Форт ещё не углубился в руины на краю площадки, как появился катер; пришлось вернуться.
Это был не Толстый, а один из его подручных в бурой полицейской форме. Плавным, льющимся шагом он двинулся навстречу к доходному узнику купола - манера туанцев ходить, будто плыть, Форту нравилась, но не в исполнении легавых.
- Приветствую, уважаемый отец. Я - первый солдат Канэ Тэинии. Командир сегодня собирается наладить связь. Это нелегко сделать...
Ещё один клик откочевал к посреднику, но солдат не спешил на катер.
- Командир просит, чтобы на сеансе связи был ваш человек. Он потом передаст вам содержание сеанса.
- Хорошо, - согласился Форт. Под купол он входить не стал, окликнул от арки:
- Эну, поезжай на связь.
«Вернётся - хотя бы Шуку нашепчет, как обстоят дела, а я послушаю».
После замешательства она встала:
- Да, отец.
С автоматом поиск мин пошел успешней. Обнаружив две, Форт сжёг их лучом, но работа даже с участием двух сканеров оказалась на редкость долгой и кропотливой. «Насколько широко минное поле?» - думал он, осторожно продвигаясь среди каменных осыпей в спокойном остервенении, мысленно подгоняя Толстого: «Шевелись, скорей, скорей. Мне здесь надоело».
Программа автомата среагировала первой; он внезапно опустился на брюхо и двумя взмахами лап сгрёб на себя с полцентнера щебня - спрятался.
Катер!
Катер низко зашёл на площадку и сел метрах в пятнадцати от купола. Пока Форт выбирался из опасного пояса, солдат похаживал около машины - ждал, пока пленник подойдёт. Ай-яй, никакого почтения к отцу... а почему он один? где Эну?
- Уважаемый отец, - с ленцой промолвил полицейский, - вы очень рискуете, гуляя там...
- Ничего, мне не привыкать. Какие новости?
- Командиру пришлось отложить сеанс на завтра. Завтра вы узнаете все... если ничто не помешает связи.
Грубый нажим. Наверняка участковый сумел пообщаться с «Вела Акин» - можно ставить от против басса, что с фирмы он тоже потребовал комиссионные. Вручая агенту Толстого очередной клик, Форт спросил:
- Что-то девки не видно... Где она?
- Осталась на выселках. Захотела навестить семью. Не беспокойтесь, она непременно будет на связи.
Вот тогда-то Шук и заорал. Вернее, завыл или до крика громко застонал.
Он стоял на коленях и раскачивался, сжимая ладонями виски. И вопил, как под пыткой.
Солдат длинным плевком харкнул себе под ноги и отвёл глаза:
- У вас прибавилось хлопот, уважаемый отец. Примите моё сожаление.
- Что с ним такое? - Форт слегка растерялся.
- Таго, по-моему. Приступ трепетухи.
Справочник не соврал. При сильном нервном потрясении туанцы теряют волевой контроль над чувствами и впадают в паническое состояние, лишаясь сил и желания действовать, словно замыкаясь в тесноте своей душевной боли.
- Как его лечить? - поспешно спросил Форт солдата. Тот округлил глаза:
- Вы хотите его лечить, уважаемый отец?!
- А по-вашему, я должен так его оставить?!
- О!.. извольте, я могу вам дать... но со мной всего один комплект, и он дорого стоит.
- Я покупаю. Делай, что надо.
Солдат вынес коробочку с яркой надписью.
- Подержите его, чтобы не дергался.
Шук игнорировал обоих, выл и качался, как стрелка метронома. Форт ухватил его, солдат отстегнул и приспустил ему рукав, приложил коробку плашмя пониже плеча и прижал к руке лентой. Тогда Шук перестал вырываться.
- Не держите больше. Посмотрим, как подействует...
Солдат - руки в бёдра - пристально следил за Шуком. Тот вздрагивал, переводил ошалелые глаза с Форта на полицейского и шептал:
- Пусть её не трогают... её нельзя трогать... отец, её нельзя... Толстый, он сейчас муун, он нарочно оставил её там... отец, помилуйте...
- Всё в порядке, - помахал рукой солдат, довольный успехом. - Ещё немного - он заснёт и будет спать несколько часов. Комплект не снимайте сутки, пусть весь выработается. Это не настоящий таго, обойдётся.
И здесь Форт сломался. Он понял, о чем просит Шук.
«Ну, господа, так не пойдёт! Обирать - обирайте, но этого я не потерплю. Теперь берегитесь. Парень и девка - МОИ!»
Его опалил жгучий стыд за вчерашнее решение - смириться со всем, отдать всё в обмен на свободу. Но совесть за свободу не отдашь. К псам эти подлые торги!
- Всё, хватит с меня, - сказал он, ни к кому не обращаясь.
- Простите, отец, я не понимаю...
