Теперь нам предстоит рассмотреть влияние
другой более обширной и важной категории причин, которые не только вызывают
определенные формы дрожания, но в известной мере влияют на направление
прочих движений. Мы говорим о влиянии различных состояний сознания, которое
известно из опыта обыденной жизни.
Непроизвольные движения вызываются отчасти известным настроением духа,
отчасти, при достаточном сосредоточении внимания, сознательными представле-
ниями или о движении вообще, или такими, которые обыкновенно ассоциируют-
ся с движениями. Правильность такого заключения можно легко подтвердить
примерами. Каждое усиленное напряжение вызывает дрожание; так страх и не-
терпение заставляют дрожать; при подобных психических состояниях явление
может принять такие размеры, что становится видимым без всяких аппаратов.
Так, когда во время экзаменов голос отвечающего дрожит, то это очевидно только
видоизменение того же явления. По мере увеличения волнения, растут и дрожания
и могут перейти в очень сильные толчки. Но даже и тогда, когда явление не на-
столько сильно, чтоб быть видимым посторонним, сам субъект может легко его
ощущать. Всякий знает, что привычная, вполне усвоенная, работа часто не удает-
ся, когда человек очень спешит. Напряжение, опасение опоздать, заставляет дро-
жать руки и требуемые работой тонкие движения не удаются. Не только неприят-
ные ощущения, но и приятные вызывают непроизвольные дрожания. Таков смех:
обусловленное им потрясение распространяется не только на диафрагму, но,
смотря по его силе, и на все тело.
До сих пор мы коснулись только одной стороны предмета. Выше было сказано,
что есть дрожания, вызываемые только представлением об известном движении,
или о предмете, связанном с движением (идиомоторный принцип Карпентера).
Это может быть доказано простым опытом. Повесьте свинцовый шарик в дюйм
диаметром на шнурок,- в крайнем случае могут служить карманные часы на
легкой цепочке - и держите этот импровизированный маятник, в вытянутой руке;
он понемногу начнет качаться. Направление и форма качания определяются пред-
ставлениями, имеющимися у лиц, подвергаемых опыту. Я десятки раз повторял
эксперимент и, если не встречал упорного сопротивления со стороны испытуемо-
го лица, то всегда с успехом. Например, проводя пальцем под маятником, гово-
рят, что он будет двигаться по указан-
Если палец переходит в круговое дви-
жение, то маятник следует за ним. &-авв=вэа
Еще лучше удается опыт с лицами,
которые не знают его сущности, или / I m
если он облечен в несколько мистиче-
скую форму. Я, напр., говорил, что
маятник всегда движется по направ-
лению оловянной полосы, положен-
ной под ним, перпендикулярно к сталь-
ной полосе и описывает круг над стек-
лянной пластинкой. Все это исполня- рис. 113. Аппарат Прейера.
лось в силу той же причины. Направ-
ставлением об известном движении.
Остается третья группа дрожа-
тельных движений, вызываемых не столько мыслью о самом движении, сколько
представлением о предметах или актах, связанных с известным видом его.
У человека с нормальной речью каждое представление о каком-нибудь имени или
слове теснейшим образом связано с соответствующими движениями органов речи.
Поэтому совершенно правильно говорят, что мысль его беззвучная речь. Это
явление особенно часто обнаруживается в привычке шептать фразу перед тем,
как ее написать. Если обратить на это внимание во время процесса писания, то
можно всегда уловить движения языка. То же самое наблюдается, когда долгое
время мысль сосредоточена на одном слове. Впоследствии мы увидим, какие
удивительные результаты могут получиться от этого. Соответственным образом
наши представления о писанных словах очень часто связываются с небольшими
движениями ручной кисти.
Прейеру удалось очень остроумным способом начертить на доске эти маленькие письменные
движения. Применяемый им аппарат (рис. 113) очень прост: он состоит из длинного, легкого,
тонкого рычажка ав, соединенного в точке в очень свободным шарниром с изогнутой иглой, конец
которой прикасается к таблице Т. Рычажок в точке в крепко привязывается к тыльной стороне
ручной кисти, или держится наподобие писчего пера в напряженно вытянутой руке. Если в таком
положении лицо, подвергаемое опыту, живо представит себе написанное слово или цифру, то игла
начертит на закопченной доске некоторую фигуру. Такого происхождения фигуры на рисунке 114.
