В их иске явно не упоминалось имя Лорда Защитника, однако говорилось про «плохое управление», которому должен быть положен конец, а также про «ложных друзей и дурных советников».
Ледяной порыв ветра проник ей под подол, взобравшись вверх по лодыжкам. Она скользнула внутрь комнаты выбирать платье для завтрака. Петир отдал ей весь гардероб своей бывшей жены – и драгоценные шелка, и атлас, и бархат и меха, куда в большем количестве, чем она когда-либо мечтала, хотя большей частью все эти платья были ей велики. Леди Лиза после долгой череды беременностей, выкидышей и рождения мертвых детей стала довольно полной. Однако несколько сохранившихся старых платьев были сшиты еще для юной Лизы Талли из Риверрана, а другие Гретчель смогла перешить для Алейны, которая в свои тринадцать лет догнала по росту свою двадцатилетнюю тетку.
Этим утром ее взгляд остановился на платье, которое было расшито цветами Талли – красным и голубым – и украшено горностаем. Гретчель помогла ей просунуть руки в расширяющиеся рукава и затянула на спине завязки корсета. Затем она расчесала и заколола ее волосы. Вчера вечером до того как идти спать, Алейна вновь их покрасила. Краска, которую дала ей тетка, изменила ее природный рыжий цвет на темно-каштановый, однако природа быстро брала свое и у корней волос очень быстро становился прежним. – «Что я буду делать, когда краска закончится?». – Ее доставляли из-за моря из Тироша.
Спускаясь на завтрак, Алейну вновь поразила тишина Гнезда. Во всех Семи Королевствах не возможно было найти замок тише этого. Слуг здесь было немного, все они были пожилыми, и кроме того, старались говорить тише, чтобы не волновать юного лорда. На вершине горы не было ни лошадей, ни лающих и рычащих охотничьих собак, ни рыцарей, тренирующихся во дворе. Даже шаги стражников, патрулирующих бледные каменные залы, казались странно приглушенными. Единственное, что она могла слышать – был ветер, который вздыхал и стонал возле башен. Когда она только приехала в Гнездо, еще слышен был шепот Слез Алиссы, однако сейчас водопад замерз. Гретчель сказала, что он будет молчать до весны.
Она застала лорда Роберта в одиночестве в Утреннем Зале над кухней, вяло елозившего деревянной ложкой в большой миске с овсянкой, сдобренной медом.
– Я хотел яйца. – Увидев ее, пожаловался он. – Я просил три вареных всмятку яйца и бекон.
У них не было яиц, впрочем как и бекона. В амбарах Гнезда было достаточно овса, ячменя и зерна чтобы кормить их целый год, но в остальном они зависели от незаконнорожденной девици Мии Стоун, которая поднимала им свежие продукты из долины. Но поскольку лорды Истцы встали лагерем прямо у подножия гор, пробраться мимо них у Мийи не было никакой возможности. Лорд Белмор, который первым из шести прибыл к Лунным Вратам, и отправил Мизинцу ворона с известием, что пока лорд Роберт не будет отправлен вниз, провизия наверх поступать не будет. Это не было настоящей осадой, пока, но на этом все хорошее в их положении и заканчивалось.
– Когда придет Мийя, ты сможешь съесть столько яиц, сколько захочешь. – Пообещала Алейна маленькому лорду. – Она привезет яйца, масло и дыни и прочие вкусные штуки.
Но мальчик был несговорчив.
– Я хочу яйца сегодня.
– Сладкий Робин, ты же знаешь, у нас нет яиц. Пожалуйста, кушай овсянку. Она очень хорошая. – Она съела для примера целую ложку.
Роберт оттолкнул свою ложку и откинулся назад, даже не поднеся ее ко рту.
– Я не голоден. – Решил он. – Я хочу в постель. Я не спал всю ночь. Я слышал пение. Мейстер Колемон дал мне сонного вина, но я все равно слышал.
Алейна отложила ложку.
– Если б было пение, я бы его тоже услышала. Должно быть тебе просто приснился дурной сон, только и всего.
