- сказал он. - Тогда почему же возникает такое странное чувство?
Гаррик пожал плечами. Правый поворот лестницы сменялся левым поворотом, так что приходилось то и дело увеличивать шаг.
- Курице тоже хорошо живется до поры до времени, - ответил он. - Ничего не надо делать, просто дойти до кухонного крыльца, где хозяйка утром зернышки кидает, и потом копайся себе в грязи целый день. Пока в один прекрасный день хозяйка не свернет шею и не отправит тебя на обеденный стол.
Гаррик переглянулся с Карусом.
- У меня нет доказательств, что нас привели сюда на подобный обед, - добавил он. - Но если вдруг мои опасения подтвердятся, боюсь, от меня вряд ли что-либо будет зависеть.
Карус опять засмеялся.
- Увидим, когда дойдет до дела, - сказал он.
Гаррик заметил, как король резким движением выдернул клинок из ножен примерно на палец - дабы убедиться, что тот легко выходит из ножен. Это было подсознательное движение, они оба понимали: обычное оружие не поможет против контролирующей их силы. Но, что еще важнее, это непроизвольное движение показывало: Карус считает опасность общей, а не личной проблемой Гаррика.
В ответ юноша сжал плечо короля. Они улыбнулись, не проронив ни слова.
Передняя в конце лестницы пустовала. Дверь, которую некогда охранял высокий мужчина, оказалась запертой снаружи. Карус без труда отодвинул нетронутую временем задвижку из сплава золота с серебром, потянул на себя дверь и с ироническим поклоном пропустил Гаррика вперед.
Ансалем - как и в прошлый раз - сидел на каменном ложе. Тут же мелькала двуглавая змея, амфисбена. Она то исчезала, то проявлялась сквозь тело чародея, но его это, похоже, совсем не волновало. Он вскинул глаза. Увидев входящих Каруса и Гаррика, нахмурился.
- Ах неужели! - воскликнул Ансалем, поднимаясь навстречу гостям. - Я ведь раньше вас встречал, не правда ли? Вас обоих… Или вы оба один и тот же человек? Король Карус, если не ошибаюсь?
- Карус я, - ответил король с легкой улыбкой. - А это мой далекий потомок Гаррик.
Он быстрым взглядом окинул комнату. Утреннее солнце просвечивало сквозь отверстия в алебастре, придавая освещению мягкий кремовый оттенок.
- И мы действительно встречались раньше, - добавил Гаррик. - Когда вы в первый раз перенесли меня сюда, мастер Ансалем.
- Я перенес? - удивился Ансалем, разглядывая захламленную комнату. - Ну, это вряд ли, мой мальчик… Боюсь, такое попросту невозможно. Ведь эта комната изолирована от всего мира. Понимаете, на самом деле вас не существует: вы просто мне снитесь.
Вместо ответа Карус легонько постучал костяшками пальцев по решетке на окне. Сплав серебра с золотом отозвался мелодичным звоном. Ансалем кивнул, но на лице его застыло крайнее удивление.
- Да, - сказал он, - действительно странно. Но вы никак не можете быть настоящими.
Он повернулся кстеллажам и замер, обнаружив, что все его книги исчезли.
- Пурлио! - закричал он в отчаянии. - Мастер Пурлио, немедленно явитесь сюда!
Ему ответило эхо - и ни звука больше.
- Подозреваю, мои помощники заперли меня здесь, - произнес Ансалем, скорее удивленно, чем озабоченно. - Как вы думаете, зачем они это сделали? Вы же их не видели, правда? Пурлио и всех остальных? Хотя нет, как бы вы могли? Вас же не существует.
- Я видел вашего Пурлио, когда был здесь во плоти, - заявил Карус. - На мой взгляд, скверный тип… да и остальные шестеро не лучше.
