– Хороший студент. Не то что некоторые лакеи, которые мнят о себе невесть что.
Он погрозил в пространство кулаком и погрузился в глубокую задумчивость.
– А вы уверены, что здесь нет кошек? – спросил он после некоторого раздумья.
– Кошек?
– Ну да. Чтобы приманивать крыс, – пояснил магистр.
– Возможно, я примечал тут одну... или несколько… – сказал Ренье.
Алебранд так и подскочил на столе.
– Вот видите! Я это предвидел! А что она рассмотрела там, в другом мире?
– Сад, – ответил Элизахар.
– Сад? Но ведь мы и так находимся в саду!
– Это был другой сад, – сказал Ренье. – Понимаете, господин магистр? Совершенно другой.
– Все сады похожи. Как она может быть уверена в том, что оказалась в каком-то ином саду? Возможно, спектр оказал на нее особенное воздействие, так что на время она обрела способность к визуальному восприятию мира... Но – другой сад? А? Кстати, где она?
– Госпожа Фейнне попытается изобразить для нас то, что увидела, когда переместилась в новое для нее место, – ответил Элизахар. – И мы сможем сопоставить то, что увидела она, с тем, что мы имеем счастье видеть каждый день, приходя на занятия в Академию.
– А он умный, а? – сказал магистр, обращаясь к Ренье. – Даже слишком умный. Для лакея.
– Это потому, что он не лакей, – сказал Ренье, краснея.
– Ну, возможно... – Магистр подумал еще немного. Затем растянулся на столе и пробормотал: – Крысы... – После чего раздался громкий храп.
Приятели переглянулись.
– Что будем делать? – прошептал Ренье. – Он вряд ли сумеет нам помочь...
– Ошибаетесь, – сквозь сон проговорил магистр Алебранд. – Ох как вы ошибаетесь. Я должен знать точное время происшествия. Тогда можно будет взять таблицы и посмотреть, каково было сочетание невидимых лун и видимого солнца. Должно быть, в определенной точке пространства это сочетание создает совершенно особенный спектр. И тогда мы сумеем вычислить... а-ах!.. сумеем вычислить… Это прорыв... Но все – секретно...
Неожиданно он сел и резко распахнул глаза.
– Сколько еще болванов знает о том, где побывала Фейнне? – рявкнул он, так широко разевая рот, что голова его на мгновение как бы увеличилась вдвое.
– Только мы, – ответил Элизахар. – К тому же я не в счет.
– Когда я говорю о болванах, в счет идут все, включая лакеев! – отрезал Алебранд. – Ты, этот юный кретин, красотка Фейнне... Старуха служанка знает?
– Если и слышала что-то, то вряд ли поняла, – ответил Элизахар, удивляясь про себя тому, что магистру известно, сколько человек прислуживает Фейнне.
– Ладно, старуха не в счет... Итак, вас трое. Все?
– Пока – да, – сказал Ренье.
– Вот пусть трое и останется, – велел Алебранд. – Вы поняли? И свои рисунки пусть она никому не показывает. Ясно? Я ухожу в спячку. Убирайтесь. И не смейте ничего здесь трогать. Если что-нибудь пропадет, я буду знать, чья это вина. Все поняли? Вон!
Приятели переглянулись и дружно двинулись к выходу. Алебранд за их спиной снова захрапел.
– Странный он человек, – говорил Ренье. – Но ученый замечательный.
– А таблиц он нам так и не дал, – заметил Элизахар.
– Проспится – даст, – уверенно произнес Ренье. – Он заинтересовался.
– И почему он так не хотел, чтобы о случившемся с госпожой Фейнне узнал еще кто-нибудь? – продолжал размышлять Элизахар.
– Может быть, хочет, чтобы это был лично его эксперимент. Люди науки очень ревнивы и не любят, когда кто-нибудь узнает об их новой работе раньше времени. Они ведь воруют друг у друга достижения, – сказал Ренье.
– А, – протянул Элизахар. – Но мне почему-то кажется, что дело не только в этом.
– Почему?
– Потому что... Сами подумайте, кому здесь воровать у Алебранда результаты его экспериментов? Он – единственный, кто занимается, в Академии проблемами оптики.
– А Хессицион? О нем вы забыли?
– Вы полагаете, что старый, выживший из ума исследователь захочет что-то украсть? – Элизахар даже засмеялся, только на сей раз невесело. – Глупости! Паранойя! Это невозможно! Хессициона давным-давно не интересует людская слава. Он полностью погружен в собственный мир.
