Своим напором не дает мне опомниться, берет нахрапом, уповая на то, что мужское начало возьмет верх.
А какого Мрона! - возникла ленивая мысль в мозгу, - Поваляю эту дикую игрушку на травке в кустиках, потешу плоть. Свобода у нас или нет? И почему так сопротивляюсь, даже странно. Расслабься, Эскер, получай удовольствие. Никаких обязательств, никаких тревог.
Она стонет от наслаждения, кусает мои губы, прижимается своей горячей грудью к моей, сквозь тонкую ткань чувствую острые напряженные соски.
- Извините, леди Кларисса, - прохрипел я, отстранившись, - Но я не хочу вас.
Она замерла, как громом пораженная, я увидел, как поблескивают ее глаза в темноте. Кларисса отшатнулась от меня, смотрит с недоумением, даже изумлением. Никто никогда не сопротивлялся, самцы сами с великой охотой всегда прыгали в ее постель. А тут какой-то мальчишка, что должен плакать от благодарности и страсти, вдруг вздумал сопротивляться. Мы постояли немного молча. Я перевел дух, сердце бешено колотится, кровь бухает в ушах. Хочется завалить ее на траву и мять, мять, похрюкивая и постанывая от удовольствия. Я сцепил зубы, даже заскрежетал ими, постарался успокоиться. Но в голове уже мелькают красочные картины, а кожа все еще помнит прикосновение острого влажного язычка.
- Нет-нет-нет, мой мальчик, ты не знаешь о чем говоришь… - зашептала она торопливо, - Ты не в себе. Давай я покажу тебе, что ты не прав, ты поймешь…
Кларисса вновь потянулась ко мне, попыталась обнять, но я отступил на шаг, выставил перед собой руки.
- Леди Кларисса, - пробормотал я смущенно, - Вы ошиблись. Мне этого не нужно.
Она вздрогнула, дышит хрипло, тяжело. Даже в темноте вижу, как вздымается тяжелая грудь, отблески света играют на безупречно белой и гладкой коже. Прическа растрепалась, но она почему-то выглядит еще более привлекательно. Непреодолимый и очень древний зов толкает меня к ней, но я упираюсь, бешено ругаюсь про себя. Я не животное, я не животное, не животное… - бьется в голове дикая и яркая мысль, - Устою, удержусь. Я не собака, чтобы бросаться на кость, что сотни раз обгладывали до меня.
Кларисса замерла, посмотрела на меня уже со злобой и обидой.
- Я хочу тебя, мальчик, - резко сказала она, - Я заплачу…
Она вновь двинулась ко мне, но я отшатнулся. Что за глупости, от женщины бегаю.
- Оставьте ваши деньги при себе, - прорычал я оскорбленный, - Я не хочу вас!
- У тебя есть девушка, которой ты хранишь верность? - быстро спросила она.
- Нет.
- Тогда почему?
- Я не дикий зверь, чтобы бросаться на женщину, которую едва знаю, - прохрипел я.
- У тебя есть возможность узнать меня получше, - голос низкий, грудной. Она соблазнительно покачивает бедрами, быстро провела руками по талии, сжала пальцами пышную грудь.
Сердце застучало сильнее, погнало кровь из мозга вниз, но не к ногам, а немного выше. Я едва не застонал от отчаяния, но неимоверным усилием воли сдержался.
- Нет, - твердо сказал я.
Звонкая пощечина ожгла мою щеку, мир на миг вспыхнул болью. Я молча сделал шаг назад, повернулся и пошел дальше по аллейке. Веселый вечерок, но пора уходить, меня ждет старая скрипучая кровать и пыльные простыни. Ноги не гнуться, мелкое существо во мне вопит и ругается. Требует повернуть назад, схватить эту женщину, впиться в нее губами и даже зубами. Но я сдерживаюсь, и чем дальше отхожу, тем сильней воля. Мозг очистился, чистые и светлые мысли вновь появились в нем.
- Дурак! - послышался ее крик. В голосе чувствуются слезы, сейчас зарыдает, - Импотент!
Найдет кого-нибудь, кто сможет утешить - успокоил я себя, - Слишком самоуверенная, не привыкла получать отказы. Мне вслед полился поток отборнейшей брани. Так даже грузчики и тем более сапожники не умеют. Я скривился - это же женщина, тонкая и слабая, муза и прочее-прочее… Все-таки Патрик кое в чем прав, Свободные Земли - страна зла. Мы совсем обалдели со своими свободами.
А что ты хотел? - подумал я, - Демократия. Нравы как и люди простые. Скоро объявят муже- и скотоложество модным, все будут кичиться и хвастаться какие же они свободные, раскрепощенные - с овечками и собачками спят. А что совесть? Совесть оставим закомплексованным и рабам. Хотя… мы сами рабы своей мнимой свободы.
