Не важно. Джон Аррен во время войны взял себе молодую многообещающую жену. Я уверен, он был полон надежд, но мы с тобой знаем, что от Лизы он дождался только выкидышей, мертвых детей и бедного Сладкого Робина.
– Что возвращает нас к пяти оставшимся дочкам Илиса и Элис. Старшая была так напугана оспой, от которой умерли ее сестры, что стала септой. Другую соблазнил какой-то наемник. Сир Илис выгнал ее прочь, и после того, как ее ребенок умер во младенчестве, она присоединилась к молчаливым сестрам. Третья вышла за лорда Папса, но оказалась бесплодной. Четвертая была на полпути в речные земли, собираясь выйти замуж за какого-то Бракена, когда ее похитил Обгорелый. Осталась младшая, которая вышла замуж за владеющего землями рыцаря, верного Уэйнвудам, родила ему сына, которого назвали Гаррольдом, и умерла. – Он перевернул ее руку ладонью вниз и поцеловал ее запястье. – А теперь, скажи мне, милая… почему Гарри зовут Наследником?
Ее глаза вылезли из орбит.
– Он наследник не леди Уэйнвуд. Он наследник Роберта. И если Роберт умрет…
Петир вскинул вверх бровь.
– «Когда» Роберт умрет. Наш бедный храбрый Сладкий Робин очень болезненный мальчик, и это всего лишь вопрос времени. Поэтому, когда Роберт умрет, Гарри Наследник станет лордом Гнезда. Знаменосцы Джона Аррена меня никогда не любили, так же, как и наш глупенький, дерганный Роберт, но они любят своего Юного Ястреба… и когда они вместе явятся на его свадьбу, ты явишься им со своими длинными рыжими волосами, в серо-белом плаще невесты, украшенным лютоволком… что ж, каждый рыцарь в Долине почтет за честь отдать свой меч ради отвоевания твоего наследства. Вот такие мои тебе подарки, моя дорогая Санса… Гарри, Гнездо и Винтерфелл. Как считаешь, это стоит еще одного поцелуя?
Бриенна
«Это просто кошмар», – подумала она. Но если она спит, почему же ей так больно?
Дождь перестал, но вокруг все было пропитано влагой. Мокрый плащ по весу не сильно отличался от кольчуги. Веревки, которыми ей скрутили запястья тоже намокли, но от этого они стали только крепче. Как бы Бриенна не выворачивала руки, они не хотели ослабляться. Она не понимала, ни кто ее связал, ни по какой причине. Она пыталась спрашивать у теней, но они не отвечали. Возможно, они ее не слышали. Возможно, они были не настоящими. Внизу, под кольчугой и слоями одежды из промокшей шерсти, чесалась и зудела кожа. Она спросила себя, неужели все это просто лихорадочный бред?
Под собой она чувствовала идущую лошадь, хотя не могла припомнить, чтобы садилась в седло. Она лежала лицом вниз поперек крупа, словно куль с зерном. Не только ее запястья, но и лодыжки были связаны. Воздух был влажным, земля под ней скрыта под плащом тумана. С каждым шагом лошади, она ударялась головой. Она слышала чьи-то голоса, но не видела ничего, кроме кусочка земли между лошадиных копыт. Она чувствовала переломы. Лицо ныло, щека была липкой от крови, и каждый ухаб отдавался взрывом боли в руке. Она слышала, как откуда-то издалека ее звал Подрик:
– Сир? – продолжал звать он. – Сир? Миледи? Сир? Миледи?..
Его голос был тонок и едва слышан. Наконец, он замолчал.
Ей приснилось, что она в Харренхоле и вновь оказалась в медвежьей яме. Но на этот раз ей навстречу вышел Кусака, огромный, лысый и мертвенно-бледный, с мокрыми язвами на лице. Он появился обнаженный, лаская свое мужское достоинство рукой и щелкая зубами.
– Мой меч, – просила она. – Дайте Верного Клятве, пожалуйста. – Но зрители не отвечали. Здесь был Ренли, Ловкий Дик и Кейтлин Старк. Пришли Шагвелл, Пиг, и Тимеон, и все трупы с деревьев с изъеденными лицами, вывалившимися языками и пустыми глазницами. Бриенна в ужасе отшатнулась, а Кусака схватил ее за руку, рванул к себе и вцепился зубами ей в лицо.