– Вот именно, – сказал Ренье. – Кстати... Не отправиться ли нам к нему? Возможно, он-то нам и подскажет, что именно случилось с госпожой Фейнне. Если он выдвигал теорию о возможности полетов для незрячего человека, то, вероятно, найдется у него теория и для человека, способного при помощи специфического сочетания лучей перемещаться из одного пространства в другое.
– Мудрено выражаетесь, – заметил Элизахар.
– Это я к экзаменам готовился, – оправдываясь, ответил Ренье.
– А вы знаете, где обитает Хессицион? – спросил Элизахар.
– Нам не придется его искать. Если правдиво студенческое поверье, вы только что вызвали профессора, когда произнесли его имя в третий раз.
– Почему-то я не слишком склонен доверять легендам вроде этой, – заметил Элизахар.
– Но ведь один раз мы его уже вызвали, – напомнил Ренье.
– Возможно, это было простым совпадением... Вам доводилось слышать старую наемническую историю о Черном Полководце?
– Вы хотите сказать – о Черном Сержанте?
– Нет, это другая. – Элизахар поморщился и мотнул головой. – Итак, рассказываю. Если отряд наемников оказывается в безвыходном положении – ну, например, если его окружают враги, а наниматель счел за лучшее бросить своих солдат на произвол судьбы, – вот тут-то и появляется из ниоткуда Черный Полководец. Но это происходит только после того, как погибает некто, кто мог бы спасти отряд. Например, капитан. Или трубач. Или знаменосец. И никогда наперед не известно, кто именно должен погибнуть, чтобы возник зловещий призрак в черных, как ночь, доспехах. Черный Полководец возглавляет атаку и спасает всех солдат, кто еще цел, а враги погибают – до последнего человека. Говорят, некогда Черный Полководец и сам был наемником, которого предали наниматели... И вот как-то раз один командир, который крепко верил в Черного Полководца, попал со своим отрядом в засаду. Тогда этот командир собственными руками убил сперва знаменосца, а затем и трубача.
– А после покончил с собой? – спросил Ренье.
– Нет, – ответил Элизахар сумрачно. – Себя он, конечно, пожалел. И когда кругом, словно из-под земли выросли вражеские лучники, он закричал: «Черный Полководец, где же ты?». Тотчас предстал перед ним призрак, похожий на ночь, и золотой меч горел в его руке. «Погибли все, кто мог бы спасти наш отряд! – закричал капитан. – Помоги же нам! Выведи нас из ловушки!»
– И что же призрак? Помог?
– Призрак сказал: «Не скромничай, капитан, остался еще один человек, способный помочь солдатам...» С этими словами он вонзил свой меч в грудь капитана, а затем захохотал и умчался прочь. С тех пор никто не видел Черного Полководца...
– Очень поучительно, – молвил Ренье. – Так что же, все солдаты погибли?
– Нет, – ответил Элизахар. – Осталось несколько. Чтобы было кому рассказывать сию поучительную повесть. А то как бы мы с вами ее, интересно, узнали?
– Хе-хе, – прозвучало у него над ухом.
Это было так неожиданно, что Элизахар невольно подскочил на месте. Там, где только что никого не было, стоял старичок и трясся от смеха.
– Давненько не слыхивал такого нескладного и глупого вранья, – шамкал он. – Но послушал с удовольствием. Для чего я вам понадобился, олухи?
Друзья переглянулись. Затем Ренье вежливо поклонился старику:
– Мы могли бы поговорить в каком-нибудь спокойном месте?
– Я не знаю места более спокойного, чем сады Академии, – заявил старичок. – Я не покидал их уже почти полсотни лет и не желаю... да, не желаю иметь ничего общего с внешним миром. Здесь очень спокойно. Чрезвычайно спокойно. Говорите здесь! – Неожиданно его голос зазвучал повелительно. – Говорите!
– Ладно, – сдался Элизахар.
Ренье видел, что телохранителю Фейнне сильно не по себе, но не мог объяснить причин его смущения. Вероятно, Элизахар вообще побаивался всего сверхъестественного. Или того, что представлялось ему таковым. Среди солдат, если верить слухам, это не редкость.
– Можно, я изложу господину Хессициону нашу проблему? – произнес Ренье.
Элизахар кивнул с благодарностью.
Старый ученый слушал, приплясывая на месте и отчаянно теребя седую редкую бородку. Затем, словно опомнившись, он оставил бороду в покое и взялся за свою одежду. Он успел отковырять и оторвать несколько заплаток и провертеть пальцем новую дыру в ветхом платье. Затем он облизал палец и в сильнейшем волнении объявил:
– Вы блестяще подтвердили мои теоретические вычисления! Ни одному из простых смертных еще не удавалось проделать опыт, который доказал бы на практике справедливость моих предположений. Но вы... Э... А где эта госпожа, которая нашла нужное место и оказалась там в нужное время?
