– Ответил жрец. – И со мной мой бог. Моя сила от моря, и сила Вороньего Глаза не сможет мне противостоять. Волны ломают горы, хотя они приходят медленно волна за волной, и, наконец, на том месте, где когда-то была гора остается только гора гальки. А вскоре и ее не остается, когда ее смоет на глубину моря в вечное забвение.
– Галька? – Буркнул Виктарион. – Да ты свихнулся, если считаешь, что сможешь свергнуть Вороньего Глаза разговорами про волны и гальку.
– Железнорожденные должны стать моими волнами. – Ответил Мокроголовый. – Не прославленные и влиятельные, а простые люди – грязные пахари и рыбаки. Капитаны и короли возвеличили Эурона, но свергнуть его предстоит простолюдинам. Я должен направиться на Большой Вик, на Харлоу, на Оркмонт и на сам Пайк. Мое слово должны услышать в каждом городке и деревне. – «Ни один безбожник не сядет на Морской трон!» – Он покачал своей косматой головой и ушел в темноту ночи. Когда на следующий день взошло солнце, Эйерон Грейджой исчез со Старого Вика. Даже его утопленники не знали, куда. Они сказали, что Вороний Глаз, узнав об этом, только рассмеялся.
И хотя жрец исчез, его ужасное предупреждение засело в голове занозой. Виктарион снова поймал себя на том, что прокручивает в голове слова Бейлора Блэктайда: «Бейлон был сумасшедшим, Эйерон еще ненормальнее, но Эурон – самый безумный из всех». После вече молодой лорд пытался уплыть домой, отказавшись признать Эурона своим повелителем. Но Железный Флот перекрыл залив, повиновение стало для Виктариона Грейджоя естественным делом, и Эурон надел корону из плавника. «Ночную птицу» взяли на абордаж, и лорда Блэктайда привели к королю в цепях. Немые и полукровки Эурона разрубили его на семь частей по числу богов зеленых земель, которым он поклонялся.
В качестве награды за верную службу только что коронованный король подарил Виктариону темнокожую женщину, захваченную на работорговце, следовавшем в Лисс.
– Мне не нужны твои объедки. – Презрительно бросил он своему брату, но когда Вороний Глаз ответил, что в случае, если он от нее откажется, то женщина будет убита, он уступил. Ее лишили языка, но во всем остальном женщина оказалась без изъянов и в своем роде красивой с темной, словно натертая маслом древесина тика, кожей. Но порой, глядя на нее, он вспоминал другую женщину, его первую, которую отдал ему брат, чтобы сделать из него мужчину.
Виктарион захотел вновь воспользоваться темнокожей женщиной, но понял, что не в состоянии.
– Принеси мне еще мех с вином. – Сказал он ей. – А потом убирайся. Когда она вернулась с мехом красного кислого вина, капитан прихватил его с собой на палубу, где он мог вдоволь вдохнуть свежего морского воздуха. Он выпил половину, а вторую вылил в море в память о тех, кто сегодня погиб.
«Железная Победа» несколько часов провела возле устья Мандера. Когда большая часть Железного Флота ушла к Дубовому Щиту, с Виктарионом в арьергарде остались «Тоска», «Лорд Дагон», «Железный Ветер» и «Девичья погибель». Они выловили выживших из воды, и наблюдали, как медленно идет ко дну «Верная рука», кренясь на проломленный тараном борт. К тому времени, когда она исчезла под водой, как раз закончили подсчеты для Виктариона. Он потерял шесть кораблей, и захватил тридцать и восемь.
– Сойдет, – сказал он Нюту. – Все на весла. Возвращаемся в город лорда Хьюветта.
Гребцы напрягли спины, направляя корабль к Дубовому Щиту, и железный капитан вновь спустился вниз.
– Я мог бы убить его. – Сказал он темнокожей женщине. – Хотя это великий грех – убивать своего короля, и еще хуже убить собственного брата. – Он нахмурился. – Аша должна была отдать свой голос мне. – Как вообще она надеялась завоевать капитанов и королей своими шишками и репой? – «В ней течет кровь Бейлона, но она все равно женщина».
После вече ей пришлось уносить ноги. В ту ночь, когда на голову Эурона возложили корону из плавника, она исчезла вместе со своей командой. Какая-то часть Виктариона была этому рада. – «Если у девчонки осталось хоть немного мозгов, она выйдет замуж за какого-нибудь северного лорда и будет жить с ним в его замке, подальше от моря и Эурона Вороньего Глаза».
– Город лорда Хьюветта, лорд Капитан. – Крикнул матрос.
