Можно возразить, что, несмотря на всеобщность
суеверия, оно могло не иметь одной общей для всех времен причины; ведь на
наших глазах тоже возникла и развилась вера в духов из группы явлений, несом-
ненно неизвестных в древности. Однако, нужно помнить, что характер феноменов,
обновивших Б наше сравнительно просвещенное время старые суеверия, должен
значительно отличаться от тех явлений, которые послужили первоначальным их
источником у первобытных народов. Как теперь у диких народов образ жизни и
культура гораздо однороднее, чем у более развитых типов цивилизации, так
должно было быть и прежде, во времена детства человечества. Поэтому и предпо-
ложение, что известное воззрение при общей духовной однородности было вы-
звано одинаковыми причинами, весьма допустимо. Конечно, многие причины
могли действовать вместе, чтобы породить веру в духов, но скорее всего это были
именно сновидения, как самое частое и постоянно повторяющееся психическое
явление. Оно существует и у взрослых и у детей, и так как именно детские сны
отличаются силой и яркостью, то можно с основательностью заключить, что при
младенческом состоянии человеческой мысли, сновидения должны были по мно-
гим причинам играть гораздо большую роль в психической жизни людей, чем в
настоящее время. Явления сновидений носят именно такой отпечаток, что они,
можно сказать прямо, должны были внушить мысль о существовании особого
мира духов. Но мы должны несколько ближе рассмотреть именно те моменты в
сновидениях, которые, по-видимому, принимали участие в развитии этого веро-
вания.
Прежде всего надо помнить, что как бы дико и нелепо ни было сновидение,
спящему оно кажется неоспоримой действительностью, и только по пробужде-
нии, когда мы вспоминаем, что мы видели во сне, нам удается установить, что
это был сон, а не действительность. Но иногда и это бывает трудно. В иных слу-
чаях сны бывают так отчетливы, что нам трудно отделаться от мысли об их реаль-
ности. Мы беседуем с умершими или отсутствующими, подвергаемся преследо-
ванию фантастических чудовищ, посещаем неизвестные местности; все это носит
такой правдоподобный характер, что после пробуждения мы только потому пере-
стаем верить в действительность виденного, что на основании долгого опыта,
знаем, что все эти <происшествия> суть только образы нашего внутреннего мира,
а не действительно существующие внешние/факты. С раннего детства слова <ведь
это только сон> успокаивали нас, когда мьгс громким криком просыпались в ужа-
се от только что бывшего страшного сновидения. Таким образом, уже с малых
310
Рис. 126. Пенелопе во сне является ее сестра Ифтима.
(Одиссея IV 795-839).
шаман, да и то во сне; но вместе с тем он настолько уверен в его бытии, что хранит
его кость в своей волшебной сумке (сравни стр. 19). Трудно себе представить луч-
ший пример веры в реальное существование предметов наших сновидений.
Итак, мы должны допустить, что на первых ступенях культуры, когда знания
законов природы и психической жизни вполне отсутствуют, сновидения прини-
маются за подлинную действительность. Но этим самым порождается и вера в
бытие духов. Во сне нам являются покойники; правда, фигуры их несколько более
смутны, чем при жизни, от их посещений не остается никаких следов, но тем
не менее мы их видели и трудно убедиться в том, что их вовсе нет. Именно в подоб-
ной смутной, расплывчатой, тенеподобной форме рисуются духи в фантазии всех
народов. Кроме наружного вида, по-видимому, также из снов почерпнуты сведе-
ния об образе жизни и свойствах духов. У австралийских негров и других народов
существует поверье, что души живут вокруг жилищ некоторое время после смерти,
а затем уже удаляются окончательно. Вероятно, эта вера основана на одной из
описанных нами особенностей сновидений, хотя, конечно, положительно доказать
это трудно. Мы видели (стр. 308), что у детей взволновавшие их события и чув-
ства тотчас отражаются в сновидениях и затем по мере успокоения чувства исче-
зают из памяти одновременно и наяву, и во сне. Вероятно, то же бывает и у младен-
ческих народов. Мертвые являются в сновидениях некоторое время после смерти,
311
пока свежи чувства, вызванные смертью. Когда же эти чувства улягутся, то и
мертвецы успокаиваются и прекращают свои посещения, что и объясняется тем,
что они на самом деле удалились далеко от земли. По мере роста наших познании
о психических особенностях сновидений, вероятно и многие другие произведен-
ные от них представления о жизни духов получают свое объяснение.