- Что? - проговорил Ансалем в легком недоумении. - О нет, они вовсе не такие уж плохие. К тому же очень умны… Хотя… - его пухлое розовощекое лицо потемнело, - … им, конечно же, не следовало запирать меня здесь. Я так устал… Ведь перемещение целого города из мира яви - нелегкое дело. Я собирался…
Внезапно взгляд Ансалема сфокусировался на Карусе. Гаррик, внимательно наблюдавший за стариком, неожиданно понял: под маской детской невинности скрывалась сильная и аморальная суть - беспощадная, как молния.
- Вы, наверное, очень разозлились на меня за то, что я отказался поддержать вас в великом походе против всех твоих врагов, верно, Карус?
Карус с улыбкой пожал плечами.
- Вообще-то, они являлись врагами всей цивилизации, хотя… - тут король улыбнулся и даже немного повеселел, - да, в то время я действительно порой путал себя и цивилизацию. Но я вовсе не разозлился, нет. По крайней мере не на вас.
Карус отвернулся к окну и выглянул на улицу. Внизу, на сверкающих проспектах и площадях древнего Клестиса, толпились напуганные жители.
- Тогда я посчитал вас недальновидным дураком, - признался король, вновь переводя взгляд на Ансалема. - И сейчас не беру свои слова обратно. Но теперь - задним числом - я понимаю, что и сам был не лучше. Пытался решить все проблемы железной рукой и куском стали.
- Что касается меня, - мягко возразил Ансалем (Гаррик опасался, что он снова сорвется в приступе неожиданного гнева, как во время их первой встречи), - то я знал: у меня не хватит сил спасти Острова. Да и не мое это дело. Моим долгом было спасти Клестис и его граждан, что я и сделал.
- К сожалению, нет, - сказал Гаррик. - Город ныне мертв, как дно морское.
Вот как? - Ансалем вновь уселся на каменное ложе, задумчиво переплетая пальцы. - Видите ли, я не смог закончить начатое, потому что я до сих пор сплю здесь. Сколько времени прошло? Боюсь, уже очень много…
- Тысяча лет, - ответил Карус. - Гаррик - мой далекий потомок, живущий через тысячу лет после того, как я утонул.
Старый волшебник вздохнул.
- Этого я и боялся, - произнес он. - Иначе вы не смогли бы проникнуть в мои сны. Подобные вещи становятся возможными лишь раз в тысячу лет, когда мощь достигает своего пика.
Ансалем встал. Впервые стало видно, что он уже старый, уставший человек. Он провел рукой по пустым полкам, словно лаская исчезнувшие фолианты и свитки.
- Понимаете, - продолжил он, - когда вы умерли, Карус…
Он повернулся к королю со скоростью жабы, хватающей добычу.
- Вы ведь на самом деле умерли, не так ли? - резко спросил Ансалем. Такой вопрос предполагает быстрый и честный ответ.
Карус пожал плечами.
- Мое тело утонуло, - сказал он. - Я не философ и не священник, чтобы судить об остальном. Но сейчас я здесь.
- Да, здесь, в моем сне, - уточнил Ансалем, вновь превратившись в саму любезность. - Полагаю, нам даже не нужно смотреть в магические кристаллы или произносить заклинания, и так можно догадаться, что случилось с Островами после вашей гибели. Я извлек Клестис из времени, чтобы уберечь от наступающего хаоса. Затем…
Он повернулся и оглядел опустевшие полки и ниши, в которых прежде хранились предметы, способные сконцентрировать силы, вращающие вселенную. На сей раз руки его даже не пытались прикоснуться к исчезнувшим сокровищам. Лицо волшебника застыло и показалось на миг нечеловечески старым - как древние, разрушающиеся горы.
- Я слишком устал тогда, - вздохнул Ансалем. - Это была великая работа. И сделать ее мог только я один!
Он бросил быстрый недоверчивый взгляд на Гаррика и Каруса: не спорят ли с ним? В нем снова проглянул ребенок с его ребяческой хвастливостью - и при этом способный запросто изъять город из времени. Что он однажды продемонстрировал.
Гаррик засунул ладони за широкий пояс своей ночной туники из беленой шерсти - единственной одежды здесь, во сне. Он осторожно кивнул в знак согласия. Ему казалось, будто он стоит перед бурлящим вулканом, ожидая, что в любой момент скала изрыгнет пламя и испепелит его и все вокруг.
