Есть все самое лучшее, пить дорогое вино и плевать в потолок от безделья. Ага, и чтобы бабы в очередь выстраивались за право побыть со мной красивейшим, богатейшим и вообще самым-самым…
Я обхватил голову руками, уставился в одну точку. Мысли мечутся как испуганные лошади, стучатся в кости черепа. Работать не хочется. Шахтный бур зачаровывать? Да пошел он! Потом доделаю. Спать уж очень хочется. Глаза слипаются, даже овечек считать не надо. Все тело ломит, все-таки синяков и ссадин хватает, получил я их изрядно. Вспомнился вчерашний ужас. По спине сразу же побежали мурашки, на лбу выступил холодный пот. Забыть бы. Да разве такое забудется? Сниться будет еще не раз. К тому же дома лежит посох и книга мага, умершего триста лет назад. И что с ними делать? Ума не приложу. Может сдать магистрам в университет? Жалко. Захапают добро и спасибо не скажут. Тем более, что я давно хотел разобраться в древней магии. С другой стороны страшновато оставлять у себя такие артефакты. Это может быть опасно.
Сослуживцы косятся. На мордах жалость, но и большая доля радости. А как же! Ведь не их так подставили, а этого молодого выскочку. Пусть побарахтается. Зато все эти молодые да зеленые будут знать свое место.
Я тоскливо вздохнул. Сейчас бы на уличку, под солнышком постоять, погреться. А еще лучше домой, в мягкую постельку. Нет-нет… перед сном еще и поесть не мешало бы. Именно в такой последовательности - есть, спать, а потом еще раз то же самое повторить.
- Эскер, что грустишь?
Я оторвал взгляд от чертежей. Передо мной стоит Мия, младшая дочь Логана, и застенчиво улыбается. Совсем старый стал, даже не услышал звонкого цокота каблучков. А ведь обычно издалека слышу, радуюсь как дурак, что она идет.
Красивая девушка. Маленькая, даже миниатюрная, тоненькая словно тростинка. В движениях порывиста, свежая и чистая, словно ключевая вода. От нее вкусно пахнет сиренью и фиалками. Большие зеленые глаза лучатся теплым внутренним светом, тонкие вздернутые по краям черные брови придают ей немного удивленное выражение. Черты лица утонченные, аристократические, полным идеальной формы губкам может позавидовать любая девушка. Выглядит очень хрупкой и женственной, что, в общем-то, огромный плюс. Мужчины любят защищать, ведь так приятно почувствовать себя большим и могучим. А Мия как раз из тех девушек, которых хочется закрыть от жизненных невзгод и опасностей своей широкой грудью, принимать удары судьбы, стрелы и клинки врагов, а потом умереть со счастливой улыбкой на лице и чувством выполненного долга. Она одета просто и со вкусом, в скромное зеленое платье, что свободно висит на худеньких плечиках, тоже не признает этих дурацких балахонов. Из украшений тоненький серебряный браслет и несколько колец на маленьких пальчиках.
Мия пошла по стопам отца, выучилась в университете, работает здесь же, но только в лаборатории. И если Логана боятся, то Мию любят. За ум, красоту и веселый доброжелательный характер. С отцом она на ножах. Слишком своевольная, не признает авторитета, да и подшучивает частенько.
Но боги, какая же красивая улыбка!
На душе потеплело. Я спохватился, встал из-за стола. Нельзя сидеть, когда такая красивая женщина стоит.
- Да вот, наступил день мировой скорби домовых, - брякнул я, - Вот я и поддерживаю.
Она рассмеялась, чисто и звонко. Зубки белые, ровные.
- Ну а если серьезно? Отец обидел?
Я пожал плечами, хмыкнул что-то неопределенное. Не люблю жаловаться.
- Да как-то все вместе навалилось.
- Что он уже начудил? - Мию не так-то легко обмануть.
Я вздохнул, понял уже, что отпираться бесполезно.
- Вот папа, злодей! - возмутилась она, выслушав мой рассказ. Мия состроила кровожадную рожицу, притворно зарычала. Я рассмеялся. Тоска отступила, даже дышать легче стало. Все-таки она умеет поднимать настроение, - Я с ним поговорю!
- Тогда у него нет никаких шансов.
- Ты мне льстишь, - она покраснела, непритворно застеснялась.
Мимо прошагал старый бородатый маг в алой мантии. Весь седой, на макушке блестит маленькая круглая лысина, жиденькая длинная борода заправлена за пояс, чтобы не мешала. Такой же старый и пыльный, как стены этого здания, такой же темный изнутри и чистенький снаружи. В руках держит здоровенный фолиант по прикладной магии, на ходу читает, старательно проговаривая буквы шепотом, даже пальцем водит по строчкам. На лице огромная работа мысли, наверное, весь мир хочет спасти одним удачно подобранным плетением. Бледные выцветшие глаза оторвались от книги, на нас с Мией посмотрел неодобрительно, что-то заворчал под нос, пошел дальше. Я затаил дыхание. Уг - помощник и заместитель Логана , чрезвычайно вредный и мнительный старикан. Любит покричать, повоспитывать молодежь. Но с Мией видимо решил не связываться. Пока.
