Не думаю, что вам дадут возможность сговориться с тем солдатом о совпадении показаний, но уверен, что у вас впереди годы сосредоточенных размышлений о чести мундира. Почему-то я подозреваю, что при тщательном разбирательстве за вами сыщутся и другие проступки... Ниу, допросите его и сделайте копию для ОЭС. Они скоро прибудут.
Оставив убитых горем Толстого и Канэ осознавать близящуюся встречу с неумолимыми парнями из ОЭС, Акиа вышел из участка. Небо понемногу очищалось от тающих туч, и солнце простёрло свои лучи над территорией, осветив Цементные выселки. Крыса на плече зацокала, шершавым носом тычась в ухо эксперта-лазутчика и перетаптываясь всеми ножками; Акиа погладил ручную зверюшку, но мысли его были далеко - на северо-западе, в автономиях вдоль Хатис. Помножить скорость «молики» на те часы, что солдат брёл по бездорожью к трассе... Фортунат Кермак может оказаться на двести лиг в любую сторону от места расставания с солдатом. Акиа послал просьбу отследить беглый катер зональной полиции, где бы тот ни появился, но шансы на успех были невелики. Кермак умён, он умеет скрываться. В самом деле профессионал из воров или просто находчивый человек? Скорей второе. Воры не унижаются до пилотской работы.
Автономии Хатис. Огромное население, а среди него - чужак, похожий на неплода-выродка, и двое юных льешей. И законы! в мирное время воинские операции там запрещены - не влетишь с отрядом запросто, как в зону 7.
Задумчивая неподвижность Акиа длилась не больше минуты, после чего он направился к флаеру, чтобы связаться со своими подчинёнными и отдать кое-какие срочные распоряжения. Льешня в отдалении тихо ахала и тараторила между собой - столь восхитительного человека никогда на выселках не видели, и неизвестно, когда в следующий раз залетит сюда такая птица-небылица; надо досыта наглядеться, какой он пышный и величественный, и какие у него ботинки, и какие пуговицы, и какая крыса.
А дети, прятавшиеся за взрослыми, мечтали поймать в пустыне рыжую встопорщенную крысу-цокотуху и приручить её, чтобы сидела на плече.
Блок 9
Муа Тумэнии был во многом прав. Будь он поразговорчивее, а обстановка - более располагающей, он рассказал бы куда больше о тех чудесах и откровениях, которых Форт может сподобиться в компании двух льешей.
Пока автомат маскировал катер в лесочке, пока Форт зарывал автомат в ложбине ручья, пока беглецы пробирались по зарослям, ежеминутно ожидая свиста воздушного патруля над головой - всё вроде бы шло хорошо. О чём промолчал Муа, выяснилось позже, когда они вышли на обитаемый простор.
Нет, в «стоп-дороге» Эну не схватили - но запомнили, потому что редкая льешка, заявившись до рассвета, требует брюки-рубаху для отца, ботинки для друга, три олокты, и вон те штанишки, и вон ту кофточку, и вон ту ожерелку, и щупальца в маринаде, и надувные конфеты, и лак для лица, и ещё вон то, и то, и это, и скажите, когда, откуда и куда здесь ходит автобус, и возит ли он всех или раздельно.
В принципе, они и в общем автобусе смотрелись сносно, если не считать того, что Шук жрал щупальца, вытаскивая их руками из банки, зажатой в коленях, а из-под смиренной олокты Эну свисало радужное ожерелье и высовывались ноги в танцевальных шароварах и солдатских сапогах. Форт, в светлом серо-коричневом комбинезоне фермера, натянул капюшон пониже и притворился спящим, дабы другие пассажиры не подумали, что он едет с этими двумя. «Скорей доехать бы и затеряться», - думал он. Но легче затеряться кошке, которой жестокосердные дети привязали к хвосту пару консервных жестянок.
