Ты хочешь меня отравить?
– Хотел открыть тебе глаза. – Эурон сделал глубокий глоток из своего кубка и улыбнулся. – «Вечерняя тень» – вино колдунов. Я завладел целой бочкой, когда захватил один галеас из Кварта вместе с гвоздикой, мускатом, сорока свертками зеленого шелка и четырьмя колдунами, которые рассказывали забавные сказки. Один осмелился меня запугивать, поэтому я убил его и скормил трем его товарищам. Сперва они отказывались его есть, но когда они достаточно проголодались, то изменили свое решение. Все люди мясо.
«Бейлон был сумасшедшим, Эйерон еще ненормальнее, но Эурон – самый безумный из всех». – Виктарион уже повернулся, чтобы уйти, но тут Вороний Глаз сказал:
– У короля должна быть жена, чтобы дать ему наследников. Брат, ты нужен мне. Ты не отправишься к Берегу Рабов и не привезешь мне мою любовь?
«У меня тоже когда-то была любовь». – Руки Виктариона сжались в кулаки, и с ладони на пол капнула капля крови. – «Я должен был безжалостно в кровь избить тебя и скормить крабам, так же, как поступил с ней».
– У тебя уже есть сыновья. – Сказал он брату.
– Подлые полукровки, рожденные от шлюх и вдов.
– Но они плоть от твоей плоти.
– Так же, как содержимое моего ночного горшка. Никто из них не сядет на Морской трон, тем более на Железный. Нет, чтобы получить наследника его достойного, мне нужна другая женщина. Когда кракен обвенчается с драконом, брат, весь мир содрогнется.
– С каким драконом? – Нахмурился Виктарион.
– С последним из ее рода. Говорят, она прекраснейшая женщина на свете. Ее волосы серебристое золото, а ее глаза аметисты… но не верь мне на слово, брат. Отправляйся к Берегу Рабов, удостоверься в ее красоте, и привези мне мою любовь.
– Почему я? – Спросил Виктарион.
– Из любви. Из чувства долга. Потому что тебе приказывает твой король. – Эурон рассмеялся. – И ради Морского Трона. Он – твой, ведь я претендую на Железный. Ты унаследуешь мой, как я унаследовал трон за Бейлоном… и когда-нибудь твои собственные сыновья унаследуют его за тобой.
«Мои сыновья». – Но чтобы у человека были сыновья, он должен жениться. А Виктариону не везло с женами. – «Дары Эурона – отравлены», – напомнил он себе. – «Но с другой стороны…»
– Выбор за тобой, брат. Жить невольником или умереть королем. Посмеешь ли ты взлететь? Пока не прыгнешь, не узнаешь.
Насмешливый глаз Эурона светился от смеха.
– Или я слишком многого от тебя требую? Это ведь опасная штука, заплыть за Валирию.
– Если надо, я смогу провести Железный Флот даже в ад. – Когда Виктарион разжал руку, ладонь была красной от крови. – Да. Я отправлюсь к Берегу Рабов. Я найду дракониху и привезу ее назад. – «Но не для тебя. Ты украл у меня жену и обесчестил ее. C твоей я сделаю то же самое. Прекраснейшая женщина на свете будет принадлежеть мне».
Джейме
Поля у стен Дарри вновь были обработаны. Сожженный урожай был запахан в землю, и разведчики сира Аддама сообщили, что видели женщин, пропалывавших сорняки, и несколько воловьих упряжек, пахавших целину на краю леса. На страже работавших крестьян стояла дюжина бородатых мужиков с топорами.
К тому времени, когда Джейме с колонной добрался до замка, все уже скрылись за его стенами. Он обнаружил ворота закрытыми точно так же, как в Харренхоле до этого.
– Труби в рог. – Скомандовал он. Сир Кеннос из Кайса отцепил Рог Херрока и дунул в него. Ожидая ответа из замка, Джейме заметил коричнево-алое знамя над барбаканом замка кузена. Похоже, Лансель разделил ланнистеровского льва с пахарем Дарри. В этом он отчетливо увидел руку своего дяди, как и в выборе невесты для Ланселя. Род Дарри правил этими землями со времен победы Андалов над Первыми Людьми. Без сомнения, сир Киван предвидел, что его сыну будет легче, если его крестьяне увидят, что он продолжатель древних традиций, владеющий этими землями по праву брака, а не по королевскому указу. – «Киван должен был стать Десницей Томмена, а не Харис Свифт. Тот просто жаба, а моя сестричка настоящая дура, если считает иначе».
Ворота замка медленно открылись.
– У моего кузена не достаточно места, чтобы принять тысячу людей. – Обратился Джейме к Могучему Вепрю. – Мы встанем лагерем у западной стены. Я хочу, чтобы вы укрепили периметр рвом и кольями. В этих местах все еще полно бандитов.