Еще одно обстоятельство заслуживает внимания: мы видели, что вера в духов
играет в первоначальной европейской магии очень малую роль. Единственные
настоящие духи, упоминаемые в старых исландских сказаниях,- это фильгьяры;
это покровительствующие духи, но они являются людям исключительно во сне.
Обыкновенно изложение сновидения, в котором играют роль живые существа,
начинается словами: <это вероятно были фильгьяры великих людей> (сравни
стр. 69). Неужели такое близкое соотношение в северных сказаниях духов со
снами случайно; или и в нем мы должны видеть новое доказательство происхожде-
ния веры в духов из сновидений? Так как северные народы не склонны к философ-
ствованию, то легко понять, что они не развили далее веру в духов, а ограничи-
лись тем,что признали существование духов там, где они их действительно видели,
т. е. во сне.
Но не только сама вера в духов произошла из образов, являвшихся в сновиде-
ниях и признаваемых за действительность, но и их различные свойства были
установлены из наблюдений над особенностями сонных видений. Во время сна
человек лежит, по-видимому, покойно и безучастно ко всему окружающему,
а между тем по пробуждении рассказывает о своих похождениях в далеких стра-
нах, где он виделся с живыми, или давно умершими, знакомыми ему людьми.
Если все это принять за действительность, то невольно является мысль, что в чело-
веке есть нечто, что может свободно двигаться независимо от тела, которое оста-
ется на месте. Это нечто можно назвать <душой>. Легко предположить, что душа
сделается еще удобоподвижнее, если совершенно оставит тело, а отсюда недалеко
до представления о том, что она может в течение известного времени бродить
возле прежнего жилища, даже когда тело уже погребено, сожжено, или даже
съедено врагами. Таким образом,наблюдения над спящим человеком совершенно
согласуются с его собственными самонаблюдениями в это время и легко наводят
на мысль о двойственной природе человека: тело может лежать без признаков
жизни, а душа будет свободно носиться; и даже после полного уничтожения тела
душа продолжает существовать и время от времени показываться живым людям.
Таким образом, основа веры в духов дана в явлениях сна и сновидений. Дальней-
шее же ее развитие и принимаемые ею разнообразные формы не имеют для нас
значения.
ВЕЩИЕ И ПРОРОЧЕСКИЕ СНЫ
При историческом обзоре мы видели, что во все времена люди верили, будто
бы во сне они могут получить объяснение прошедшего и познание будущего, т. е.
того, что скрыто от них наяву. Большей частью смотрели на это как на открове-
ния богов, или других высших существ. Неоплатоники первые установили теорию,
что при некоторых обстоятельствах сам человек может достигнуть высших зна-
ний и сделаться равным богам (сравни стр. 157). Следы этого учения можно найти
везде в <научной> магии, и мы видели, что вера в высшие свойства спящего духа
имеется даже у весьма недавних исследователей, напр., у Шиндлера. Однако с
первого раза кажется очень маловероятным, что душа спящего может обладать
какими-нибудь такими силами, которых она лишена при бодрствовании. Если бы
такие силы существовали в самом деле, то следовало бы ожидать, что проявление
их сделается тем явственнее, чем более душа освобождается от влияния тела,
т. е. чем крепче сон. Поэтому вещие сны должны были бы являться чаще при
глубоком сне, между тем наши вышеизложенные исследования показали, что в
глубоком сне, вероятно, вовсе нет сновидений. Как раз наоборот, они являются
312
во время перехода к бодрствованию, от которого это переходное состояние отли-
чается только меньшей степенью внимания. Поэтому крайне невероятно, чтобы
именно в этом переходном состоянии могли обнаруживаться какие-нибудь осо-
бенные магические силы. Скорее может явиться вопрос, каким естественным
путем могла возникнуть вера в такие силы? Попытаемся объяснить это.