- Потом поймёшь. Помоги-ка оттащить его.
Пока Форт с солдатом волокли Шука под купол и устраивали на спальнике, автомат встряхнулся по-собачьи, встал и побежал к катеру. Проворно взобравшись по трапу, он шмыгнул в отсек за решёткой и засел между упаковками так, что с пилотского места его не было видно.
Форт расплатился за лекарство, ещё порасспросил про таго и простился с Канэ Тэинии.
- Лети, солдат, лети, - сказал он вслед катеру. - Счастливого пути.
Солнце закатилось; наступил день 4 бинна 1298 года Нового Царства. По графику дежурить в участке должен был второй солдат Муа Тумэнии, но командир великодушно отпустил его домой - мол, сам посижу, бумагами займусь. Довольный Муа и Канэ отсалютовали на прощание с понимающими тонкими ухмылками - знаем, знаем, зачем остаёшься, хозяин. Каждому в фазе трудно удержаться, если рядом так призывно пахнет.
Несколько забот мешали Толстому сосредоточиться на волнующих мужских мыслях. Уполномоченный «Вела Акин» заметил точно - Юг территории как-то смутно лихорадило. На дежурной перекличке участков зоны 7 прозвучало, что в восьмой зоне убит тюремный стражник. Знакомые из восьмой передавали, что со дня йо прошлой недели над зоной кружили военные катера и беспилотники, прочёсывая местность по квадратам, а светло-синие разведчики садились и обшаривали логова пустынных бродяг. Дали установку: «Задержать эйджи живьём». Инопланетчика из грязных миров, значит. А каков он? Фото не дали - мол, ловите всех, после разберёмся. Потом режим готовности отменили - должно быть, нашли. Но звёздные из «Вела Акин» сочли благоразумным выждать, пока армия оттянет своих лазутчиков из территории.
Мамаша Эну вчера заявилась: «Господин хозяин, дочь пропала!» «За вертихвосткой должен быть глаз да глаз! - строго ответил он. - Её видели с Пронырой Шуком, вот с него и спрашивай». - «Так и он сгинул!» - «Ладно, впишу в розыск исчезнувших». Дурная мать завыла - о-о-о, горе! жалость какая - непутёвая была дочура, но ведь работала и баны приносила!.. Ничего, пусть поревёт. Как стихнет дельце вокруг Фойта, Эну можно будет предъявить: «Вот, нашёл! Лично спас от поругания! За такое-то счастливое спасение всю жизнь благодарить положено».
Предвкушая славное развлечение, Толстый прошёлся по участку - чисто до блеска, всё на своих местах. Эну ждёт в загончике. Ей ждать недолго, но сперва - связь с КонТуа.
Неожиданно Толстому почудилось, что за окном зашуршало; он выглянул - никого. Выселки сонно моргали огнями, дым от завода тянулся над крышами бугристым канатом. На стоянке у входа чёрной скалой высился катер. Ровные дорожки и травяная клумба перед участком залиты голубым светом, дальше вдоль улицы через один едва тлеют фонари.
Порядок и спокойствие.
В приподнятом настроении Толстый подсел к передатчику.
- Мои приветствия, господин уполномоченный. Надеюсь, встреча состоится так, как намечалось?
- Обязательно. Сейчас 06.02; восход в 20.07. Ночное время нам как нельзя кстати, - Луи Маколь провёл пальцем по воображаемому колесику, изменяя масштаб карты на экране. - Мы будем ждать вас на две лиги восточнее пункта, обозначенного как «пустошь Илит ВТ»; это в сорока четырёх лигах к северу от вас. Время - с 13.00 до 15.00. Смотрите, не опоздайте. Если не прилетите или решите рассказать о нашей сделке третьим лицам, мы оставляем за собой право на штрафные санкции, - в устах звёздного это звучало сухо, но означало нечто, мокрое от крови.
- Буду в срок и с товаром.
- Постарайтесь. Кроме трёхсот договорных, можете рассчитывать на дополнительную премию.
И плата, и премия лежали в кобуре одного из парней, которым Луи поручил встретиться с продавцом. Когда они убедятся, что им привезли капитана «Холтон Дрейга», продавца не станет. Заодно это произведёт должное впечатление на Фортуната Кермака, сделав его сговорчивее, и он - после щедрых посулов, конечно - выдаст, где самописец балкера. А затем настанет и его черёд воспарить к Небу. Станет запираться - воспарит гораздо мучительней.
Собственно, переживать здесь не о чем. Такова участь всех, кто даже ненамеренно встрял в чужие денежные дела и поверил честному воровскому слову. Правильный вор, даже очень большой, обязан соблюдать только слова, сказанные своим, а то, что обещано простакам - всего лишь звуки.
- Ваш пилот - железный парень, - Толстый позволил себе отклониться от жёстко деловой колеи разговора. - Он здесь случайно наступил на мину - и хоть бы что. Даже не захромал. В каких колониях вы берёте таких стойких выродков?
