– Я Гилберт Фарвинд, лорд Одинокого Света, – объявил лорд собравшимся.
Эйэрон знал некоторых Фарвиндов, странных людей, владевшими землями на самой западной оконечности Большого Вика и разбросанными далее на запад островами – маленькими скалами, способными прокормить только один замок. Из них Одинокий Свет был самым удаленным, в восьми днях плавания на северо-запад мимо скал, облюбованных морскими котиками и львами, и далее по бескрайнему седому океану. Фарвинды оказались чуднее, чем он ожидал. Говорили, что они были оборотнями, нечестивыми созданиями способными принять облик морского льва, моржа или даже пятнистого кита – этого волка открытого моря.
Лорд Гилберт начал говорить. Он рассказывал о дивных землях за Закатным Морем, о землях без зимы и нужды, где смерть не властна:
– Выберите меня королем, – кричал он, – и я поведу вас туда. Мы построим тысячи кораблей, как это однажды сделала Нимерия, и всем миром поплывем за закат. Там каждый муж сможет стать королем, а каждая жена королевой.
Его глаза, как заметил Эйэрон, были то серыми, то голубыми, такие же изменчивые словно море. – «Безумные глаза», – подумал он, – «глаза глупца». – Видения, которые он расписывал, без сомнений были коварной западней Штормового Бога расставленной, чтобы завлечь железнорожденных навстречу гибели. Приношения, что рассыпали его люди, включали моржовую кость и шкуры морских львов, браслеты из китового уса, окованные бронзой рога. Капитаны осматривали их и отворачивались, оставляя возможность поживиться простолюдинам. Когда глупец закончил говорить, и его защитники начали выкрикивать его имя, только Фарвинды подхватили клич, да и то не все. Скоро крики «Гилберт! Гилберт король!» угасли. Сверху вслед лорду Одинокого Света, спускавшемуся вниз с холма, громко кричала чайка, севшая на одно из ребер Нагга.
Эйэрон Мокроголовый вновь шагнул вперед:
– Еще раз спрашиваю, кто станет нашим королем?
– Я! – громыхнул сильный голос, и вновь толпа расступилась.
Говоривший въезжал на холм, восседая в резном кресле из плавника, которое на плечах несли его внуки. Великолепные человеческие развалины весом в двадцать стоунов и возрастом девяносто лет были облачены в плащ из шкуры белого медведя. Его волосы были белы как снег, огромная борода одеялом накрывала старика от щек до бедер, так что было трудно сказать, где кончаются его собственные волосы, а где начинается медвежий мех. Хотя его внуки были настоящими великанами, под его весом они с трудом поднимались по каменным ступеням. Перед чертогом Серого Короля они опустили его на землю, и трое остались в качестве защитников.
«Шестьдесят лет назад этот человек легко бы завоевал поддержку людей», – подумал Эйэрон, – «но его время давно прошло».
– Да, Я! – зарычал человек, голосом настолько же громким, насколько огромным был он сам. – Почему бы и нет? Кто лучше? Для тех, кто слеп, я представлюсь – я Эрик Кузнец. Эрик Судья. Эрик Сокрушитель Наковален. Покажи им мой молот, Тормор.
Один из защитников поднял молот на всеобщее обозрение. Это была чудовищная вещь, чья рукоять была обмотана старой кожей, а стальная голова была величиной с буханку хлеба.
– Не могу сосчитать, сколько рук я раздробил в кашу этим молотом, – сказал Эрик, – но возможно, это расскажут сами воры. Не могу сказать, и сколько голов я размозжил на своей наковальне, но, возможно, вам расскажут вдовы. Я мог бы поведать вам о моих подвигах на поле брани, но мне восемьдесят восемь и до конца жизни я не успею закончить свой рассказ. Если верно, что старики мудры, то нет мудрее меня. Если верно, что великаны сильны, то нет сильнее меня. Вы хотите короля с наследниками? Так их у меня больше, чем я могу сосчитать. Король Эрик, да. Мне нравится, как это звучит. Ну же, кричите это вместе со мной. ЭРИК! ЭРИК СОКРУШИТЕЛЬ НАКОВАЛЕНЬ! КОРОЛЬ ЭРИК!
Когда его внуки начали кричать, их сыновья вышли вперед с сундуками на плечах. Когда они перевернули их вверх дном у основания каменной лестницы, брызнул поток серебра, бронзы и стали: браслеты, ожерелья, кинжалы, ножи и метательные топорики. Некоторые капитаны схватили лучшие вещи и присоединились к усиливающемуся хору. Но клич только начал набирать силу, как сквозь него прорвался женский голос:
– Эрик! – Люди подвинулись, чтобы дать обладательнице голоса выйти. Поставив одну ногу на первую ступеньку, она повторила: – Эрик! А ну-ка встань!