– Джейме, – услышала она свой голос. – Джейме!
Даже во сне боль никуда не исчезла. Все лицо болело. Плечо кровоточило. Дышать было тяжело. Боль пронзала руку, словно удар молнии. Она кричала, требуя мейстера.
– У нас нет мейстера, – ответил девичий голос. – Только я.
«Я ищу девочку», – вспомнила Бриенна. – «Благородного происхождения три-на-десять лет, с голубыми глазами и рыжими волосами».
– Миледи? – позвала она. – Леди Санса?
Рядом рассмеялся мужчина.
– Она решила, что ты Санса Старк.
– Ее нельзя везти дальше. Она умрет.
– Одним львом меньше. Я не расплачусь.
Бриенна услышала чью-то молитву. Она подумала о септоне Мерибальде, но слова были неправильными:
«Ночь темна и полна страхов, так же как сны».
Они въехали в мрачный лес, влажный, темный и тихий, густо заросший ельником. Почва под лошадиными копытами была мягкой, и оставшиеся за ней следы наполнялись кровью. Следом ехал лорд Ренли, Дик Крабб и Враго Хоут. Из горла Ренли текла кровь. Из откусанного уха Козла текла слизь.
– Куда мы направляемся? – Спросила Бриенна. – Куда вы меня везете? – Но никто из них не ответил. – «Да и как они могут ответить? Они все мертвы». – Может, это значит, что и она мертва тоже?
Лорд Ренли оказался впереди, ее милый улыбчивый король. Он повел ее лошадь сквозь лес. Бриенна кричала как сильно она его любит, но когда он обернулся, нахмурившись, она увидела, что это вовсе не Ренли. Ренли никогда не хмурился. – «Он всегда умел найти для меня улыбку», – подумала она… кроме…
– Холодно, – озадаченно сказал ее король, к нему метнулась бестелесная тень, и кровь любезного ее сердцу лорда брызнула сквозь зеленую сталь горжета прямо ей на руки. Он был теплым человеком, но его кровь оказалась холодной как лед. – «Это не может быть на самом деле», – повторяла она себе. – «Это еще один дурной сон, скоро я проснусь».
Ее лошадь внезапно остановилась. Ее подхватили чьи-то грубые руки. Она увидела красные лучи вечернего света, просвечивающие сквозь ветви каштана. Лошадь стояла посреди опавшей листвы возле каштана, рядом двигались мужчины, о чем-то тихо переговариваясь. Их было десять, двенадцать, не больше. Бриенна не смогла разглядеть их лиц. Ее уложили на землю, спиной на выступающий корень.
– Выпейте это, миледи, – произнес девичий голос. К губам Бриенны поднесли кружку. Напиток на вкус был крепкий и кислый. Бриенна выплюнула его обратно. – Воды, – выдохнула она. – Пожалуйста, воды.
– Вода не поможет унять боль. Только это. Ну, капельку. – Девушка снова поднесла к ее губам свою кружку.
Даже пить было больно. Вино сбегало по подбородку и капало на грудь. Когда кружка опустела, девушка наполнила ее из меха вновь. Бриенна высосала ее до дна, пока не захлебнулась.
– Хватит.
– Еще. У тебя сломана рука, и треснули ребра. Два или три.
– Кусака. – Произнесла Бриенна, вспомнив его тяжесть, и как его колено обрушилось на ее грудь.
– Да. Он был настоящее чудовище.
Внезапно, она очень ясно все вспомнила. Молнии в небе, грязь на земле, дождь тихо шумящий о темную сталь шлема Пса, ужасная сила, таящаяся в руках Кусаки. Она поняла, что не может более терпеть своих уз. Она попыталась вывернуть руки, чтобы ослабить веревку, но она только глубже впилась в руки. Ее запястья были слишком туго связаны. На пеньке виднелась засохшая кровь.
– Он мертв? – вздрогнула она. – Кусака. Он – мертв?! – Она вспомнила впивающиеся в ее лицо зубы. Одна мысль, что он может оказаться где-то поблизости, все еще живой, приводила Бриенну в ужас. Ей хотелось завопить.