Ансалем зевнул и как-то съежился.
- Я устал и заснул, - тихо проговорил он. - Когда проснулся, то перенес Клестис на тысячу лет вперед - туда, где уже воцарились мир и покой. Я не хотел, чтобы мой народ пострадал от грядущего разрушения.
Гаррик криво усмехнулся.
- Я бы не назвал наше время ни мирным, ни просто стабильным. Но оно все же лучше хаоса, воцарившегося сразу после падения Старого Королевства - в этом я уверен. По крайней мере до сих пор так было. Очень хотелось, чтоб так оно и осталось, сэр… Но ваш мост из Клестиса в наш мир сильно усложняет задачу.
- Мост? - удивился Ансалем. - Но я не знаю никакого моста… Правда, я столько всего забыл… Так вы говорите, там никого нет?
Он махнул рукой, но не в сторону окна, а к алебастровой перегородке, из-за которой Ансалем Мудрый принимал некогда людей из Клестиса. Отсюда, из покоев, Гаррик видел фруктовые деревья в кадках и клумбы с колышущимся на легком ветру портулаком. И по-прежнему никаких людей.
- Да, - ответил Карус, - никого. Полное запустение. Не осталось даже коз, которые щипали бы траву на улицах…
- Это потому, что я так и не проснулся, - сказал старый волшебник, покачивая головой в попытке осмыслить минувшие события. - Как вы думаете, почему Пурлио и остальные заперли меня в моих снах? Ведь они не могли не знать, что Клестис не выживет без меня! Разве нет?
- Возможно, их это не волновало, - сказал Карус. Он возвышался над Ансалемом, стиснув пальцы на поясе, словно изваяние беспощадного бога войны. - Скорее всего, именно так: им было наплевать.
- Сэр, - вмешался Гаррик, - необходимо разрушить заклинание и вернуть вас в ваше собственное время. Расскажите, что для этого нужно?
- О, мальчик, ты не сможешь помочь, - отмахнулся Ансалем. - Такое по силам только амфисбене…
Слушая чародея, Гаррик почувствовал, как некая неведомая сила отшвырнула его, подобно отпущенной тетиве. Комната превратилась в размазанное пятно, и юноша полетел сквозь пространство и время - прямо в опрокидывающуюся вселенную.
Сквозь наплывающую мглу он услышал слова Ансалема:
- … но амфисбена здесь, со мной!
* * *
После долгого полета в жестких птичьих когтях у Шарины кололо в боку. Вначале, обрадовавшись освобождению, девушка не заметила боли, зато сейчас та давала о себе знать.
Стоило ей поднять правую ногу, и волна боли копьем пронзала межреберные мышцы, а как только ступня касалась земли, готовясь принять на себя вес тела, снова следовал болезненный укол.
Она пробиралась сквозь заросли дикой розы. В сезон - а он уже миновал - цветы, наверное, радовали глаз, но сейчас от них остались одни только колючки. Шарина чувствовала себя уставшей и измученной, ей не хватало сил прорубать проход в кустах. Побеги с шипами царапали предплечья, вытягивали нити из алого кушака.
«Таким образом они сумеют проследить мой путь», - подумалось ей. Но жители деревни и так висели у нее на хвосте - кровожадные и безжалостные, как рой ос-убийц. Шарина слышала, как они перекликались в охотничьем азарте.
Воины в тяжелом вооружении неминуемо должны были отстать. Слабое утешение… Ведь если два десятка крестьян с камнями и ножами окружат свою жертву, то даже такому мечнику, как Гаррик, пришлось бы туго. При условии, конечно, что убийцы готовы заплатить кровавую цену за свою победу…
Пьюльский нож висел на широком ремне, туго закрепленный, чтобы не болтался на бегу. Пока Шарина не стала вынимать его - это сбило бы ее с шага, но при мысли об оружии мрачная улыбка скользнула по ее губам. Им придется заплатить, прежде чем они справятся с одинокой женщиной.