Наступила тишина. Свистел ветер, волны бились о берег, люди шептались между собой. Эрик Кузнец смотрел вниз на Ашу Грейджой:
– Девчонка. Треклятая девчонка. Что ты сказала?
– Встань, Эрик! – крикнула она. – Поднимись, и я буду кричать твое имя вместе со всеми. Поднимись и первая пойду за тобой. Ты же хочешь корону. Встань и забери ее.
Где-то в толпе рассмеялся Вороний Глаз. Эрик яростно уставился на него. Руки великана крепко сжались вокруг подлокотников кресла из плавника. Его лицо покраснело от натуги, потом побагровело. Руки дрожали от тщетных усилий. Эйэрон видел, как от напряжения пульсирует тонкая голубая жилка на шее старика. На какое-то мгновение показалось, что Эрик сделает это, но силы покинули его, и старик со стоном опустился назад на подушки. Эурон захохотал еще громче. Великан опустил голову, и в мгновение ока постарел. Внуки унесли его вниз.
– Кто будет править нами? – вновь воззвал Эйэрон. – Кто станет нашим королем?
Люди начали оглядываться. Некоторые смотрели на Эурона, другие на Виктариона, третьи на Ашу. Зеленые волны белыми брызгами разбивались об борта кораблей. Чайка вновь закричала хриплым и жалким голосом.
– Предъяви свои права, Виктарион, – предложил Мерлин, – дай нам закончить с этим шутовским фарсом.
– Когда я буду готов, – крикнул в ответ Виктарион.
Эйэрон был доволен. «Лучше, если он подождет».
Следующим стал Драмм – еще один старик, хотя и не такой древний, как Эрик. На вершину он забирался сам на своих двоих, на бедре покачивался Багряный Дождь, его знаменитый меч, выкованный из валирийской стали еще до гибели Валирии. Его защитники были уважаемыми людьми: его сыновья Денис и Доннел, оба отважные бойцы, как и стоявший меж ними гигант с ручищами толстыми, как дерево по имени Андрик Неулыбчивый. И то, что за Драмма вступился такой человек, говорило о нем лучше всего прочего.
– Где написано, что нашим королем должен стать кракен? – начал Драмм. – Какое право имеет Пайк править нами? Большой Вик самый крупный из островов, Харлоу самый богатый, а Старый Вик самый священный. Когда драконий огонь поглотил черную династию, железнорожденные признали первенство Викона Грейджоя… но как вождя, а не короля.
Начало было хорошее. Эйэрон слышал крики одобрения, но они утихли, когда Драмм начал говорить о славе Драммов. Он говорил о Дейле Грозном, Рорине Разбойнике, о сотне сыновей Гормонда Драмма по прозвищу Престарелый отец. Он вытянул Багряный Дождь и рассказал, как Хилмар Драмм Хитроумный с помощью ума и деревянной дубинки добыл меч у закованного в сталь рыцаря. Он говорил о давно утонувших кораблях и забытых битвах восьми вековой давности. Он говорил, а толпа начала проявлять нетерпение. А он говорил, и говорил, и говорил.
А когда открылись сундуки Драмма, капитаны увидели приношения настоящего скряги.
«Разве можно купить трон с помощью бронзы?» – подумал Эйэрон.
Быстро утихшие крики: «Драмм! Драмм! Данстана в короли!» ясно ответили на этот вопрос.
У Эйэрона засосало под ложечкой, и ему показалось, что волны стали биться о берег громче, чем прежде.
«Настало время», – подумал он. «Время для Виктариона сделать свой вызов».
– Кто из же станет королем? – крикнул он уже в который раз, но на этот раз его горящие глаза нашли брата в толпе. – Девять сыновей родилось от чресл Квеллона Грейджоя. Но один был самым могучим и бесстрашным из всех.
Виктарион встретился с ним взглядом и кивнул. Капитаны расступались перед ним, когда он взошел по ступеням.
– Благослови меня, брат, – попросил он, дойдя до вершины. Он опустился на колени и склонил голову. Эйэрон откупорил мех и вылил ему на чело поток морской воды. – То, что мертво, умереть не может, – сказал Эйэрон, и Виктрион откликнулся:
– Но восстанет вновь, сильней и крепче.
Когда Виктарион поднялся, его защитники выстроились на ступенях ниже – Ральф Хромой, Рыжий Ральф Стоунхаус, Нют Брадобрей – все знаменитые воины. Стоунхаус держал знамя Грейджоев – золотой кракен на черном, как полночное море, поле. Как только стяг развернулся на ветру, капитаны начали кричать имя Лорда Капитана. Виктарион подождал, когда они успокоятся, и затем сказал:
– Вы все знаете меня. Если вы ждете сладких слов, то ищите их в другом месте. У меня нет языка скальда. Зато у меня есть мой топор и вот это. – Он вскинул свои огромные закованные в кольчугу руки вверх, а Нют Брадобрей показал людям его топор, грозный кусок стали.