Посадка прошла без проблем; Форт понаблюдал, как другие оплачивают проезд, затем вложил свой клик в гнездо кассы, и водитель, молча взглянув на льешей, постучал по кнопкам - сбоку из кассы, как язык, высунулась полоска билетов с насечками перфорации. Лишь через несколько остановок, когда салон наполнился, Форт обратил внимание, что их, троих в олоктах, окружает зона пустых кресел. Либо отчуждение касалось людей в белом, либо (что более вероятно) при провозе «ничтожных» ты платишь и за те места, куда никто не хочет сесть.
Страна, проносившаяся за стеклом, являла собой невероятный контраст с Буолиа. Вдоль трассы расстилались аккуратные угодья, рябили сочными рядами какие-то культурные растения, там и сям ползала агротехника, кружились прозрачные крылья поливных систем. Редкие невысокие дома в тени деревьев выглядели мило и опрятно; то и дело виднелись плоские ангары - то ли теплицы, то ли стойла для скота. И повсюду были люди.
Автобус проехал по гребню плотины; справа раскинулась водная гладь, а на берегу водохранилища белыми, кремовыми, лазурными звеньями в весёлой зелени змеились прихотливо изогнутые порядки городской застройки. Совсем не те монументальные бигхаусы, какими славится Сэнтрал-Сити - ступенчатые туанские многоэтажки с их козырьками балконов и навесов не насчитывали больше пяти-шести ярусов окон.
Изучая пейзаж и сравнивая маршрут автобуса с тем, что запомнилось при обзоре сверху, Форт если не простил, то глубоко понял второй выстрел по «Холтон Дрейгу». Никто, находясь в своём уме, не допустит падения космического корабля на головы сотен тысяч людей. Вот военные и не допустили. Балкер так пропахал бы этот бело-зелёный речной край, что один подсчёт убытков займет не меньше года. А плотины? пробей осколок «Холтона» одну - и не успеешь спасти живущих ниже по течению.
«Вот где ТуаТоу куёт свои кадры, - всматривался Форт в людскую россыпь на тротуарах. - Тут, наверное, тысяченожек не едят... Народ откормленный. Его много. А на сто людей родятся два гения - так, вроде?.. Значит, гениев здесь хватает. Учёные, военные, стратеги - черпай ситом, всех найдёшь. Хорошо бы узнать, сколько туанцев занято на производстве. Если процентов десять, и они обеспечивают свою Ц всем, от ботинок до межзвёздных крейсеров, да ещё нас заваливают ширпотребом, то нам до их уровня кряхтеть и кряхтеть... »
Он старался фиксировать и понимать то, что видел. Несимметричная схема разноцветных линий, соединяющих квадратики и ромбики, которая наклеена на ограждение места водителя - наверняка местная транспортная сеть. Что означает цвет? скорее всего, вид транспорта. Повторяющиеся строчки знаков - должно быть, номера маршрутов. Форт вспомнил знак в круге на передке и на борту автобуса. Значит, мы едем по бежевой линии. А о чём говорит цвет знаков?..
На вокзале он почувствовал себя скованно; каждый шаг был опасен, словно под ступнями вздрагивала струна троса и зияла воронкообразная пропасть цирка, окольцованная внизу сотнями глаз зрителей. Казалось, в беспечных, даже мимолётных взглядах встречных тлеет ровный лазерный огонь полицейского слежения. Радар в голове неслышно плыл по кругу, меняя наклон и пытаясь уловить лучи, сканирующие лица в беспокойных вихрях и струях вокзальной суеты. Ничего, ничего - но тревога не отпускала.
Вход в гущу туанской жизни напрягал его, как сапёра - путь по минному полю. Неосторожное, неверное движение, ошибочное слово - и крах, провал. Здесь бесполезно и глупо применять оружие. Он один против всей Системы. Город диктует свои правила игры - таись, будь незаметен. Вопрос куда спрятать свой рост и внешность? Купить маску...
Цивилизация была сильным шоком и для Шука с Эну, однако в их чувствах преобладала растерянность. Они жались к «отцу», подавленные массой снующих вокруг людей, пестротой и шумом.