Тем временем деревня осталась уже в доброй полумиле за спиной. Шарина продолжала бежать, высматривая дорогу. Она привыкла ориентироваться в лесу, правда не в таком лесу. К тому же совсем стемнело.
- О Госпожа, - прошептала девушка. Она слишком устала для настоящей молитвы, но продолжала: - Госпожа, защити меня, рабу Твою…
Дорогу ей пересекала поляна, вернее даже не поляна, а широкая просека, деревья на которой еще не успели вырасти в полный рост. Шарина свернула влево, по ее подсчетам дорога вправо, уходившая под острым углом, выводила ее навстречу преследователям. Деревенские наверняка знали - не могли не знать - об этой удобной просеке. И, конечно же, рассредоточились по лесу, чтобы перехватить свою жертву, если ей вздумается двинуться в этом направлении.
Шарина даже не пыталась прятаться в зарослях по краю просеки, а просто бежала вперед. Короткий плащ с капюшоном не прикрывал белую тунику, которая в залитом лунным светом лесу выглядела маяком в ночи. А еще белела светлая кожа, и яркие золотистые волосы развевались, словно призывный вымпел для тех, кто гнался следом.
Сначала девушка подумала, что под ее ногами пласт застывшей вулканической лавы - еще менее гостеприимный для растительности, чем, известняк, покрывавший большую часть острова. Но дорога выглядела слишком широкой - двадцать футов в ширину - и прямее большинства улиц в Вэллисе.
Это была древняя дорога, вымощенная столь искусно, что для корней не нашлось места, кроме как в тонком слое почвы, нанесенном ветрами и дождями за долгие годы запустения.
Шарина отвела в сторону маленькую чахлую сосенку и зашагала по плющу, ковром устилавшему дорогу. Ее ноги легко рвали стебли, оставляя позади отчетливый след из мягких, широких листьев. Птицы с щебетом взлетали с нависающих ветвей, громко хлопая крыльями в листве. Видимо, она потревожила не то голубей, не то перепелов, устроившихся на ночлег.
Дорога упиралась в заросшую стену, в которой имелась выступающая арка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Гаррик пожал плечами. Правый поворот лестницы сменялся левым поворотом, так что приходилось то и дело увеличивать шаг.
- Курице тоже хорошо живется до поры до времени, - ответил он. - Ничего не надо делать, просто дойти до кухонного крыльца, где хозяйка утром зернышки кидает, и потом копайся себе в грязи целый день. Пока в один прекрасный день хозяйка не свернет шею и не отправит тебя на обеденный стол.
Гаррик переглянулся с Карусом.
- У меня нет доказательств, что нас привели сюда на подобный обед, - добавил он. - Но если вдруг мои опасения подтвердятся, боюсь, от меня вряд ли что-либо будет зависеть.
Карус опять засмеялся.
- Увидим, когда дойдет до дела, - сказал он.
Гаррик заметил, как король резким движением выдернул клинок из ножен примерно на палец - дабы убедиться, что тот легко выходит из ножен. Это было подсознательное движение, они оба понимали: обычное оружие не поможет против контролирующей их силы. Но, что еще важнее, это непроизвольное движение показывало: Карус считает опасность общей, а не личной проблемой Гаррика.
В ответ юноша сжал плечо короля. Они улыбнулись, не проронив ни слова.
Передняя в конце лестницы пустовала. Дверь, которую некогда охранял высокий мужчина, оказалась запертой снаружи. Карус без труда отодвинул нетронутую временем задвижку из сплава золота с серебром, потянул на себя дверь и с ироническим поклоном пропустил Гаррика вперед.
Ансалем - как и в прошлый раз - сидел на каменном ложе. Тут же мелькала двуглавая змея, амфисбена. Она то исчезала, то проявлялась сквозь тело чародея, но его это, похоже, совсем не волновало. Он вскинул глаза. Увидев входящих Каруса и Гаррика, нахмурился.
- Ах неужели! - воскликнул Ансалем, поднимаясь навстречу гостям. - Я ведь раньше вас встречал, не правда ли? Вас обоих… Или вы оба один и тот же человек? Король Карус, если не ошибаюсь?