По сторонам не смотрю, хватит, нагулялся. Быстрым шагом продвигаюсь к воротам, обхожу стороной пьяные компании, не дай боги, зацепят и предложат выпить вместе с ними. Придется оправдываться, отмазываться, кланяться, что-то объяснять, а то и смеяться вместе со всеми. У меня бал уже в печенках сидит. Все здесь какое-то ненастоящее, бутафорское. Люди и не люди совсем, а плоские карандашные рисунки, злые похотливые, трусливые. Я и сам такой... Но ведь ухожу отсюда, значит не все еще потеряно.
Завтра гномы привезут доспехи, нужно будет осмотреть, сделать заказ нашим ремесленникам, чтобы подогнали, запаяли щели. Буду разрабатывать основные схемы плетений, чтобы потом постепенно доводить, дорабатывать. Но завершу ли работу неизвестно. За мной охотятся неизвестно кем посланные убийцы, злобные мстительные гномы… Скоро недруги табунами ходить будут. А что делать с этим пока не знаю. Страшно? Да, еще и как. Но выкручусь… наверное. Или по крайней мере постараюсь. Выбора нет. К братикам обращаться не хочу. Тем более, что с Ашем сейчас говорить бесполезно. А Тоха просто не хочется подставлять. Он силен, мой брат ликантроп, но свои проблемы на него вешать не буду. С посохом еще нужно что-то решить…
У фонтанов не удержался, остановился полюбоваться разноцветными струями воды, блеском капель. Мелкая водяная пыль приятно холодит кожу, доставляет невыразимое удовольствие. Я перегнулся через бортик бассейна, провел рукой по водной глади. Оттуда на меня посмотрело искаженное и изломанное отражение молодого парня с печальными глазами. Вода холодная, но убирать руку не хочется.
- Сэр маг изволит мыть ручки?
А это еще кто?
- Сэр маг изволит побыть в одиночестве, - грубо ответил я, - Убирайтесь!
- Вы меня оскорбляете, сэр! - голос спокойный, ровный, но от него ощутимо веет холодком опасности.
- Вот именно, оскорбляю, - прорычал я. Страхи и волнения последних дней вылились в злость и раздражение. Я уже не контролирую себя, хочется лишь, чтобы меня оставили в покое.
- В таком случае, я требую поединка.
Мрон! Ну что за напасть?!
Я обернулся и остолбенел. Напротив стоит нгарский рыцарь Шед, которого видел в зале. Невысокий, худощавый, даже мелкий. Я крупнее и выше, но он умудряется каким-то образом смотреть на меня сверху вниз. Взгляд темных глаз холоден как кусок льда, в глубине зрачков пляшут все демоны преисподней. Руки в латных перчатках сжал в кулаки, из-за плеча угрожающе выглядывает рукоять длинного меча. Блики и отблески фонарей играют на блестящих металлических пластинах доспеха.
В груди разлился мерзкий предостерегающий холодок, но я уже слишком зол, чтобы контролировать себя.
- Парень, отстань от меня, - устало вздохнул я, - Иди, выпей вина, повеселись, пообщайся с девушками…
Но тут же понял, что выбрал неправильный тон. Лицо рыцаря стало жестче, злее, он упрямо вскинул голову, пытается просверлить меня взглядом. Руки скрестил на груди, что вообще-то жест отрицания и не желания слушать оппонента.
- Сэр отказывается от поединка? - голос неприятный, похож на скрип железа по железу.
- Отказывается, - кивнул я, - Делать мне больше нечего, как смывать кровью мнимую обиду какого-то…
Он меня не дослушал. Ухватился за рукоять меча и потянул вверх. Я заворожено смотрел, как медленно выходит из ножен узкая и длинная полоска блестящего металла. Сердце бешено застучало в груди, испуганно ударилось о ребра. Меч невероятно длинный, но тонкий и угрожающе острый. Таким можно легко перерубать толстые железные пруты, резать волоски, а также чьи-то дурные головы. Шед держит легко, словно перышко, но я знаю, сколько может весить такая игрушка. Необученный человек и минуты не продержит на весу, мышцы не выдержат.
- В таком случае… - с легкой усмешкой сказал он, - Я вынужден буду зарубить вас как свинью или преступника, сэр.
- Что за дикость, - скривился я. Пытаюсь говорить спокойно, ровно, но по спине течет холодный пот, страх вымораживает внутренности. С этого парня станется зарубить меня при всех, - Мы ведь цивилизованные люди. Пошли выпьем, поговорим про оружие, женщин, вообще за жисть и забудем обо всем.
- Честь рыцаря можно восстановить лишь в бою, - ответил он.
Меч держит на вытянутой руке, острый наконечник почти упирается в мою грудь. Я отчетливо чувствую мертвенный холод металла, тут же представил, как эта железяка легко пробивает мою кожу, с хрустом рубит и режет ребра, впивается в такое горячее и пока еще бьющееся сердце. Меня передернуло, я отшатнулся от рыцаря, выставил руки перед собой.