– Он мертв. Джендри проткнул ему затылок копьем. Пейте, миледи, иначе, мне придется влить это вам насильно.
Она выпила.
– Я ищу девочку, – прошептала она между глотками. Она едва не сказала «сестру». – Благородного происхождения три-на-десять лет. У нее голубые глаза и рыжие волосы.
– Я не она.
«Нет». – Теперь Бриенна это видела. Девочка была настолько худой, что была похожа на скелет. Каштановые волосы она носила заплетенными в косу, а ее глаза делали ее старше своих лет. – «Каштановые волосы, карие глаза. Все ясно. Уиллоу на шесть лет старше».
– Ты сестра. Хозяйка гостиницы.
– Возможно. – Покосилась девочка. – А что, если да?
– У тебя есть имя? – спросила Бриенна. В ее животе забурчало. Она испугалась, что ее начнет тошнить.
– Хеддл. Так же как и Уиллоу. Джейн Хеддл.
– Джейн. Развяжи руки. Пожалуйста. Имей сострадание. Веревки едва не перерезали мне руки. Они кровоточат.
– Этого нельзя. Ты останешься связанной, пока…
– … пока не предстанешь перед миледи. – За спиной девочки появился Ренли, смахнув со лба клок упавших на глаза волос. – «Нет, не Ренли. Джендри». – Миледи хочет, чтобы ты ответила за свои преступления.
– Миледи. – От вина у нее кружилась голова. Становилось трудно думать. – Каменное сердце. Это ее ты имел в виду? – О ней в Девичьем Пруду рассказывал лорд Рэндилл. – Леди Каменное сердце.
– Некоторые называют ее так. Другие зовут иначе: Молчаливой Сестрой, Матерью Безжалостных, Вешательницей.
«Вешательница». – Когда Бриенна закрыла глаза, она вновь увидела покачивающиеся на ветвях деревьев тела, их черные, распухшие лица. Внезапно, она отчаянно испугалась. – Подрик. Мой оруженосец. Где Подрик? И остальные… сир Хайл, септон Мерибальд. Собака. Что вы сделали с Собакой?
Джендри с девочкой обменялись взглядами. Бриенна попыталась подняться, и ей даже удалось подвести под себя одно колено, но тут мир вокруг нее начал вращаться.
– Это вы убили собаку, миледи. – Услышала она слова Джендри прямо перед тем, как над ней снова сомкнулась тьма.
Она снова оказалась в Шепоте, стоя среди руин лицом к лицу с Кларенсом Краббом. Он был огромен и ужасен, и восседал верхом на зубре, более косматом, чем он сам. Зверь в ярости рыл землю копытом, вырывая в земле глубокие борозды. Рот Крабба был полон гнилых зубов. Когда Бриенна потянулась к мечу, то обнаружила, что ножны пусты.
– Нет, – закричала она в тот момент, когда сир Кларенс бросился в атаку. Так не честно. Она не может сражаться без волшебного меча. Ей вручил его сир Джейме. Оттого, что она могла подвести его также, как подвела лорда Ренли, ей захотелось завыть. – Мой меч. Пожалуйста, мне нужно найти свой меч.
– Девка хочет свой меч обратно, – громко произнес чей-то голос.
– А я хочу, чтобы у меня взяла Серсея Ланнистер. И что?
– Джейме назвал его Верным Клятве. Пожалуйста. – Но голоса ее не слушали, а Кларенс Крабб уже обрушился на нее и снес голову. Закружившись, Бриенна глубже провалилась во тьму.
Ей почудилось, что она лежит в лодке, ее голова покоится на чьих-то коленях. Вокруг нее метались тени мужчин в кольчугах, коже и в плащах с поднятыми капюшонами. Они медленно плыли по туманной воде на веслах, обмотанных тряпками, чтобы приглушить плеск. Она вся горела, покрывшись потом, но кто-то рядом тоже дрожал.
– Красотка, – шептали ивы на берегу, но камыши перечили им:
– Нелепость, нелепость. – Бриенна вздрогнула.
– Остановитесь. Кто-нибудь, заставьте их прекратить!
В следующий раз она очнулась, когда Джейн принесла ей чашку горячего супа. «Это луковая похлебка», – поняла Бриенна. Она выпила сколько смогла, пока кусочек моркови не попал не в то горло, заставив ее поперхнуться. Кашель был похож на агонию.
