- угрожающе спросил Шед.
Я взглянул на товарища. Он напряжен, на лице вздулись желваки. Темные глаза поблескивают из-под насупленных бровей. На всякий случай тоже взялся за клинок, приготовился активировать все плетения. Рыцарь не стал бы так себя вести, если бы не было угрозы.
- Я лесник, - с улыбкой ответил дед.
- Твой лес давно погиб, - сказал Шед, - Что ты здесь делаешь?
Дед развел руками в недоумении, пожал плечами. На морщинистом лице лишь выражение дружелюбия и участия. Я присмотрелся к нему - есть такой тип стариков, что не ругают молодежь, политиков, богов, не брюзжат по любому поводу, а просто доживают свой век, радуются каждому деньку, каждой минутке жизни. Лесник из этих самых, такой себе старичок - божий одуванчик. Лицо похоже на печеную картошку, морщинистое, темное, но открытое и доброе. Светлые молодые глаза сияют, словно голубые звезды. Одет просто, но опрятно и чисто. Длинная седая борода уложена волосинка к волосинке, тщательно вычесана. Если бы встретил такого деда в лесу под Гентом, то не обратил бы никакого внимания. Но в Преисподней, средь пепла и разрухи, под этими страшными небесами он выглядит очень странно.
- Все леса погибли, милок, - печально улыбнулся дед, - А этот я любил. Не хочу его бросать.
Он показал на заросли мертвых деревьев, глубоко вздохнул. На лице отразилась грусть и застарелая боль. Рыцарь убрал ладонь с рукояти меча, но взгляд темных глаз не отпускает старика, ловит каждое движение. Руки подрагивают, Шед готов при первом же признаке опасности выхватить клинок и взорваться вихрем разящих ударов.
- Ты нас ждал, - сказал воин скорее утверждая, чем спрашивая.
- Дык вы столько шума наделали, - ответил старик, - Вспышки, дым до небес. Вот я и понял, что ко мне гости идут. Вышел встречать вместе с Мурлыкой. Мурлыка, ты рад гостям?
Кот сладко потянулся, на нас посмотрел сонно и равнодушно. Потом неспешно встал, важно задрав хвост, подошел к рыцарю. Потерся о ногу, приветственно мяукнул.
- Вот-вот, - радостно затараторил старик, - И Мурлыка рад. У нас давно гостей не было, совсем истосковались по общению.
Рыцарь брезгливо оттолкнул кота ногой, полосатый обиженно мяукнул, но отбежал. Сверкнул желтыми глазищами и принялся точить когти о бревна избушки. Воин даже не глянул на кота. Лицо превратилось в холодную непроницаемую маску. Глаза - две колючих ледышки. Крылья носа дергаются, ловят запахи, рот превратился в тонкую бледную линию. Сейчас больше чем когда-либо похож на волка, хищного и опасного.
- Мы ищем Ключника, - медленно произнес Шед, сверля взглядом старика.
Дед едва заметно вздрогнул, улыбка медленно потухла на лице. Он испуганно съежился глаза, огляделся по сторонам, потом карикатурно вытянул губы трубочкой и приложил к ним указательный палец.
- Т-ссс… тихо, - громким шепотом сказал лесник, - Он многое слышит. Вы почти добрались.
- Значит, ты знаешь где его дом? - спросил Шед.
- Недалеко, - кивнул дед, - Но зачем он вам нужен, путники?
- Есть серьезный разговор, - неопределенно пожал плечами рыцарь.
Старик на секунду замер, потом засопел, потянул носом воздух. На сморщенном лице отразилось великое удивление.
- Батюшки! - всплеснул руками лесник, - Вы что, живые?!
- И этот туда же, - проворчал я.
- Тише, маг, - прошипел рыцарь, - Я говорю.
Я пожал плечами. А я что, я ничо! Тихий как мышка.
- Как вы здесь оказались? - воскликнул старик.
- Долгая история, - увильнул Шед, - Если ты знаешь, где дом Ключника, то скажи нам.
- Хорошо, - кивнул лесник, - Я все расскажу. Заходите в избу, располагайтесь. Будьте как дома, путники. Я ни в чем не откажу вам. У меня где-то еще осталась пища живых, угощу, так уж и быть.
Старик дружелюбно улыбнулся, поманил за собой. Весь из себя добродушный, милый. Рыцарь нахмурился, поколебался. Везде и во всем видит подвох, заговоры, злобных монстров. Вытащил меч из ножен, взглянул на старика предостерегающе, медленно шагнул к входу в избу. Лесник не обратил внимания на жест Шеда, закряхтел, мелко засеменил вперед.
