Предвестниками приступа
бывают обыкновенно изменения психического состояния: больной беспокоен,
ищет уединения, беспричинно смеется или плачет. По всему телу пробегают боли;
шея и грудь стеснены; больному кажется, что в одной половине тела как будто
оторвался какой-то шар величиною с куриное яйцо и катается по животу, а потом
подступает к горлу, вызывая чрезвычайно мучительное чувство удушья. Наконец,
начинается сам припадок: тело вытягивается и напрягается, шея напухает, сосуды
надуваются, дыхание прекращается. Затем следует громкий крик и являются
самые судороги в форме диких движений членов или всего тела, принимающего
<пластические> позы. У каждого больного повторяются одни и те же движения.
После припадка больная,- так как преобладают женщины, лежит некоторое
время в состоянии, подобном сну, причем она галлюцинирует, бредит и, наконец,
пробуждается, не помня ничего из случившегося. Все это продолжается от 20 ми-
нут до нескольких часов.
Приступ не всегда так полон, как он описан сейчас: иногда некоторые стадии
пропускаются или сильно сокращаются. По временам после припадков остается
расслабление или контрактуры членов в ненормальных положениях, которые
исчезают сами собою или во время повторения приступа. Кроме этих симптомов, у
истеричных наблюдатся еще многие другие, не имеющие, однако, для нас большо-
го значения. Гораздо интереснее психическое состояние истеричных больных, к
рассмотрению которого мы теперь и перейдем. Самый характерный признак
истерии, никогда не отсутствующий вполне, есть понижение чувственных восприя-
тии; хотя, конечно, как и всякая другая болезнь, истерия может проявляться с
разною силою. Если анестезия распространяется лишь на очень небольшую и
ограниченную часть кожи или поле зрения лишь немного сужено, то такие де-
фекты, разумеется, не отражаются заметным образом на психическом состоянии
больного. Совсем иное дело, если какое-нибудь чувство совершенно исчезает;
такая потеря окажет гораздо более влияния на истеричного, чем на здорового.
Если, положим, нормальный человек вследствие несчастного случая лишится зре-
ния на оба глаза, то он не получает уже новых зрительных ощущений из внешнего
мира, но он сохраняет зрительные образы в памяти; конечно, с течением времени
впечатления делаются все более смутными, так как не будут подновляться позд-
377
нейшими наблюдениями, но во всяком случае ослепший в зрелом возрасте будет
до смерти способен извлекать пользу из своих воспоминаний. При истерической
слепоте происходит совершенно иное. У таких больных глаза здоровы, а не
действует та область мозга, где зрительные образы переходят в сознание, поэтому
истерический слепой не только не видит, но и утрачивает способность воспроиз-
водить памятью зрительные образы. То же самое бывает и с другими чувствами.
Даже не потеряв вполне какого-либо внешнего чувства, истеричный, по-видимому,
лишается способности воспроизводить в памяти часть соответствующих предста-
влений, что и понятно, так как при этом нарушается деятельность известных отде-
лов мозга. Позже мы увидим, какие необыкновенные формы дефектов памяти мо-
гут при этом возникать, особенно в случае большой истерии.
Такое ослабление способности восприятия и памяти влечет за собою, конечно,
заметные психические изменения. Число представлений, находящихся в данную
минуту в распоряжении индивидуума, очень ограничивается; истерически пере-
ходит в состояние как бы детства, при котором объем сознания значительно
уменьшается; вследствие этого усиливается восприимчивость к внушению, что,
как известно, сопровождает уменьшение числа представлений, могущих сосредо-
точить на себе внимание. Все исследователи согласны, что в характере истерич-
ных всегда есть нечто детское и что они очень восприимчивы. Французский
психолог Пьер Жанэ, который больше, чем кто-либо другой, занимался психиче-
ской стороной истерии в своем известном" труде
(Париж, 1889), приводит множество веских примеров такого душевного состоя-
ния истеричных. Правда, что он имеет в виду по преимуществу истероэпилептиков,
но это не имеет значения, потому что, по изложению французских исследо-
вателей, явления у эпилептиков только резче выражены, не различаясь по суще-
ству от явлений у обыкновенных истеричных.