- Есть места, - неопределённо отговорился Луи. Ну да, ведь капитан Кермак - артон. И на руку скор, как показал эпизод со стражником. Парням Луи велел быть с эйджи поосторожней. Обезоружить под любым предлогом. В крайнем случае, можно использовать робота, чтобы схватить пилота.
А как его пытать? Он может не чувствовать боли. Но ето мозг должен получать кислород, воду и питательные вещества. Значит - голод, жажда и удушье. И вынуть батарею, чтобы не шевелился.
- Итак, до встречи.
Толстый потёр ладони. Дело движется!
Вдоль стены что-то шаркнуло. Участковый вскочил и выглянул в приемную:
- Ц! Сидеть смирно!
- Я смирно... - пискнула Эну.
- Смотри у меня! - Хлопнув дверью, он затворился в кабинете.
Отключив передатчик, Толстый задумался. Весьма странно - выродка не поранило миной, лишь порвало брюки. Кольчуга на нём, что ли? и то были бы переломы, от взрывной волны кольчуга не спасает. Необычный выродок...
Но, так или иначе, он никуда не уйдёт. Он ждёт у колодцев, пока его передадут фирме. До встречи с людьми «Вела Акин» почти семь часов, и парочку из них можно провести с удовольствием...
Он ещё не решил окончательно, как поступить с Эну. Нетрудно собрать пять-шесть письменных жалоб высельчан, оскорблённых проявлениями Красной Веры. Это повод передать шлюху в храмовый суд территории, а там отцы-иереи строги - сразу назначат год-полтора духовного возрождения в суровой обители. Но жаль отдать милашку под присмотр церковных надзирателей... она могла бы и ему послужить.
Начал он с уговоров, по-хорошему. Она должна согласиться сама, так куда слаще.
- Что ты корячишься? Служанкой сделаю, если понравишься. Но надо проверить, хороша ли ты. Мы же платье в лавке примеряем, чтобы выбрать? ну и вот, давай, - Толстый разгорался. - Ты перспективная, рожалая. А если родила невесть чего - так ведь от Шука, а он порченый. От здорового понесёшь, что следует. Перепишу с завода на себя. Я тебя давно приметил. Половина Цементных - неплоды, взглянуть не на кого, а ты сладкая... И на Фойта не надейся, он пустышка. Да куда тебе с ним? к звёздным? Он тебя там в первый же час продаст - с такими выродками жить заставят, что и на людей-то не похожи. Или в фазу загонят на полный накал, лимфу всю выцедят, а после - укол в сердце.
Говоря всё жарче, он расстёгивал ей воротник. Эну не сопротивлялась - хуже будет. Только попросила дать порошок от боли.
- Небом вас заклинаю, господин хозяин...
Толстый был великодушен, даже принёс кружку с водой. Она приняла её - и с криком уронила, увидев ничто за спиной участкового. Мгновенно обернувшись, он тоже увидел это.
«Робот!» - ударило Толстого в мозг.
- Отец! - завопила Эну.
Паук встал на дыбы, выбросив вперёд щупальца, и кольчатые металлические черви обвили шею Толстого.
Блок 6
Форт лежал пластом, лицом вниз. Он весь был там, в полицейском участке - глядел глазами автомата, управлял его движением.
О том, что сделано, он не жалел. Надо было перехватить инициативу. Ещё днем он полагал, что можно вытерпеть нечистые уловки Толстого ради того, чтобы покинуть планету. Но вот до чего дошло - при нём, на его глазах, людьми стали распоряжаться как вещами. Конечно, всегда найдутся козлы, для которых «не землянин» - вообще не человек, но когда перед тобой одному существу дают понять, что другое существо, его любимое, пойдёт кому-то на потеху, а ты думаешь: «Пускай! какие-то туанцы, льеши, они сами за клик продаются», - то можешь подавать заявление: «Я подонок, считаться человеком не желаю».
Баста! дальше катиться шариком по жёлобу нельзя. Ты не робот, чтобы ждать приказа, как поступать. Переверни ситуацию и командуй.
Ты знаешь, что и зачем делаешь. Риск? разумеется. Какая жизнь без риска? Это почти последнее, что тебе осталось. Минимум ощущений, чувства зажаты в оболочке искусственного мозга, рот не пересыхает, сердце не бьётся и дыхание не учащается - но ведь осталось что-то, чтобы сознавать себя живым?.. Да. Жажда действия.
Толстый не лишился чувств от страха - размазню бы участковым не назначили. Робот схватил его за шею, но руки остались свободны. Он нашёл браслет на запястье, ощупью сдвинул пуговку - неважно, на сколько делений, не тот случай, чтобы считать щелчки, - и, вскинув браслет ко рту, выкрикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54