А кодовый сигнал на любой абонент легко узнать из Сети. Например, зная, что абонентом является Коста Ставрос, можно отслеживать все передвижения его трубки. А он скрывать свой абонент не будет. Если Рыло спросит. Понятно? В принципе, соответствующая аппаратура есть только у полиции и контрразведки. Но почему-то и у меня такая есть. Думаю, что и у Рыла найдется. А нам вовсе не надо, чтобы пану Больше было известно, где мы с тобой гуляем...
* * *
Электронные кредитки Рыжая Борода обналичил в первом же придорожном кафе-автомате. Заодно он угостил порядком изголодавшегося Орри огромным чизбургером и внушительных размеров кружкой горячего какао.
Брендику перепала пара сосисок-гриль и возможность пометить любой из ближайших фонарных столбов - на выбор.
Горячее питье было особенно кстати, потому что холодный дождь сошел на нет и сменился еще более холодным - ночным уже ветром. Хотя до ночи было еще не так близко. Ненормальный сегодня был день и, по всему судя, ненормальной должна была быть и та ночь, что не спешила прийти вслед за ним. Оба они - Барри и Орри - старательно дожевывали свои “бургеры” в стеклянном кубике кафе и, ежась, посматривали на неожиданно просветлевшие и ставшие бездонно глубокими небеса.
- Этой ночью, пожалуй, можно будет увидеть звезды... - задумчиво заметил Рыжая Борода, разглядывая небосклон.
Чистое ночное небо было и впрямь диковиной для Большой Колонии. Но еще большей редкостью было услышать от содержателя Подземных Театров рассуждения о звездах и небе-сах. За отсутствием жизненного опыта Орри не оценил уникальность момента.
Что до полиции, то она, действительно, и не думала останавливать, а тем более - проверять автомобиль, за рулем которого сидела личность, узнаваемая в Бэ-Ка за километр. На, военном блокпосте, правда, двое сержантов предприняли попытку поинтересоваться документами водителя, но кто-то более опытный отвел одного из них в сторонку, и тот вскоре махнул напарнику - “пропускай!”.
* * *
Лесок у Заводи армия с полицией если и прочесывали, то, скорее всего, для проформы. Здесь царила все та же благостная и какая-то глуховатая, гасящая все посторонние звуки тишина. Только тишина теперь холодная, промозглая. Однако близкие Болота каким-то необъяснимым образом гасили дующий над равниной ветер и источали из себя равномерное, пропитанное гнилостным зловонием теплое дыхание. Один лишь звук нарушал царивший в леске покой, и звук этот издавал Хью Фрогмор.
С интенсивностью раз в десять секунд он отчаянно шмыгал носом. Со стороны могло показаться, что притулившийся у кривого дерева несуразный тип подает кому-то некий монотонный условный сигнал вроде “все спокойно... все тихо...” Впрочем, примерно такую функцию сей неблагозвучный звук и выполнил: если бы не “я здесь... я тут...”, посылаемые носом простуженного фармацевта, найти его упакованную в бесформенный плащ фигуру среди начинающих сгущаться сумерек было бы нелегко. Себя обнаружить он не спешил, будучи погружен в какие-то свои унылые размышления. Приближающихся к нему Стука и Орри он заметил не сразу, а заметив, остолбенел от удивления.
- О господи всеблагой! - воскликнул он, вздымая руки к темнеющим небесам. - А-а?.. Э-э?.. - показал он глазами (и длинным, согбенным носом) на Орри.
Мастер резким жестом пресек его попытки удовлетворить свое любопытство и недоумение. Поняв, что вопросы неуместны, Хью откашлялся, поднял с земли и протянул Барри кожаную сумку.
- Это просил передать вам мастер Трои, - вполголоса пробормотал он, недоуменно косясь на Орри. - Мастер Трои любезно доставил меня сюда на своем флаере, но поскольку вы не распорядились о том, чтобы он присутствовал... Одним словом, в случае чего, он будет поблизости... Здесь, - совсем уж тихо произнес он, указывая глазами на сумку, - ваши документы... ну, почти как те, что были... Идентификатор, кредитка и все такое... Мобильник... Он говорил что-то о кодирующей приставке... Оружия он мне не доверил... Тут еще аптечка...
- Все ясно.
Мастер накинул сумку на плечо, мобильник пристегнул к поясу, а Фрогмора взял за локоть, намереваясь отвести в сторону. Но тот придержал Барри, ухватившись за его рукав.
- И еще: знаете. Мастер... - горячо зашептал он, - Вы знаете, мне кажется, что где-то здесь - в роше - прячется звенн. Да-да! Самый настоящий звенн! - Его передернуло. - Ненавижу этих тварей, Мастер! Не-на-ви-жу!!