- Сейчас чайку заварю, гости дорогие, - зачастил дед, - посидим, погутарим. А вы согреетесь, отдохнете…
Он распахнул дверь избушки, вбежал внутрь. Рыцарь на миг задержался. Обернулся ко мне, подмигнул и улыбнулся краешками губ, мол, живем Эскер. Скоро дома будем, чуть-чуть осталось. Воин шагнул внутрь, исчез в полумраке помещения. Я взглянул в темное мятущееся небо, погрозил ему кулаком. Вот тебе, уродина! Не сожрешь нас, не выпьешь! Мы сделаны не из мягкой глины, мы крепче. Где-то здесь, среди пустошей Преисподней сидит на черном троне Мрон - властелин тьмы и, распахнув клыкастую пасть, жрет души умерших людей. Но мы ему не достанемся, ни сейчас, ни после. Рыцарь уйдет в Поднебесный замок Алара, я как безбожник после смерти просто исчезну, растворюсь. Но ноги моей здесь больше не будет.
В душе мягким молоком плещется надежда. Мы не сдохли тут, нас не сожрали демоны. Осталось немного - найти Ключника и каким-то образом заставить его отправить нас назад. Орк предупреждал, что этот человек или существо очень опасно, но мы с Шедом справимся.
Странно как-то… Рыцарь, конечно, гад, но я почти не злюсь на него за то, что чуть не убил меня в поединке. Хотя еще какое-то время назад готов был задушить за то, что наставил мне синяков, унизил при всех. Шед неплохой парень, честный, гордый и сильный. Мы дрались спина к спине, отбивались от полчищ нежити. Он вытащил меня обессиленного, в обморочном состоянии, хотя мог бы оставить подыхать. Причем руководствовался не выгодой, а чем-то другим… чего я еще не понимаю. Но пойму, обязательно пойму! Мы вернемся в наш мир, а там… может останемся друзьями… Хочется надеяться на это.
Я улыбнулся сам себе, шагнул в избушку. Страшный зубодробильный удар сотряс меня. Что-то тяжелое врезалось в затылок, едва не пробило череп. Я жалобно квакнул и полетел в пустоту. Мир расцвел разноцветными искрами, а потом погрузился в кромешную тьму.
Очнулся от прикосновения к лицу чего-то пушистого. Словно большим махровым полотенцем тыкают в нос. Я застонал, попытался отпихнуть головой полотенце, но оно упрямо тычется в лицо, мурлычет, трется. Движение отдалось жуткой головной болью. В затылке стрельнуло огненной иглой, позвоночник жалобно заскрипел. Я замычал, веки тяжелые, свинцовые, но каким-то образом открыл глаза, испуганно вскрикнул. Предо мной усатая кошачья морда, желтые насмешливые глаза. Мурлыка - вспомнил я. В голове пронеслись сцены, предшествующие удару. Шед - промелькнуло в голове, - надо найти рыцаря. Попытался вскочить, но мне это не удалось. Запястья и голени рвануло крепкой веревкой, содрало кожу. Я глянул - так и есть, связан.
Кот муркнул, потерся о лицо. Я шикнул на него, скорчил злобную рожу. Вообще-то люблю кошек, мне импонирует их чистоплотность, гордость и независимость. Но этот зверек какой-то мерзкий. То ли воняет от него, не знаю. А может ситуация не та, чтобы с кисками целоваться. Полосатый обиделся, развернулся и напоследок мазнув мне по лицу хвостом, гордо удалился.
Голова гудит, словно чугунный котел. Слишком уж часто по ней били. огляделся. Лежу в углу, на пыльном и грязном дощатом полу. Руки и ноги связаны, узлы завязаны умело, не сильно крепко, чтобы не остановить ток крови, но и не слабо, освободиться не смогу. Комнатка маленькая, тесная, потолок навис низко, с деревянных балок свисают целые покрывала паутины. Мебели мало - большой грубый стол, табурет, полка на стене со стоящими на ней банками и склянками. В очаге посреди комнаты весело потрескивают поленья, желтые язычки пламени лижут сухую древесину, к отверстию в потолке взлетают яркие искры. В комнате полутьма, кроме очага других светильников нет. По стенам мечутся веселые тени. Пахнет пылью и дымом.
Что же произошло? Я ошалело повертел головой, каждое движение доставляет дикую боль. В теле слабость, меня можно и не связывать. Слабый как птенец, даже младенец сейчас прибьет как муху. Попытался освободиться, напряг руки, веревка затрещала, подгнившая наверное, но держит крепко.
Кот улегся у очага, на меня посмотрел с ленивым презрением и насмешкой. Мол, давай же, дергайся, все равно ничего не получится. Я оскалился, рыкнул на него. Но усатый и хвостом не дернул, знает, что в безопасности.
Я расслабился, постарался привести мысли в порядок. Так, что же получается… Лесник заманил нас в свою хижину. Хитростью, обманом. А я еще замечтался у крыльца, если бы вошел одновременно с рыцарем, то нас бы не скрутили. А так отключили поодиночке. Что же дальше?
Словно в ответ на мои мысли, послышались легкие шаркающие шаги, кряхтение. Старик вошел в хижину, прислонил посох к стенке. Мурлычет под нос какую-то песенку, усмехается. Весь свежий и чистый, что смотрится в мире гари и пепла довольно дико.