- Не надо ничего мастеру Логану говорить, - попросил я серьезно, - У меня получится.
- Точно? - засомневалась она.
- Я в себе уверен! - соврал и даже не покраснел.
Она посмотрела с подозрением, даже бровь выгнула дугой.
- Смотри Эскер, только попробуй не справится - и я съем тебя! - засмеялась Мия.
Я вытянулся, щелкнул каблуками.
- Для меня честь быть съеденным вами, госпожа Мия!
- Глупый! - рассмеялась она. Зеленые глаза сверкают весельем, лучатся дивным светом, - Разве хорошо когда тебя едят?
Она ушла по делам, а я вновь сел за стол, уставился в чертежи. В груди плещется светлая тоска, но почему-то улыбаюсь. Помимо воли вспоминаются удивительные зеленые глаза, мягкие каштановые волосы, запах, голос. Я мотнул головой - Эскер, не раскисай! Не видать тебе этой девушки, как своих ушей. Во-первых, ты ей не ровня, во-вторых, она замужем. Так что закати губу и думай о работе.
О работе думать не получалось. Оставшиеся часы боролся с усталостью и сном. Если задремлю на работе и, не дай боги, Логан увидит, то смело можно лезть в петлю. Чтоб не мучиться. А то старик замордует до смерти нотациями и поученьями. Время, как обычно бывает в такие моменты, тянется долго, ползет раненной черепахой, вымучивает ожиданием свободы и избавления из темницы заклинательного зала. А что темница - это сто процентов. Очень похоже. Везде полутьма, пыль, книги, бледные замордованные маги творят непонятные простому смертному дела. Кто сказал, что ученье - свет, а неученье - тьма? Все с точностью наоборот. Ученье - это расшатанные нервы, недосыпание, мешки под глазами, больная голова и злая неудовлетворенная жена, а неученье - бутылка самогона, хорошая компания собратьев грузчиков, разгул и веселье… Но подозреваю, что знания - такой же наркотик, как табак. Раз попробовал - ничего хорошего, второй-третий - и ты уже не можешь отвыкнуть, тело требует, мозг плавится, у тебя ломки, аж трясешься - только бы добраться до вожделенной книги, впиться глазами в строчки, а потом долго переваривать, думать и рассуждать насчет прочитанного.
Наконец пробило шесть. Маги вздыхают, откладывают инструменты, недоумевающее вертят головой - как, уже все? Мы же хотели еще поработать, столько всего не доделано. На лицах крупными красными буквами написано недовольство, раздражение - что ж, домой идти-то? А потом долго-долго ждать, мучится, даже - о боги, какое святотатство - спать! Но я же вижу, как радуются, просто за годы работы привыкли к такому спектаклю, прогнулись под начальство и саму жизнь, привыкли играть свои роли. Уже и само собой получается, даже усилий никаких прикладывать не надо.
Я встал из-за стола, потянулся. В спине захрустело, словно кто-то давит маленькие сухие веточки. Состояние у меня, конечно, паршивое. Тело как через камнедробилку прошло, мышцы ноют - вчерашняя беготня отражается. Но спать уже не хочется, есть тоже не очень. Ощущения притупились, мозг перестал обращать внимание на раздражители. Двигаюсь замедленно, говорю невпопад.
Подбежал Лек. Веснушчатая деревенская физиономия лучится счастьем - как же с работы уходим, весь бодрый и свежий, как будто и не корпел весь день над заклятиями.
- Ну что, пошли? - спросил он, - Буду кормить тебя с ложечки, младенчик ты наш.
- С ложечки не надо! - ужаснулся я, - Мальчик уже большой, слюнки сам себе вытру. К тому же я и сам теперь прокормиться могу. Но за готовность помочь - спасибо.
Я потряс перед глазами мешочком с деньгами. Лек заворожено послушал звон монет, завистливо цокнул языком.
- Удачливый ты человек, Эскер, - хмыкнул он, - Логан на аванс расщедрился?
- Нет, Алар смилостивился, послал в подарок! - съязвил я.
- Злюка! - сделал обиженное лицо Лек, - Ты посмотри, что там внутри. Вдруг медь? С Логана станется.
Я послушался, развязал шнурки. И в который раз уронил челюсть от изумления. Лек заглянул через плечо, присвистнул.
- Золото… - растерянно пробормотал я.
- И много, - добавил Лек, - Я же говорил, что ты удачливый! За раз получить столько, что и за год не заработать. Надо же!