– Я был верным братом, – продолжил Виктарион, – Когда Бейлон женился, то за невестой на Харлоу он отправил меня. Я водил его корабли во множество битв и выиграл все, кроме одной. Когда он в первый раз надел корону, это я поплыл в Ланниспорт и подпалил льву хвост. И во второй раз, он опять послал меня содрать шкуру с Молодого Волка, если он, подвывая, направится к себе в логово. От меня вы получите больше, чем видели от Бейлона. Это все, что я хотел сказать.
Едва он закончил, его защитники бросились выкрикивать:
– ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН КОРОЛЬ!
Внизу его люди высыпали перед толпой содержимое сундуков. На землю хлынул поток серебра, золота, самоцветов – изобилие военной добычи. Капитаны толкались, чтобы схватить лучшие вещи и, добыв их, кричали: «ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН КОРОЛЬ!»
Эйэрон наблюдал за Вороньим Глазом. – «Будет ли он говорить сейчас или позволит избранию идти своим чередом?»
Орквуд с Оркмонта что-то нашептывал ему на ухо.
Но конец крикам положил не Эурон, а треклятая баба. Она, положив в рот два пальца, пронзительно засвистела. Свист прорезал крики, как нож режет масло.
– Дядюшка! Дядюшка! – изогнувшись, она схватила плетеную золотую диадему и прыгнула на ступени. Нют схватил ее за руку, и какое-то мгновение Эйэрон надеялся, что защитники его брата заставят замолчать глупую девчонку, но Аша вырвалась из рук Брадобрея и что-то сказала Рыжему Ральфу, отчего он отступил в сторону. Как только она миновала их, гром криков увял. Она была дочерью Бейлона Грейджоя, и народ желал услышать, что она скажет:
– Так любезно с твоей стороны, дядюшка, принести такие подарки на мои королевские выборы, – сказала она Виктариону. – Но зачем ты нацепил на себя столько железа? Я ведь обещала не трогать тебя.
Аша повернулась к капитанам:
– Нет никого храбрее, никого сильнее и яростнее в битве, чем мой дядя. И до десяти он считает так же быстро, как и любой другой, я видела это своими глазами… но чтобы сосчитать до двадцати, он вынужден снимать сапоги. – Ей ответил хохот.
– Но у него нет сыновей, а жены мертвы. Вороний Глаз его старший брат и имеет больше прав на трон…
– Да! – закричал Рыжий Моряк.
– Да, но у меня прав больше, – Аша одела набекрень диадему под залихватским углом, и золото блеснуло в ее темных волосах.
– Брат Бейлона не может идти вперед сына Бейлона.
– Но сыновья Бейлона мертвы, – крикнул Хромой Ральф:
– Все, что я вижу, это маленькая дочурка Бейлона.
– Дочка? – Аша запустила руку под крутку, – Ого! А это что такой? Может и вам показать? Ведь кое-кто не видел их с того самого момента, как вас отняли от материнской груди, – люди рассмеялись. – Титьки у короля – это ужасно, как там в песне поется? Ральф, ты меня уличил. Я – женщина… но не старуха, как ты. Ральф Хромой, а может лучше Ральф Слабак? – Аша вытащила кинжал из ложбинки между грудей: – И еще я мать, а вот и мой младенец. – Она показала кинжал. – Вот и мои защитники.
Они оттеснили защитников Виктариона, чтобы встать перед ней: Карл Девица, Тристифер Ботли и сир Харрас Харлоу, чей меч по прозвищу Сумрак был не менее знаменит, чем Багряный Дождь Драмма.
– Моя дядюшка сказал, что вы знаете его. Меня вы тоже знаете.
– Я хочу узнать тебя поближе, – закричал кто-то из толпы.
– Ступай домой и узнавай жену, – прокричала ему Аша. – Дядюшка сказал, что даст вам больше, чем дал вам мой отец. Ну, и что же это? Золото и слава, ответят одни. Свобода, что драгоценнее золота, скажут другие. Да, это так, он дал вам это… но еще и вдов, вам подтвердит это лорд Блэктайд. У скольких из вас сгорели дома, когда пришел Роберт? У скольких обесчестили и украли дочерей? Сожженные города и разрушенные замки, и это вам тоже дал мой отец. Поражение, вот что он принес вам. Теперь дядя обещает еще больше. Но не я.
– Что ты можешь дать нам? – спросил Лукас Кодд, – Вязание?
– Да, Лукас. Я свяжу вам королевство, – она подбросила кинжал в воздух. – Мы должны поучиться у Молодого Волка, который выиграл все битвы, но все потерял.
– Волки не кракены, – возразил Виктарион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130