- Чем я тебе не угодил, парень? - спросил я со страхом.
- Вы попрали честь дамы, сэр, - ответил Шед. Глаза холодные, уже высматривает куда бы всадить свой клинок, в шею или в живот, - Рыцарь обязан защищать женщин, а также слабых и беззащитных.
- Кого же я успел так обидеть? - удивился я.
Маска беспристрастности спала с рыцаря. Красивое лицо Шеда исказила гримаса ярости, он зло сплюнул, на меня посмотрел как на мелкую противную тварюжку, мерзкого паука или змею.
- Леди Кларисса сказала мне, что вы гнусно овладели ею, сэр, - рыкнул он, меч угрожающе качнулся в мою сторону.
Я едва не вскрикнул, острый металл прошелестел в волоске от моей щеки, отпрыгнул назад, спиной уперся в бортик бассейна. Холодные брызги попали за шиворот, побежали быстрыми жучками по спине.
Вот так и отказывай женщинам! Сначала обзовут дураком и импотентом, а потом, чтобы отомстить за унижение, натравят на тебя какого-нибудь идиота или фанатика, ревнителя чистоты и целомудрия.
- Ложь! - воскликнул я, - Она солгала.
Драться не хочу, у меня нет шансов в бою с профессиональным поединщиком. А Шед профессионал, это вижу по четкости движений, в легкости с которой орудует длинным как шест мечом. Можно конечно бросить плетение, что разрушит клинок, но это лишь отсрочит бой и еще больше обозлит нгарского рыцаря.
- Нет не ложь!
Из-за спины Шеда выскочила Кларисса. Я чуть не присвистнул. Лицо красавицы в красных пятнах, царапинах, глаза заплаканные, растрепанные волосы торчат во все стороны длинными космами, платье грязное, изорванное. Она что, сама себя так? В целях правдоподобности что ли? Вот… нехорошая женщина.
Она указала на меня дрожащим пальцем, всхлипывает, даже рыдает, по щекам ручьями текут слезы.
- Этот человек обесчестил меня! - заверещала она, - Он заманил меня в темное место в саду и там домогался. А когда я отказала, то грубо изнасиловал!
Интересно, - подумал я отстраненно, - А изнасиловать можно еще и нежно? Мрон! Никогда не женюсь. Женщины - мерзкие, мстительные твари! Пока ты им нужен они ластятся и прикидываются милыми, нежными, слабыми… но как только что-то выбивается за рамки их представлений они превращаются в ядовитых змей и свирепых тигриц.
Заинтересованные криками со всех концов сада стали собираться люди. Мгновенно образовалась толпа. На нас смотрят с ленивым любопытством, на Шеда со страхом и восхищением. Толпа гудит, обсуждает, со всех сторон шепотки, смешки. На меня указывают пальцами, посмеиваются. Твари!
Шед быстро глянул по сторонам, снова вперил вой взор в меня.
- Я требую поединка, - твердо сказал он, - И если вы, сэр, не хотите драться, то я убью вас на месте. Решайте.
Хороший выбор. Между смертью и смертью. Я вжался в бортик бассейна, затравленно огляделся. Похоже, у меня прорезался талант попадать в разные неприятные истории. Толпа заволновалась, раздвинулась. Вперед выскочил Патрик, глаза офицера пылают гневом, усики топорщатся, встали дыбом, словно шерсть у обозленного кота.
- Что тут происходит?
- А кто спрашивает? - прошипел Шед.
- Я начальник стражи Гента! - рявкнул Патрик, - И не позволю убить ни в чем не повинного человека!
Он громко свистнул и тут же за его спиной выросли четверо молодцов закованных в железо. Наконечники копий грозно сверкают, руки держат на рукоятях коротких мечей, смотрят сквозь прорези шлемов настороженно и угрюмо.
- Этот человек обесчестил леди Клариссу! - хмуро сказал рыцарь.
Темные глаза Шеда горят яростным огнем, лицо перекошено гневом. Он встал в стойку, меч в оборонительной позиции, из которой можно легко взорваться вихрем ударов в контратаке. Похоже, собирается драться даже против стражи.
В толпе раздались смешки, по рядам пробежался шепоток, похабные шуточки. Некоторые указывают на Клариссу, откровенно ржут. Все знают о ее нраве и привычках, многие мужчины уже побывали в ее постели, другие просто слышали. Теперь веселятся, хохочут.
- Сэр Шед, - устало сказал Патрик, - Не смешите ни меня, ни остальных. Честь леди Клариссы давно и безвозвратно канула в Лету. Вы под стол пешком ходили и деревянным мечом игрались, мечтая стать рыцарем, когда это произошло.
- Ложь! - заверещала Кларисса, стала рвать волосы на голове, - Все наглая ложь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49