала его на таком морозе. Она поплотнее закуталась и накинула капюшон от леденящего ветра, оставив только маленькую щелку, через которую она могла бы смотреть. Далеко впереди шесть или семь ведьм, сидящих на ветках облачных сосен, тянули шар за веревку, привязанную к подвесному кольцу. Звезды сияли ярко и холодно, подобно бриллиантам.
– Почему Вам не холодно, Серафина Пеккала?
– Ведьмы чувствуют холод, но не осознают его; холод не причиняет нам боли. Если мы укутаемся от холода, то не будем чувствовать многого другого, например, легкого пощипывания на коже от звезд или музыки Сияния, или, что приятней всего, нежного прикосновения лунного света.
– А могла бы я это почувствовать?
– О, нет. Ты умрешь, если снимешь свою одежду. Оставайся укутанной.
– Серафина Пеккала, а сколько живут ведьмы? Фардер Корам говорил, что сотни лет. Но Вы совсем не выглядите старой.
– Мне триста лет, а может и больше. Нашей самой старой Матери Ведьм – около тысячи. Однажды Ямбе-Акка придет за ней. Когда-нибудь она придет и за мной. Ямбе-Акка – властительница царства мертвых. Она приходит за тобой добрая и улыбающаяся, и ты понимаешь, что время пришло.
– А среди ведьм есть ведьмаки?
– У нас есть мужчины, которые нам служат, как консул в Троллесанде. А есть мужчины, которых мы любим и наши мужья. Ты так мала, Лайра, слишком мала, чтобы понять, но, в любом случае, я расскажу тебе, а позже ты поймешь: они для нас как бабочки – существа недолгой жизни. Мы любим их; они смелы, величавы, красивы, умны; но умирают они почти сразу. Это происходит так скоро, что наши сердца просто истерзаны болью. Мы вынашиваем их детей, и если рождается девочка, она становится ведьмой, а если мальчик, то он становиться обычным человеком. А потом, в одно мгновенье, они покидают нас. С нашими сыновьями происходит тоже самое. Когда мальчишки растут, они думают, что бессмертны. Но их матери знают, что это не так. С каждым разом это становится все больнее и больнее, пока, в конце концов, твое сердце не разбито совсем. Возможно, это случается, когда Ямбе-Акка приходит за тобой. Она старее, чем тундра. Возможно, жизнь ведьм для нее так же коротка, как для нас жизнь людей.
– Вы любите Фардера Корама?
– Да. Он об этом знает?
– Я не знаю, но он точно любит Вас.
– Когда он спас меня, он был молод, силен, горделив и красив. Я сразу влюбилась в него. Я бы отказалась от своего клана ведьм, я бы забыла эти ощущения от звезд и музыки Сияния, я бы согласилась больше никогда не летать. Я бы отказалась от этого всего в один момент, не задумываясь, чтобы стать женой бродяжника, готовить для него, делить с ним постель, растить его детей. Но свою природу не изменишь, можно изменить только то, что ты делаешь. Я ведьма. А он – человек. Я была с ним слишком долго, и у нас родился ребенокa
– Он никогда не говорил! Девочка? Ведьма?
– Нет. Мальчик, он умер во время большой эпидемии сорок лет назад, эта болезнь пришла с Востока. Бедный малыш, его жизнь вспыхнула и погасла, как жизнь бабочки-однодневки. Это разорвало мое сердце на кусочки, как это бывало и раньше. Это сломило и Корама. Потом зов заставил меня вернуться к моему народу, потому что Ямбе-Акка забрала мою мать, и я должна была стать Королевой Ведьм. Так я покинула Корама – так велел мне долг.
– Вы после этого никогда не видели Корама?
– Никогда. Я слышала о его подвигах, и о том, что он был ранен Скраелингом отравленной стрелой; тогда я отправила ему лекарственные травы и заклинания, чтобы помочь выздороветь, но я не была достаточно сильна, чтобы увидеть его. Я слышала, как плохо ему было после этого, как он помудрел, как много изучил и прочитал, и я гордилась им, его добротой. Но я оставалась в стороне. То были страшные времена для моего клана, нам грозили войны и, кроме того, я думала он меня забудет и найдет себе жену среди людейa
– Он никогда не забывал, – отрезала Лайра, – Вы должны пойти к нему. Он все так же любит Вас, я это точно знаю.