– Нет! Это не сон. – Его глаза наполнились слезами. – Мариллон снова поет. Твой отец сказал, что он мертв, а он не мертв!
– Нет, мертв. – Она испугалась, услышав от него подобные вещи. – «Он и так маленький и болезненный, а что если он еще и сумасшедший?»
– Сладкий Робин, он мертв. Мариллон слишком сильно любил твою леди-матушку и не мог жить после того, что он с ней сделал, поэтому он вышел через небесную дверь. – Алейна сама не видела тело, как и Роберт, но она ни капли не сомневалась в смерти певца. – Он правда вышел.
– Но я же слышу его каждую ночь. Даже когда я закрываю ставни и кладу голову под подушку. Твой отец должен был отрезать ему язык. Я говорил ему, но он не стал.
«Ему нужен был его язык для признания».
– Будь хорошим мальчиком, скушай кашу. – Взмолилась Алейна. – Ну, пожалуйста? Ради меня?
– Не хочу я овсянку! – Роберт бросил свою ложку через весь зал. Она попала в гобелен, оставив на нем смазанный след от овсянки поверх белой шелковой луны. – Лорд хочет яйца!
– Лорд должен есть овсянку, и быть за нее благодарным. – Произнес за спиной голос Петира.
Алейна обернулась и увидела его в дверной арке вместе с мейстером Колемоном.
– Вам следует слушаться лорда Защитника, милорд. – Сказал мейстер. – Сюда поднимаются ваши лорды-знаменосцы, чтобы выразить вам свое почтение, поэтому вам нужно набраться сил.
Роберт потер кулаком левый глаз.
– Отправьте их обратно. Я не хочу их видеть. Если они придут, я отправлю их полетать.
– Вы жестоко искушаете меня, милорд, но боюсь, я обещал им неприкосновенность. – Ответил Петир. – Все равно, уже поздно их прогонять. Сейчас они уже должны были добраться до Скального замка.
– Почему они не оставят нас в покое? – взмолилась Алейна. – Мы никогда не желали им зла. Что им от нас нужно?
– Лорд Роберт, больше ничего. Он и вся Долина. – Улыбнулся Петир. – Их будет восемь человек. Их сопровождает Лорд Нестор и еще с ними будет Лин Корбрей. Сир Лин не из тех, кто остается в стороне, когда вот-вот прольется кровь.
Его слова почти не успокоили ее страхи. Лин Корбрей зарубил на дуэлях столько же людей, что и в бою. Она знала, что получил шпоры во время Восстания короля Роберта, сражаясь против лорда Джона Аррена у ворот Чаячьего города, а потом уже под его знаменами у Трезубца, где он зарубил принца Левина Дорниского – белого рыцаря Королевской гвардии. Петир говорил, что к тому времени, когда битва свела его в последний танец с леди Отчаяньем, принц Левин уже был серьезно ранен, однако добавил: «Однако, не советую поднимать эту тему при Корбрее. Те, что затевали об этом беседу, теперь имеют возможность спросить об этом Мартелла лично в аду. – Если хотя бы половина из того, что она слышала от охраны Роберта, правда, Лин Корбрей был опаснее всех шестерых лордов Истцов разом.
– А зачем идет он? – спросила она. – Я считала, что Корбреи за нас.
– Лорд Лионель Корбрей хорошо относится к моему правлению, – ответил Петир. – Но у его брата собственное мнение. На Трезубце, когда пал раненым их отец, Лин сумел подхватить его меч – леди Отчаянье и зарубить того, кто поверг их отца. Пока Лионель вез отца к мейстеру в тыл, Лин возглавил атаку против дорнийцев, угрожавших левому крылу Роберта, разбил их ряды и зарубил Левина Мартелла. Поэтому когда старый лорд Корбрей скончался, он передал Леди своему младшему сыну. Лионель получил земли, титул, замок и все деньги, но до сих пор чувствует себя обделенным, в то время как сир Лин… что ж, он любит брата так же, как меня. Он сам просил руки Лизы.
– Я не хочу видеть сира Лина. – Упрямился Роберт. – Не хочу. Отправь его обратно вниз. Я не разрешал ему приходить. Сюда нельзя. Гнездо неприступно. Так мама говорила.