Детские черты характера истеричных выступают главным образом в виде силы
и неудержимости аффектов. Происшествие, производящее на нормального чело-
века очень слабое впечатление, вызывает у них значительное душевное волнение.
Так Жанэ сообщает об одной из своих больных - Люси, очень часто служившей ему для опытов,
что она забивалась в угол и заливалась горькими слезами, если ей рассказывали какую-нибудь глупую
историю о собаке, которую переехали на улице, или о жене, побитой мужем. Другая истеричка, Леони,
обнаруживает самый дикий восторг, увидев Жанэ после промежутка в несколько дней; она прыгает,
скачет, испускает дикие звуки, вообще приходит в состояние, близкое к истерическим припадкам,
которые и действительно происходят, если аффект еще немного усилится. Третья пациентка Жанэ -
Роза имела истерический припадок, длившийся 48 часов по поводу того что ожидаемая ею особа не
явилась в определенный час.
Восприимчивость к внушению обнаруживается у истеричных очень резко:
случайное слово, обратившее на себя их внимание, может сделаться руководящим
для их мыслей и поступков. Нередко особенно сильно поразившее их представле-
ние переходит в галлюцинацию.
Прекрасный пример этого даст нам опять Жанэ: <Однажды я пришел к Люси, чтобы сделать над
нею некоторые опыты. Она сказала, что устала и не расположена, что я ей уже накануне надоел
опытами и что она не желает начинать их снова. <Хорошо,- сказал я,- будем сегодня праздновать,
но чтобы мой приход не пропал даром, расскажи мне историю>.- <Что за глупости, никаких историй я
не знаю; не начать же вам рассказывать про Али-Бабу>.- <Отчего же нет? Я буду слушать>,- ска-
зал я. Полусмеясь, полусердясь, она принялась за сказку; сначала она рассказывала плохо и ежеминут-
но прерывала рассказ, наблюдая, слушаю ли я; но затем увлекалась все более и более; речь полилась
гладко, и на меня она более не обращала внимания. Вдруг она громко вскрикнула, уставилась в угол
комнаты и сдавленным голосом зашептала про себя: <вот они, разбойники,- в больших мешках>. Она
прекратила рассказ и следила глазами за сценами, которые, очевидно, проходили перед ее глазами,
но по-детски вставляя по временам свои замечания. <Сейчас их всех убьют - это хорошо>. Я, конечно,
старался ее не прерывать, и никогда история Али-Бабы не казалась мне столь интересной. То, что
я видел перед собою, предствляло в действительности образ мышления истеричных. Наши мысли,
здоровых людей, холодны и бледны, тогда как у них они полны красок и жизни, и образы всегда пере-
ходят в галлюцинации>.
Большая возбуждаемость истеричных, их способность приходить в волнение
от всяких пустяков ведут к тому, что они постоянно заняты, собою и на все окру-
378
жающее смотрят исключительно с точки зрения своих интересов. Все истеричные
большие эгоисты, и их тщеславие, их стремление всегда имеют предпочтение перед
другими, ведут часто к большим нелепостям. С другой стороны, их повышенная
восприимчивость к внушениям составляет причину значительной изменчивости
в симптомах болезни. Случайное, неважное происшествие может явиться в каче-
стве внушения и внезапно излечить анестезию, паралич или контрактуру. Неко-
торые исследователи, напр. П. И. Мёбиус, доходят до того что считают все эти
симптомы за следствие самовнушения. Подобно тому как внушение может уничто-
жить анестезию, так оно может ее и вызвать. Поэтому возможно, что всякая дан-
ная анестезия, паралич и т. п. произведены самовнушением. Встречаются и факты,
по-видимому, подтверждающие такое воззрение. Если это окажется со временем
верным, то уже, очевидно, придется отказаться от того положения, которое я при-
знаю, следуя за Жанэ, что повышенная восприимчивость к внушениям есть след-
ствие понижения впечатлительности чувств и памяти; наоборот, тогда окажется,
что восприимчивость к внушениям есть явление первичное, а все остальные симп-
томы ее производные, вызванные под влиянием случайных внушений, и, исходя
из этого, Мёбиус приходит к выводу, что основа истерии исключительно состоит в
чрезмерно повышенной восприимчивости к внушению. Но хотя такое мнение име-
ет за себя очень многое, однако ученые еще не согласны во взглядах на причины
и характер истерии, почему мы на этом вопросе, и не будем останавливаться.