Эну обеими руками стискивала сумку с покупками из «стон-дороги» и перепуганно озиралась, приоткрыв от беспокойства рот. Огни на перекрёстке. Ой, замигали! и машины ринулись! А это кто идёт к нам? он не полицейский? Она спряталась за Фортом. Человек в полосатом балахоне сунул ошарашенному Шуку рекламный листок и исчез.
- Не стоять, - сквозь зубы скомандовал Форт. - Двигаться. Шагом марш.
«Майядева, матерь Божья, да они в городе никогда не были! Ну, я попал... »
Здесь говорили заметно иначе, чем в Буолиа. Стало ясно, что до сих пор он учил и запоминал то ли диалект, то ли жаргон. Надо немедля избавляться от акцента тюремных зон. Он переключил сектор обучения на полуавтономный режим, поставив приоритетом фонетику.
- Ищи расписание рейсов. Шук, вон лавка - купи что-нибудь, чем пишут. Эну, сдача у тебя, отсыпь ему.
Зажав в кулаке пластиковые кружки тиот, Шук через силу оторвался от отца и пошёл сквозь человеческий поток, как против ветра. Он задыхался от страха, спина взмокла. Дотопав до прилавка, Шук схватился за него - а то унесёт!
- Эээ... - выдавил он; язык не слушался.
- Всё за пять тиот, - заученно-радушным тоном пропел продавец в дырчатой маске. - За двадцать вещей скидка пятнадцать тиот! Пакет бесплатно!
- Всё за пять?.. - Шук не поверил. Глаза его разъехались, не в силах охватить такие фантастически доступные сокровища. - Мне карандаш! И это! и куклу Келахота!
«О Господи», - Форт увидел, что приобретения Шука выпирают из пакета, а в зубах он тащит что-то пучеглазое - ручки-ножки на пружинках.
- Зачем это?
- Отец, тут всё так дёшево! - с этими словами кукла выпала у него изо рта, но Эну её поймала.
- Келахот!!
- Он мой! отдай! - потянувшись отнять свою мечту, Шук уронил пакет, и тот лопнул по шву, рассыпав по полу мелкие соблазны города. Форт поднял только то, что походило на стило. Оказалось - большая конфета.
«Да ведь они дети, настоящие дети. У нас тоже порой рожают в четырнадцать, но взрослыми от этого не становятся...»
- Собери немедля. Эну, помогай.
Они демаскировали его на каждом шагу. Гнусная кукла с лицом идиота стала поводом для непрерывного скандала по пути к кассам; родители неудачного малька передрались бы, не швырни Форт куклу в урну. Впрочем, Шук тотчас запустил туда руку и вернул себе Келахота, прихватив заодно вполне съедобный, слегка надкусанный пирожок. Форт не успел отнять - Шук запихал находку в рот и умоляюще заморгал, выпятив раздутые щёки.
- Выплюнь. Неизвестно, кто его слюнявил - может, больной.
Уговоры не действовали; Шук глядел покаянно, но при этом не забывал жевать и заглатывать добычу крупными кусками.
Хм, фонетика. Тут нужна педагогика - да и та, пожалуй, опоздала. Сколько надо человеко-часов упорства, чтобы обтесать такое говорящее полуживотное?
Мысленно наложив схему рейсов на карту берегов Хатис с экрана «молики», Форт приладил первую ко второй и выработал вчерне план запутывания следов. Две пересадки, и можно будет не оглядываться, как затравленный зверёк. Помогла Эну, чья грамотность и сообразительность оказались весьма кстати - она изучила щит с линиями, занимавший треть стены, пошевелила губами, проговаривая про себя незнакомые слова, и объяснила, что уехать можно пятью способами - на колёске, на подвеске, на летучке, на железке и...
- ...и я не знаю, что такое «заказные экипажи».
Форт обозрел несомненно полезный щит, с которого не мог считать текстовую информацию.
- Эну, сколько букв у вас в азбуке?
- В которой? - Рассерженная Эну дулась на супруга, завладевшего чудесным Келахотом.
- Тогда - сколько азбук?
- Три, - она показала на пальцах. - Великая, священная, моторная. В великой двести восемьдесят пять значков.