Так как и остальные причины, вызывающие дрожания, продолжают действовать, то полученные
кривые очень сложны и в них (смотря сбоку) довольно трудно узнать задуманную букву или число.
Все же приблизительное очертание настолько сходно, что влияние задуманного на полученную фи-
гуру очевидно.
Еще одна из форм воздействия представлений на непроизвольное движение
обнаруживается в постоянно наблюдаемой склонности соблюдать в движениях
такт и ритм. Это можно видеть даже на маленьких детях, которые подпрыгивают
в такт музыке, не учившись еще танцевать. Многие взрослые не могут слышать
музыки, не отбивая такта движениями головы или ног. Поэтому невольно яв-
ляется вопрос не отразится ли эта тесная связь между слуховыми впечатлениями
283
>
(-1
а
оо
V
ю
t-
0>
Рис. 114.
и ритмическими движениями в форме дрожаний. Опыты вполне подтвердили
это предположение и^ кроме того, доказали, что характер и способ влияния такта
на получаемые кривые у разных лиц находятся в тесной зависимости от темпе-
рамента их. Кривые рис. 115 и 116 суть результаты таких опытов. На рис. 115
кривые получены от лица, слушавшего бой метронома: А соответствует 120-ти
ударам в минуту, а кривая В - 40 ударам.
Медленный, полусонный такт в 40 ударов вызывает ровные, пологие волны
кривой В, а в три раза быстрейший такт придает линии А нервный, порывистый ха-
рактер.
На рис. 116 мы видим такого же рода явления, но иначе изображенные. Под
каждой кривой имеется правильная линия, начерченная самим метрономом;
подъемы соответствуют бою его. Можно заметить, как при медленном такте
284
(36 в минуту) каждый удар вызывает большую резкую волну (испуг), а быст-
рый такт (117 ударов) производит ряд незначительных, но постоянных
дрожаний.
До сих пор речь шла о влиянии на непроизвольные движения ясно сознава-
емых представлений, так как только при этом условии возможно было установить
и доказать связь между дрожанием и психическими процессами; но опытным
путем обнаружено, что и неосознанные душевные состояния имеют такое же
действие. Некоторые лица, например, во время оживленного разговора могут
Рис. 115.
рис. 116.
писать и чертить фигуры, указывающие на строй мыслей, очень далекий от данно-
го разговора; в этом случае, очевидно, в душевной деятельности существуют
такие мысли, которые не сознаются и не ощущаются, а проявляются лишь в виде
непроизвольных движений *. Об' этом нам придется еще вести речь, когда мы
* Когда впоследствии мы будем говорить об этих явлениях, то будем называть их бессозна-
тельным^ душевными состояниями (бессознательные представления и т. п.), не обращая внимания
на то, что само по себе это выражение не имеет никакого смысла. Но именно вследствие отсутствия
в нем определенного смысла, его и следует предпочесть таким выражениям, как подсознательные,
стоящие за порогом сознания и т. п., которые заключают в себе определенные гипотезы о природе
этих явлении. Подобно тому, как математик употребляет для обозначения некоторых величин выра-
жение а~", не имеющее смысла, так и мы будем употреблять выражение <бессознательное пред-
ставление> для обозначения таких явлений, существование которых доказывается опытом, но при-
рода которых остается для нас неизвестной. Прим. автора.
285
коснемся вопроса о вторжении бессознательного в область сознательной жизни.
При рассмотрении вопроса о влиянии непроизвольных движении на происхожде-
ние суеверий, очень трудно будет разделить случаи, где такие движения зависели
от сознательных или от бессознательных психических процессов. Так как на
самой форме движений различие исходных точек нисколько не проявляется, то
только очень тщательным разбором одновременного состояния сознания можно
будет приблизительно определить, лежит ли их источник в сознательной или
бессознательной областях. Хотя при последующем изложении я, главным обра-
зом, принимаю во внимание только случаи первого рода, т. е. происхождение
движений под влиянием сознательных представлений, но не нужно упускать из
виду и возможного воздействия неосознанных процессов, так как они могут вызы-
вать точно такие же явления.
МАГИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ
Под этим именем мы разумеем такого рода передвижения неодушевленных
предметов, причину которых в разные времена приписывали действию магических
сил, так как нельзя было отыскать более простого объяснения. Все видели пере-
движения, но так как причинявшие их лица сами не сознавали своих действий
в этом направлении, то объяснение приходилось искать во вмешательстве
сверхъестественных сил, таинственно скрытых в известных людях или в сущест-
вах высшего порядка. В исторической части нашей книги мы познакомились с дву-
мя группами таких движений, именно там были описаны колебания волшебного
прутика и столоверчение в его различных формах. Постараемся доказать, что
в обоих случаях сущность дела заключается в проявлении непроизвольных дви-
жений. После всего сказанного мы не усмотрим ничего чудесного в гаданиях
посредством кольца, сведения о котором у нас сохранялись со времен императора
Валента (см. стр. 158). Кольцо, подвешенное на нитке, при держании ее в вытя-
нутой руке, непременно придет в движение и именно в том направлении, кото-
рого ждет испытующий. Если он ожидает, напр., имени, то кольцо, касаясь букв,
расположенных по краю чаши, сложит как раз это имя, о котором он больше
всего думает. Все это вполне понятно после того, как мы установили, что направ-
ление движения зависит от представления о нем. То же самое можно сказать о
волшебном прутике. Этому снаряду придавали различную форму, но чаще всего
бралась вилообразная раздвоенная ветка тополя или орешника. Видоизменение
того же аппарата допускалось в форме топора, заключенного в полено и удержи-
ваемого в равновесии на конце пальца. Применяли также и решето различными
способами. В зависимости от снаряда, самый способ носил название рабдомантии,
аксиномантии или коскиномантии. Но везде основной принцип был один и тот же:
снаряд приходил в движение и указывал место, направление или лицо, о кото-
ром шла речь. Из всего этого до настоящего времени уцелел один только волшеб-
ный прутик и основанная на нем рабдомантия, поэтому только о ней мы и будем
говорить, хотя, конечно, те же объяснения с полным правом могут быть перене-
сены и на остальные методы. На основании известных нам вышеизложенных
опытов мы знаем, что прутик приходит в движение, если держащее его лицо ожи-
дает этого и кроме того именно в ожидаемом направлении. В противном же случае
прутик сохраняет полную неподвижность.
Это знал еще патер Лебрен в конце 17 столетия и вывел совершенно правильное заключение,
что <причина движения есть воля человека, а направление определяется его желаниями>. Другими
словами, Лебрен, за 1 '/д столетия до Карпентера, дал указания на идиомоторные движения, хотя
только в одном частном случае.
Совершенно независимо от Карпентера, дал такое же объяснение Шеврёль
в 1853 г., указав, что ожидание известного колебания со стороны прутика есть
его главная причина. Так как опыты патера Кирхера выяснили, что прутик не
наклоняется ни к воде, ни к металлу, если не находится в руках человека, то не
может быть сомнения, что при соответствующих случаях двигательные импульсы
исходят действительно из человеческого сознания. Но если так, то все-таки оста-
ется загадочным, каким образом прутик может указывать воду и руду? Что такие
рассказы не сплошная выдумка, можно уже думать потому, что и в наше время
еще действуют <водяные искатели>,
весьма образованные люди всякий
раз, когда нужно рыть колодец.
Вблизи одного большого города местный
врач указывал мне большое число колодцев,
вырытых исключительно по указаниям <водя-
ного искателя>. Многие из них находились на
местах, где трудно было ожидать воды, и где,
кроме того, попытки обойтись без помощи ис-
кателя оказались бесплодными.
Рис. 117. Шеврель.