- Карус я, - ответил король с легкой улыбкой. - А это мой далекий потомок Гаррик.
Он быстрым взглядом окинул комнату. Утреннее солнце просвечивало сквозь отверстия в алебастре, придавая освещению мягкий кремовый оттенок.
- И мы действительно встречались раньше, - добавил Гаррик. - Когда вы в первый раз перенесли меня сюда, мастер Ансалем.
- Я перенес? - удивился Ансалем, разглядывая захламленную комнату. - Ну, это вряд ли, мой мальчик… Боюсь, такое попросту невозможно. Ведь эта комната изолирована от всего мира. Понимаете, на самом деле вас не существует: вы просто мне снитесь.
Вместо ответа Карус легонько постучал костяшками пальцев по решетке на окне. Сплав серебра с золотом отозвался мелодичным звоном. Ансалем кивнул, но на лице его застыло крайнее удивление.
- Да, - сказал он, - действительно странно. Но вы никак не можете быть настоящими.
Он повернулся кстеллажам и замер, обнаружив, что все его книги исчезли.
- Пурлио! - закричал он в отчаянии. - Мастер Пурлио, немедленно явитесь сюда!
Ему ответило эхо - и ни звука больше.
- Подозреваю, мои помощники заперли меня здесь, - произнес Ансалем, скорее удивленно, чем озабоченно. - Как вы думаете, зачем они это сделали? Вы же их не видели, правда? Пурлио и всех остальных? Хотя нет, как бы вы могли? Вас же не существует.
- Я видел вашего Пурлио, когда был здесь во плоти, - заявил Карус. - На мой взгляд, скверный тип… да и остальные шестеро не лучше.
- Что? - проговорил Ансалем в легком недоумении. - О нет, они вовсе не такие уж плохие. К тому же очень умны… Хотя… - его пухлое розовощекое лицо потемнело, - … им, конечно же, не следовало запирать меня здесь. Я так устал… Ведь перемещение целого города из мира яви - нелегкое дело. Я собирался…
Внезапно взгляд Ансалема сфокусировался на Карусе. Гаррик, внимательно наблюдавший за стариком, неожиданно понял: под маской детской невинности скрывалась сильная и аморальная суть - беспощадная, как молния.
- Вы, наверное, очень разозлились на меня за то, что я отказался поддержать вас в великом походе против всех твоих врагов, верно, Карус?
Карус с улыбкой пожал плечами.
- Вообще-то, они являлись врагами всей цивилизации, хотя… - тут король улыбнулся и даже немного повеселел, - да, в то время я действительно порой путал себя и цивилизацию. Но я вовсе не разозлился, нет. По крайней мере не на вас.
Карус отвернулся к окну и выглянул на улицу. Внизу, на сверкающих проспектах и площадях древнего Клестиса, толпились напуганные жители.
- Тогда я посчитал вас недальновидным дураком, - признался король, вновь переводя взгляд на Ансалема. - И сейчас не беру свои слова обратно. Но теперь - задним числом - я понимаю, что и сам был не лучше. Пытался решить все проблемы железной рукой и куском стали.
- Что касается меня, - мягко возразил Ансалем (Гаррик опасался, что он снова сорвется в приступе неожиданного гнева, как во время их первой встречи), - то я знал: у меня не хватит сил спасти Острова. Да и не мое это дело. Моим долгом было спасти Клестис и его граждан, что я и сделал.
- К сожалению, нет, - сказал Гаррик. - Город ныне мертв, как дно морское.
Вот как? - Ансалем вновь уселся на каменное ложе, задумчиво переплетая пальцы. - Видите ли, я не смог закончить начатое, потому что я до сих пор сплю здесь. Сколько времени прошло? Боюсь, уже очень много…
- Тысяча лет, - ответил Карус. - Гаррик - мой далекий потомок, живущий через тысячу лет после того, как я утонул.
Старый волшебник вздохнул.
- Этого я и боялся, - произнес он. - Иначе вы не смогли бы проникнуть в мои сны. Подобные вещи становятся возможными лишь раз в тысячу лет, когда мощь достигает своего пика.
