- Тварь! - взвыл я, - Держи еще!
Метнул молнию. Вслед за ней еще один огненный шар и огромную сосульку. Напоследок вырисовал Знак Воды. Все, теперь я окончательно и бесповоротно пуст. Энергетическое ядро истощено, а заклятий в запасе не осталось. Катрин выставила вперед руки. Молния отразилась от ладоней, пробила дыру в стене. Огненный шар разбился об изумрудный защитный купол, рассыпался множеством мелких искр. Сосулька просто растаяла, а потом испарилась. Лишь Знак подействовал, еще бы - магия простая, но очень древняя и мощная. Тончайшая плеть хлестнула по щиту, пробила и мазнула по щеке Катрин. Графиня зашипела как кошка, вытерла капельку крови, что проступила из длинного неглубокого пореза.
- Ты жалок, маг! - презрительно сказала она, - Не тянешь даже на ученика.
- Да ну, - вымученно улыбнулся я, - Может покажешь как нужно?
- С удовольствием! - хохотнула графиня.
Она зашептала заклинания, стала водить руками по воздуху. На указательном пальчике разгорелся маленький зеленый шарик, медленно полетел в меня. Я обреченно вздохнул, бежать-то некуда, остается надеяться на крепость щита. Шарик ударился в защитный купол. Раздалось приглушенное «умп-ф-ф», я почувствовал, что лечу. Каменная стена врезалась в спину, выбила дыхание. Из глаз брызнули искры. Я полузадушено квакнул, как лягушка, которую переехало колесо телеги, грохнулся вниз. Лежу на полу, оглушено трясу головой. Посох откатился в сторону, набалдашник мигнул и погас.
- Как тебе это? - ласково поинтересовалась Катрин.
- Чу… чудесно, - прохрипел я, - Но я думал, что способна на большее.
- Оооо! Ты даже представить не можешь, - воскликнула эльфийка.
Она шевельнула пальчиком. На меня упала невидимая многопудовая гиря. Я жалобно мяукнул, распластался на полу.
- Что бы с тобой такое сделать? - задумчиво пробормотала Катрин, - Может распотрошить? Или подсадить в тебя растение-паразит? Пусть растет, ест тебя изнутри…
- Обломишься! - выдохнул я.
Напряг все мышцы, медленно поднялся на колени. Потом одним рывком встал на ноги и медленно шагнул навстречу эльфийке. Ее лицо исказила злобная гримаса. Катрин опять что-то зашептала. В меня бьют зеленые молнии, острые как ножи древесные листики, на каменном полу в мгновение ока выросла трава, стала хватать стеблями за ноги. Щит Темного Охотника пока держится, исправно защищает меня. Я содрогаюсь от ударов, кожу то жжет, то морозит. Но я, стиснув зубы, упорно иду вперед.
- Признай свое поражение! - крикнула Катрин, - Сдайся и отдай посох! И я пощажу тебя.
- Ага, счаз! - проворчал я.
Подошел почти вплотную к эльфийке, она не пятится, уверена в своих силах. Продолжает выпускать в меня заклятие за заклятием. Я выгадал момент между двумя атаками, снял свою защиту и ринулся вперед. Лицо Катрин исказилось в гримасе страха. Она вскрикнула, беспомощно вскинула руки в попытке оттолкнуть меня. Но поздно. Я подлетел и ударил кулаком по симпатичной мордашке. Эльфийка вскрикнула, отлетела в сторону оглушенная. Я подскочил, не теряя времени, пнул по ребрам. Она со всхлипом перевернулась на спину, попыталась закрыть лицо руками. Но я уже рядом, придавил коленом грудь и изо всех сил бью кулаками по голове, словно в трактирной драке. Тонкий аристократический носик хрустнул, потекла кровь. Красивая головка мотается из стороны в сторону на тоненькой шейке, Катрин уже без сознания, но я все еще бью хакая и отфыркиваясь, словно дровосек, рычу от переполняющей меня ненависти.
- Дура! - просипел я, - Неужели ты думаешь, что сражение - простой обмен заклятиями? Или я должен поддаться лишь потому, что ты женщина? Тут не может быть правил. Я не рыцарь, я человек того общества, в котором вырос. А у нас можно и даму, пардон, по морде.
Я встал с эльфийки, смахнул пот со лба. Катрин лежит в глубоком обмороке, лицо в синяках и крови, но вроде бы дышит. Хотелось бы убить тварь, но что-то не дало этого сделать. Может остатки человечности? Я стал на корточки, посох должен быть где-то здесь, ведь по звуку слышал, что упал недалеко. Шарю руками, ночное зрение уже не работает, я слишком устал, а в зале темно, горящие книги дают больше дыма, чем света. Наконец нащупал холодный каменный набалдашник, с облегчением вздохнул. Сзади послышались легкие шаги, по стенам промелькнул багровый круг света. «Аш!» - вспомнил я. Оттолкнулся ногами от пола, хотел перейти в лихой кувырок, чтобы потом вскочить и задать трепку старшему брату. Но тут меня настиг мощный удар по в основание черепа. Я вскрикнул, упал. Острый носок сапога врезался в висок. Мир вспыхнул на мгновение. А потом все поглотила тьма.