Объяснение этих удивительных
фактов, вероятно, приблизительно
следующее: <водяные искатели> суть
обыкновенно старые колодезные мас-
тера, вследствие долговременной прак-
тики приобретающие общее представ-
ление о расположении водяных жил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
другой более обширной и важной категории причин, которые не только вызывают
определенные формы дрожания, но в известной мере влияют на направление
прочих движений. Мы говорим о влиянии различных состояний сознания, которое
известно из опыта обыденной жизни.
Непроизвольные движения вызываются отчасти известным настроением духа,
отчасти, при достаточном сосредоточении внимания, сознательными представле-
ниями или о движении вообще, или такими, которые обыкновенно ассоциируют-
ся с движениями. Правильность такого заключения можно легко подтвердить
примерами. Каждое усиленное напряжение вызывает дрожание; так страх и не-
терпение заставляют дрожать; при подобных психических состояниях явление
может принять такие размеры, что становится видимым без всяких аппаратов.
Так, когда во время экзаменов голос отвечающего дрожит, то это очевидно только
видоизменение того же явления. По мере увеличения волнения, растут и дрожания
и могут перейти в очень сильные толчки. Но даже и тогда, когда явление не на-
столько сильно, чтоб быть видимым посторонним, сам субъект может легко его
ощущать. Всякий знает, что привычная, вполне усвоенная, работа часто не удает-
ся, когда человек очень спешит. Напряжение, опасение опоздать, заставляет дро-
жать руки и требуемые работой тонкие движения не удаются. Не только неприят-
ные ощущения, но и приятные вызывают непроизвольные дрожания. Таков смех:
обусловленное им потрясение распространяется не только на диафрагму, но,
смотря по его силе, и на все тело.
До сих пор мы коснулись только одной стороны предмета. Выше было сказано,
что есть дрожания, вызываемые только представлением об известном движении,
или о предмете, связанном с движением (идиомоторный принцип Карпентера).
Это может быть доказано простым опытом. Повесьте свинцовый шарик в дюйм
диаметром на шнурок,- в крайнем случае могут служить карманные часы на
легкой цепочке - и держите этот импровизированный маятник, в вытянутой руке;
он понемногу начнет качаться. Направление и форма качания определяются пред-
ставлениями, имеющимися у лиц, подвергаемых опыту. Я десятки раз повторял
эксперимент и, если не встречал упорного сопротивления со стороны испытуемо-
го лица, то всегда с успехом. Например, проводя пальцем под маятником, гово-
рят, что он будет двигаться по указан-
Если палец переходит в круговое дви-
жение, то маятник следует за ним. &-авв=вэа
Еще лучше удается опыт с лицами,
которые не знают его сущности, или / I m
если он облечен в несколько мистиче-
скую форму. Я, напр., говорил, что
маятник всегда движется по направ-
лению оловянной полосы, положен-
ной под ним, перпендикулярно к сталь-
ной полосе и описывает круг над стек-
лянной пластинкой. Все это исполня- рис. 113. Аппарат Прейера.
лось в силу той же причины. Направ-
ставлением об известном движении.
Остается третья группа дрожа-
тельных движений, вызываемых не столько мыслью о самом движении, сколько
представлением о предметах или актах, связанных с известным видом его.
У человека с нормальной речью каждое представление о каком-нибудь имени или
слове теснейшим образом связано с соответствующими движениями органов речи.
Поэтому совершенно правильно говорят, что мысль его беззвучная речь. Это
явление особенно часто обнаруживается в привычке шептать фразу перед тем,
как ее написать. Если обратить на это внимание во время процесса писания, то
можно всегда уловить движения языка. То же самое наблюдается, когда долгое
время мысль сосредоточена на одном слове. Впоследствии мы увидим, какие
удивительные результаты могут получиться от этого. Соответственным образом
наши представления о писанных словах очень часто связываются с небольшими
движениями ручной кисти.
Прейеру удалось очень остроумным способом начертить на доске эти маленькие письменные
движения. Применяемый им аппарат (рис. 113) очень прост: он состоит из длинного, легкого,
тонкого рычажка ав, соединенного в точке в очень свободным шарниром с изогнутой иглой, конец
которой прикасается к таблице Т. Рычажок в точке в крепко привязывается к тыльной стороне
ручной кисти, или держится наподобие писчего пера в напряженно вытянутой руке. Если в таком
положении лицо, подвергаемое опыту, живо представит себе написанное слово или цифру, то игла
начертит на закопченной доске некоторую фигуру. Такого происхождения фигуры на рисунке 114.