– Тише, тише, – успокаивала ее девочка.
– Джендри, – прохрипела она. – Я должна поговорить с Джендри.
– Он вернулся к реке, миледи. Он направляется в свою кузню к Уиллоу и малюткам, чтобы их защищать.
«Никто не сможет их защитить». – Она снова закашлялась.
– Да пусть себе кашляет. Сбережет нам кусок веревки. – Одна из теней отпихнула девушку. На мужчине была ржавая кольчуга и пояс, обитый заклепками. На поясе висел меч и кинжал. С плеч свисал длинный желтый плащ, мокрый и грязный. На плечах возвышалась стальная собачья голова с оскаленной пастью.
– Нет, – простонала Бриенна. – Нет, ты же мертв! Я убила тебя.
Пес расхохотался.
– Ты поняла все наоборот. Это я тебя убью. Я бы сделал это сразу, но миледи хочет видеть тебя повешенной.
«Повешенной». – От этих слов через нее прошла волна страха. Она покосилась на девочку – Джейн. – «Она слишком юна, чтобы быть настолько жестокой».
– Хлеб-соль, – прошептала Бриенна. – В гостинице… септон Мерибальд накормил детей… мы с твоей сестрой разделили кусок хлеба…
– Гостеприимство теперь не в чести, не то что раньше, – ответила девочка. – Особенно с тех пор, как миледи вернулась с той свадьбы. Те, что развешены вниз по течению, тоже думали, что они гости.
– Но мы решили иначе. – Сказал Пес. – Им нужны были постели. А мы отправили их на деревья!
– Но деревья остались, – вставила другая тень – одноглазый в ржавой железной шапке. – Их еще много.
Когда пришло время вновь садится в седло, ей на голову накинули кожаный капюшон. Прорезей для глаз в нем не было. Кожа заглушила окружающие звуки. На языке остался луковый привкус, легкое напоминание об ее поражении. – «Они хотят меня повесить». – Она подумала о Джейме, о Сансе, о ее отце, оставшемся на Тарте, и была благодарна тем людям за этот капюшон. Он помог спрятать покатившиеся из глаз слезы. Время от времени она слышала разговор разбойников, но не могла разобрать ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
– Что возвращает нас к пяти оставшимся дочкам Илиса и Элис. Старшая была так напугана оспой, от которой умерли ее сестры, что стала септой. Другую соблазнил какой-то наемник. Сир Илис выгнал ее прочь, и после того, как ее ребенок умер во младенчестве, она присоединилась к молчаливым сестрам. Третья вышла за лорда Папса, но оказалась бесплодной. Четвертая была на полпути в речные земли, собираясь выйти замуж за какого-то Бракена, когда ее похитил Обгорелый. Осталась младшая, которая вышла замуж за владеющего землями рыцаря, верного Уэйнвудам, родила ему сына, которого назвали Гаррольдом, и умерла. – Он перевернул ее руку ладонью вниз и поцеловал ее запястье. – А теперь, скажи мне, милая… почему Гарри зовут Наследником?
Ее глаза вылезли из орбит.
– Он наследник не леди Уэйнвуд. Он наследник Роберта. И если Роберт умрет…
Петир вскинул вверх бровь.
– «Когда» Роберт умрет. Наш бедный храбрый Сладкий Робин очень болезненный мальчик, и это всего лишь вопрос времени. Поэтому, когда Роберт умрет, Гарри Наследник станет лордом Гнезда. Знаменосцы Джона Аррена меня никогда не любили, так же, как и наш глупенький, дерганный Роберт, но они любят своего Юного Ястреба… и когда они вместе явятся на его свадьбу, ты явишься им со своими длинными рыжими волосами, в серо-белом плаще невесты, украшенным лютоволком… что ж, каждый рыцарь в Долине почтет за честь отдать свой меч ради отвоевания твоего наследства. Вот такие мои тебе подарки, моя дорогая Санса… Гарри, Гнездо и Винтерфелл. Как считаешь, это стоит еще одного поцелуя?
Бриенна
«Это просто кошмар», – подумала она. Но если она спит, почему же ей так больно?