Она запела мнемоническую песенку, где все знаки шли подряд Ей пришлось напрячь горло, потому что экран, висевший напротив касс, перестал показывать распускающиеся цветы; на нём возникло существо неизвестного пола - коралловые волосы дыбом, лимонное лицо в серебряных печатях, одежда из ярко-цветастых клочьев и полос - и завыло с надрывом, дёргаясь и вскидывая руки:
Шестнадцать месяцев в году,
Любовь пришла, любовь ушла,
Теперь я просто человек,
Теперь ты просто человек.
Мой индекс - двести из четырёхсот,
Твой индекс - двести из четырёхсот.
Как лягут монеты нашей Судьбы
Завтра, на заходе солнца?
Эну затянула громче, но хор лохматых ведьм перекрыл её припевом:
О Небо, дай противофазу
Тому, кто молит, и тому, кто ждёт!
- Концерт окончен. Прочитай мне названия. Клик вставлять сюда?
Немалых трудов стоило набрать на истёртой клавиатуре номер рейса и пункт назначения, не выпуская из вида двоих безудержных детей, наугад изучающих манящий мир городской роскоши.
- Ты больше не будешь брать корм из помойки. Ты будешь покупать то, что я скажу.
- А мы уже третий день служим. Три ота заработали. Их можно тратить?
- Отец, не давайте ему! Он снова всякой чепухи накупит!.. Пока поезд не пришёл, сходим в кино, ага? Я видела - классная фильма идёт. Фильма коротенькая, мы успеем, а?
- В зал ожидания, без разговоров.
- Отец, не сюда! Там зал для знатных; нам налево.
Эну обиделась на всех. Шук отнял Келахота, отец не пускает на фильму. Рисуй ему значки великой азбуки!
- Отец, может, я нарисую моторную? она меньше. Всего тридцать восе...
- Нет, великую. И чётко называй мне каждый знак.
«Будто я училка в школе!»
Ей показалось, что не худо бы прикинуться больной и убежать в уборную для мункэ, отсидеться. Тем более её и впрямь мутило. Низ живота болел, всю растрясло в дороге, голову крутило с недосыпа, и внутри что-то так натянулось, будто сейчас разорвётся от малейшего касания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Оставив убитых горем Толстого и Канэ осознавать близящуюся встречу с неумолимыми парнями из ОЭС, Акиа вышел из участка. Небо понемногу очищалось от тающих туч, и солнце простёрло свои лучи над территорией, осветив Цементные выселки. Крыса на плече зацокала, шершавым носом тычась в ухо эксперта-лазутчика и перетаптываясь всеми ножками; Акиа погладил ручную зверюшку, но мысли его были далеко - на северо-западе, в автономиях вдоль Хатис. Помножить скорость «молики» на те часы, что солдат брёл по бездорожью к трассе... Фортунат Кермак может оказаться на двести лиг в любую сторону от места расставания с солдатом. Акиа послал просьбу отследить беглый катер зональной полиции, где бы тот ни появился, но шансы на успех были невелики. Кермак умён, он умеет скрываться. В самом деле профессионал из воров или просто находчивый человек? Скорей второе. Воры не унижаются до пилотской работы.
Автономии Хатис. Огромное население, а среди него - чужак, похожий на неплода-выродка, и двое юных льешей. И законы! в мирное время воинские операции там запрещены - не влетишь с отрядом запросто, как в зону 7.
Задумчивая неподвижность Акиа длилась не больше минуты, после чего он направился к флаеру, чтобы связаться со своими подчинёнными и отдать кое-какие срочные распоряжения. Льешня в отдалении тихо ахала и тараторила между собой - столь восхитительного человека никогда на выселках не видели, и неизвестно, когда в следующий раз залетит сюда такая птица-небылица; надо досыта наглядеться, какой он пышный и величественный, и какие у него ботинки, и какие пуговицы, и какая крыса.
А дети, прятавшиеся за взрослыми, мечтали поймать в пустыне рыжую встопорщенную крысу-цокотуху и приручить её, чтобы сидела на плече.