– Ваша матушка умерла, милорд. И до вашего совершеннолетия Гнездом управляю я. – Петир повернулся к поклонившейся служанке, стоявшей у лестницы на кухню. – Мела, принеси его лордству чистую ложку. Он хочет доесть кашу.
– Не хочу! Пусть моя овсянка полетает! – С этими словами Роберт бросил полную миску с кашей и медом. Петир проворно увернулся, а мейстер Колемон не успел. Деревянная миска попала ему точно в грудь, и ее содержимое оказалось у него на лице и плечах. Он выругался в неподобающем его мейстерскому чину стиле. Алейна бросилась успокаивать маленького лорда, но было поздно. Припадок уже начался. Его рука столкнула, разбив вдребезги, кувшин с молоком. Когда он пытался встать, он опрокинул стул и рухнул на него сверху. Одной ногой он заехал Алейне в живот, с такой силой, что выбил из нее весь дух.
Она услышала, как Петир с досадой прошептал: «О, боги, смилуйтесь».
Мейстер Колемон бросился исполнять свой долг, бормоча утешительные слова. Овсянка все еще капала с его лица и одежды. Одна из капель медленно текла по его правой щеке, словно серо-бурая слеза. – «Это не столь плохо, как прошлый приступ», – думала Алейна, пытаясь оказать посильную помощь. К тому времени, когда судороги прекратились, на призыв Петира вбежали двое стражей в небесно голубых плащах и серебристых кольчугах.
– Отнесите его в постель и поставьте пиявки, – Приказал лорд Защитник. Страж повыше подхватил мальчика на руки.
«Я и сама могла бы его отнести», – Подумала Алейна. – «Он не тяжелее куклы».
Колемон на мгновение задержался.
– Милорд, может отложить переговоры на следующий день? После смерти леди Лизы приступы его лордства становятся все сильнее. Случаются чаще и интенсивнее. Я пускаю ему кровь так часто, как могу, и подмешиваю ему сонное вино или маковое молоко, чтобы он лучше спал, но…
– Да он и так спит по двенадцать часов в день, – откликнулся Петир. – Мне нужно, чтобы он время от времени просыпался.
Мейстер пригладил волосы, выудив из них овсянку, и стряхнул ее на пол.
– Когда его лордство становился неспокоен, леди Лиза давала ему свою грудь. Архмейстер Иброз заявляет, что материнское молоко обладает массой лечебных свойств.
– Это ваша рекомендация, мейстер? Чтобы мы для лорда Гнезда и Защитника Долины нашли кормилицу? А когда нам отнять его от груди, в день его женитьбы? Так мы сможем плавно перевести его от одной груди к другой. – Улыбка лорда Петира давала ясно понять, что он этого не позволит. – Нет, я так не думаю. Предлагаю иной выход. Мальчик любит сладости, не так ли?
– Сладости? – переспросил Колемон.
– Сладости. Торты, пироги, джемы, желе, мед в сотах. Возможно, нужно добавлять каплю «сладкого сна» в молоко? Вы пробовали? Немного, чтобы его успокоить и предотвратить судороги.
– Каплю? – Гортань мейстера двинулась вверх-вниз. – Одну каплю… возможно, возможно. Немного, и не часто, о, да! Я могу это попробовать…
– Каплю. – Повторил лорд Петир. – Как раз перед тем, как мы представим ему посетителей.
– Как прикажете, милорд. – Мейстер выбежал прочь. Его цепь мягко позвякивала на каждом шагу.
– Отец, – спросила Алейна, когда он ушел. – Не хотите ли овсянки на завтрак?
– Ненавижу овсянку. – Он посмотрел на нее взглядом Мизинца. – Скорее утолю свой голод поцелуем.
Хорошая дочь не отказала бы своему отцу в поцелуе, поэтому Алейна подошла и поцеловала, быстро и сухо ткнувшись ему в щеку, и так же быстро отошла назад.