Мы уже несколько раз обращали внимание читателей на общую запутанность
и бессмысленность сновидений и указывали, что именно эти характерные их
особенности весьма затрудняют точное запоминание и воспроизведение их во
всех подробностях после пробуждения. Если даже попытаться, проснувшись,
немедленно записать сон, то и тогда окажется много отдельных подробностей,
о которых сохранилось только неясное воспоминание. Если стараться пополнить
эти пробелы, то в сон невольно вносится гораздо более осмысленное содержа-
ние, чем какое бьио в нем на самом деле. В действительной жизни факты проходят
перед нами в виде непрерывной цепи причин и следствий; поэтому ум наш неволь-
но вносит эту причинную зависимость и в события пережитого нами сновидения.
Цепь образов в сновидении соединена вовсе не по законам причинности, а как мы
знаем, по закону ассоциации; каждое же забытое звено пополняется таким обра-
зом, что между ними невольно вводится привычная причинная связь, а вместе с
тем смысл, которого вовсе не было во сне. Таким образом и оставшиеся действи-
тельные воспоминания постепенно приобретают характер связных и разумных
событий. Если в жизни рано или поздно случится что-либо напоминающее хотя
немного этот сон, то он немедленно всплывает в нашей памяти, но уже в совер-
шенно измененном виде. Нам кажется, что мы видели во сне именно то, что слу-
чилось в действительности, и в силу этой ошибки памяти сновидению придается
значение <пророческого>.
Париш * сообщает один из таких снов, интересный потому, что при этом ясно выразилось,
как воспоминания приспособились к последующим событиям. <Я знал одну даму (очень любившую
собак), которой приснилось, что она и ее семья прощаются со своим родовым имением, проданным
за 750 т. пуделей. Над рассказом посмеялись и забыли его. Через несколько дней ее муж получает
письмо от маклера с предложением продать имение, причем приблизительная цена назначается в
750 т. марок. Этого совпадения вполне было достаточно для того, чтобы убедить вполне правдивую
даму в том, что оно касалось не только цифры, но и содержания ее, т. е. что в ее сне речь шла не о соба-
ках, а о деньгах, которые должны были быть получены за имение; и не только сама дама, но и все
окружающие твердо уверовали, что дело было именно так>.
В прошедшие времена такие пророческие сны бывали чаще, чем теперь, так
как тогда вообще больше видели снов, или, правильнее сказать, лучше их запоми-
нали. В те времена взрослые, подобно нашим детям, ярко и отчетливо могли вос-
производить свои сновидения, потому что жизнь не была так сложна и не было
такой интенсивной напряженности в борьбе за существование. Кроме того, снам
придавалось важное значение, а потому прилагались особые усилия для удержа-
ния их в памяти, что, как мы знаем, очень способствует запоминанию. Все ска-
занное о детях вполне приложимо и к младенческим стадиям человеческого раз-
вития, когда сновидения не отличаются от действительности. Стоило только за-
метить случайное совпадение между каким-нибудь выдающимся сном и заметным
событием, чтобы дальнейшие сновидения были подвергнуты тщательньм наблю-
дениям и получили особый вещий смысл, который им непременно хотели навя-
зать. Какое серьезное значение приписывали этим явлениям, напр. у халдеев,
можно судить уже по тому, что многие из них занесены в летописи (см. стр. 38).
Таким образом, мы видим, что сновидения уже потому могут получить пророче-
ский характер, что при последующих воспоминаниях весьма легко извращаются.
Но этим не ограничивается значение ошибок памяти. Если бы можно было за-
помнить большинство снов, то всякий легко убедился бы, что одни из них лишены
всякого предсказательного значения, а пророчества других совершенно неверны.
Такое убеждение должно бы действовать на суеверие разрушительно. Но оно
* Ueber die Trugwahrnehmung, Leipzig, 1894.