II. Большая истерия
Большая истерия, или истеро-эпилепсия, по мнению одних исследователей,
вовсе не есть отдельная форма болезни, по мнению же других - это комбинация
истерии с эпилепсией. Рише, авторитет в этой области, с которым я вполне согла-
сен, считает ее только сильной степенью простой истерии, от которой она отли-
чается большей силой, сложностью и продолжительностью припадков. А так как
именно эти припадки большой истерии имели очень важное значение для суеве-
рий, то мы должны на них подробнее остановиться. Для нас, однако, интереснее
не научный анализ их сущности, а главным образом их внешняя форма. Поэтому
я ограничусь кратким обзором различных фаз полного истерического приступа,
иллюстрировав его рисунками, взяты-
la grande hysterie> (Париж, 1885).
Большой истерический припадок
вызывается обыкновенно каким-либо
душевным волнением. Больная чув-
ствует себя нехорошо, она как будто
совсем <другая>, она не может ничего
делать и не обращает никакого внима-
ния на попытки развлечь ее. Воспоми-
нания прошлого всплывают с особою
яркостью и овладевают вполне внима-
нием.
Пациентка делается меланхоли-
ческою и раздражительною. Затем на-
чинаются галлюцинации; ей представ-
ляются отвратительные звери всякого
рода: кошки, крысы, пауки, улитки,
которые то появляются, то исчезают.
Мучимая этими видениями, пациентка
не может оставаться спокойной; она
вскакивает и бежит с диким криком,
в легком платье выскакивает на двор,
379
невзирая ни на какую погоду. Внезапно наступают контрактуры и сведения чле-
нов, замечаются нарушения пищеварения и дыхания, сильное слюнотечение и
сердцебиение. Мускульная сила ослабляется, и появляется анестезия, которая
становится полною, если не была таковою раньше. Такие симптомы наблюдаются
иногда даже за неделю до приступа. В последние дни к ним присоединяются еще
боли и ощущение <истерического шара>, подступающего из живота к горлу и при-
чиняющего тягостнейшее ощущение удушья.
Наконец начинается собственно приступ. У больной темнеет перед глазами,
делается шум в ушах и сознание омрачается. После нескольких бурных движений
тело застывает в той или другой необыкновенной позе (рис. 139), и только какой-
нибудь один член, напр., рука или язык, производит еще медленные, правильные
движения; наконец и они прекращаются, и тело закоченевает в полной непод-
вижности. Такая <тоническая> судорога скоро переходит в <клоническую>. Члены
начинают выполнять толчкообразные сгибательные и разгибательные движения
от трех до четырех раз в секунду. (На фиг. 140 это изображено в виде пунктирных
линий). По происшествии не более пяти минут наступает полное расслабление
всех мышц, и тело падает, безжизненное и неподвижное.
После небольшого покоя в несколько минут начинается другой период припад-
ка, который вследствие странных совершаемых в это время движений носит наз-
вание <клоунизма>. Тело принимает самые необычные положения, напр., дуго-
образное (рис. 141), сохраняемое в течение нескольких (от трех до десяти) минут.
Затем следует ряд сильных и резких движений, потрясающих и подкидывающих
все тело или члены от 15 до 20 раз подряд, причем может далее казаться, что при-
нятое положение противоречит законам тяжести: больная как бы плавает над
постелью в воздухе, опираясь только на затылок и локти. Потом она падает на
постель и снова начинает тот же маневр, повторяя его 10-20 раз. Последова-
тельные фазы этого движения изображены на фиг. 142, 143, 144. Иногда движе-
ния завершаются диким криком и беспорядочным маханием рук, точно больная
Рис. 139.
Рис. 140.
Рис. 141.