– Какое… послушание. – Мизинец улыбался одними губами, но глаза оставались серьезны. – Что ж, так случилось, что у меня для тебя есть поручение. Передай повару чтобы согрел красное вино с медом и изюмом. Наши гости придут с холода после долгого утомительного подъема. Ты будешь их встречать, когда они прибудут, и предложишь им отдохнуть. Вино, хлеб и сыр. Какой у нас остался?
– Острый белый и пахучий голубой.
– Стало быть белый. И еще, тебе лучше переодеться.
Алейна оглядела свое платье в сине-красных цветах Риверрана.
– Разве оно слишком…
– Оно слишком отдает Талли. Лорды Истцы не обрадуются, увидев мое незаконнорожденное дитя горделиво расхаживающим в платье моей погибшей супруги. Выбери другое. Мне следует напомнить тебе избегать также голубого с бежевым?
– Нет. – Эти цвета были родовыми дома Арренов. – Вы сказали, их восемь… Бронзовый Джон будет с ними?
– Он один из них имеет значение.
– Бронзовый Джон меня знает. – Напомнила она. – Он гостил в Винтерфелле, когда его сын отправлялся на север чтобы надеть черное. – Она тогда дико влюбилась в сира Веймара, смутно вспоминалось ей, но все это было целую вечность назад, когда она была маленькой глупой девочкой. – И потом еще раз. Лорд Ройс встречался с Сансой Старк на турнире Десницы в Королевской Гавани.
Петир подпер подбородок пальцем.
– Не сомневаюсь, этот Ройс заметил симпатичное личико, но оно было одним из тысячи. На турнире для мужчины важно сосредоточиться на бое, а не обращать внимание на какого-то ребенка в толпе. Что до Винтерфелла… Санса была маленькой девочкой с рыжими волосами. Мой дочь – высокая и красивая девушка, а ее волосы темно-каштановые. Люди видят то, что ожидают увидеть, Алейна. – Он поцеловал ее кончик носа. – Пусть Мадди разведет огонь в солярии. Я хочу встретиться с лордами Истцами там.
– Не в Верхнем зале?
– Нет. Боги простили мне мое мелькание возле трона Арренов, но они могут решить, что я решу на него усесться. Худородные парни вроде меня не должны мечтать о столь мягких подушках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Ледяной порыв ветра проник ей под подол, взобравшись вверх по лодыжкам. Она скользнула внутрь комнаты выбирать платье для завтрака. Петир отдал ей весь гардероб своей бывшей жены – и драгоценные шелка, и атлас, и бархат и меха, куда в большем количестве, чем она когда-либо мечтала, хотя большей частью все эти платья были ей велики. Леди Лиза после долгой череды беременностей, выкидышей и рождения мертвых детей стала довольно полной. Однако несколько сохранившихся старых платьев были сшиты еще для юной Лизы Талли из Риверрана, а другие Гретчель смогла перешить для Алейны, которая в свои тринадцать лет догнала по росту свою двадцатилетнюю тетку.
Этим утром ее взгляд остановился на платье, которое было расшито цветами Талли – красным и голубым – и украшено горностаем. Гретчель помогла ей просунуть руки в расширяющиеся рукава и затянула на спине завязки корсета. Затем она расчесала и заколола ее волосы. Вчера вечером до того как идти спать, Алейна вновь их покрасила. Краска, которую дала ей тетка, изменила ее природный рыжий цвет на темно-каштановый, однако природа быстро брала свое и у корней волос очень быстро становился прежним. – «Что я буду делать, когда краска закончится?». – Ее доставляли из-за моря из Тироша.
Спускаясь на завтрак, Алейну вновь поразила тишина Гнезда. Во всех Семи Королевствах не возможно было найти замок тише этого. Слуг здесь было немного, все они были пожилыми, и кроме того, старались говорить тише, чтобы не волновать юного лорда. На вершине горы не было ни лошадей, ни лающих и рычащих охотничьих собак, ни рыцарей, тренирующихся во дворе. Даже шаги стражников, патрулирующих бледные каменные залы, казались странно приглушенными. Единственное, что она могла слышать – был ветер, который вздыхал и стонал возле башен. Когда она только приехала в Гнездо, еще слышен был шепот Слез Алиссы, однако сейчас водопад замерз. Гретчель сказала, что он будет молчать до весны.