Виктарион встал. Вино притупило боль в руке. Возможно, ему стоит обратиться к мейстеру лорда Хьюветта, чтобы он на нее взглянул, если только его еще не убили. Он вернулся на палубу, когда они огибали косу. Вид возвышавшегося над бухтой замка лорда Хьюветта напомнил ему Лордспорт, хотя этот город был в два раза больше. Воду гавани бороздило около десятка кораблей, на их парусах красовался золотой кракен. Сотни других были пришвартованы у стен и пирсов порта. У каменного причала стояли три больших кога и дюжина поменьше – на них грузили захваченное добро и провизию. Виктарион отдал приказ команде «Железной Победы» бросить якорь.
– Подготовьте шлюпку.
Город казался странно тихим. Большая часть домов и лавок были разграблены, о чем свидетельствовали их сломанные ставни и выбитые двери, но огню была предана только септа. Городские улицы были устланы трупами, на каждом из которых восседало по нескольку ворон. Мимо, вспугнув черных птиц, прошла группа угрюмых выживших, которые таскали тела к фургону, чтобы их захоронить. Эта картина наполнила Виктариона отвращением. Ни один истинный сын моря не захотел бы гнить под землей. Как иначе ему отыскать чертоги Утонувшего бога, чтобы до конца времен пить и гулять?
«Молчаливая» стояла среди остальных кораблей. Взгляд Виктариона приковала железная носовая фигура – женщина, лишенная рта, с развевающимися на ветру волосам и вытянутой вперед рукой. Казалось, ее перламутровые глаза следят за ним. – «У нее был рот как у любой другой женщины, пока Вороний Глаз его не зашил».
Приблизившись к берегу, он заметил женщин и детей, стоявших в ряд на палубе одного из больших когов. У некоторых из них были связанные за спиной руки, и у каждого из них на шее была петля пеньковой веревки.
– Это кто? – спросил он человека, помогавшего им причалить лодку к берегу.
– Сироты и вдовы. Их продадут в рабство.
– Продадут? – На Железных островах рабов не было, только пленные невольники. Их можно было заставить служить, но они не были чей-то собственностью. Их дети, если их посвящали Утонувшему богу, рождались свободными. Ни один невольник не продавался и не покупался за деньги. За невольников мужчины платили железную цену, иначе нельзя.
– Они должны стать либо невольницами либо морскими женами. – Возразил Виктарион.
– Таков был приказ короля. – Ответил человек.
– Сильные всегда отбирают у слабых. – Откликнулся Нют Брадобрей. – А рабы или невольники, не имеет значения. Их мужчины не сумели их защитить, поэтому теперь они наши, и мы делаем с ними, что хотим.
«Это против Древнего Обычая». – Хотел было сказать он, но сейчас это было некстати. Его победа бежала впереди него, и вокруг стали собираться люди с поздравлениями. Виктарион позволил им подольститься к нему, пока один из них не начал восхвалять смелость Эурона:
– Как здорово, что он осмелился плыть вдали от берега, что никто не сумел нас заметить раньше, чем мы свалились им на голову. – Рычал он. – Но пересечь полмира в поисках драконов это что-то посильнее. – Он не стал отвечать, только протолкнулся сквозь толпу и направился к замку.
Замок лорда Хьюветта был небольшим, но хорошо укрепленным с толстыми стенами и окованными дубовыми воротами, на которых красовался древний герб его рода – дуб на обитом железом щите на фоне голубых и белых волн. Но наверху, на башнях с зелеными крышами теперь трепетал на ветру кракен рода Грейджоев, и огромные дубовые ворота были сломаны и сожжены. По укреплениям прохаживались железнорожденные с копьями и топорами, а так же несколько полукровок Эурона.
Во дворе Виктарион наткнулся на Грольда Гудбразера и старого Драмма, шептавшихся с Родриком Харлоу. При виде их Нют Брадобрей присвистнул:
– Чтец! – Крикнул он. – Почему твое лицо так вытянулось? Твои плохие предчувствия не оправдались. Мы победили и захватили хорошую добычу!
Лорд Родрик скривил губы:
– Ты имеешь в виду эти камни? Да все четыре вместе взятые не сравнить с Харлоу. Мы захватили немного камней, деревьев и безделушек, и поцапались с Тиреллами.
– С розами? – рассмеялся Нют. – Чем роза может повредить глубоководному кракену? Мы захватили их щиты и разбили их на кусочки. Кто теперь их защитит?
– Хайгарден. – Ответил Чтец. – Скоро против нас выступит вся сила Раздолья, Брадобрей, и тогда ты увидишь, что у роз бывают железные шипы.
Драмм кивнул, положив руку на рукоять Багряного Дождя. – У лорда Тарли есть двуручный меч по имени Губитель Сердец из валирийской стали, и он всегда под рукой у лорда Тирелла.