380
защищается от невидимого врага. Ес-
ли припадок в этом периоде прерыва-
ется, чего у некоторых больных мож-
но достичь давлением на определен-
ные точки тела, то всегда можно убе-
диться, что больная находится во
власти галлюцинаций, под значитель-
ным влиянием которых выполняются
даже описанные акробатические, при-
емы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
бывают обыкновенно изменения психического состояния: больной беспокоен,
ищет уединения, беспричинно смеется или плачет. По всему телу пробегают боли;
шея и грудь стеснены; больному кажется, что в одной половине тела как будто
оторвался какой-то шар величиною с куриное яйцо и катается по животу, а потом
подступает к горлу, вызывая чрезвычайно мучительное чувство удушья. Наконец,
начинается сам припадок: тело вытягивается и напрягается, шея напухает, сосуды
надуваются, дыхание прекращается. Затем следует громкий крик и являются
самые судороги в форме диких движений членов или всего тела, принимающего
<пластические> позы. У каждого больного повторяются одни и те же движения.
После припадка больная,- так как преобладают женщины, лежит некоторое
время в состоянии, подобном сну, причем она галлюцинирует, бредит и, наконец,
пробуждается, не помня ничего из случившегося. Все это продолжается от 20 ми-
нут до нескольких часов.
Приступ не всегда так полон, как он описан сейчас: иногда некоторые стадии
пропускаются или сильно сокращаются. По временам после припадков остается
расслабление или контрактуры членов в ненормальных положениях, которые
исчезают сами собою или во время повторения приступа. Кроме этих симптомов, у
истеричных наблюдатся еще многие другие, не имеющие, однако, для нас большо-
го значения. Гораздо интереснее психическое состояние истеричных больных, к
рассмотрению которого мы теперь и перейдем. Самый характерный признак
истерии, никогда не отсутствующий вполне, есть понижение чувственных восприя-
тии; хотя, конечно, как и всякая другая болезнь, истерия может проявляться с
разною силою. Если анестезия распространяется лишь на очень небольшую и
ограниченную часть кожи или поле зрения лишь немного сужено, то такие де-
фекты, разумеется, не отражаются заметным образом на психическом состоянии
больного. Совсем иное дело, если какое-нибудь чувство совершенно исчезает;
такая потеря окажет гораздо более влияния на истеричного, чем на здорового.
Если, положим, нормальный человек вследствие несчастного случая лишится зре-
ния на оба глаза, то он не получает уже новых зрительных ощущений из внешнего
мира, но он сохраняет зрительные образы в памяти; конечно, с течением времени
впечатления делаются все более смутными, так как не будут подновляться позд-
377
нейшими наблюдениями, но во всяком случае ослепший в зрелом возрасте будет
до смерти способен извлекать пользу из своих воспоминаний. При истерической
слепоте происходит совершенно иное. У таких больных глаза здоровы, а не
действует та область мозга, где зрительные образы переходят в сознание, поэтому
истерический слепой не только не видит, но и утрачивает способность воспроиз-
водить памятью зрительные образы. То же самое бывает и с другими чувствами.
Даже не потеряв вполне какого-либо внешнего чувства, истеричный, по-видимому,
лишается способности воспроизводить в памяти часть соответствующих предста-
влений, что и понятно, так как при этом нарушается деятельность известных отде-
лов мозга. Позже мы увидим, какие необыкновенные формы дефектов памяти мо-
гут при этом возникать, особенно в случае большой истерии.
Такое ослабление способности восприятия и памяти влечет за собою, конечно,
заметные психические изменения. Число представлений, находящихся в данную
минуту в распоряжении индивидуума, очень ограничивается; истерически пере-
ходит в состояние как бы детства, при котором объем сознания значительно
уменьшается; вследствие этого усиливается восприимчивость к внушению, что,
как известно, сопровождает уменьшение числа представлений, могущих сосредо-
точить на себе внимание. Все исследователи согласны, что в характере истерич-
ных всегда есть нечто детское и что они очень восприимчивы. Французский
психолог Пьер Жанэ, который больше, чем кто-либо другой, занимался психиче-
ской стороной истерии в своем известном" труде
(Париж, 1889), приводит множество веских примеров такого душевного состоя-
ния истеричных. Правда, что он имеет в виду по преимуществу истероэпилептиков,
но это не имеет значения, потому что, по изложению французских исследо-
вателей, явления у эпилептиков только резче выражены, не различаясь по суще-
ству от явлений у обыкновенных истеричных.