Она застала лорда Роберта в одиночестве в Утреннем Зале над кухней, вяло елозившего деревянной ложкой в большой миске с овсянкой, сдобренной медом.
– Я хотел яйца. – Увидев ее, пожаловался он. – Я просил три вареных всмятку яйца и бекон.
У них не было яиц, впрочем как и бекона. В амбарах Гнезда было достаточно овса, ячменя и зерна чтобы кормить их целый год, но в остальном они зависели от незаконнорожденной девици Мии Стоун, которая поднимала им свежие продукты из долины. Но поскольку лорды Истцы встали лагерем прямо у подножия гор, пробраться мимо них у Мийи не было никакой возможности. Лорд Белмор, который первым из шести прибыл к Лунным Вратам, и отправил Мизинцу ворона с известием, что пока лорд Роберт не будет отправлен вниз, провизия наверх поступать не будет. Это не было настоящей осадой, пока, но на этом все хорошее в их положении и заканчивалось.
– Когда придет Мийя, ты сможешь съесть столько яиц, сколько захочешь. – Пообещала Алейна маленькому лорду. – Она привезет яйца, масло и дыни и прочие вкусные штуки.
Но мальчик был несговорчив.
– Я хочу яйца сегодня.
– Сладкий Робин, ты же знаешь, у нас нет яиц. Пожалуйста, кушай овсянку. Она очень хорошая. – Она съела для примера целую ложку.
Роберт оттолкнул свою ложку и откинулся назад, даже не поднеся ее ко рту.
– Я не голоден. – Решил он. – Я хочу в постель. Я не спал всю ночь. Я слышал пение. Мейстер Колемон дал мне сонного вина, но я все равно слышал.
Алейна отложила ложку.
– Если б было пение, я бы его тоже услышала. Должно быть тебе просто приснился дурной сон, только и всего.
– Нет! Это не сон. – Его глаза наполнились слезами. – Мариллон снова поет. Твой отец сказал, что он мертв, а он не мертв!
– Нет, мертв. – Она испугалась, услышав от него подобные вещи. – «Он и так маленький и болезненный, а что если он еще и сумасшедший?»
– Сладкий Робин, он мертв. Мариллон слишком сильно любил твою леди-матушку и не мог жить после того, что он с ней сделал, поэтому он вышел через небесную дверь. – Алейна сама не видела тело, как и Роберт, но она ни капли не сомневалась в смерти певца. – Он правда вышел.
– Но я же слышу его каждую ночь. Даже когда я закрываю ставни и кладу голову под подушку. Твой отец должен был отрезать ему язык. Я говорил ему, но он не стал.
«Ему нужен был его язык для признания».
– Будь хорошим мальчиком, скушай кашу. – Взмолилась Алейна. – Ну, пожалуйста? Ради меня?
– Не хочу я овсянку! – Роберт бросил свою ложку через весь зал. Она попала в гобелен, оставив на нем смазанный след от овсянки поверх белой шелковой луны. – Лорд хочет яйца!
– Лорд должен есть овсянку, и быть за нее благодарным. – Произнес за спиной голос Петира.
Алейна обернулась и увидела его в дверной арке вместе с мейстером Колемоном.
– Вам следует слушаться лорда Защитника, милорд. – Сказал мейстер. – Сюда поднимаются ваши лорды-знаменосцы, чтобы выразить вам свое почтение, поэтому вам нужно набраться сил.
Роберт потер кулаком левый глаз.
– Отправьте их обратно. Я не хочу их видеть. Если они придут, я отправлю их полетать.
– Вы жестоко искушаете меня, милорд, но боюсь, я обещал им неприкосновенность. – Ответил Петир. – Все равно, уже поздно их прогонять. Сейчас они уже должны были добраться до Скального замка.
– Почему они не оставят нас в покое? – взмолилась Алейна. – Мы никогда не желали им зла. Что им от нас нужно?
– Лорд Роберт, больше ничего. Он и вся Долина. – Улыбнулся Петир. – Их будет восемь человек. Их сопровождает Лорд Нестор и еще с ними будет Лин Корбрей. Сир Лин не из тех, кто остается в стороне, когда вот-вот прольется кровь.