Дождь перестал, но вокруг все было пропитано влагой. Мокрый плащ по весу не сильно отличался от кольчуги. Веревки, которыми ей скрутили запястья тоже намокли, но от этого они стали только крепче. Как бы Бриенна не выворачивала руки, они не хотели ослабляться. Она не понимала, ни кто ее связал, ни по какой причине. Она пыталась спрашивать у теней, но они не отвечали. Возможно, они ее не слышали. Возможно, они были не настоящими. Внизу, под кольчугой и слоями одежды из промокшей шерсти, чесалась и зудела кожа. Она спросила себя, неужели все это просто лихорадочный бред?
Под собой она чувствовала идущую лошадь, хотя не могла припомнить, чтобы садилась в седло. Она лежала лицом вниз поперек крупа, словно куль с зерном. Не только ее запястья, но и лодыжки были связаны. Воздух был влажным, земля под ней скрыта под плащом тумана. С каждым шагом лошади, она ударялась головой. Она слышала чьи-то голоса, но не видела ничего, кроме кусочка земли между лошадиных копыт. Она чувствовала переломы. Лицо ныло, щека была липкой от крови, и каждый ухаб отдавался взрывом боли в руке. Она слышала, как откуда-то издалека ее звал Подрик:
– Сир? – продолжал звать он. – Сир? Миледи? Сир? Миледи?..
Его голос был тонок и едва слышан. Наконец, он замолчал.
Ей приснилось, что она в Харренхоле и вновь оказалась в медвежьей яме. Но на этот раз ей навстречу вышел Кусака, огромный, лысый и мертвенно-бледный, с мокрыми язвами на лице. Он появился обнаженный, лаская свое мужское достоинство рукой и щелкая зубами.
– Мой меч, – просила она. – Дайте Верного Клятве, пожалуйста. – Но зрители не отвечали. Здесь был Ренли, Ловкий Дик и Кейтлин Старк. Пришли Шагвелл, Пиг, и Тимеон, и все трупы с деревьев с изъеденными лицами, вывалившимися языками и пустыми глазницами. Бриенна в ужасе отшатнулась, а Кусака схватил ее за руку, рванул к себе и вцепился зубами ей в лицо.
– Джейме, – услышала она свой голос. – Джейме!
Даже во сне боль никуда не исчезла. Все лицо болело. Плечо кровоточило. Дышать было тяжело. Боль пронзала руку, словно удар молнии. Она кричала, требуя мейстера.
– У нас нет мейстера, – ответил девичий голос. – Только я.
«Я ищу девочку», – вспомнила Бриенна. – «Благородного происхождения три-на-десять лет, с голубыми глазами и рыжими волосами».
– Миледи? – позвала она. – Леди Санса?
Рядом рассмеялся мужчина.
– Она решила, что ты Санса Старк.
– Ее нельзя везти дальше. Она умрет.
– Одним львом меньше. Я не расплачусь.
Бриенна услышала чью-то молитву. Она подумала о септоне Мерибальде, но слова были неправильными:
«Ночь темна и полна страхов, так же как сны».
Они въехали в мрачный лес, влажный, темный и тихий, густо заросший ельником. Почва под лошадиными копытами была мягкой, и оставшиеся за ней следы наполнялись кровью. Следом ехал лорд Ренли, Дик Крабб и Враго Хоут. Из горла Ренли текла кровь. Из откусанного уха Козла текла слизь.
– Куда мы направляемся? – Спросила Бриенна. – Куда вы меня везете? – Но никто из них не ответил. – «Да и как они могут ответить? Они все мертвы». – Может, это значит, что и она мертва тоже?
Лорд Ренли оказался впереди, ее милый улыбчивый король. Он повел ее лошадь сквозь лес. Бриенна кричала как сильно она его любит, но когда он обернулся, нахмурившись, она увидела, что это вовсе не Ренли. Ренли никогда не хмурился. – «Он всегда умел найти для меня улыбку», – подумала она… кроме…
– Холодно, – озадаченно сказал ее король, к нему метнулась бестелесная тень, и кровь любезного ее сердцу лорда брызнула сквозь зеленую сталь горжета прямо ей на руки. Он был теплым человеком, но его кровь оказалась холодной как лед. – «Это не может быть на самом деле», – повторяла она себе. – «Это еще один дурной сон, скоро я проснусь».