Блок 9
Муа Тумэнии был во многом прав. Будь он поразговорчивее, а обстановка - более располагающей, он рассказал бы куда больше о тех чудесах и откровениях, которых Форт может сподобиться в компании двух льешей.
Пока автомат маскировал катер в лесочке, пока Форт зарывал автомат в ложбине ручья, пока беглецы пробирались по зарослям, ежеминутно ожидая свиста воздушного патруля над головой - всё вроде бы шло хорошо. О чём промолчал Муа, выяснилось позже, когда они вышли на обитаемый простор.
Нет, в «стоп-дороге» Эну не схватили - но запомнили, потому что редкая льешка, заявившись до рассвета, требует брюки-рубаху для отца, ботинки для друга, три олокты, и вон те штанишки, и вон ту кофточку, и вон ту ожерелку, и щупальца в маринаде, и надувные конфеты, и лак для лица, и ещё вон то, и то, и это, и скажите, когда, откуда и куда здесь ходит автобус, и возит ли он всех или раздельно.
В принципе, они и в общем автобусе смотрелись сносно, если не считать того, что Шук жрал щупальца, вытаскивая их руками из банки, зажатой в коленях, а из-под смиренной олокты Эну свисало радужное ожерелье и высовывались ноги в танцевальных шароварах и солдатских сапогах. Форт, в светлом серо-коричневом комбинезоне фермера, натянул капюшон пониже и притворился спящим, дабы другие пассажиры не подумали, что он едет с этими двумя. «Скорей доехать бы и затеряться», - думал он. Но легче затеряться кошке, которой жестокосердные дети привязали к хвосту пару консервных жестянок.
Посадка прошла без проблем; Форт понаблюдал, как другие оплачивают проезд, затем вложил свой клик в гнездо кассы, и водитель, молча взглянув на льешей, постучал по кнопкам - сбоку из кассы, как язык, высунулась полоска билетов с насечками перфорации. Лишь через несколько остановок, когда салон наполнился, Форт обратил внимание, что их, троих в олоктах, окружает зона пустых кресел. Либо отчуждение касалось людей в белом, либо (что более вероятно) при провозе «ничтожных» ты платишь и за те места, куда никто не хочет сесть.
Страна, проносившаяся за стеклом, являла собой невероятный контраст с Буолиа. Вдоль трассы расстилались аккуратные угодья, рябили сочными рядами какие-то культурные растения, там и сям ползала агротехника, кружились прозрачные крылья поливных систем. Редкие невысокие дома в тени деревьев выглядели мило и опрятно; то и дело виднелись плоские ангары - то ли теплицы, то ли стойла для скота. И повсюду были люди.
Автобус проехал по гребню плотины; справа раскинулась водная гладь, а на берегу водохранилища белыми, кремовыми, лазурными звеньями в весёлой зелени змеились прихотливо изогнутые порядки городской застройки. Совсем не те монументальные бигхаусы, какими славится Сэнтрал-Сити - ступенчатые туанские многоэтажки с их козырьками балконов и навесов не насчитывали больше пяти-шести ярусов окон.
Изучая пейзаж и сравнивая маршрут автобуса с тем, что запомнилось при обзоре сверху, Форт если не простил, то глубоко понял второй выстрел по «Холтон Дрейгу». Никто, находясь в своём уме, не допустит падения космического корабля на головы сотен тысяч людей. Вот военные и не допустили. Балкер так пропахал бы этот бело-зелёный речной край, что один подсчёт убытков займет не меньше года. А плотины? пробей осколок «Холтона» одну - и не успеешь спасти живущих ниже по течению.