В Виктарионе вспыхнул азарт:
– Пусть приходит. Я заберу его меч, как твой предок отобрал Багряный Дождь. Пусть все приходят, и приводят с собой Ланнистеров в придачу. Может на суше львы и страшны, но на море всеми правят кракены. – Он бы отдал половину своих зубов за шанс скрестить топор с Цареубийцей или Рыцарем Цветов. Вот это битва так битва. Цареубийца был проклят богами и людьми, но воин был прославленный и достойный уважения.
– Не бойся, лорд капитан. Они придут. – Уверил его Чтец. – Именно этого и хочется Его Величеству. Иначе, почему он приказал нам отпустить воронов Хьюветта?
– Ты слишком много читаешь и слишком мало сражаешься. – Ответил Нют. – Твоя кровь превратилась в воду. – Но Чтец сделал вид, что не слышал.
Буйное веселье было в полном разгаре, когда Виктарион появился в зале. Железнорожденные заполнили все столы – пили, орали, толкались, похвалялись количеством убитых ими людей, своими подвигами и богатством захваченной добычи. На многих были надеты награбленные украшения. Леворукий Лукас Кодд и Квеллон Хамбл вместо плащей надели сорванные со стен гобелены. Гермунд Ботли надел нитку жемчуга и гранатовое ожерелье поверх своего позолоченного ланнистеровского нагрудника. Неулыбчивый Андрик каждой рукой обнимал по женщине, но по прежнему не улыбался. На каждом пальце у него было по кольцу. Вместо мисок, вырезанных в черством хлебе, капитаны ели из массивных серебряных тарелок.
Лицо Нюта Брадобрея при виде этого разгула налилось кровью от гнева.
– Вороний Глаз бросил нас в бой с кораблями, а его собственный сброд в это время захватывал замки и деревни, грабил и гонялся за девками. А что же осталось нам?
– А нам досталась слава.
– Слава отличная штука, – ответил Нют. – Но золото лучше.
Виктарион пожал плечами.
– Вороний Глаз сказал, мы захватим весь Вестерос. Арбор, Старомест, Хайгарден… вот там и найдешь свое золото. Однако, довольно болтовни. Я голоден.
По праву крови Виктарион мог потребовать себе место на возвышении, но он не хотел есть рядом с Эуроном и его тварями. Вместо этого он нашел себе местечко рядом с Хромым Ральфом, капитаном «Лорда Квеллона».
– Великая победа, лорд капитан, – сказал Хромой. – Победа, достойная получения собственного лена. Ты должен потребовать себе остров.
«Лорд Виктарион. Да, а почему бы нет?» – Пусть это не Морской Трон, но в любом случае что-то.
Через стол от него Хото Харлоу обсасывал косточку. Он отбросил ее в сторону и нагнулся вперед.
– Рыцарь получил Серый Щит. Мой кузен. Ты слышал?
– Нет. – Виктарион посмотрел в ту сторону зала, где сидел сир Харрас Харлоу с золотым кубком в руке. Он был высоким мужчиной с длинным, жестким лицом. – Почему Эурон отдал остров именно ему?
Хото отставил пустой кубок, и бледная молодая женщина в голубом бархатном платье с золотой вышивкой наполнила его вновь.
– Рыцарь сам захватил Гримстон. Он водрузил свой штандарт над замком и бросил вызов Гриммам. Он зарубил одного, потом другого, и следующего. Зарубил всех… ну, почти всех, двое сдались. Когда пал седьмой, септон лорда Гримма решил, что боги подсказывают ему сдать замок. – Хото рассмеялся. – Он станет лордом Серого Щита, и на здоровье. Без него теперь я – единственный наследник Чтеца. – Он стукнул полным кубком о грудь. – Я, Хото Горбун, лорд Харлоу.
– Семерых, говоришь. – Виктарион представил, как Сумрак мог бы продержаться против его топора. Он никогда не сражался против человека, вооруженного валирийской сталью, хотя и много раз побеждал юного Харраса Харлоу, когда они оба были юнцами. Мальчишкой Харлоу был дружен со старшим сыном Бейлона Родриком, который погиб под стенами Сигарда.
Пир удался на славу. Вино было отличным, подавался зажаренный целиком бык, немного сыроватый, с кровью, фаршированный утки и ведра со свежими крабами. Прислуга была одета в лучшие наряды из прекрасной шерсти и пышного бархата, что не ускользнуло от глаз лорда капитана. Сперва он принял их за поварих, одетых в наряды леди Хьюветт и ее дам, пока Хото не пояснил ему, что это и есть леди Хьюветт с дамами. Вороньего Глаза забавляла возможность заставить их ему прислуживать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130