Должно быть, у специалиста по источникам лекарственного сырья были какие-то свои счеты к обитателям Леса. Орри почему-то подумал, что и у тех к Фрогмору, надо полагать, был свой счет.
“Зачем он потащил его сюда? - с недоумением подумал Орри. - Ведь тахо ничего не говорили о Фрогморе. И я тоже даже не заикнулся... Может, он просто не хочет брать вину на одного себя?”
Между тем мастер Стук послал в задницу все неврозы Фрог-мора - как касающиеся звеннов, так и все остальные, что есть у него в запасе - и, отведя фармацевта в сторонку, стал втолковывать ему суть предстоящего обряда.
А рядом с Орри появился Чжанн. Он почти не пытался маскироваться. Танец его - вечный и неуловимый танец звеннов - был сейчас сравнительно прост и незатейлив. Холод приближающейся ночи сковывал его. И бегущая строка была сейчас более медленной, неуверенной, мигающей.
“Ты все сделал, как мы договаривались?” - спросила невеселая строка.
- Да, я все так и сделал, - торопливо закивал головой ма-лек. - Твои друзья... звенны... Они очень сильно помогли мне...
“Зачем ты привел еще одного человека? - спросил звенн. - Они один хуже другого - эти двое. Ты в большой опасности”.
Орри хотел было объяснить, что он вовсе не приглашал Хью Фрогмора в рощу, но не стал тратить время своего друга на пустые разговоры. Звенны по вечерам прячутся и где-то пережидают ночные холода - говорят, почти убийственные для них. А Чжанн торчит здесь в роще, где становится все! холоднее и холоднее.
- Скажи, что мне сейчас делать, Чжанн? - коротко бросил он. - И уходи в Лес. Становится холодно.
“Я позову тахо, - написал звенн. - И уйду только тогда, когда переведу тахо покаяние этих злодеев. Будь осторожен с этими двумя. Но особенно будь осторожен там, куда пойдешь потом. Там все будет не так, как все думают... А сейчас - жди у воды”.
И шуршащая тень скользнула к краю трясины.
Только теперь Орри разглядел тонкий жезл, воткнутый в темную воду Заводи, совсем рядом от берега. Он был почти неразличим в пластах тумана, рождающегося от встречи теплых испарений прогретой за день болотной топи и холодного воздуха наступающей ночи. Туман и скрытые им растения порождали странные видения, плодили иллюзии, строили миражи. И высящийся из темных вод жезл казался лишь одним из таких видений...
А теперь жезл запел - тихо, почти неслышно запел свою лишенную мелодии, но странно притягательную песню. Но услышал ее не только Орри. На звук обернулись и Стук с Фрогмором. Обернулись по-разному. Рыжая Борода - медленно и уверенно, словно башня танка. Хью - стремительно, даже слегка подпрыгнув, как ужаленный.
- Вот! - громко зашептал он, тыча пальцем в туман. - Вот! Я же говорил, что здесь кругом - звенны! Видите!
- Заткнись! - коротко приказал ему Стук и вопросительно уставился на Орри.
- Это звенн зовет тахо, - объяснил тот. - Он потом будет переводить им ваше покаяние. Только вы не слишком долго кайтесь - он может простудиться. Или что-то вроде того... А тахо, наверное, сейчас высунется...
Он стал осторожно подбираться к берегу Заводи, а Барри и Хью с явной неохотой последовали за ним. У самой кромки мрачной трясины Орри с удивлением обнаружил, что между занавесом тумана и гладью гнилой воды существует разрыв, пробел, через который - если смотреть в него лежа на животе- пространство Заводи можно было просматривать довольно далеко. И как раз когда он понял это, Заводь закипела.
За этот день он второй раз видел, как всплывает тахо. Вообще-то ему и раньше приходилось наблюдать эту картину. Но впервые он увидел, как вдруг всплывают несколько - да какое там “несколько”! - много, очень много тахо! Они даже стукались панцирями, издавая при этом странный, неживой звук - будто камни перекатывались в какой-то гигантской качалке...
- Гос-с-споди! - шепотом воскликнул Фрогмор (он тоже заглядывал под полог тумана, стоя на четвереньках). - Какие панцири! И сколько! Какой материал! Сколько сырья!! Сколько сырья!!!
- А ну, заткнись! - шепотом же прикрикнул на него Стук. - Тебе хочется, чтобы звенны перевели им и это?