«Вот где ТуаТоу куёт свои кадры, - всматривался Форт в людскую россыпь на тротуарах. - Тут, наверное, тысяченожек не едят... Народ откормленный. Его много. А на сто людей родятся два гения - так, вроде?.. Значит, гениев здесь хватает. Учёные, военные, стратеги - черпай ситом, всех найдёшь. Хорошо бы узнать, сколько туанцев занято на производстве. Если процентов десять, и они обеспечивают свою Ц всем, от ботинок до межзвёздных крейсеров, да ещё нас заваливают ширпотребом, то нам до их уровня кряхтеть и кряхтеть... »
Он старался фиксировать и понимать то, что видел. Несимметричная схема разноцветных линий, соединяющих квадратики и ромбики, которая наклеена на ограждение места водителя - наверняка местная транспортная сеть. Что означает цвет? скорее всего, вид транспорта. Повторяющиеся строчки знаков - должно быть, номера маршрутов. Форт вспомнил знак в круге на передке и на борту автобуса. Значит, мы едем по бежевой линии. А о чём говорит цвет знаков?..
На вокзале он почувствовал себя скованно; каждый шаг был опасен, словно под ступнями вздрагивала струна троса и зияла воронкообразная пропасть цирка, окольцованная внизу сотнями глаз зрителей. Казалось, в беспечных, даже мимолётных взглядах встречных тлеет ровный лазерный огонь полицейского слежения. Радар в голове неслышно плыл по кругу, меняя наклон и пытаясь уловить лучи, сканирующие лица в беспокойных вихрях и струях вокзальной суеты. Ничего, ничего - но тревога не отпускала.
Вход в гущу туанской жизни напрягал его, как сапёра - путь по минному полю. Неосторожное, неверное движение, ошибочное слово - и крах, провал. Здесь бесполезно и глупо применять оружие. Он один против всей Системы. Город диктует свои правила игры - таись, будь незаметен. Вопрос куда спрятать свой рост и внешность? Купить маску...
Цивилизация была сильным шоком и для Шука с Эну, однако в их чувствах преобладала растерянность. Они жались к «отцу», подавленные массой снующих вокруг людей, пестротой и шумом.
Эну обеими руками стискивала сумку с покупками из «стон-дороги» и перепуганно озиралась, приоткрыв от беспокойства рот. Огни на перекрёстке. Ой, замигали! и машины ринулись! А это кто идёт к нам? он не полицейский? Она спряталась за Фортом. Человек в полосатом балахоне сунул ошарашенному Шуку рекламный листок и исчез.
- Не стоять, - сквозь зубы скомандовал Форт. - Двигаться. Шагом марш.
«Майядева, матерь Божья, да они в городе никогда не были! Ну, я попал... »
Здесь говорили заметно иначе, чем в Буолиа. Стало ясно, что до сих пор он учил и запоминал то ли диалект, то ли жаргон. Надо немедля избавляться от акцента тюремных зон. Он переключил сектор обучения на полуавтономный режим, поставив приоритетом фонетику.
- Ищи расписание рейсов. Шук, вон лавка - купи что-нибудь, чем пишут. Эну, сдача у тебя, отсыпь ему.
Зажав в кулаке пластиковые кружки тиот, Шук через силу оторвался от отца и пошёл сквозь человеческий поток, как против ветра. Он задыхался от страха, спина взмокла. Дотопав до прилавка, Шук схватился за него - а то унесёт!
- Эээ... - выдавил он; язык не слушался.
- Всё за пять тиот, - заученно-радушным тоном пропел продавец в дырчатой маске. - За двадцать вещей скидка пятнадцать тиот! Пакет бесплатно!
- Всё за пять?.. - Шук не поверил. Глаза его разъехались, не в силах охватить такие фантастически доступные сокровища. - Мне карандаш! И это! и куклу Келахота!
«О Господи», - Форт увидел, что приобретения Шука выпирают из пакета, а в зубах он тащит что-то пучеглазое - ручки-ножки на пружинках.
- Зачем это?
- Отец, тут всё так дёшево! - с этими словами кукла выпала у него изо рта, но Эну её поймала.
- Келахот!!
- Он мой! отдай! - потянувшись отнять свою мечту, Шук уронил пакет, и тот лопнул по шву, рассыпав по полу мелкие соблазны города. Форт поднял только то, что походило на стило. Оказалось - большая конфета.
«Да ведь они дети, настоящие дети. У нас тоже порой рожают в четырнадцать, но взрослыми от этого не становятся...»