Так как и остальные причины, вызывающие дрожания, продолжают действовать, то полученные
кривые очень сложны и в них (смотря сбоку) довольно трудно узнать задуманную букву или число.
Все же приблизительное очертание настолько сходно, что влияние задуманного на полученную фи-
гуру очевидно.
Еще одна из форм воздействия представлений на непроизвольное движение
обнаруживается в постоянно наблюдаемой склонности соблюдать в движениях
такт и ритм. Это можно видеть даже на маленьких детях, которые подпрыгивают
в такт музыке, не учившись еще танцевать. Многие взрослые не могут слышать
музыки, не отбивая такта движениями головы или ног. Поэтому невольно яв-
ляется вопрос не отразится ли эта тесная связь между слуховыми впечатлениями
283
>
(-1
а
оо
V
ю
t-
0>
Рис. 114.
и ритмическими движениями в форме дрожаний. Опыты вполне подтвердили
это предположение и^ кроме того, доказали, что характер и способ влияния такта
на получаемые кривые у разных лиц находятся в тесной зависимости от темпе-
рамента их. Кривые рис. 115 и 116 суть результаты таких опытов. На рис. 115
кривые получены от лица, слушавшего бой метронома: А соответствует 120-ти
ударам в минуту, а кривая В - 40 ударам.
Медленный, полусонный такт в 40 ударов вызывает ровные, пологие волны
кривой В, а в три раза быстрейший такт придает линии А нервный, порывистый ха-
рактер.
На рис. 116 мы видим такого же рода явления, но иначе изображенные. Под
каждой кривой имеется правильная линия, начерченная самим метрономом;
подъемы соответствуют бою его. Можно заметить, как при медленном такте
284
(36 в минуту) каждый удар вызывает большую резкую волну (испуг), а быст-
рый такт (117 ударов) производит ряд незначительных, но постоянных
дрожаний.
До сих пор речь шла о влиянии на непроизвольные движения ясно сознава-
емых представлений, так как только при этом условии возможно было установить
и доказать связь между дрожанием и психическими процессами; но опытным
путем обнаружено, что и неосознанные душевные состояния имеют такое же
действие. Некоторые лица, например, во время оживленного разговора могут
Рис. 115.
рис. 116.
писать и чертить фигуры, указывающие на строй мыслей, очень далекий от данно-
го разговора; в этом случае, очевидно, в душевной деятельности существуют
такие мысли, которые не сознаются и не ощущаются, а проявляются лишь в виде
непроизвольных движений *. Об' этом нам придется еще вести речь, когда мы
* Когда впоследствии мы будем говорить об этих явлениях, то будем называть их бессозна-
тельным^ душевными состояниями (бессознательные представления и т. п.), не обращая внимания
на то, что само по себе это выражение не имеет никакого смысла. Но именно вследствие отсутствия
в нем определенного смысла, его и следует предпочесть таким выражениям, как подсознательные,
стоящие за порогом сознания и т. п., которые заключают в себе определенные гипотезы о природе
этих явлении. Подобно тому, как математик употребляет для обозначения некоторых величин выра-
жение а~", не имеющее смысла, так и мы будем употреблять выражение <бессознательное пред-
ставление> для обозначения таких явлений, существование которых доказывается опытом, но при-
рода которых остается для нас неизвестной. Прим. автора.
285
коснемся вопроса о вторжении бессознательного в область сознательной жизни.
При рассмотрении вопроса о влиянии непроизвольных движении на происхожде-
ние суеверий, очень трудно будет разделить случаи, где такие движения зависели
от сознательных или от бессознательных психических процессов. Так как на
самой форме движений различие исходных точек нисколько не проявляется, то
только очень тщательным разбором одновременного состояния сознания можно
будет приблизительно определить, лежит ли их источник в сознательной или
бессознательной областях. Хотя при последующем изложении я, главным обра-
зом, принимаю во внимание только случаи первого рода, т. е. происхождение
движений под влиянием сознательных представлений, но не нужно упускать из
виду и возможного воздействия неосознанных процессов, так как они могут вызы-
вать точно такие же явления.
МАГИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ
Под этим именем мы разумеем такого рода передвижения неодушевленных
предметов, причину которых в разные времена приписывали действию магических
сил, так как нельзя было отыскать более простого объяснения. Все видели пере-
движения, но так как причинявшие их лица сами не сознавали своих действий
в этом направлении, то объяснение приходилось искать во вмешательстве
сверхъестественных сил, таинственно скрытых в известных людях или в сущест-
вах высшего порядка. В исторической части нашей книги мы познакомились с дву-
мя группами таких движений, именно там были описаны колебания волшебного
прутика и столоверчение в его различных формах. Постараемся доказать, что
в обоих случаях сущность дела заключается в проявлении непроизвольных дви-
жений. После всего сказанного мы не усмотрим ничего чудесного в гаданиях
посредством кольца, сведения о котором у нас сохранялись со времен императора
Валента (см. стр. 158). Кольцо, подвешенное на нитке, при держании ее в вытя-
нутой руке, непременно придет в движение и именно в том направлении, кото-
рого ждет испытующий. Если он ожидает, напр., имени, то кольцо, касаясь букв,
расположенных по краю чаши, сложит как раз это имя, о котором он больше
всего думает. Все это вполне понятно после того, как мы установили, что направ-
ление движения зависит от представления о нем. То же самое можно сказать о
волшебном прутике. Этому снаряду придавали различную форму, но чаще всего
бралась вилообразная раздвоенная ветка тополя или орешника. Видоизменение
того же аппарата допускалось в форме топора, заключенного в полено и удержи-
ваемого в равновесии на конце пальца. Применяли также и решето различными
способами. В зависимости от снаряда, самый способ носил название рабдомантии,
аксиномантии или коскиномантии. Но везде основной принцип был один и тот же:
снаряд приходил в движение и указывал место, направление или лицо, о кото-
ром шла речь. Из всего этого до настоящего времени уцелел один только волшеб-
ный прутик и основанная на нем рабдомантия, поэтому только о ней мы и будем
говорить, хотя, конечно, те же объяснения с полным правом могут быть перене-
сены и на остальные методы. На основании известных нам вышеизложенных
опытов мы знаем, что прутик приходит в движение, если держащее его лицо ожи-
дает этого и кроме того именно в ожидаемом направлении. В противном же случае
прутик сохраняет полную неподвижность.
Это знал еще патер Лебрен в конце 17 столетия и вывел совершенно правильное заключение,
что <причина движения есть воля человека, а направление определяется его желаниями>. Другими
словами, Лебрен, за 1 '/д столетия до Карпентера, дал указания на идиомоторные движения, хотя
только в одном частном случае.
Совершенно независимо от Карпентера, дал такое же объяснение Шеврёль
в 1853 г., указав, что ожидание известного колебания со стороны прутика есть
его главная причина. Так как опыты патера Кирхера выяснили, что прутик не
наклоняется ни к воде, ни к металлу, если не находится в руках человека, то не
может быть сомнения, что при соответствующих случаях двигательные импульсы
исходят действительно из человеческого сознания. Но если так, то все-таки оста-
ется загадочным, каким образом прутик может указывать воду и руду? Что такие
рассказы не сплошная выдумка, можно уже думать потому, что и в наше время
еще действуют <водяные искатели>,
весьма образованные люди всякий
раз, когда нужно рыть колодец.
Вблизи одного большого города местный
врач указывал мне большое число колодцев,
вырытых исключительно по указаниям <водя-
ного искателя>. Многие из них находились на
местах, где трудно было ожидать воды, и где,
кроме того, попытки обойтись без помощи ис-
кателя оказались бесплодными.
Рис. 117. Шеврель.
Объяснение этих удивительных
фактов, вероятно, приблизительно
следующее: <водяные искатели> суть
обыкновенно старые колодезные мас-
тера, вследствие долговременной прак-
тики приобретающие общее представ-
ление о расположении водяных жил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120