– Но он будет смущен своим возрастом, а я этого не хочу.
– Возможно и так. Но все равно, Вы должны послать ему какую-нибудь весточку. По-моему так.
Серафина Пеккала долго ничего не отвечала. Пантелеймон превративлся в крачку и на мгновение взабрался на ветку облачной сосны, чтобы удостовериться, не были ли они слишком дерзки.
Потом Лайра спросила:
– Почему у людей есть демоны, Серафина Пеккала?
– Все это спрашивают, но никто не знает ответ. Сколько Люди живут, столько и есть у них демоны. Это то, что отличает нас от животных.
– О, да! Мы отличаемся от них, это верноa Например, медведи. Странные они, эти медведи, не правда ли? Ты думаешь, что они как люди, а потом они вдруг как вытворят что-нибудь такое странное или жуткое, что, кажется, их никогда не поймешь. Но Вы знаете, что сказал мне Йорек? Он сказал, что его броня для него то же самое, что демоны для людей. Он сказал, что это – его душа. Но это, опять же, то в чем они отличаются, потому что он сделал эту броню сам. Когда Медведи изгнали его и отобрали его первую броню, он смастерил себе новую из метеоритного железа, и этим как бы обрел новую душу. А мы вот не можем делать себе демонов. А потом эти люди в Троллесанде, они напоили его до бесчувствия и украли его броню, а я узнала, где она и он получил ее обратноa Но что меня удивляет, так это почему он едет в Свельбард? Они ведь будут драться с ним. Они могут его убитьa Я люблю Йорека. Я люблю его так сильно, что мне хотелось бы, чтобы он с нами не ездил.
– Он говорил тебе, кто он?
– Только имя. Это все рассказал нам консул в Троллесанде.
– Йорек не просто медведь. Он принц. На самом деле, если бы он не совершил жуткого преступления, он сейчас был бы Королем Медведей.
– Он говорил мне, что их короля зовут Йофар Ракнисон.
– Йофар Ракнисон стал королем, когда изгнали Йорека. Йофар, конечно, принц, но ему не было позволено править. Но он умный в человеческом понимании; он заключает союзы и договоры; он живет не как все медведи в ледяных фортах, а в недавно отстроенном дворце; он поговаривает об обмене послами с людскими государствами и вместе с людьми разрабатывает огненные миныa Он очень хитрый и пронырливый. Злые языки говорят, что это он спровоцировал Йорека на поступок, за который его изгнали, хотя, другие говорят, что даже если он этого и не делал, он убедил бы всех, что все именно так и было, потому что укрепляло его репутацию хитрого интригана.
– Так что сделал Йорек? Понимаете, одна из причин, почему я люблю Йорека – это мой отец, который сделал то, что считал нужным, и теперь за это наказан. Мне кажется, этим они похожи друг на друга. Йорек рассказывал мне, что он убил другого медведя, но он никогда не говорил, как это произошло.
– Они дрались за медведицу. Медведь, которого убил Йорек, не подал традиционного знака о прекращении борьбы, когда стало понятно, что Йорек сильнее. Ко всей их чести, Медведи всегда чувствуют сильнейшего и ему подчиняются, но по какой-то причине этот медведь этого не сделал. Некоторые говорят, что это Йофар Ракнисон как-то одурманил его или подсунул ему белены. Что бы там не было, этот молодой медведь настаивал на своем, и Йорек Барнисон дал волю гневу. Рассудить эту битву было не трудно – он должен был бы ранить, а не убить.
– Если бы не это, он бы стал королем, – сказала Лайра, – Я слышала что-то про Йофара Ракнисона в Джордане от профессора Пальмериана, поскольку он бывал на севере и там встречал его. Он рассказывалa Дайте-ка припомнитьa Мне кажется, он хитростью получил этот трон илиa Но знаете, однажды Йорек рассказывал мне, что медведей нельзя обхитрить, и даже демонстрировал, что я не могу обмануть его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51