313
поддерживается несовершенством памяти. Никто не помнит всех своих снов,
запоминаются только те немногие, которые согласуются с существующим суеве-
рием и поддерживают его. Если случится что-нибудь, что хотя слегка напоминает
отрывок какого-нибудь сна, сохранившийся в сознании, то немедленно весь сон
воспроизводится в извращенном виде и таким образом получает необычайное,
пророческое значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
суеверия, оно могло не иметь одной общей для всех времен причины; ведь на
наших глазах тоже возникла и развилась вера в духов из группы явлений, несом-
ненно неизвестных в древности. Однако, нужно помнить, что характер феноменов,
обновивших Б наше сравнительно просвещенное время старые суеверия, должен
значительно отличаться от тех явлений, которые послужили первоначальным их
источником у первобытных народов. Как теперь у диких народов образ жизни и
культура гораздо однороднее, чем у более развитых типов цивилизации, так
должно было быть и прежде, во времена детства человечества. Поэтому и предпо-
ложение, что известное воззрение при общей духовной однородности было вы-
звано одинаковыми причинами, весьма допустимо. Конечно, многие причины
могли действовать вместе, чтобы породить веру в духов, но скорее всего это были
именно сновидения, как самое частое и постоянно повторяющееся психическое
явление. Оно существует и у взрослых и у детей, и так как именно детские сны
отличаются силой и яркостью, то можно с основательностью заключить, что при
младенческом состоянии человеческой мысли, сновидения должны были по мно-
гим причинам играть гораздо большую роль в психической жизни людей, чем в
настоящее время. Явления сновидений носят именно такой отпечаток, что они,
можно сказать прямо, должны были внушить мысль о существовании особого
мира духов. Но мы должны несколько ближе рассмотреть именно те моменты в
сновидениях, которые, по-видимому, принимали участие в развитии этого веро-
вания.
Прежде всего надо помнить, что как бы дико и нелепо ни было сновидение,
спящему оно кажется неоспоримой действительностью, и только по пробужде-
нии, когда мы вспоминаем, что мы видели во сне, нам удается установить, что
это был сон, а не действительность. Но иногда и это бывает трудно. В иных слу-
чаях сны бывают так отчетливы, что нам трудно отделаться от мысли об их реаль-
ности. Мы беседуем с умершими или отсутствующими, подвергаемся преследо-
ванию фантастических чудовищ, посещаем неизвестные местности; все это носит
такой правдоподобный характер, что после пробуждения мы только потому пере-
стаем верить в действительность виденного, что на основании долгого опыта,
знаем, что все эти <происшествия> суть только образы нашего внутреннего мира,
а не действительно существующие внешние/факты. С раннего детства слова <ведь
это только сон> успокаивали нас, когда мьгс громким криком просыпались в ужа-
се от только что бывшего страшного сновидения. Таким образом, уже с малых
310
Рис. 126. Пенелопе во сне является ее сестра Ифтима.
(Одиссея IV 795-839).
шаман, да и то во сне; но вместе с тем он настолько уверен в его бытии, что хранит
его кость в своей волшебной сумке (сравни стр. 19). Трудно себе представить луч-
ший пример веры в реальное существование предметов наших сновидений.
Итак, мы должны допустить, что на первых ступенях культуры, когда знания
законов природы и психической жизни вполне отсутствуют, сновидения прини-
маются за подлинную действительность. Но этим самым порождается и вера в
бытие духов. Во сне нам являются покойники; правда, фигуры их несколько более
смутны, чем при жизни, от их посещений не остается никаких следов, но тем
не менее мы их видели и трудно убедиться в том, что их вовсе нет. Именно в подоб-
ной смутной, расплывчатой, тенеподобной форме рисуются духи в фантазии всех
народов. Кроме наружного вида, по-видимому, также из снов почерпнуты сведе-
ния об образе жизни и свойствах духов. У австралийских негров и других народов
существует поверье, что души живут вокруг жилищ некоторое время после смерти,
а затем уже удаляются окончательно. Вероятно, эта вера основана на одной из
описанных нами особенностей сновидений, хотя, конечно, положительно доказать
это трудно. Мы видели (стр. 308), что у детей взволновавшие их события и чув-
ства тотчас отражаются в сновидениях и затем по мере успокоения чувства исче-
зают из памяти одновременно и наяву, и во сне. Вероятно, то же бывает и у младен-
ческих народов. Мертвые являются в сновидениях некоторое время после смерти,
311
пока свежи чувства, вызванные смертью. Когда же эти чувства улягутся, то и
мертвецы успокаиваются и прекращают свои посещения, что и объясняется тем,
что они на самом деле удалились далеко от земли. По мере роста наших познании
о психических особенностях сновидений, вероятно и многие другие произведен-
ные от них представления о жизни духов получают свое объяснение.