Очнулся от того, что кто-то трясет меня за плечо.
- Парень, ты жив? - голос тихий, хриплый, - Вставай.
Я распахнул глаза, тут же застонал от резкой боли. Пальцы левой руки нащупали посох, сжали гладкое теплое дерево. Подле меня сидит на коленях старик-смотритель, держится рукой за грудь. Лицо бледное, как у мертвеца, взгляд стеклянный. Вокруг пылают книги, шкафы, дым клубится под потолком тяжелыми серыми тучами. Я изумленно охнул, перекатился на спину.
- Все пропало… - прошептал старик.
- Что? - воскликнул я.
- Сферу украли, - сказал смотритель, - Теперь им ничто не помешает…
- Но ведь она бесполезна. Это Красота, а не Сила, - возразил я.
- У эльфов странные обычаи, - пожал плечами смотритель.
Он закашлялся, изо рта хлынула густая почти черная кровь.
- Как ты смог выжить? - спросил я удивленно.
- А я и не живу, - сказал он ровно, - Тело мертво, но магия дает мне силы.
- Что мне делать? - спросил я.
- Не знаю, - прошептал одними губами старик, - Ты наша последняя надежда, у тебя есть посох.
- Но я еще так глуп, - с горечью сказал я, - Мне учиться и учиться.
- В сундуке у стены найдешь все, что нужно, - тихо сказал старик. Голос становится все тише и тише, кровь из раны на груди уже почти не бежит, - Поспеши, молодой маг. От тебя многое зависит.
- Кто ты? - спросил я.
Смотритель посмотрел на меня, тонкие губы едва-едва растянулись в улыбке. Стеклянные невидящие глаза на миг прояснились, в них промелькнула печаль.
- Я Лукар, последний Верховный магистр Серого Ордена.
Старик обмяк, мягко опустился на пол рядом со мной. И только сейчас я понял, что он все это время не дышал. Тело мертво уже давно, но каким-то образом двигалось, смотритель говорил, видел. А сейчас заклятие, удерживающее на краю пропасти, исчерпало себя и исчезло даже это бледное подобие жизни.
Я встал с пола, тяжело оперся на посох. Голова кружится, в теле такая слабость, что упаду от любого легкого ветерка. Постоял немного, пытаясь прийти в себя, глянул на мертвого магистра. Лицо старика спокойное, умиротворенное, на тонких бледных губах застыла улыбка. Он выполнил свою миссию. Уже тем, что жил все то время, когда дело всей жизни давно погибло. Тем, что хранил артефакт эльфов, берег в течение сотен лет. Надо бы похоронить его… Но у меня действительно нет времени, уши уловили шум множества голосов, крики, звон пожарных колоколов. Значит, народ стягивается и к библиотеке. Наверное, пожар гораздо больше, чем выглядит изнутри. Вот ведь веселье - два пожара в одну ночь, трактир и библиотека университета. Лишь бы никто не вспомнил, что видел меня, не связал все воедино. А то у меня будут большие проблемы.
Сундук отыскал довольно быстро. Большой, темный от времени, сделан из мореного дуба и окованный железом. Я откинул тяжелую крышку, внутри несколько книг, сверток какой-то одежды, связка побрякушек - то ли амулеты, то ли талисманы. Тут же лежит большой холщовый мешок. Не разбираясь, сгреб все добро, мешок закинул за спину и пошел к выходу. На пороге обернулся. Полыхает уже добрая половина читального зала, языки пламени лижут потолок, но тут уцепиться не за что, сплошной камень. Пожар не перекинется на другие этажи, скорее всего, потушить успеют.
Коридоры и залы сменяются один за другим. Бегу со всех ног, практически вслепую, то и дело натыкаюсь на мебель, ругаюсь. Мешок тяжелый, неудобный, все время тянет то в одну сторону, то в другую. Я шатаюсь, пытаюсь удержать и посох и поклажу. Но вот, наконец, холл. Я толкнул плечом дверь, выскочил в мокрую ночную тьму.
Дождь закончился, воздух холодный и влажный. Вода капает с крыши, деревьев. Повсюду глубокие лужи, текут бурные ручейки. Я рванул в ближайшие кусты, прыгнул рыбкой, перекатился через плечо и вжался в жидкую грязь. Вовремя. Из-за угла здания выбежали что-то орущие люди, бросились к крыльцу. У библиотеки суета, подъехали пожарные телеги. Люди раскатывают тканевые рукава, подсоединяют к пузатой бочке. Двое мускулистых парняг взялись за поручни насоса, рычат сквозь стиснутые зубы, качают. Принесли факелы, но и без них светло. Из окон первого этажа рвутся языки огня, там что-то страшно трещит, лопается и взрывается. Из пожарных рукавов полилась вода, ударила в стену огня.