Ансалем встал. Впервые стало видно, что он уже старый, уставший человек. Он провел рукой по пустым полкам, словно лаская исчезнувшие фолианты и свитки.
- Понимаете, - продолжил он, - когда вы умерли, Карус…
Он повернулся к королю со скоростью жабы, хватающей добычу.
- Вы ведь на самом деле умерли, не так ли? - резко спросил Ансалем. Такой вопрос предполагает быстрый и честный ответ.
Карус пожал плечами.
- Мое тело утонуло, - сказал он. - Я не философ и не священник, чтобы судить об остальном. Но сейчас я здесь.
- Да, здесь, в моем сне, - уточнил Ансалем, вновь превратившись в саму любезность. - Полагаю, нам даже не нужно смотреть в магические кристаллы или произносить заклинания, и так можно догадаться, что случилось с Островами после вашей гибели. Я извлек Клестис из времени, чтобы уберечь от наступающего хаоса. Затем…
Он повернулся и оглядел опустевшие полки и ниши, в которых прежде хранились предметы, способные сконцентрировать силы, вращающие вселенную. На сей раз руки его даже не пытались прикоснуться к исчезнувшим сокровищам. Лицо волшебника застыло и показалось на миг нечеловечески старым - как древние, разрушающиеся горы.
- Я слишком устал тогда, - вздохнул Ансалем. - Это была великая работа. И сделать ее мог только я один!
Он бросил быстрый недоверчивый взгляд на Гаррика и Каруса: не спорят ли с ним? В нем снова проглянул ребенок с его ребяческой хвастливостью - и при этом способный запросто изъять город из времени. Что он однажды продемонстрировал.
Гаррик засунул ладони за широкий пояс своей ночной туники из беленой шерсти - единственной одежды здесь, во сне. Он осторожно кивнул в знак согласия. Ему казалось, будто он стоит перед бурлящим вулканом, ожидая, что в любой момент скала изрыгнет пламя и испепелит его и все вокруг.
Ансалем зевнул и как-то съежился.
- Я устал и заснул, - тихо проговорил он. - Когда проснулся, то перенес Клестис на тысячу лет вперед - туда, где уже воцарились мир и покой. Я не хотел, чтобы мой народ пострадал от грядущего разрушения.
Гаррик криво усмехнулся.
- Я бы не назвал наше время ни мирным, ни просто стабильным. Но оно все же лучше хаоса, воцарившегося сразу после падения Старого Королевства - в этом я уверен. По крайней мере до сих пор так было. Очень хотелось, чтоб так оно и осталось, сэр… Но ваш мост из Клестиса в наш мир сильно усложняет задачу.
- Мост? - удивился Ансалем. - Но я не знаю никакого моста… Правда, я столько всего забыл… Так вы говорите, там никого нет?
Он махнул рукой, но не в сторону окна, а к алебастровой перегородке, из-за которой Ансалем Мудрый принимал некогда людей из Клестиса. Отсюда, из покоев, Гаррик видел фруктовые деревья в кадках и клумбы с колышущимся на легком ветру портулаком. И по-прежнему никаких людей.
- Да, - ответил Карус, - никого. Полное запустение. Не осталось даже коз, которые щипали бы траву на улицах…
- Это потому, что я так и не проснулся, - сказал старый волшебник, покачивая головой в попытке осмыслить минувшие события. - Как вы думаете, почему Пурлио и остальные заперли меня в моих снах? Ведь они не могли не знать, что Клестис не выживет без меня! Разве нет?
- Возможно, их это не волновало, - сказал Карус. Он возвышался над Ансалемом, стиснув пальцы на поясе, словно изваяние беспощадного бога войны. - Скорее всего, именно так: им было наплевать.
- Сэр, - вмешался Гаррик, - необходимо разрушить заклинание и вернуть вас в ваше собственное время. Расскажите, что для этого нужно?