- Ага, - тупо пробормотал я, - А за какие такие заслуги?
- Мастер Логан человек неприятный, но справедливый, - Лек пожал плечами, ухмыльнулся, - И умный… Кнутом пригрозил, но и пряник дал понюхать.
- Что ж за пряник такой? - задумчиво пробормотал я.
- Большой, рассыпчатый, медком сверху полит, - серьезно заметил Лек, - Что гадать - пошли-ка лучше деньги твои пропивать! Ты богат - ты и угощаешь.
- Насчет пропивать ты погорячился. Но ужин с меня.
- И то дело, - обрадовался Лек, потер руки в предвкушении.
Мы вышли из мастерской, сотрудники проводили нас злобными взглядами - как же, белые вороны, не желают играть по нашим правилам. А вот мы молодцы, остаемся после работы, ишачим и даже батрачим. И пусть уходим всего на полчаса позже, но все-таки…
Снаружи нас встретило ласковое вечернее солнце, зелень листвы, в уши ударил шум и гам ремесленного района. Мастеровые и рабочие расходятся по домам, усталые, но довольные, кое-кто уже навеселе.
- Ну что, в «Золотую шпору»? - подмигнул Лек.
- А ты скромный, - заметил я, - Давай попроще.
- Ммм… как насчет «Гордого кузнеца»?
- Пойдет, - согласился я. «Гордый кузнец» - хороший трактир, приличный. И самое главное - не дорогой.
Мы вышли из ремесленного района, направились в сторону центра. На улицах оживление, молодежь гуляет, кричат торговцы, нахваливают товар, через весь город идет караван - видимо торговая палата продала Лугару очередную партию металла и всяких поделок.
В зале трактира приятная полутьма, прохлада. Подскочила девушка-официантка, быстрая и юркая как мышка, Лек нашептал ей на ухо заказ, она кивнула, убежала, словно за ней демоны гонятся. Мой друг проводил ее долгим взглядом, облизнулся.
- Слюни подбери! - поморщился я.
- Много ты понимаешь! - возмутился Лек, - Тут жизнь проходит, а постоянства все нет и нет. Хочется завести жену, детишек, чтоб тебя любили, встречали после работы, мыли, спинку чесали…
- Заводят собак, - съязвил я, - Кошек еще может быть. Если будешь так говорить и думать, то еще долго желанного постоянства не добьешься.
- Ну вот… - расстроился Лек, - Я к тебе со всей душой, а ты как всегда все обга… облагородишь.
- Уж прости, что ранил твою трепетную детскую душу, - я поморщился, усталость дает о себе знать, становлюсь раздражительным, - Но как по мне, то лучше самому себе спинку потереть. Женщины имеют обыкновение дурить головы мужчинам, трепать нервы, устраивать сцены ревности, а также транжирить твои деньги, изменять и обманывать. Сомнительные плюсы женитьбы не перевешивают несомненных минусов.
- Думаешь? - удивился Лек.
- Знаю, - фыркнул я.
- Откуда же? - поддел он меня. Улыбнулся, глаза задорно блестят, - Женат вроде не был. Или ты от меня что-то скрываешь?
- Умный черпает знания отовсюду, - изрек я, - Надо учиться на чужих ошибках, чтобы не делать своих. Хотя иногда и не получается.
Лек хотел возразить, но тут разносчица принесла заказ, и друг сразу потерял интерес к разговору. Девушка поставила огромный поднос на стол, устало вздохнула, вся красная, распаренная. И не удивительно - такое таскать только грузчики должны. Посреди подноса исходит ароматным паром гусь, запеченный с яблоками, весь золотистый, трещит по швам от распирающей изнутри парной гречневой каши. Вокруг тарелочки с холодным мясом и копчеными колбасками, нарезанным тонкими ломтиками сыром, свежими овощами. В глубоких мисках среди океана подливки плавают сочные мягкие котлеты. Сбоку фыркает и парует кофейник, распространяя бодрящий аромат заморского напитка.
- Ты же сказал, что пьянствовать не хочешь, - виновато развел руками Лек, - Так что пиво не заказывал. А эту гадость вроде любишь, вот я и решил…
- Ладно, - отмахнулся я, отдал девушке золотой, все равно денег мельче нет, - Но съедим ли мы все?
- Ты же голодный! - хмыкнул друг.
Я еще раз обвел все это богатство взглядом, втянул ноздрями одуряющий запах, рот мгновенно наполнился слюной. Желудок громко заворчал, заругался. Обещал накормить, так давай же, поглощай скорей, а я переварю.
- Голодный, - признал я, - но боюсь лопнуть.
- Ничего страшного, - хохотнул Лек, - Ты закаленный.
Девушка замешкалась со сдачей, уж слишком много я ей заплатил, на золотую монету можно банкет устроить для пятнадцати персон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49