Еще одно обстоятельство заслуживает внимания: мы видели, что вера в духов
играет в первоначальной европейской магии очень малую роль. Единственные
настоящие духи, упоминаемые в старых исландских сказаниях,- это фильгьяры;
это покровительствующие духи, но они являются людям исключительно во сне.
Обыкновенно изложение сновидения, в котором играют роль живые существа,
начинается словами: <это вероятно были фильгьяры великих людей> (сравни
стр. 69). Неужели такое близкое соотношение в северных сказаниях духов со
снами случайно; или и в нем мы должны видеть новое доказательство происхожде-
ния веры в духов из сновидений? Так как северные народы не склонны к философ-
ствованию, то легко понять, что они не развили далее веру в духов, а ограничи-
лись тем,что признали существование духов там, где они их действительно видели,
т. е. во сне.
Но не только сама вера в духов произошла из образов, являвшихся в сновиде-
ниях и признаваемых за действительность, но и их различные свойства были
установлены из наблюдений над особенностями сонных видений. Во время сна
человек лежит, по-видимому, покойно и безучастно ко всему окружающему,
а между тем по пробуждении рассказывает о своих похождениях в далеких стра-
нах, где он виделся с живыми, или давно умершими, знакомыми ему людьми.
Если все это принять за действительность, то невольно является мысль, что в чело-
веке есть нечто, что может свободно двигаться независимо от тела, которое оста-
ется на месте. Это нечто можно назвать <душой>. Легко предположить, что душа
сделается еще удобоподвижнее, если совершенно оставит тело, а отсюда недалеко
до представления о том, что она может в течение известного времени бродить
возле прежнего жилища, даже когда тело уже погребено, сожжено, или даже
съедено врагами. Таким образом,наблюдения над спящим человеком совершенно
согласуются с его собственными самонаблюдениями в это время и легко наводят
на мысль о двойственной природе человека: тело может лежать без признаков
жизни, а душа будет свободно носиться; и даже после полного уничтожения тела
душа продолжает существовать и время от времени показываться живым людям.
Таким образом, основа веры в духов дана в явлениях сна и сновидений. Дальней-
шее же ее развитие и принимаемые ею разнообразные формы не имеют для нас
значения.
ВЕЩИЕ И ПРОРОЧЕСКИЕ СНЫ
При историческом обзоре мы видели, что во все времена люди верили, будто
бы во сне они могут получить объяснение прошедшего и познание будущего, т. е.
того, что скрыто от них наяву. Большей частью смотрели на это как на открове-
ния богов, или других высших существ. Неоплатоники первые установили теорию,
что при некоторых обстоятельствах сам человек может достигнуть высших зна-
ний и сделаться равным богам (сравни стр. 157). Следы этого учения можно найти
везде в <научной> магии, и мы видели, что вера в высшие свойства спящего духа
имеется даже у весьма недавних исследователей, напр., у Шиндлера. Однако с
первого раза кажется очень маловероятным, что душа спящего может обладать
какими-нибудь такими силами, которых она лишена при бодрствовании. Если бы
такие силы существовали в самом деле, то следовало бы ожидать, что проявление
их сделается тем явственнее, чем более душа освобождается от влияния тела,
т. е. чем крепче сон. Поэтому вещие сны должны были бы являться чаще при
глубоком сне, между тем наши вышеизложенные исследования показали, что в
глубоком сне, вероятно, вовсе нет сновидений. Как раз наоборот, они являются
312
во время перехода к бодрствованию, от которого это переходное состояние отли-
чается только меньшей степенью внимания. Поэтому крайне невероятно, чтобы
именно в этом переходном состоянии могли обнаруживаться какие-нибудь осо-
бенные магические силы. Скорее может явиться вопрос, каким естественным
путем могла возникнуть вера в такие силы? Попытаемся объяснить это.