- Ааа… очнулся, милок, - расцвел он, посмотрев на меня.
Я ответил ему злым взглядом, опять завозился.
- Не старайся, соколик, - хмыкнул дед, - веревки крепкие. Сам вязал.
Лесник хохотнул, почесал бороду и уселся на табурет. В тусклом свете очага лицо выглядит зловеще, тени странно исказили доброе лицо, вместо глаз - провалы в ночь. Он вновь загнусавил песенку. Достал из-за пояса длинный охотничий нож, посмотрел лезвие на свет, поцокал языком укоризненно.
- Эх, затупился…
Достал с полки шлифовочный камень, стал водить по нему ножом. Я поморщился, звук противный, отдается болью в затылке.
- Почему ты так поступил, старик? - прохрипел я.
Дед на миг остановился, посмотрел на меня с добродушным любопытством, улыбнулся в бороду.
- Не каждый день ко мне живые захаживают, - добродушно улыбнулся старик, - Нельзя упускать такой шанс…
- Ты обещал нам рассказать о Ключнике, - сказал я, - пригласил в свой дом, как гостей. И обманул.
Лесник пожал плечами, на меня посмотрел с жалостью, словно на пришибленного, которого природа умом обделила. Ласково погладил рукоятку ножа, мягко провел по лезвию камнем.
Вжик-хх… Вжик-хх…
- Понимаешь, парень, - сказал старик, - Жизнь сложная штука. И жестокая. Если не ты кого-то, то тебя сожрут. Вот и приходится вот так вот…
Дед сокрушенно развел руками, вздохнул печально. Нож точит старательно, то и дело смотрит на свет, чтоб ни заусенца, ни царапинки, подслеповато щурится. Пальцы большие, грубые, ладони в ороговевших мозолях, может при желании угольки из костра таскать и не обожжется.
Я разозлился. Надо же так глупо попасться! Ведь не в парк на прогулку вышли, в Преисподней застряли. А эта мразь еще и издевается, похохатывает над нами, лопухами. Я сцепил зубы и изо всех сил рванулся. Но ничего не получилось. Веревки впились в запястья, кожа порвалась, закапала кровь.
Лесник глянул на меня исподлобья, хмыкнул. Ноздри затрепетали, глаза вдруг сверкнули зеленым демоническим светом. Я замер устрашенный - что еще за чудеса!? Старик подошел ко мне, наклонился и обмакнул палец в сочащуюся из-под веревок кровь. Посмотрел на свет, полюбовался, а потом слизнул с пальца капельку. Зажмурился, удовлетворенно крякнул.
- Давно свежины не кушал, - пожаловался мне дед с кривой ухмылкой.
Я вздрогнул, страх начал наползать холодным туманом. Лесник подмигнул мне лукаво. Я вжался в стену, закусил губу. То ли показалось, то ли в самом деле… У стариков зубы как правило сточены, одни пеньки, а не зубы, если вообще есть. А у этого острые волчьи клыки.
Дед вернулся на место, вновь взялся за точило и нож.
Вжик-хх… Вжик-хх…
Лишь сейчас до меня дошел ужасный смысл его действий. Я съежился, был бы мышкой, то убежал бы через дыры и щели в полу. Меня затрясло от страха. В голове мечутся мысли, каждая ярко вспыхивает, верещит, орет благим матом - Бежать! Бежать без оглядки! Пока не съели. Но как? Связан. Сейчас разделают как барашка, повесят на вертел…
Я постарался успокоиться, глубоко вздохнул пару раз. Надо говорить, упрашивать, молить. Дипломатия - лучшее оружие.
Вжик-хх… Вжик-хх…
Звук страшный, противный. Каждый раз вздрагиваю, кровь застывает в жилах, леденеет. Жить хочется как никогда раньше. Ради того, чтобы не убивали, стану на колени, буду ползать, лизать сапоги, пресмыкаться и завывать. Жизнь - высшая ценность, а моя так вообще... Но наряду со страхом в душе вспыхнула странная жгучая злость, ударила раскаленным потоком в мозг, заставила расправить плечи, расслабится.
- Отпусти, - тихо сказал я, сверля старика ненавидящим взглядом, - Отпусти, иначе хуже будет.
Дед округлил глаза, на меня посмотрел так изумленно, словно увидел говорящую козу. А потом расхохотался от души, захлопал в ладоши. Вытер выступившие слезы, напустил на себя важный вид.
- Шутник, ты милок, - укоризненно сказал лесник, - Ну ты сам посуди… Ты бы отказался от сочного горячего куска мяса, когда не ел очень долго? А я голоден, ох как голоден.
- Я убью тебя! - прошипел я. Про себя удивился - неужели могу так? Я же трус. Да-да, трус, что уж душой кривить. До мозга костей. Но в груди пылает пожар, воет ледяная вьюга, меня корежит, ломает, - Убью, понял!
- Я и так мертв, - хмыкнул старик, - Уже целую вечность мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49