Я полежал немного в кустах, стал потихоньку отползать назад. Выбрался на аллейку, тут темно и безлюдно. Легкий ветерок играет в кронах деревьев, на меня то и дело льется водопад холодных капель. Я мокрый до нитки, грязный как свинья, измазан кровью. Крупная дрожь сотрясает тело, даже не знаю, от холода или от всего пережитого.
Домой пробирался долго, темными переулками и подворотнями, крался, стараясь никому не попадаться на глаза. Слава богам, все получилось. Отряды городской стражи проходят мимо, параллельными улицами, где светло и спокойно. Трусы - в темные места соваться не любят, знают, что могут получить нож под лопатку. Случайные прохожие отводят глаза от грязного жалкого бродяги, брезгливо кривятся. Меня и правда не узнать - лицо измазано в грязи, в волосах сухие листики, веточки, глаза безумные. Я как вурдалак только что вылезший из могилы.
В моем доме тихо, окна темные, все уже давно спят. Я на цыпочках прокрался через холл, тихонько поднялся по лестнице. В комнате кромешная тьма, но помню где и что стоит, на мебель не натыкаюсь. Мешок бросил в угол, посох прислонил к стене. Бухнулся на кровать и обхватил голову руками.
Сердце стучит быстро, выпрыгивает из груди. Я немного отдышался, откинулся на постели. Вокруг все привычно - запах пыли, силуэты картин, гитары…
Как-то все наперекосяк, - подумал я с тоской, - Все рушится, меняется. Теперь и брат уже не брат, а враг. Хотя… ведь он мог бы и убить меня, забрать посох. Я пытался помешать ему, чуть не убил любимую женщину. Но он просто оглушил меня и ушел вместе со своей эльфийкой. То ли спешил, то ли действительно взыграли родственные чувства.
В голове помимо воли вспыхивают яркие картинки из далекого детства. Вот я, Аш и Тох, ловим рыбу на берегу небольшого лесного озера, смеемся, кричим от восторга, Аш поймал щуку. Вот Витар отбивается от соседской ребятни, а мы бросаемся в драку все вместе, вереща от ярости - брата бьют! Вот идем с Ашем ночью по деревенской улице, меня распирает гордость и восторг, ведь впервые выбрались на гулянку, а там будет вино и девочки. Аш раздулся от важности, еще бы - показывает младшему взрослую жизнь. Мы гуляем, отрываемся по полной. Но в самый важный момент, когда до поцелуя с пухленькой Ланой остается совсем чуть-чуть, является наша бабушка, с позором гонит домой, а потом долго читает нотации, стыдит. Вот пьянствуем в студенческом общежитии, все такое привычное, но восхитительно веселое и бесшабашное…
Перед глазами появилось худое лицо Аша. Он улыбается, что-то беззувучно говорит… Я застонал от отчаяния, зарылся с головой в подушку. В глазах позорно защипало. Я люблю своего брата, люблю всех своих братьев. Не смотря ни на что. Но уже давно начал ощущать, что пропасть между нами ширится, растет. Я закрывал на это глаза, пытался не замечать. Но реальность ворвалась в мою жизнь, все исковеркала и изломала. Теперь Аш враг. Не верю, не хочу верить…
В голове все перемешалось, в глазах мгла, а в теле усталость. Так и уснул, с горькими слезами на глазах.

ЭПИЛОГ
- …Вот так все и произошло, - произнес я.
Горло пересохло после долгого рассказа, язык распух, сухо скребет по небу. Я приник к кружке, сделал большой глоток. Фруктовое вино холодит зубы, разливается в желудке приятным теплом.
Тох покачал головой, тяжело вздохнул. Лицо опечаленное, губы горько кривятся. Слушал меня внимательно, не перебивая, по ходу рассказа все больше мрачнел. Под конец непроизвольно вошел в боевую форму, глухо зарычал. Острые когти процарапали глубокие борозды в столешнице.
Я проспал дома почти до обеда измученный ночными приключениями. Во сне все время куда-то бежал, с кем-то сражался. Проснулся совершенно разбитый, усталый. На лице комья засохшей грязи, сухие травинки и листики. Кое-как помылся, переоделся и полез в мешок, что с вечера небрежно бросил на полу, стал раскладывать вещи на полу. Пять книг, все невероятно толстые, в старинных переплетах. Несколько причудливых амулетов с едва теплящимися искорками магии. Самым большим сюрпризом оказалась одежда. Тяжелая черная куртка с капюшоном, вся в металлических накладках, с наплечниками и наручами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49