- Собери немедля. Эну, помогай.
Они демаскировали его на каждом шагу. Гнусная кукла с лицом идиота стала поводом для непрерывного скандала по пути к кассам; родители неудачного малька передрались бы, не швырни Форт куклу в урну. Впрочем, Шук тотчас запустил туда руку и вернул себе Келахота, прихватив заодно вполне съедобный, слегка надкусанный пирожок. Форт не успел отнять - Шук запихал находку в рот и умоляюще заморгал, выпятив раздутые щёки.
- Выплюнь. Неизвестно, кто его слюнявил - может, больной.
Уговоры не действовали; Шук глядел покаянно, но при этом не забывал жевать и заглатывать добычу крупными кусками.
Хм, фонетика. Тут нужна педагогика - да и та, пожалуй, опоздала. Сколько надо человеко-часов упорства, чтобы обтесать такое говорящее полуживотное?
Мысленно наложив схему рейсов на карту берегов Хатис с экрана «молики», Форт приладил первую ко второй и выработал вчерне план запутывания следов. Две пересадки, и можно будет не оглядываться, как затравленный зверёк. Помогла Эну, чья грамотность и сообразительность оказались весьма кстати - она изучила щит с линиями, занимавший треть стены, пошевелила губами, проговаривая про себя незнакомые слова, и объяснила, что уехать можно пятью способами - на колёске, на подвеске, на летучке, на железке и...
- ...и я не знаю, что такое «заказные экипажи».
Форт обозрел несомненно полезный щит, с которого не мог считать текстовую информацию.
- Эну, сколько букв у вас в азбуке?
- В которой? - Рассерженная Эну дулась на супруга, завладевшего чудесным Келахотом.
- Тогда - сколько азбук?
- Три, - она показала на пальцах. - Великая, священная, моторная. В великой двести восемьдесят пять значков.
Она запела мнемоническую песенку, где все знаки шли подряд Ей пришлось напрячь горло, потому что экран, висевший напротив касс, перестал показывать распускающиеся цветы; на нём возникло существо неизвестного пола - коралловые волосы дыбом, лимонное лицо в серебряных печатях, одежда из ярко-цветастых клочьев и полос - и завыло с надрывом, дёргаясь и вскидывая руки:
Шестнадцать месяцев в году,
Любовь пришла, любовь ушла,
Теперь я просто человек,
Теперь ты просто человек.
Мой индекс - двести из четырёхсот,
Твой индекс - двести из четырёхсот.
Как лягут монеты нашей Судьбы
Завтра, на заходе солнца?
Эну затянула громче, но хор лохматых ведьм перекрыл её припевом:
О Небо, дай противофазу
Тому, кто молит, и тому, кто ждёт!
- Концерт окончен. Прочитай мне названия. Клик вставлять сюда?
Немалых трудов стоило набрать на истёртой клавиатуре номер рейса и пункт назначения, не выпуская из вида двоих безудержных детей, наугад изучающих манящий мир городской роскоши.
- Ты больше не будешь брать корм из помойки. Ты будешь покупать то, что я скажу.
- А мы уже третий день служим. Три ота заработали. Их можно тратить?
- Отец, не давайте ему! Он снова всякой чепухи накупит!.. Пока поезд не пришёл, сходим в кино, ага? Я видела - классная фильма идёт. Фильма коротенькая, мы успеем, а?
- В зал ожидания, без разговоров.
- Отец, не сюда! Там зал для знатных; нам налево.
Эну обиделась на всех. Шук отнял Келахота, отец не пускает на фильму. Рисуй ему значки великой азбуки!
- Отец, может, я нарисую моторную? она меньше. Всего тридцать восе...
- Нет, великую. И чётко называй мне каждый знак.
«Будто я училка в школе!»
Ей показалось, что не худо бы прикинуться больной и убежать в уборную для мункэ, отсидеться. Тем более её и впрямь мутило. Низ живота болел, всю растрясло в дороге, голову крутило с недосыпа, и внутри что-то так натянулось, будто сейчас разорвётся от малейшего касания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54