Между тем наступила тишина. В тишине этой только панцири глухо постукивали друг о друга. Тахо ждали. Орри глянул в направлении звенящего жезла. Может быть, Чжанн даст команду? Но там ничего не было видно - одни только головы тахо, повернутые к горстке людей на берегу. Орри впервые с удивлением заметил, что “лица” у тахо различаются. Причем различаются довольно сильно.
Ему, однако, не пришлось долго предаваться физиогномическим наблюдениям за братьями по разуму. Потому что совершенно неожиданно содержатель Подземных Театров, до того высившийся башней над своими спутниками, грянулся на колени в болотную жижу и принялся истово каяться. Фрог-мор присоединился к нему, но куда там фармацевтишке было до профессионала шоу-бизнеса, насмотревшегося всякого на собственных многочисленных сценах и самого не чуждого дара Мельпомены!
Стенания и рыдания мастера Стука разносились над Заводью, достигая ушей всех живых созданий, таковые имеющих. Как справлялся Чжанн с этим потоком эмоций, останется известным лишь ему самому. Особенно сильно каялся Мастер (очевидно, не слишком сведущий в биологии здешних разумных панцироидов) в том, что оставил сиротами массу крохотных тахо. Он то ли забыл, то ли вообще никогда не знал о том, что выращивание и воспитание молодых тахо - дело коллективное и только что отложенные яйца становятся анонимной общей собственностью той или иной популяции тахо в целом. Так что разговоры о сиротстве были не слишком понятны основной их массе.
Чем дальше слушал Орри излияния Мастера, тем смешнее ему становилось. Он бы, по своей мальковой натуре, не выдержал, наверное, и захихикал, если бы не вспомнил о том, каково сейчас приходится бедному Чжанну. И каково придется, еще - потом, когда ему нужно будет добираться в родной Лес... Здесь, над болотами, его еще спасало запасенное темными водами тепло и царящий над ними штиль, а там - за дюнами - долину насквозь “простреливали” холодные ночные ветра. И странное сегодня - чистое и глубокое - небо высасывало из всего, что простиралось под ним, последние остатки тепла.
Тем временем излияния Мастера стали оборачиваться другой несколько неожиданной - стороной. Неожиданной она была, главным образом, для Хью.
Пролив горькие слезы (физиологическое отправление, неясное для тахо) над своими прегрешениями против Болотного Народа, Рыжая Борода завел речь о степени своей вины. Так вот: вины-то за ним вроде почти совсем и не было. Точнее, была, но состояла она в грехе неведения. Ибо сам он не выманивал молодых и неопытных (или, наоборот, сбрендивших на старости лет) тахо на сушу, не обездвиживал и не умерщвлял их. И уж тем более не разделывал их тушки и не освобождал их бренную плоть от обузы панцирей (столь ценных на мировом рынке). Нет! Он, мастер Стук, большей частью и в глаза всех этих ужасов не видел! Грех его в том лишь и состоял, что он - не ведая того, что спонсирует умерщвление разумных существ, - скупал плоды этих злодеяний и перепродавал упомянутые панцири, даже не прикасаясь к ним, в другие Миры таким же не ведающим, что творят, охотникам до денег. Тем не менее раскаяние Мастера было глубоким и искренним.
Что же до истинных злодеев, причинивших это великое зло народу тахо, таким, как пришедший с Мастером Хью...
Тут Хью испуганно оглянулся на Мастера и судорожно икнул.
Что до этих злодеев, то сверх принесенного ими покаяния они - может статься - достойны быть принесенными в жертву Болотному Народу. И он, мастер Стук, если на то будет воля тахо - готов всемерно...
Хью снова икнул и грянулся оземь, глубоко уйдя “рубильником” в сочащийся болотной жижей грунт.
Это произвело несколько неожиданное действие на тахо. Вся их громадная масса подалась от берега назад. А потом их головы - одна за другой - стали исчезать в трясине. Так же- один за другим - исчезли и панцири. Некоторое время Заводь бурлила пузырями, но очень быстро ее темные воды вновь стали невозмутимо спокойны. И ряска поспешила заштопать прорехи в узорах своего светло-зеленого ковра.
В воздухе поплыла строка:
“Тахо считают, что достаточно унизили злодеев. Пусть они уходят. Тахо просят мальчика оставаться на берегу и ждать. Я тоже ухожу. Прощай, Орри”.
Не говоря худого слова, Стук поднял Фрогмора за воротник, поставил на ноги и встряхнул. Убедившись, что сознание и способность к передвижению - хоть и не в полной мере - вернулись к его ненадежному партнеру, он мотнул головой в сторону ведущего к шоссе проселка и, помогая Хью пинками и тычками, погнал его в том направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77