Детские черты характера истеричных выступают главным образом в виде силы
и неудержимости аффектов. Происшествие, производящее на нормального чело-
века очень слабое впечатление, вызывает у них значительное душевное волнение.
Так Жанэ сообщает об одной из своих больных - Люси, очень часто служившей ему для опытов,
что она забивалась в угол и заливалась горькими слезами, если ей рассказывали какую-нибудь глупую
историю о собаке, которую переехали на улице, или о жене, побитой мужем. Другая истеричка, Леони,
обнаруживает самый дикий восторг, увидев Жанэ после промежутка в несколько дней; она прыгает,
скачет, испускает дикие звуки, вообще приходит в состояние, близкое к истерическим припадкам,
которые и действительно происходят, если аффект еще немного усилится. Третья пациентка Жанэ -
Роза имела истерический припадок, длившийся 48 часов по поводу того что ожидаемая ею особа не
явилась в определенный час.
Восприимчивость к внушению обнаруживается у истеричных очень резко:
случайное слово, обратившее на себя их внимание, может сделаться руководящим
для их мыслей и поступков. Нередко особенно сильно поразившее их представле-
ние переходит в галлюцинацию.
Прекрасный пример этого даст нам опять Жанэ: <Однажды я пришел к Люси, чтобы сделать над
нею некоторые опыты. Она сказала, что устала и не расположена, что я ей уже накануне надоел
опытами и что она не желает начинать их снова. <Хорошо,- сказал я,- будем сегодня праздновать,
но чтобы мой приход не пропал даром, расскажи мне историю>.- <Что за глупости, никаких историй я
не знаю; не начать же вам рассказывать про Али-Бабу>.- <Отчего же нет? Я буду слушать>,- ска-
зал я. Полусмеясь, полусердясь, она принялась за сказку; сначала она рассказывала плохо и ежеминут-
но прерывала рассказ, наблюдая, слушаю ли я; но затем увлекалась все более и более; речь полилась
гладко, и на меня она более не обращала внимания. Вдруг она громко вскрикнула, уставилась в угол
комнаты и сдавленным голосом зашептала про себя: <вот они, разбойники,- в больших мешках>. Она
прекратила рассказ и следила глазами за сценами, которые, очевидно, проходили перед ее глазами,
но по-детски вставляя по временам свои замечания. <Сейчас их всех убьют - это хорошо>. Я, конечно,
старался ее не прерывать, и никогда история Али-Бабы не казалась мне столь интересной. То, что
я видел перед собою, предствляло в действительности образ мышления истеричных. Наши мысли,
здоровых людей, холодны и бледны, тогда как у них они полны красок и жизни, и образы всегда пере-
ходят в галлюцинации>.
Большая возбуждаемость истеричных, их способность приходить в волнение
от всяких пустяков ведут к тому, что они постоянно заняты, собою и на все окру-
378
жающее смотрят исключительно с точки зрения своих интересов. Все истеричные
большие эгоисты, и их тщеславие, их стремление всегда имеют предпочтение перед
другими, ведут часто к большим нелепостям. С другой стороны, их повышенная
восприимчивость к внушениям составляет причину значительной изменчивости
в симптомах болезни. Случайное, неважное происшествие может явиться в каче-
стве внушения и внезапно излечить анестезию, паралич или контрактуру. Неко-
торые исследователи, напр. П. И. Мёбиус, доходят до того что считают все эти
симптомы за следствие самовнушения. Подобно тому как внушение может уничто-
жить анестезию, так оно может ее и вызвать. Поэтому возможно, что всякая дан-
ная анестезия, паралич и т. п. произведены самовнушением. Встречаются и факты,
по-видимому, подтверждающие такое воззрение. Если это окажется со временем
верным, то уже, очевидно, придется отказаться от того положения, которое я при-
знаю, следуя за Жанэ, что повышенная восприимчивость к внушениям есть след-
ствие понижения впечатлительности чувств и памяти; наоборот, тогда окажется,
что восприимчивость к внушениям есть явление первичное, а все остальные симп-
томы ее производные, вызванные под влиянием случайных внушений, и, исходя
из этого, Мёбиус приходит к выводу, что основа истерии исключительно состоит в
чрезмерно повышенной восприимчивости к внушению. Но хотя такое мнение име-
ет за себя очень многое, однако ученые еще не согласны во взглядах на причины
и характер истерии, почему мы на этом вопросе, и не будем останавливаться.