Ее лошадь внезапно остановилась. Ее подхватили чьи-то грубые руки. Она увидела красные лучи вечернего света, просвечивающие сквозь ветви каштана. Лошадь стояла посреди опавшей листвы возле каштана, рядом двигались мужчины, о чем-то тихо переговариваясь. Их было десять, двенадцать, не больше. Бриенна не смогла разглядеть их лиц. Ее уложили на землю, спиной на выступающий корень.
– Выпейте это, миледи, – произнес девичий голос. К губам Бриенны поднесли кружку. Напиток на вкус был крепкий и кислый. Бриенна выплюнула его обратно. – Воды, – выдохнула она. – Пожалуйста, воды.
– Вода не поможет унять боль. Только это. Ну, капельку. – Девушка снова поднесла к ее губам свою кружку.
Даже пить было больно. Вино сбегало по подбородку и капало на грудь. Когда кружка опустела, девушка наполнила ее из меха вновь. Бриенна высосала ее до дна, пока не захлебнулась.
– Хватит.
– Еще. У тебя сломана рука, и треснули ребра. Два или три.
– Кусака. – Произнесла Бриенна, вспомнив его тяжесть, и как его колено обрушилось на ее грудь.
– Да. Он был настоящее чудовище.
Внезапно, она очень ясно все вспомнила. Молнии в небе, грязь на земле, дождь тихо шумящий о темную сталь шлема Пса, ужасная сила, таящаяся в руках Кусаки. Она поняла, что не может более терпеть своих уз. Она попыталась вывернуть руки, чтобы ослабить веревку, но она только глубже впилась в руки. Ее запястья были слишком туго связаны. На пеньке виднелась засохшая кровь.
– Он мертв? – вздрогнула она. – Кусака. Он – мертв?! – Она вспомнила впивающиеся в ее лицо зубы. Одна мысль, что он может оказаться где-то поблизости, все еще живой, приводила Бриенну в ужас. Ей хотелось завопить.
– Он мертв. Джендри проткнул ему затылок копьем. Пейте, миледи, иначе, мне придется влить это вам насильно.
Она выпила.
– Я ищу девочку, – прошептала она между глотками. Она едва не сказала «сестру». – Благородного происхождения три-на-десять лет. У нее голубые глаза и рыжие волосы.
– Я не она.
«Нет». – Теперь Бриенна это видела. Девочка была настолько худой, что была похожа на скелет. Каштановые волосы она носила заплетенными в косу, а ее глаза делали ее старше своих лет. – «Каштановые волосы, карие глаза. Все ясно. Уиллоу на шесть лет старше».
– Ты сестра. Хозяйка гостиницы.
– Возможно. – Покосилась девочка. – А что, если да?
– У тебя есть имя? – спросила Бриенна. В ее животе забурчало. Она испугалась, что ее начнет тошнить.
– Хеддл. Так же как и Уиллоу. Джейн Хеддл.
– Джейн. Развяжи руки. Пожалуйста. Имей сострадание. Веревки едва не перерезали мне руки. Они кровоточат.
– Этого нельзя. Ты останешься связанной, пока…
– … пока не предстанешь перед миледи. – За спиной девочки появился Ренли, смахнув со лба клок упавших на глаза волос. – «Нет, не Ренли. Джендри». – Миледи хочет, чтобы ты ответила за свои преступления.
– Миледи. – От вина у нее кружилась голова. Становилось трудно думать. – Каменное сердце. Это ее ты имел в виду? – О ней в Девичьем Пруду рассказывал лорд Рэндилл. – Леди Каменное сердце.
– Некоторые называют ее так. Другие зовут иначе: Молчаливой Сестрой, Матерью Безжалостных, Вешательницей.
«Вешательница». – Когда Бриенна закрыла глаза, она вновь увидела покачивающиеся на ветвях деревьев тела, их черные, распухшие лица. Внезапно, она отчаянно испугалась. – Подрик. Мой оруженосец. Где Подрик? И остальные… сир Хайл, септон Мерибальд. Собака. Что вы сделали с Собакой?
Джендри с девочкой обменялись взглядами. Бриенна попыталась подняться, и ей даже удалось подвести под себя одно колено, но тут мир вокруг нее начал вращаться.