Мы уже несколько раз обращали внимание читателей на общую запутанность
и бессмысленность сновидений и указывали, что именно эти характерные их
особенности весьма затрудняют точное запоминание и воспроизведение их во
всех подробностях после пробуждения. Если даже попытаться, проснувшись,
немедленно записать сон, то и тогда окажется много отдельных подробностей,
о которых сохранилось только неясное воспоминание. Если стараться пополнить
эти пробелы, то в сон невольно вносится гораздо более осмысленное содержа-
ние, чем какое бьио в нем на самом деле. В действительной жизни факты проходят
перед нами в виде непрерывной цепи причин и следствий; поэтому ум наш неволь-
но вносит эту причинную зависимость и в события пережитого нами сновидения.
Цепь образов в сновидении соединена вовсе не по законам причинности, а как мы
знаем, по закону ассоциации; каждое же забытое звено пополняется таким обра-
зом, что между ними невольно вводится привычная причинная связь, а вместе с
тем смысл, которого вовсе не было во сне. Таким образом и оставшиеся действи-
тельные воспоминания постепенно приобретают характер связных и разумных
событий. Если в жизни рано или поздно случится что-либо напоминающее хотя
немного этот сон, то он немедленно всплывает в нашей памяти, но уже в совер-
шенно измененном виде. Нам кажется, что мы видели во сне именно то, что слу-
чилось в действительности, и в силу этой ошибки памяти сновидению придается
значение <пророческого>.
Париш * сообщает один из таких снов, интересный потому, что при этом ясно выразилось,
как воспоминания приспособились к последующим событиям. <Я знал одну даму (очень любившую
собак), которой приснилось, что она и ее семья прощаются со своим родовым имением, проданным
за 750 т. пуделей. Над рассказом посмеялись и забыли его. Через несколько дней ее муж получает
письмо от маклера с предложением продать имение, причем приблизительная цена назначается в
750 т. марок. Этого совпадения вполне было достаточно для того, чтобы убедить вполне правдивую
даму в том, что оно касалось не только цифры, но и содержания ее, т. е. что в ее сне речь шла не о соба-
ках, а о деньгах, которые должны были быть получены за имение; и не только сама дама, но и все
окружающие твердо уверовали, что дело было именно так>.
В прошедшие времена такие пророческие сны бывали чаще, чем теперь, так
как тогда вообще больше видели снов, или, правильнее сказать, лучше их запоми-
нали. В те времена взрослые, подобно нашим детям, ярко и отчетливо могли вос-
производить свои сновидения, потому что жизнь не была так сложна и не было
такой интенсивной напряженности в борьбе за существование. Кроме того, снам
придавалось важное значение, а потому прилагались особые усилия для удержа-
ния их в памяти, что, как мы знаем, очень способствует запоминанию. Все ска-
занное о детях вполне приложимо и к младенческим стадиям человеческого раз-
вития, когда сновидения не отличаются от действительности. Стоило только за-
метить случайное совпадение между каким-нибудь выдающимся сном и заметным
событием, чтобы дальнейшие сновидения были подвергнуты тщательньм наблю-
дениям и получили особый вещий смысл, который им непременно хотели навя-
зать. Какое серьезное значение приписывали этим явлениям, напр. у халдеев,
можно судить уже по тому, что многие из них занесены в летописи (см. стр. 38).
Таким образом, мы видим, что сновидения уже потому могут получить пророче-
ский характер, что при последующих воспоминаниях весьма легко извращаются.
Но этим не ограничивается значение ошибок памяти. Если бы можно было за-
помнить большинство снов, то всякий легко убедился бы, что одни из них лишены
всякого предсказательного значения, а пророчества других совершенно неверны.
Такое убеждение должно бы действовать на суеверие разрушительно. Но оно
* Ueber die Trugwahrnehmung, Leipzig, 1894.
313
поддерживается несовершенством памяти. Никто не помнит всех своих снов,
запоминаются только те немногие, которые согласуются с существующим суеве-
рием и поддерживают его. Если случится что-нибудь, что хотя слегка напоминает
отрывок какого-нибудь сна, сохранившийся в сознании, то немедленно весь сон
воспроизводится в извращенном виде и таким образом получает необычайное,
пророческое значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120