– Она у себя дома, – ответил Элизахар.
– Я немедленно доставлю туда все свои таблицы... Вы должны ознакомиться... – засуетился старичок. – Впрочем...
– Мы бы хотели повторить опыт, – сказал Ренье. – Для этого требуется знать, каково было расположение светил относительно друг друга.
– Вы изумительно научно мыслите! – сказал Хессицион.
«Он льстит, – ошеломленно подумал Ренье. – Льстит студенту. Древний преподаватель, профессор, всеми признанный ученый, автор множества трудов... Льстит какому-то студенту! Стало быть, то, что произошло с Фейнне, действительно важно. Для всех них. Неужели никто никогда прежде не выходил за пределы мира таким простым способом?»
– Проблема в том, – сказал Элизахар, который наконец сумел взять себя в руки, – что госпожа Фейнне вряд ли сможет показать то самое место, где очутилась в тот момент, когда совершился переход. Она ведь незрячая.
Хессицион на мгновение замер, а затем с пугающей стремительностью перешел от неистового восторга к сокрушительному отчаянию. Он начал рвать волосы у себя на висках, несколько раз больно ткнул себя пальцами в ухо, да так, что сам вскрикнул, после чего оттянул пальцем угол рта и погрузился в мрачную задумчивость.
– Но как же нам быть? – вопросил он с тихой грустью. – Если она не сумеет найти то самое место... Да еще время. Важна точность вплоть до секунды. А что говорит мой коллега Алебранд?
– Он... нездоров, – ответил Ренье. – Он будет готов к разговору дней через десять, не раньше.
– Пьет! – завопил Хессицион. – Проклятый пропойца! Его следовало изгнать из Академии еще в первый раз, когда его увидели пьяным. Я лично писал представление. Но меня проигнорировали. Сочли выжившим из ума. Алебранд, видите ли, подает надежды.
– Он их уже подал, – сказал Ренье. – Господин Алебранд – великолепный преподаватель, глубоко преданный науке.
– Да, да, я это слышал, – пробормотал Хессицион Он как-то сразу завял и утих. Поглядывая на своих собеседников светлыми, подслеповатыми глазками, старик зашамкал: – Стало быть, будете ждать, пока он протрезвится... Очень печально. Впрочем, у меня когда-то тоже были таблицы. Я исследовал влияние невидимых лучей на общий спектр... Да... Кто здесь?
Он резко повернулся в сторону кустов. Ветер тихо шевелил ветки. Никто, естественно, на оклик не отозвался. Ренье осторожно проговорил:
– Здесь никого нет.
– Ну да, как же, – протянул старик не без яда. – За мной постоянно кто-то следит. За мной шпионят. А вы не знали? Я живу уединенно, я отошел от всех дел, я ни во что не вмешиваюсь. Занимаюсь своей наукой. Прочее мне не интересно. Я и без того прожил несколько десятков лишних лет. Но они непрерывно следят за мной.
– А, – выговорил Элизахар. – Хотите, я выслежу их и перебью, как крыс?
– Было бы недурно, – вздохнул старичок. – Но я ни разу их не видел. Я их только чувствую. Их взгляды, устремленные мне в затылок. Их уши, которые улавливают каждое сказанное мною слово. Вот и вы не верите... Мне никто не верит. Я ведь выжил из ума. Но помните: всегда следят!
Он горестно покачал головой и побрел прочь.
Друзья остались одни.
– Вторая неудача, – сказал Ренье.
– Я так не думаю, – отозвался Элизахар. – Во-первых, рано или поздно Алебранд придет в себя. К этому времени я разыщу и прикончу для его вящего удовольствия пару кошек и тем самым сумею втереться к нему в доверие. Во-вторых, сумасшедший старичок почти наверняка разродится какой-нибудь новой идеей. Мы с вами посеяли семена. Осталось ждать всходов.
– Вопрос только, каковы будут эти всходы, – добавил Ренье. – Старик, не будем сейчас называть его имени, явно не в своем уме.
– Напротив, господин Эмери, – возразил Элизахар, – он чересчур в своем уме. Когда человек полностью погружается в собственный разум, игнорируя при этом разумы окружающих его людей, он начинает слыть безумцем. Но это мнение глубоко ошибочно. И те, кто считает нашего старичка-ученого сумасшедшим, могут рано или поздно поплатиться за свое легкомыслие.
– Вы как-то неприятно умны, – сказал Ренье. – Вам часто говорят об этом?
– Почти постоянно, – засмеялся Элизахар. – И знаете что, господин Эмери?
– Что?
– Тут одна странная мысль забрела в мою умную голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61