– Нужно быть полностью свихнувшимся, чтобы атаковать такой сильный отряд, как наш.
– Или свихнувшимся или очень голодным. – До тех пор, пока он не узнает получше о силах и намерениях этих разбойников, Джейме не хотел рисковать собственной безопасностью.
– Ров и колья. – Повторил он, потом пришпорил Честь к воротам. Сир Дермонт последовал за ним с королевским стягом, на котором были изображены олень и лев, за ним сир Хьюго Ванс с белым знаменем Королевской Гвардии. Джейме отправил Рыжего Роннета доставить Вилиса Мандерли в Девичий Пруд, поэтому самому ему за ним впредь присматривать не пришлось.
Пия ехала с его оруженосцами на мерине, которого для нее нашел Пек.
– Этот замок похож на игрушечный. – Услышал Джейме ее голос. – «Она не видела ничего, кроме Харренхола», – дошло до него. – «Теперь ей каждый замок в королевстве покажется маленьким, может кроме Утеса».
Джосмин Пиклдон как раз объяснял ей тоже самое:
– Не нужно судить по Харренхолу. Черный Харрен построил слишком большой замок. – Пия слушала с открытым ртом, словно пятилетняя девочка на уроке своей септы. – «В этом вся она, маленькая девочка в теле взрослой женщины, избитой и испуганной». – Хотя, Пек ею увлекся. Джейме подозревал, что мальчишка еще не познал женщину, а Пия была все еще довольно симпатичной, по крайней мере, пока держала рот закрытым. – «Полагаю, ничего страшного в том, что он с ней переспит, если она захочет».
В Харренхоле один из людей Горы пытался девчонку изнасиловать и был искренне удивлен, когда Джейме приказал Илину Пейну отрубить ему голову.
– Я же трахал ее раньше… сотню раз, – повторял он, когда его заставляли встать на колени. – Сотню раз, м’лорд. Да не я один, все мы. – Когда сир Илин показал Пийе его голову, она широко улыбнулась, показав остатки зубов.
Во время войны Дарри переходил из рук в руки несколько раз. Один раз замок горел, и, по крайней мере, дважды разграблен, но Лансель не терял времени даром, приводя его в порядок. Ворота были новенькими, грубые дубовые доски были укреплены железными полосами. На месте старой, сгоревшей, конюшни уже поднималась новая. Ступени лестницы, ведущей в твердыню были заменены, и на многих окнах красовались новые ставни. Теперь только почерневшие от сажи камни напоминали о бушевавшем огне, но дождь и время сотрут и эти следы.
Внутри по дозорным галереям прохаживались арбалетчики. Некоторые были в алых плащах и львиных шлемах, другие – в серо-голубых цветах Фреев. Из-под копыт Чести в разные стороны сыпанули цыплята, заблеяли овцы и на Джейме отсутствующим взглядом уставились какие-то крестьяне. – «И крестьяне вооруженные», – не мог не отметить он. У некоторых из них были переделанные косы, у других дреколья, у кого-то в руках были ужасно острые мотыги. В добавок у некоторых были топоры, и он заметил несколько бородачей с красной семиконечной звездой, нашитой на заплатанных, грязных туниках. – «И здесь проклятые воробьи. Откуда они все только берутся?»
Он не заметил никаких признаков своего дяди Кивана. А так же Ланселя. Встречать его вышел один только мейстер в серой хламиде, обернувшейся вокруг его тощих ног.
– Лорд Командующий. Дарри рад чести этому… нежданному визиту. Простите нас за неподготовленность. Нам дали понять, что вы направляетесь в Риверран.
– Дарри оказался по пути. – Солгал Джейме. – «Риверран подождет». – И если повезет, осада закончится до того, как он доберется до замка, так что ему не придется поднимать руку против Талли.
Спешившись, он передал Честь конюшонку.
– Могу я увидеть своего дядю? – Он не стал упоминать имя. У него остался единственный дядя – сир Киван, последний сын Титоса Ланнистера.
– Нет, милорд. Сир Киван уехал сразу после свадьбы. – Мейстер поправил свою цепь, словно она внезапно стала жать. – Насколько мне известно, лорд Лансель будет рад видеть вас и… ваших доблестных рыцарей. Хотя я с горечью вынужден признать, что Дарри не в силах прокормить такое количество.
– У нас есть собственная провизия. А вы…?
– Мейстер Оттомор, если угодно милорду. Леди Амарея желала поприветствовать вас лично, но сейчас присматривает за приготовлениями пира в вашу честь. Она надеется, что вы и ваши старшие рыцари и капитаны разделите с нами стол.