II. Большая истерия
Большая истерия, или истеро-эпилепсия, по мнению одних исследователей,
вовсе не есть отдельная форма болезни, по мнению же других - это комбинация
истерии с эпилепсией. Рише, авторитет в этой области, с которым я вполне согла-
сен, считает ее только сильной степенью простой истерии, от которой она отли-
чается большей силой, сложностью и продолжительностью припадков. А так как
именно эти припадки большой истерии имели очень важное значение для суеве-
рий, то мы должны на них подробнее остановиться. Для нас, однако, интереснее
не научный анализ их сущности, а главным образом их внешняя форма. Поэтому
я ограничусь кратким обзором различных фаз полного истерического приступа,
иллюстрировав его рисунками, взяты-
la grande hysterie> (Париж, 1885).
Большой истерический припадок
вызывается обыкновенно каким-либо
душевным волнением. Больная чув-
ствует себя нехорошо, она как будто
совсем <другая>, она не может ничего
делать и не обращает никакого внима-
ния на попытки развлечь ее. Воспоми-
нания прошлого всплывают с особою
яркостью и овладевают вполне внима-
нием.
Пациентка делается меланхоли-
ческою и раздражительною. Затем на-
чинаются галлюцинации; ей представ-
ляются отвратительные звери всякого
рода: кошки, крысы, пауки, улитки,
которые то появляются, то исчезают.
Мучимая этими видениями, пациентка
не может оставаться спокойной; она
вскакивает и бежит с диким криком,
в легком платье выскакивает на двор,
379
невзирая ни на какую погоду. Внезапно наступают контрактуры и сведения чле-
нов, замечаются нарушения пищеварения и дыхания, сильное слюнотечение и
сердцебиение. Мускульная сила ослабляется, и появляется анестезия, которая
становится полною, если не была таковою раньше. Такие симптомы наблюдаются
иногда даже за неделю до приступа. В последние дни к ним присоединяются еще
боли и ощущение <истерического шара>, подступающего из живота к горлу и при-
чиняющего тягостнейшее ощущение удушья.
Наконец начинается собственно приступ. У больной темнеет перед глазами,
делается шум в ушах и сознание омрачается. После нескольких бурных движений
тело застывает в той или другой необыкновенной позе (рис. 139), и только какой-
нибудь один член, напр., рука или язык, производит еще медленные, правильные
движения; наконец и они прекращаются, и тело закоченевает в полной непод-
вижности. Такая <тоническая> судорога скоро переходит в <клоническую>. Члены
начинают выполнять толчкообразные сгибательные и разгибательные движения
от трех до четырех раз в секунду. (На фиг. 140 это изображено в виде пунктирных
линий). По происшествии не более пяти минут наступает полное расслабление
всех мышц, и тело падает, безжизненное и неподвижное.
После небольшого покоя в несколько минут начинается другой период припад-
ка, который вследствие странных совершаемых в это время движений носит наз-
вание <клоунизма>. Тело принимает самые необычные положения, напр., дуго-
образное (рис. 141), сохраняемое в течение нескольких (от трех до десяти) минут.
Затем следует ряд сильных и резких движений, потрясающих и подкидывающих
все тело или члены от 15 до 20 раз подряд, причем может далее казаться, что при-
нятое положение противоречит законам тяжести: больная как бы плавает над
постелью в воздухе, опираясь только на затылок и локти. Потом она падает на
постель и снова начинает тот же маневр, повторяя его 10-20 раз. Последова-
тельные фазы этого движения изображены на фиг. 142, 143, 144. Иногда движе-
ния завершаются диким криком и беспорядочным маханием рук, точно больная
Рис. 139.
Рис. 140.
Рис. 141.
380
защищается от невидимого врага. Ес-
ли припадок в этом периоде прерыва-
ется, чего у некоторых больных мож-
но достичь давлением на определен-
ные точки тела, то всегда можно убе-
диться, что больная находится во
власти галлюцинаций, под значитель-
ным влиянием которых выполняются
даже описанные акробатические, при-
емы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120