Его слова почти не успокоили ее страхи. Лин Корбрей зарубил на дуэлях столько же людей, что и в бою. Она знала, что получил шпоры во время Восстания короля Роберта, сражаясь против лорда Джона Аррена у ворот Чаячьего города, а потом уже под его знаменами у Трезубца, где он зарубил принца Левина Дорниского – белого рыцаря Королевской гвардии. Петир говорил, что к тому времени, когда битва свела его в последний танец с леди Отчаяньем, принц Левин уже был серьезно ранен, однако добавил: «Однако, не советую поднимать эту тему при Корбрее. Те, что затевали об этом беседу, теперь имеют возможность спросить об этом Мартелла лично в аду. – Если хотя бы половина из того, что она слышала от охраны Роберта, правда, Лин Корбрей был опаснее всех шестерых лордов Истцов разом.
– А зачем идет он? – спросила она. – Я считала, что Корбреи за нас.
– Лорд Лионель Корбрей хорошо относится к моему правлению, – ответил Петир. – Но у его брата собственное мнение. На Трезубце, когда пал раненым их отец, Лин сумел подхватить его меч – леди Отчаянье и зарубить того, кто поверг их отца. Пока Лионель вез отца к мейстеру в тыл, Лин возглавил атаку против дорнийцев, угрожавших левому крылу Роберта, разбил их ряды и зарубил Левина Мартелла. Поэтому когда старый лорд Корбрей скончался, он передал Леди своему младшему сыну. Лионель получил земли, титул, замок и все деньги, но до сих пор чувствует себя обделенным, в то время как сир Лин… что ж, он любит брата так же, как меня. Он сам просил руки Лизы.
– Я не хочу видеть сира Лина. – Упрямился Роберт. – Не хочу. Отправь его обратно вниз. Я не разрешал ему приходить. Сюда нельзя. Гнездо неприступно. Так мама говорила.
– Ваша матушка умерла, милорд. И до вашего совершеннолетия Гнездом управляю я. – Петир повернулся к поклонившейся служанке, стоявшей у лестницы на кухню. – Мела, принеси его лордству чистую ложку. Он хочет доесть кашу.
– Не хочу! Пусть моя овсянка полетает! – С этими словами Роберт бросил полную миску с кашей и медом. Петир проворно увернулся, а мейстер Колемон не успел. Деревянная миска попала ему точно в грудь, и ее содержимое оказалось у него на лице и плечах. Он выругался в неподобающем его мейстерскому чину стиле. Алейна бросилась успокаивать маленького лорда, но было поздно. Припадок уже начался. Его рука столкнула, разбив вдребезги, кувшин с молоком. Когда он пытался встать, он опрокинул стул и рухнул на него сверху. Одной ногой он заехал Алейне в живот, с такой силой, что выбил из нее весь дух.
Она услышала, как Петир с досадой прошептал: «О, боги, смилуйтесь».
Мейстер Колемон бросился исполнять свой долг, бормоча утешительные слова. Овсянка все еще капала с его лица и одежды. Одна из капель медленно текла по его правой щеке, словно серо-бурая слеза. – «Это не столь плохо, как прошлый приступ», – думала Алейна, пытаясь оказать посильную помощь. К тому времени, когда судороги прекратились, на призыв Петира вбежали двое стражей в небесно голубых плащах и серебристых кольчугах.
– Отнесите его в постель и поставьте пиявки, – Приказал лорд Защитник. Страж повыше подхватил мальчика на руки.
«Я и сама могла бы его отнести», – Подумала Алейна. – «Он не тяжелее куклы».
Колемон на мгновение задержался.
– Милорд, может отложить переговоры на следующий день? После смерти леди Лизы приступы его лордства становятся все сильнее. Случаются чаще и интенсивнее. Я пускаю ему кровь так часто, как могу, и подмешиваю ему сонное вино или маковое молоко, чтобы он лучше спал, но…
– Да он и так спит по двенадцать часов в день, – откликнулся Петир. – Мне нужно, чтобы он время от времени просыпался.