– Горячая еда была бы очень к стати. Посление дни были очень промозглыми и сырыми. – Джейме оглядел двор и бородатые лица воробьев. – «Слишком много. И слишком много Фреев». – А где мне найти Хардстона?
– Нам сообщили о разбойниках у Трезубца. Сир Харвин с пятью рыцарями и двадцатью стрелками отправился их ловить.
– А лорда Ланселя?
– Он сейчас молится. Его милость приказал нам никогда не прерывать его молитв.
«Они с сиром Бонифером два сапога пара!»
– Что ж, отлично. – Позже тоже найдется время поболтать с кузеном. – Проводите меня в мою комнату и распорядитесь приготовить ванну.
– Если милорду угодно, мы разместим вас в Твердыне Пахаря. Я вас провожу.
– Я знаю дорогу. – Джейме уже не в первый раз навещал этот замок. Ранее они с Серсеей уже дважды здесь гостили, один раз с Робертом на пути в Винтерфелл, и потом еще раз на обратном пути в Королевскую Гавань. Несмотря на то, что замок был небольшим, он был крупнее гостиницы, а вдоль реки были прекрасные места для охоты. Роберт Баратеон никогда не отказывал себе в удовольствии попросить хозяев себя приютить.
Твердыня была точно такой, как он ее запомнил.
– Стены все еще голые. – Сказал Джейме в слух, идя вслед за мейстером по галерее.
– Лорд Лансель надеется когда-нибудь это исправить. – Откликнулся Оттомор. – Повесить какие-нибудь сцены моления и благочестия.
«Моления и благочестия». – Он с трудом не расхохотался. В первое их посещение замка эти стены тоже были голыми. Тирион заметил несколько светлых квадратов на потемневших каменных стенах, где когда-то висели гобелены. Сир Рэймон мог убрать гобелены, но не мог избавиться от отметин. Позднее Бес за несколько оленей получил от одного из слуг ключ от подвала, где находились пропавшие гобелены. Довольный собой, он показал их Джейме при свете свечи, на них были вытканы портреты Таргариенов, начиная с первого Эйегона, заканчивая Эйерисом Вторым.
– Если я расскажу об этом Роберту, то, возможно, он сделает меня лордом Дарри, – хихикая, сказал тогда карлик.
Мейстер Оттомор провел Джейме на самый верх башни.
– Надеюсь, здесь вам будет удобно, милорд. Там находится уборная, если будет необходимо справить нужду. Ваши окна выходят прямо на богорощу. Спальня примыкает к спальне леди, на стене есть колокольчик для слуг.
– Это ведь личные апартаменты лорда Дарри.
– Это верно, милорд.
– Мой кузен слишком добр. Я не собираюсь выселять Ланселя из собственной кровати.
– Лорд Лансель всегда спит в септе.
«Спит с Матерью и Девой, когда собственная теплая женушка находится прямо за дверью?» – Джейме не знал – плакать или смеяться. – «Может, он молит укрепить его член». – В Королевской Гавани ходили слухи, что ранение сделало Ланселя недееспособным. – «Однако, у него должно было хватить ума хотя бы попробовать». – Положение его кузена в этих землях не будет прочным, пока он не обзаведется наследником от своей жены, которая наполовину Дарри. Джейме начал уже сожалеть о порыве, подтолкнувшем его направиться сюда. Он поблагодарил Оттомора, напомнил ему о ванной, и отправил Пека его проводить.
Хозяйская спальня изменилась с его последнего визита, и не в лучшую сторону. На месте прекрасного мирийского ковра на полу лежала старая потрепанная тростниковая циновка, и вся мебель была новой и грубо сделанной. Кровать сира Рэймона Дарри была достаточно широкой для шестерых. У нее был коричневый бархатный балдахин и резные дубовые колонны с виноградными гроздьями и листвой. У Ланселя оказался комковатый матрац, набитый соломой, брошенный прямо на пол у окна, где его, конечно же, могли разбудить первые лучи света. Старая кровать была, без сомнения, либо сожжена, либо разбита, либо украдена, но все же…
Когда принесли кадку, Малыш Лью стащил с Джейме сапоги и помог снять золотую руку. Пока Пек с Гарреттом наполняли кадку водой, Пия подыскала для него чистое белье. Снимая с него дублет, девушка застенчиво косилась на него. Джейме было неудобно видеть изгибы ее грудей и бедер под грубым коричневым платьем. Он обнаружил, что вспоминает то, что Пия нашептывала ему на ухо в Харренхоле, в ту ночь, когда Квиберн отправил ее к нему в постель. – «Иногда, бывая с мужчиной, я закрываю глаза и притворяюсь, будто это вы», – шептала она.
Он был рад, что кадка оказалась достаточно глубокой, чтобы скрыть его возбуждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130