– Это вы убили собаку, миледи. – Услышала она слова Джендри прямо перед тем, как над ней снова сомкнулась тьма.
Она снова оказалась в Шепоте, стоя среди руин лицом к лицу с Кларенсом Краббом. Он был огромен и ужасен, и восседал верхом на зубре, более косматом, чем он сам. Зверь в ярости рыл землю копытом, вырывая в земле глубокие борозды. Рот Крабба был полон гнилых зубов. Когда Бриенна потянулась к мечу, то обнаружила, что ножны пусты.
– Нет, – закричала она в тот момент, когда сир Кларенс бросился в атаку. Так не честно. Она не может сражаться без волшебного меча. Ей вручил его сир Джейме. Оттого, что она могла подвести его также, как подвела лорда Ренли, ей захотелось завыть. – Мой меч. Пожалуйста, мне нужно найти свой меч.
– Девка хочет свой меч обратно, – громко произнес чей-то голос.
– А я хочу, чтобы у меня взяла Серсея Ланнистер. И что?
– Джейме назвал его Верным Клятве. Пожалуйста. – Но голоса ее не слушали, а Кларенс Крабб уже обрушился на нее и снес голову. Закружившись, Бриенна глубже провалилась во тьму.
Ей почудилось, что она лежит в лодке, ее голова покоится на чьих-то коленях. Вокруг нее метались тени мужчин в кольчугах, коже и в плащах с поднятыми капюшонами. Они медленно плыли по туманной воде на веслах, обмотанных тряпками, чтобы приглушить плеск. Она вся горела, покрывшись потом, но кто-то рядом тоже дрожал.
– Красотка, – шептали ивы на берегу, но камыши перечили им:
– Нелепость, нелепость. – Бриенна вздрогнула.
– Остановитесь. Кто-нибудь, заставьте их прекратить!
В следующий раз она очнулась, когда Джейн принесла ей чашку горячего супа. «Это луковая похлебка», – поняла Бриенна. Она выпила сколько смогла, пока кусочек моркови не попал не в то горло, заставив ее поперхнуться. Кашель был похож на агонию.
– Тише, тише, – успокаивала ее девочка.
– Джендри, – прохрипела она. – Я должна поговорить с Джендри.
– Он вернулся к реке, миледи. Он направляется в свою кузню к Уиллоу и малюткам, чтобы их защищать.
«Никто не сможет их защитить». – Она снова закашлялась.
– Да пусть себе кашляет. Сбережет нам кусок веревки. – Одна из теней отпихнула девушку. На мужчине была ржавая кольчуга и пояс, обитый заклепками. На поясе висел меч и кинжал. С плеч свисал длинный желтый плащ, мокрый и грязный. На плечах возвышалась стальная собачья голова с оскаленной пастью.
– Нет, – простонала Бриенна. – Нет, ты же мертв! Я убила тебя.
Пес расхохотался.
– Ты поняла все наоборот. Это я тебя убью. Я бы сделал это сразу, но миледи хочет видеть тебя повешенной.
«Повешенной». – От этих слов через нее прошла волна страха. Она покосилась на девочку – Джейн. – «Она слишком юна, чтобы быть настолько жестокой».
– Хлеб-соль, – прошептала Бриенна. – В гостинице… септон Мерибальд накормил детей… мы с твоей сестрой разделили кусок хлеба…
– Гостеприимство теперь не в чести, не то что раньше, – ответила девочка. – Особенно с тех пор, как миледи вернулась с той свадьбы. Те, что развешены вниз по течению, тоже думали, что они гости.
– Но мы решили иначе. – Сказал Пес. – Им нужны были постели. А мы отправили их на деревья!
– Но деревья остались, – вставила другая тень – одноглазый в ржавой железной шапке. – Их еще много.
Когда пришло время вновь садится в седло, ей на голову накинули кожаный капюшон. Прорезей для глаз в нем не было. Кожа заглушила окружающие звуки. На языке остался луковый привкус, легкое напоминание об ее поражении. – «Они хотят меня повесить». – Она подумала о Джейме, о Сансе, о ее отце, оставшемся на Тарте, и была благодарна тем людям за этот капюшон. Он помог спрятать покатившиеся из глаз слезы. Время от времени она слышала разговор разбойников, но не могла разобрать ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130