Мейстер пригладил волосы, выудив из них овсянку, и стряхнул ее на пол.
– Когда его лордство становился неспокоен, леди Лиза давала ему свою грудь. Архмейстер Иброз заявляет, что материнское молоко обладает массой лечебных свойств.
– Это ваша рекомендация, мейстер? Чтобы мы для лорда Гнезда и Защитника Долины нашли кормилицу? А когда нам отнять его от груди, в день его женитьбы? Так мы сможем плавно перевести его от одной груди к другой. – Улыбка лорда Петира давала ясно понять, что он этого не позволит. – Нет, я так не думаю. Предлагаю иной выход. Мальчик любит сладости, не так ли?
– Сладости? – переспросил Колемон.
– Сладости. Торты, пироги, джемы, желе, мед в сотах. Возможно, нужно добавлять каплю «сладкого сна» в молоко? Вы пробовали? Немного, чтобы его успокоить и предотвратить судороги.
– Каплю? – Гортань мейстера двинулась вверх-вниз. – Одну каплю… возможно, возможно. Немного, и не часто, о, да! Я могу это попробовать…
– Каплю. – Повторил лорд Петир. – Как раз перед тем, как мы представим ему посетителей.
– Как прикажете, милорд. – Мейстер выбежал прочь. Его цепь мягко позвякивала на каждом шагу.
– Отец, – спросила Алейна, когда он ушел. – Не хотите ли овсянки на завтрак?
– Ненавижу овсянку. – Он посмотрел на нее взглядом Мизинца. – Скорее утолю свой голод поцелуем.
Хорошая дочь не отказала бы своему отцу в поцелуе, поэтому Алейна подошла и поцеловала, быстро и сухо ткнувшись ему в щеку, и так же быстро отошла назад.
– Какое… послушание. – Мизинец улыбался одними губами, но глаза оставались серьезны. – Что ж, так случилось, что у меня для тебя есть поручение. Передай повару чтобы согрел красное вино с медом и изюмом. Наши гости придут с холода после долгого утомительного подъема. Ты будешь их встречать, когда они прибудут, и предложишь им отдохнуть. Вино, хлеб и сыр. Какой у нас остался?
– Острый белый и пахучий голубой.
– Стало быть белый. И еще, тебе лучше переодеться.
Алейна оглядела свое платье в сине-красных цветах Риверрана.
– Разве оно слишком…
– Оно слишком отдает Талли. Лорды Истцы не обрадуются, увидев мое незаконнорожденное дитя горделиво расхаживающим в платье моей погибшей супруги. Выбери другое. Мне следует напомнить тебе избегать также голубого с бежевым?
– Нет. – Эти цвета были родовыми дома Арренов. – Вы сказали, их восемь… Бронзовый Джон будет с ними?
– Он один из них имеет значение.
– Бронзовый Джон меня знает. – Напомнила она. – Он гостил в Винтерфелле, когда его сын отправлялся на север чтобы надеть черное. – Она тогда дико влюбилась в сира Веймара, смутно вспоминалось ей, но все это было целую вечность назад, когда она была маленькой глупой девочкой. – И потом еще раз. Лорд Ройс встречался с Сансой Старк на турнире Десницы в Королевской Гавани.
Петир подпер подбородок пальцем.
– Не сомневаюсь, этот Ройс заметил симпатичное личико, но оно было одним из тысячи. На турнире для мужчины важно сосредоточиться на бое, а не обращать внимание на какого-то ребенка в толпе. Что до Винтерфелла… Санса была маленькой девочкой с рыжими волосами. Мой дочь – высокая и красивая девушка, а ее волосы темно-каштановые. Люди видят то, что ожидают увидеть, Алейна. – Он поцеловал ее кончик носа. – Пусть Мадди разведет огонь в солярии. Я хочу встретиться с лордами Истцами там.
– Не в Верхнем зале?
– Нет. Боги простили мне мое мелькание возле трона Арренов, но они могут решить, что я решу на него усесться. Худородные парни вроде меня не должны мечтать о столь мягких подушках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130