- О, мальчик, ты не сможешь помочь, - отмахнулся Ансалем. - Такое по силам только амфисбене…
Слушая чародея, Гаррик почувствовал, как некая неведомая сила отшвырнула его, подобно отпущенной тетиве. Комната превратилась в размазанное пятно, и юноша полетел сквозь пространство и время - прямо в опрокидывающуюся вселенную.
Сквозь наплывающую мглу он услышал слова Ансалема:
- … но амфисбена здесь, со мной!
* * *
После долгого полета в жестких птичьих когтях у Шарины кололо в боку. Вначале, обрадовавшись освобождению, девушка не заметила боли, зато сейчас та давала о себе знать.
Стоило ей поднять правую ногу, и волна боли копьем пронзала межреберные мышцы, а как только ступня касалась земли, готовясь принять на себя вес тела, снова следовал болезненный укол.
Она пробиралась сквозь заросли дикой розы. В сезон - а он уже миновал - цветы, наверное, радовали глаз, но сейчас от них остались одни только колючки. Шарина чувствовала себя уставшей и измученной, ей не хватало сил прорубать проход в кустах. Побеги с шипами царапали предплечья, вытягивали нити из алого кушака.
«Таким образом они сумеют проследить мой путь», - подумалось ей. Но жители деревни и так висели у нее на хвосте - кровожадные и безжалостные, как рой ос-убийц. Шарина слышала, как они перекликались в охотничьем азарте.
Воины в тяжелом вооружении неминуемо должны были отстать. Слабое утешение… Ведь если два десятка крестьян с камнями и ножами окружат свою жертву, то даже такому мечнику, как Гаррик, пришлось бы туго. При условии, конечно, что убийцы готовы заплатить кровавую цену за свою победу…
Пьюльский нож висел на широком ремне, туго закрепленный, чтобы не болтался на бегу. Пока Шарина не стала вынимать его - это сбило бы ее с шага, но при мысли об оружии мрачная улыбка скользнула по ее губам. Им придется заплатить, прежде чем они справятся с одинокой женщиной.
Тем временем деревня осталась уже в доброй полумиле за спиной. Шарина продолжала бежать, высматривая дорогу. Она привыкла ориентироваться в лесу, правда не в таком лесу. К тому же совсем стемнело.
- О Госпожа, - прошептала девушка. Она слишком устала для настоящей молитвы, но продолжала: - Госпожа, защити меня, рабу Твою…
Дорогу ей пересекала поляна, вернее даже не поляна, а широкая просека, деревья на которой еще не успели вырасти в полный рост. Шарина свернула влево, по ее подсчетам дорога вправо, уходившая под острым углом, выводила ее навстречу преследователям. Деревенские наверняка знали - не могли не знать - об этой удобной просеке. И, конечно же, рассредоточились по лесу, чтобы перехватить свою жертву, если ей вздумается двинуться в этом направлении.
Шарина даже не пыталась прятаться в зарослях по краю просеки, а просто бежала вперед. Короткий плащ с капюшоном не прикрывал белую тунику, которая в залитом лунным светом лесу выглядела маяком в ночи. А еще белела светлая кожа, и яркие золотистые волосы развевались, словно призывный вымпел для тех, кто гнался следом.
Сначала девушка подумала, что под ее ногами пласт застывшей вулканической лавы - еще менее гостеприимный для растительности, чем, известняк, покрывавший большую часть острова. Но дорога выглядела слишком широкой - двадцать футов в ширину - и прямее большинства улиц в Вэллисе.
Это была древняя дорога, вымощенная столь искусно, что для корней не нашлось места, кроме как в тонком слое почвы, нанесенном ветрами и дождями за долгие годы запустения.
Шарина отвела в сторону маленькую чахлую сосенку и зашагала по плющу, ковром устилавшему дорогу. Ее ноги легко рвали стебли, оставляя позади отчетливый след из мягких, широких листьев. Птицы с щебетом взлетали с нависающих ветвей, громко хлопая крыльями в листве. Видимо, она потревожила не то голубей, не то перепелов, устроившихся на ночлег.
Дорога упиралась в заросшую стену, в которой имелась выступающая арка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94